Оглавление

К предыдущему файлу

Читателям книги М. М. Буткевича, не желающим участвовать в Игре, рекомендуется игнорировать все знаки выноски кроме помеченных звездочкой (*), а в самих сносках читать только набранный черным шрифтом таймс.

[17.04.2013]

Дело тут вот в чем. От древнего периода развития русского театра не осталось материальных следов: ни развалин театральных зданий, ни летописных упоминаний о спектаклях, ни текстов пьес, ни костюмов, ни масок — ничего! Какой вывод делает ум, не склонный к излишним усилиям? — Раз нет следов, значит и театра не было. Вон, у древних греков был театр, так у них и осталось много всего: и руины двух театров возле афинского акрополя, и прекрасные трагические и комические тексты[1], и бюсты актеров, и скульптурные изображения сценических масок, и, сверх того, описания костюмов и спектаклей. И у римлян так же. И у галлов…

Нет бы подумать, что у нас был особенный театр, не похожий на театры римлян и греков, — не думали. Зачем думать?.. А подумав, легко обнаружили бы эту особен-

133

ность: русский театр был театр бездомный. Принципиально бездомный. Бездомный, так сказать, исторически.

Так уж сложилась начальная наша жизнь, что у народа было только два властителя, два официальных кумира — князь и Бог[2]. Основывая новый город, люди начинали жить в землянках и избушках, а настоящие большие дома строили только им, своим хозяевам: князю — палаты и храм — Богу. Третьему своему кумиру (неофициальному) — театру — русские, в отличие от западноевропейцев, домов не строили[3]. У наших актеров никогда не было своего дома, даже временного — вплоть до XVII века[4].

Вот и скитались актерские ватаги по русской земле[5].

В соответствии с кочевым образом жизни формировался и театральный русский быт, — отказались от всего громоздкого, оставили только то, что можно носить с собой, то, что невозможно отнять у них и уничтожить, только самое необходимое и неизбежное, а, следовательно, — и самое существенное: актер, его талант и его временная власть над зрителем[6].

Через несколько веков увенчанный всеми государственными лаврами русский режиссер В. И. Немирович-Данченко сформулирует эту суть театра: вышли на городскую площадь два человека, расстелили на земле коврик, заиграли, и это уже театр[7]. А еще чуть позже другой славянский театральный деятель, поляк Ежи Гротовский[8], побывав на учебе в Москве, создаст завершенную в этом смысле теорию бедного театра[9].

Да, у древнерусских актеров ничего постоянно своего, стационарного, не было. Все, что необходимо было включить в их представление, добывалось на месте, приспосабливалось из местных обиходных предметов. Вместо здания театра использовались: выгон, сельская улица, деревенская усадьба, изба, кабак, боярские хоромы. Декорациями были: сезонно меняющийся живописный русский пейзаж (вместо задника), очаровательный антураж крестьянского двора, уже заранее, как бы[10] нарочно выстроенный, эстетизированный и стилистически созвучный искусству бродящих артистов (резные наличники изб и коньки крыш, пластика ворот и гумен[11][12], рельеф наружных лестниц и церковных гульбищ)[13]. Костюмировка актеров заключалась в оригинальном (перевернутом, не по прямому назначению) использовании обычной одежды: коза плясала в сарафане[14], медведя увенчивали войлочной шляпой, мужик одевал поневу[15] и женский платок с кикой[16] и т.д.[17] Тексты пьес заменялись бесчисленными присловьями, прибаутками, стишками и песнями, надежно хранимыми в памяти артистов, и импровизациями, то есть приспособлением этих заготовок к нуждам местной злободневности[18]. Как видите, все это были «материи» недолговечные и с точки зрения истории чрезвычайно эфемерные. Они, естественно, не были способны сохраняться в веках.

Из-за этого и могло показаться, что театра в России до XVII века не было. Но кажется так только потому, что русский театр тогда был очень близок к жизни, он был глубоко погружен в нее, перепутан, перемешан с нею. Театр проникал в жизнь, растворялся в ней. И наоборот — жизнь, причем жизнь по преимуществу народная, пронизывала театр, входила в него — легко и свободно.

Этому способствовала именно игровая форма тогдашнего театра и тогдашней театральности. Песни тогда играли[19], артистов называли игрецами[20]. Под общим названием скоморошества фигурировала в нашей истории сложная и многосоставная артистическая общность, включавшая в себя и певцов, и поэтов, и музыкантов, и кукольников, и дрессировщиков, и фокусников, и «массовиков-затейников», но костяк ее, генетическое

134

ядро составляли актеры. Столь же разнообразным был состав скоморошьей труппы и в смысле профессионального уровня: были там и настоящие артисты, сделавшие актерство ремеслом своей жизни (уровень их искусства был соответственно высок), были и временные, полупрофессиональные люди, примкнувшие к ватаге на сезон, на несколько «спектаклей», были и местные актеры-любители на один раз (пока играют в нашем селе), были даже и дети, относившиеся к выступлениям старших буквально как к игре (в смысле ребячьей забавы). Непременными членами скоморошьих коллективов были животные — певчие и говорящие птицы, собаки («сучки», «псицы плясовые») и как главный участник, как гвоздь программы, — медведь. Иногда животные имитировались людьми: козу изображал мальчик[21], медведя — парень. «Кобылку» заменяла большая деревянная игрушка.

Из-за сюжетной простоты скоморошьего игрища, из-за участия в нем низших бессловесных тварей мы, люди театра долго смотрели на это явление как на некий пра-театр, а если уж вполне откровенно — как на некий недо-театр, так, какие-то примитивные элементы, зародыши театра. Попробуем переменить взгляд.

В том театре русского народа кой-чего с современной привычной точки зрения, правда, не хватало: он, как я только что образно намекнул, не имел своего специально построенного и оборудованного помещения, он не был разделен со зрителями баррикадой рампы, у него не было сложного и разработанного сюжета, то есть пьесы в нашем нынешнем понимании. Но все остальное (и притом самое существенное, определяющее собственно театр) было. Был спектакль («позорище», «игрище», «потеха»). Был актер, был зритель, и было преображение себя, то есть феномен перевоплощения. Наличествовали и некоторые производные признаки — например, костюмировка, грим (буквальный — раскраска лица — и переносной[22], образный: маска, личина, «харя»). Да-да, это был настоящий театр, кстати, просуществовавший более пяти веков, но совсем не такой, как у нас, какой-то другой театр.

Было и общее. Тогда, как и теперь, простота нехитрого сюжета (утрирую специально: «А ну-ка покажите-ка, Михайло Иваныч, как ленивая девка жнет… как баба в бане моется… как боярышня перед зеркалом вертится… как пьяный поп обедню служит… как наш толстый боярин на тощем мужике верхом ездит… и т.д., и т.п.) не составляла существа представления, а была только предлогом и рамкой для вольной импровизации актеров. Тогда, как и теперь, хороший актер умел вызвать у себя и у зрителя на любом сюжетном материале и сложнейшие чувства, и мощнейшие «поля» самых причудливых ассоциаций, и глубоко поэтичные образы и настроения (тем более что поэтическая культура народа была в те далекие времена и выше, и органичнее).

Можно убедиться в том, что я тут вам говорю логически, сначала, так сказать, от противного[23]: вспомните спектакль, когда, несмотря на ловкий сюжет и хорошо написанный текст, вам было безумно скучно и неинтересно: артисты, равнодушные и недостаточно одаренные, вас не волнуют, сводя на нет все достоинства пьесы[24]. Известно и другое: и пьеса так себе, и сюжет примитивный, но столько всего в эту ерунду вложено актерами, так заражают они вас своими переживаниями и своей трактовкой происходящего, что это затягивает вас, как в круговорот азартной игры, без остатка[25]. Теперь, как и тогда, главное в театре — магия актерской души.

Такой театр начался у нас не с робких попыток немецкого пастора Ягана Грегори[26], а гораздо раньше, вместе с историей русского народа.

135

Но чтобы до конца поверить в то, что я говорю о древнерусском театре, мало логики, отбросьте все рассуждения с их доводами и контрдоводами и просто-напросто вообразите себя вышеупомянутым медведем — Мишенькой и мысленно[27] проделайте его «грубые» и «примитивные» трюки. Затем представьте себя медвежьим поводырем-скоморохом и прокомментируйте поведение косолапого с любой степенью иронии по отношению к себе и к нему. Освоившись в том и в другом образе, «поиграйте» или, становясь поочередно то тем, то другим: задание — номер — оценка — новое задание. Потом «перевоплотитесь» в своем воображении (также не сходя с места, не вылезая из кресла) в зрителей этого представления: увидьте себя бойкой подвыпившей молодкой или говорливым старичком. Первым парнем на селе. Самой красивой и самой стеснительной девицей, сопливым карапузом без штанов. И т.д. Увидьте летнюю деревенскую околицу или заваленную снегом вечернюю улицу русского села, в общем — погрузитесь в волшебный по краскам и по звукам мир нашей родной старины, поживите в нем, освойтесь. И вы будете поражены необычайной тонкостью, остротой, даже какой-то пряностью ощущений и переживаний, вызванных в вас этим грубым, этим не совсем приличным театром[28]. А ведь ничего удивительного в этом нет: в кажущихся нам попервоначалу дикарскими забавах мы соприкасаемся с чем-то корневым, с самыми насущными основами людского бытия: работа и отдых, любовь и смерть, ложь властителей и горькая правда подчиненных, угнетение человеческой личности и ее неистребимое стремление к свободе.

Если же вы человек смелый, отчаянный, да к тому же еще и держащий себя за личность, не обделенную актерскими наклонностями*[29], вы имеете возможность познакомиться с игровым театром Древней Руси более близко, так сказать, интимно. Попробуйте организовать нечто вроде реконструкции древнерусского театра: существо такого (чисто актерского) театра почти не изменилось, душа человеческая тоже.

Соберите родных и друзей, распределите роли (см. чуть выше) и разыграйте медвежью потеху полностью. Неплохо использовать для этого не только импровизационные возможности (свои и чужие), но и некоторые подручные материалы: собачий поводок и намордник, детский игрушечный барабанчик, вывернутую наизнанку дубленую шубу (можно и синтетику), кухонный фартук жены, русскую цветастую шаль любой из приглашенных дам и т.п. — смотря по обстановке и настроению участников. Самым лучшим местом и временем для этого будет июльский пикник с шашлычным костром. Можно провести эту игру у елки в новогоднюю ночь, но на худой конец сгодится и небольшая комната в современной квартире — тогда она будет изображать для вас жарко натопленную избу, набитую до отказа народом[30].

И раз уж вы решились попробовать на вкус и цвет, что же такое конкретный игровой скомороший театр, раз уж собрались ощутить, в чем его ушедшая прелесть, не пренебрегайте подробностями игр, не упускайте ни одного шанса в этом плане: игра словами, лирические откровения, сексуальные подтексты, злободневные социально-политические аллюзии, психологические нюансы отношений в данной конкретной компании, умеренные, но обязательно добродушные и завуалированные «поношения», све-

136

жие анекдоты, любимые всеми шлягеры[31], фокусы, стихотворные экспромты и т.д. и т.п. — до бесконечности. Это должен быть пир подробностей, причем пир рискованных подробностей, ибо конкретная подробность всегда рискованна.

(Не случайно даже сейчас, в условиях разрешенной гласности, все мы стараемся уйти от подробностей и конкретики во что бы то ни стало; отделываемся общими рассуждениями; мы можем обличать лень или мошенничество вообще, но как нам трудно решиться назвать конкретные адреса и фамилии[32]; и это у всех — от рядового труженика до самого высокого начальника.)

Игровой театр — всегда риск, поэтому он так любит подробности. Учтем это, пытаясь представить, что такое начальный русский театр и в чем заключена природа его кайфа.

Если вы поленились или постеснялись произвести реконструкцию «медвежьей потехи», вам будет весьма затруднительно почувствовать и представить себе истинные истоки русской театральности[33].

Если же ваша семейная фирма не остановилась перед какими бы то ни было первыми интеллектуальными и матерьяльными[34] затратами и вы все же поставили на себе и своих близких дерзкий опыт воскрешения скоморошьего представления, вы тем самым сделали первый значительных шаг навстречу древнерусскому театру и теперь сравнительно легко ощутите его неповторимую прелесть и глубину, его необычайное душевное и красочное богатство: фарс, переходящий в трагизм, трагедию, сплавленную с комедией, комедию, непринужденно соединяющуюся с лирикой, и лирику, то и дело перерастающую в острую политическую сатиру. Вы теперь начнете немного лучше понимать то, что я пишу об истоках игрового театра в России. Мало того, вы хорошо приготовили себя к еще более веселому и более опасному эксперименту 3.

Итак, начнем третью попытку. Попробуем реконструировать целый спектакль из нашей старины. Перечтите, пожалуйста, знаменитый «Праздник кабацких ярыжек» (у него есть и другое название — «Служба кабаку»). Это «выдающееся произведение народной сатирической литературы XVII века, изображающее жизнь пьяницы и кабак в форме пародии на церковное песнопение»[35], как выражаются о нем ученые люди. Найти его можно в любой из хрестоматий по древнерусской литературе. Перечли? Не в восторге? Не все понятно? Ну, ничего, поработайте со словарем[36] — искусство, как известно, требует жертв. Теперь понятнее? Великолепно. Давайте предположим, что перед нами не чисто литературный памятник, а театральный текст, текст старинной русской пьесы: диалоги, реплики, ремарки. Говорите, не может такого быть? Почему же?

Сделаем корректную экстраполяцию: попробуем рассматривать и нашу «Службу», и всю сатирическую литературу Древней Руси[37] как косвенное отражение, как след, оставшийся от тех «театральных» действ, которые устраивались скоморохами, как позднейшее свидетельство об игровом театре, бытовавшем у нас в XIV—XVII веках. Иначе ведь трудно объяснить наличие в этих текстах таких специфически театральных — чередующихся! — ремарок и помет: «Богатый же рече», «Поп судье говорит», «Судья говорит» («Повесть о Шемякином суде»); « Кур[38] рече», «Лисица рече» («Повесть о куре и лисице»); «Первые рыбы говорят», «Другие рыбы говорят», «Ерш говорит» («Повесть о Ерше Ершовиче»). А в самой «Службе кабаку» как мастерски сгруппирован текст по репликам и певческим партиям: «Стих», «Запев», «От мирского жития чтение», «Глас иный, 18-й, подобен», «Глас высоко пятый», «На литии стихиры» и т.п. Тут и указания, на какой мотив петь, в каком составе, в какой тональности — это ведь все признаки предназначенности к исполнению. А знаменитая «Повесть о Фоме и Ереме» выглядит и того сценичней: готовый сценарий мощно театрализованного игрища с пением, пляской и пантомимой. В этом смысле

137

текст «Фомы и Еремы» так упорядочен, что видно: вот партия хора, вот вступает один солист, вот — другой, тут у них прямая речь, а тут — косвенная, предполагающая мимическую иллюстрацию, вот танец, вот акробатический трюк. А посмотрите лубочные картинки к этой народной юмористике — как они похожи на изображение сцены из спектакля: выразительнейшая театральная мизансцена на фоне театральной же[39] декорации. Случайно ли все это?

Я просто вижу «Праздник кабацких ярыжек» на сцене — как спектакль. А вы не видите? Тогда не поленитесь, достаньте дивный исторический роман «Гулящие люди» А. Чапыгина[40] и прочтите там описание спектакля трехсотлетней давности, устроенного в кружале[41] скоморохами; между прочим, с текстами из нашей «Службы»*. Правда, прекрасно описано? Прекрасно и жутко. Как точно и с какими поразительными подробностями восстанавливает писатель весь ход скоморошьего игрища в кабаке! Теперь, надеюсь, вам легче приступить к реконструкции. Интересно, но далеко и чуждо? Не задевает? Не звучит для вас? Ну что с вами делать — постараюсь помочь вам еще живее и ближе почувствовать остроту и злободневность «Службы».

Давайте почувствуем современность темы — разгул алкоголизма и самогоноварения, антиалкогольная пропаганда и гигантские очереди у винных магазинов. Вам начинает нравиться, но вы не видите этого в тексте? Что еще? Мешает язык и стиль? Это не проблема. Возьмем постановление ЦК КПСС об антиалкогольных мерах и текст соответствующего закона, статистику пьянства из «Литературной газеты», пару частушек о самогонщиках и вставим отрывки в старинный текст туда, где он кажется вам особенно непонятным и посторонним теме[42]. Глаза у вас уже горят, но вы все еще мнетесь. Отчего? Не знаете ни одного церковного мотива?

Теперь-то все про вас понял! До вас не дошло главное — пародийность «Праздника кабацких ярыжек». А наш старинный театр невозможно понять и почувствовать вне пародии. Эту его особенность хорошо сформулировал все тот же великий Пушкин Александр Сергеевич: «Народная сатира овладела пружиною смеха исключительно и приняла форму драматическую более как пародию». Умом-то вы уже понимаете пародийную направленность нашей «пьесы», но ощутить пародию не можете — в этом вся причина вашей нерешительности и скуки. Не мудрено — вы же не знаете пародируемого оригинала. В те давние времена все люди, буквально все, каждый человек — неграмотный старик, туповатая баба, даже несмышленыш-ребенок — все знали церковную службу, она была у них на слуху. Поэтому им и было смешно: они видели, как выворачиваются наизнанку, вымучиваются, превращаются в нелепицу священные, неприкосновенные слова[43].

Что же делать? Зубрить церковные тексты? Абсурд.

Попробуем подойти к проблеме с другого конца. Отбросим текст «Службы кабаку». Оставим только структуру, точнее — модель этого произведения, и попробуем найти ей соответствующую аналогию в нашей жизни. В «Службе» весь фокус в том, что в форме идеологически священного, табуированного текста издевательски излагаются неподобающие, неприличные с официальной точки зрения факты и мысли: для изображения беспутной, заблеванной и насквозь проматеренной жизни пропащего пропойцы используется торжественная и эмоционально возвышенная церковная служба в честь канонизированного святого. Пародируется одновременно и святость угодника и сама служба.

138

Вот и вам нужно подобрать для «инсценизации» запретный для юмора и насмешки традиционно неприкосновенный «текст» и разыграть его пародийно[44]. Что же возьмем? «Коммунистический манифест»? «Устав КПСС»? Главу о правах и обязанностях из нашей конституции? Что вы говорите? Не надо? Нельзя? А что вы беспокоитесь? У нас гласность и демократия. Мы живем не в мрачные времена царизма и не в светлые времена первых пятилеток. Вы что, не слушаете и не рассказываете баек про чукчу? Что? Это в знакомой компании? То-то. Одно дело порадовать любимую жену свежим политическим анекдотом, услышанным в кулуарах очередного партсобрания, а совсем другое — рассказать этот же анекдот публично, ну хотя бы в ресторане «Минск» на банкете в честь пятидесятилетия секретаря парткома вашей конторы. Встать, постучать вилочкой по бокалу и громко начать: «Приезжает чукча в Москву…»[45]

Да нет, вы правы, — пародии и тут не получится, потому что и эти тексты знаем мы так же плохо, как старинные «Четьи-минеи». Несмотря на всеобщее наше высшее образование, мы не знаем текста «Манифеста», разве одну фразу — «Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма»[46]. И где же всем нам знать строки партийного устава, если его плохо помнят даже члены партии? А для пародирования нужен очень знакомый (всем знакомый) материал — то, что в ушах навязло, на кончике каждого языка висит, от любых зубов отскакивает…

Как ужасно! Мы ничего не знаем как следует. Даже того, на чем божимся и клянемся, во что верим[47]. Ни запомнившейся молитвы, ни заученного правила нравственности…

Придется брать материал из всемогущего «ящика», из телевизора. Возьмем ритуал встреч вождя с народом, — ящик много раз транслировал и дублировал это для нас: и при его поездке на восток страны, и на запад, и на север, и на юг. Это уж всем нам до одного знакомо[48]: мимолетная, но теплая встреча обожаемого руководителя с понимающим и поддерживающим его народом. Какая удача — тема найдена! Осталось подыскать профанирующий мотив. Что же тут придумать? Встреча государственного деятеля с очередью возле винно-водочной точки? Очень мило. Нет, есть лучше: посещение Михаилом Сергеевичем районного вытрезвителя…

Распределимся: вы будете изображать Горбачева, ваша уважаемая супруга — первую леди Советского Союза, старшие ваши дети сыграют телохранителей, а младшие выступят в качестве представителей счастливого детства — им «Раиса Максимовна» будет раздавать конфетки. Старшие дети ваших гостей — фото- и кинорепортеры с микрофонами, камерами и вспышками, а сами гости — отобранный и наскоро подготовленный народ: образцовые и необразцовые клиенты осчастливленного высоким посещением медицинско-милицейского заведения…

Доставайте старые газеты с отчетами о состоявшихся беседах — для шпаргалок. Что? Сдали в макулатуру? Как жаль! Тогда напрягайте память. Кто силен в «чукотском фольклоре»? Кто спец по «политической клубничке» типа «минерального секретаря» и трех Райкиных (Райкин-отец, Райкин-сын и Райкин муж)?..

И зовите поскорее соседей — театр мертв без зрителей? Не хотите? Я вас держу за идиота? Что вы, что вы! Как можно! Вам неудобно? А может быть, страшно?..

Вы куда? Идете за соседями? Стойте. Стойте! Какой храбрый! Не надо. Я ведь и не рассчитывал всерьез, что вы разыграете этот непристойный фарс[49]. Это мне и вовсе не нужно. Я ведь понимаю: для этого требуются более смелые и более опытные исполнители — профессиональные актеры; из тех, которые в недавние годы застоя изображали, и

139

не только под пьяную лавочку, косноязычные «речи» последнего Ильича[50]. А вам это не обязательно: мне было необходимо только, чтобы вы почувствовали древнерусского актера — его отчаянную смелость, его рискованные выходки и его опасную ежедневную работу.

Отдышитесь. Успокойтесь.

Теперь вы понимаете, из-за чего скоморохов называли кощунниками и глумотворцами, почему и преследовали этих отважных русских артистов в старину? Это ведь была тогдашняя Таганка![51]

А преследовали их жестко и упорно[52]! Особенно старались тогдашние идеологи — церковники. Из «дома бога» на бездомных скоморохов[53] что ни день сыпались угрозы и запреты. Не отставала от церкви и государственная власть: «А где объявятся домры и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие чудесные бесовские сосуды и ты б те бесовские велел вынимать и, изломав те бесовские игры, велел жечь. А которые люди от того ото всего богомерского дела не отстанут и учтут впредь такова богомерского дела держаться, и по нашему указу тем людям велено делать наказанье: где такое безчиние объявится или кто на кого такое безчиние скажут, и выб тех велели бить батоги». Еще два раза приказывает царь в своем распоряжении «бить батоги»; на третий[54] раз — арест и ссылка «в Украйные городы за опалу».

Но с государственной властью было сложнее, чем с непримиримым фанатизмом служителей культа. Цари не только преследовали скоморохов, но порою и прикармливали их, когда соответствующий стих находил. Перемены царского отношения к бродячим актерам были внезапны и непредсказуемы[55]. Постоянным было другое — не опала и не поощрение, а… подражание. Преследуя игрища скоморохов, русские цари сами «играли» вовсю. Во всю Ивановскую и на всю раздольную Россию. Несколько веков, правда, ушло на «обучение» князей у артистов. Держа последних при своих дворах, великие князья присматривались и примеривались к ним и к их ремеслу, причем особенно склонными к лицедейству были самовластники и потенциальные тираны[56]. К середине XVI века обучение закончилось. Начались царские пробы.

Игра, идущая снизу, дополнилась игрой, навязываемой сверху. К исконно народной, естественной и, главное, добровольной театральности прибавилась насильственная театрализация русской жизни, больше, чем на игру, похожая на чуму.

Первым зловещим забавником на русском престоле стал, конечно, Иван Грозный. Он раньше всех других завел обычай устраивать скоморошество и театральную игру в государственном масштабе. Участвуя в юные годы в хороводах, в песнях, в народных игрищах, он прошел хорошую школу лицедейства. Потом, с годами, постиг театральную эффектность неожиданных поворотов действия и контрастных переходов от радости к печали, от доброты к злобе, от роскоши к нищете, от царственного величия к непристойному самоунижению; ему понравилось играть крайностями. Подучился и стал внедрять театральное притворство в обиход своего двора: устраивал шутовские сцены на дипломатических приемах, применял скоморошеский опыт в государственных интересах. Так, когда к нему прибыли за данью представители крымского хана, «нарядился в сермягу[57], бусырь[58] да в шубу баранью, и бояря. И послам отказал: видишь же меня, в чем я? Так де меня ваш царь заделал». Его страсть к переряживанию росла день ото дня и приобретала все более жуткий смысл: «Когда он одевал красное — он проливал кровь, черное — тогда бедствие и горе преследовали всех: бросали в воду, душили и грабили людей; а когда он был в белом — повсюду веселились!» Можно представить себе это веселье[59]!

140

От перемены костюмов грозный царь перешел к переменам ролей, начиная тем самым первый в России игровой «театр жестокости»[60] (XVI век!). В 1574 году посадил он царем на Москве Симеона Бекбулатовича, незначительного человека, марионетку, «и царским венцом его венчал, а сам назвался Иваном Московским и вышел из Кремля, жил на Петровке»[61]. Фарисейское, лицемерное и в то же время какое-то мазохистское лицедейство Ивана IV расцветало, втягивая в свой круг, как в погибельный омут, все больше и больше русских людей: они ведь тоже должны были волей-неволей играть — относиться к ничтожному Симеону как к царю, почитать его, отплевываясь и открещиваясь в душе. «Весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто как боярин в оглоблях и как приедет к царю Симеону, осаживался от царева места далеко, вместе с боярами»[62]. Кульминацией этого непотребного спектакля стала знаменитая челобитная Грозного, начатая с игры в бесправное холопство и рабское подобострастие: «Государю великому князю Симеону Бекбулатовичу всея Руси Иванец Васильев со своими детишками с Иванцом и Федорцом, челом бьют, — а законченная зверской по жестокости просьбой. — Разреши людишек перебрать». Контраст между униженной формой и ужасным смыслом просимого невыносим. Тут ведь испрашивается излишнее, никому не нужное шутовское разрешение на проведение «одной из самых крупных массовых казней». Акция геноцида подается как игривая шутка. Кровавым нашим верховодам 30-х годов было у кого поучиться. Любительствующий актер в головном уборе Мономаха пр-р-роч-ч-чно закладывал адскую традицию пытошного театра и кощунственной игры со смертными приговорами на четыре столетия вперед.

А что это типичная игра, подтверждает наличие одного из самых характерных ее элементов — обмена ролями. Сравним: «Мама, давай играть — ты будешь дочкой, а я мамой», «Теперь мы красные, а вы белые»; — перемена банкомета, ворот, фигур в шахматах — перечень можете продолжить сами[63]. Но одновременно это и типичное явление в театре, даже на самом высоком уровне развития. Смотрите: жертва становится палачом («Гамлет»); пустейший, ничтожнейший чиновник обращается значительной персоной, чуть ли не символом власти («Ревизор»); робкая гостья превращается в хозяйку дома («Три сестры»); совершенно чужой, незнакомый молодой человек становится главным членом семьи («Старший сын»)[64]. И т.д. и т.п. А на примитивном уровне развития театральных форм этот феномен перемены роли просто обязателен, существенен: обманутый обманщик, политый поливальщик[65], умная дурочка[66]. Это наблюдение с необыкновенной яркостью выясняет для нас близость, родственность театра и игры.

Но самой большой театрализованной игрой четвертого Ивана стала опричнина. Она отличалась тотальностью, и театрально-игровые элементы присутствовали в ней в полном объеме: тут были уже «роли», было их распределение и перераспределение, был и обмен ролями, веющий загробной жутью: жертве навязывалась роль палача, а вчерашний палач сегодня сам становился жертвой. Присутствовало перевоплощение, похожее на предсмертный бред: государь всея Руси превращался в звонаря всея Руси, а живые сотнями и тысячами преображались в мертвецов. Строились специальные декорации, устанавливалась необычная для России мрачная костюмировка, заводился диковинный, чуть ли не шаманский реквизит. Был даже зритель — народ, перепуганный перспективой превращения в участника спектакля[67].

Державный художник сумеречной кистью нарисовал образ опричника: весь в черном, с головы до ног, — черная ряса, черная скуфья, черный пояс, черные сапоги; во-

141

роной конь в черной сбруе[68]; к седлу привязаны аксессуары — метла и черная песья (отрубленная) голова… это были уже не просто вещи, а символы опричного долга: выслеживать, вынюхивать, выметать измену и грызть злодеев крамольников.

Черною тучею, кромешною тьмою надвигалась опричнина на московское царство. Народ млел от страха, но острил, каламбурил по поводу тогдашней госбезопасности[69], называя опричников «кромешниками», «играя синонимами опричь и кроме»[70]. Это я взял у В. О. Ключевского. Но разве расскажешь лучше него? Поэтому послушайте лучше его самого:

«В Александровской слободе поселил опричников, и сам переселился туда. Так возникла среди глухих лесов новая резиденция, опричная столица с дворцом, окруженным рвом и валом, со сторожевыми заставами по дорогам. В этой берлоге царь устроил дикую пародию монастыря, подобрал три сотни самых отъявленных опричников, которые составили братию, сам принял звание игумен, а князя Аф. Вяземского облек в сан кесаря, покрыл этих штатных разбойников монашескими скуфейками, черными рясами, сочинил общежительный устав, сам с царевичами по утрам лазил на колокольню звонить к заутрене, в церкви читал и пел на клиросе и клал такие земные поклоны, что со лба его не сходили кровоподтеки. После обедни за трапезой, когда веселая братия объедалась и опивалась, царь за аналоем читал поучения отцов церкви о посте и воздержании, потом одиноко обедал сам, после обеда любил говорить о законе, дремал или шел в застенок присутствовать при пытке заподозренных».

Страшное «представление» осталось в народной памяти надолго; даже сегодня нам становится не по себе при слове «опричник», при имени «Малюта Скуратов»[71], при кличке «Грозный».

Но это было только начало — с этого «представления» началось в истории нашей государственной жизни то, что можно было бы назвать так: «ТЕАТРАЛИЗОВАННЫЕ ИГРЫ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ». Дикая непредставимая игра охватила Россию. Игровые структуры внедрялись в жизнь государства так глубоко и так трагически часто, что теперь уж и не различишь: история ли превращалась в театр, театр ли становился историей.

Теперь два потока, два рукава русской игровой театральности (игра народа и игра властителей) омывали нашу жизнь, сходясь, расходясь, но никогда не сливаясь и не смешиваясь. Разделяло их отношение к главному принципу игры, заключающемуся в добровольности участия (мы играем). Нарушение главного принципа — насильственное вовлечение в игру (нами играют) — превращает игру в преступление[72]. Народ не принимал ни игры царей, ни игры скоморохов, примазавшихся к царям-боярам и пользовавшихся господской властью для навязывания зрителям своего искусства[73]. У народа была своя игра, в которой затаенно и сокровенно хранил и сберегал он свою интраисторию[74]. Внешняя, «сильная», то есть насильственная игра властителей больно и зло касалась порою отдельных людей, ломала их судьбы, но не затрагивала души народа на протяжении многих веков вплоть до самого последнего времени[75].

После смерти венценосного игреца Васильева Иванца, вместе с наступлением смутного времени поднялась новая волна государственного гаерства — возник «театр самозванцев». Какие только актерствующие проходимцы не навязывались к нам в цари: рыжий авантюрист Отрепьев[76], мастер сценической интриги Шуйский, Тушинский вор и даже некий Сидорка из Пскова. Театральная природа самозванства отмечалась не раз и не два. В. О. Ключевский писал: «…для нас важна не личность самозванца, а его личина, роль, им сыгранная». Еще важнее свидетельство современника событий, доказываю-

142

щее, что это не последующая, задним числом введенная метафора: после расправы над Лжедмитрием I труп его положен был на стол посреди площади, «а один из бояр бросил ему на живот маску, на грудь волынку, а в рот сунул дудку и притом сказал: «Долго мы тешили тебя… теперь сам нас позабавь». Жуткий лик загробного фиглярства! Но как похожа эта боярская игра на «покойничьи игры» простонародья: «…ребята уговаривают самого простоватого парня или мужика быть покойником, потом наряжают его во все белое, натирают овсяной мукой лицо, вставляют в рот длинные зубы из брюквы, чтоб страшнее казался, и кладут на скамейку или в гроб[77], предварительно привязав накрепко веревками, чтобы в случае чего не упал или не убежал. Покойника вносят в избу на посиделки четыре человека, сзади идет поп в рогожной рясе, в камилавке из синей сахарной бумаги, с кадилом в виде глиняного горшка или рукомойника, в котором дымятся горячие уголья, мох и сухой куриный помет. Рядом с попом выступает дьячок в кафтане, с косицей назади, потом плакальщица в темном сарафане и платочке и наконец толпа провожающих покойника родственников, между которыми обязательно имеется мужчина в женском платье, с корзиной шанег или опекишей[78] для поминовения усопшего. Гроб с покойником ставят среди избы, и начинается отпевание, состоящее из самой отборной, что называется ”острожной“ брани, которая прерывается только всхлипыванием плакальщицы да кождением[79] попа.

По окончании отпевания девок заставляют прощаться с покойником и насильно принуждают их целовать его в открытый рот, набитый брюквенными зубами[80]… Кончается игра тем, что часть парней уносят покойника хоронить, а другая часть остается в избе и устраивает поминки, состоящие в том, что мужчина, наряженный девкой, оделяет девиц из своей корзины шаньгами — кусками мерзлого конского помета». И опять при внешнем сходстве — внутреннее различие, причем разительное: народная игра груба, но весела и оптимистична, в ней сама жизнь смеется над смертью; боярская игра тоже груба, но юмор ее мрачен до предела — тут смерть насмехается над бренностью жизни. Народ все время противопоставлял свою игру игре царя и бояр. Вспомним хотя бы громкий политический процесс 1666 года. Обвинялись тверские крестьяне, избравшие себе царя и ходившие по деревне под его руководством с тряпочными и рогожными знаменами, с лукошками и решетами вместо барабанов, с палками вместо ружей[81].

После опричнины и смуты царь Алексей Михайлович Романов отнесся к театру осторожно — в узком семейном кругу, на заграничный лад, без публичности, он устроил несколько спектаклей для своей молодой второй жены, чтобы развлечь царицу в ее интересном положении[82]. Вызвал двух кукуйских немцев и предложил им инсценировать историю Эсфири. И этот немецкий опыт почему-то принято считать началом русского театра! Куда делись предыдущие пять веков существования скоморошьего искусства? Их как бы и не было. Отброшены богатейшие, более даже богатые, чем в Европе, исконно русские игровые традиции.

Так возникло «третье течение»: к народному и дворцовому игровым театрам прибавился еще один — придворный. Западный, по преимуществу, имитаторский[83]. Заезжий гость осмотрелся, освоился и стал бесцеремонно теснить аборигенов. От него и пошла традиция пунктуального копирования жизни (мимезис[84] и прочие подобные вещи).

Но русская игровая сила не сдавалась.

Пикантной подробностью события было присутствие на немецких спектаклях самого Петра Великого, мастера игры в глобальном масштабе. Он присутствовал там во чреве

143

матери[85] — ведь царица Наталья пересмотрела почти все спектакли из-за занавески и решетчатой загородочки[86].

Общеизвестно, какое сильное влияние оказывают на человека впечатления и воспоминания детства. Душа ребенка со всех сторон открыта, ребенок еще не научился закрываться и защищаться, и поэтому внешние воздействия проникают в него так глубоко, что потом люди не в состоянии от них избавиться всю свою жизнь. Тем сильнее можно предположить воздействие эмоциональной среды на только еще возникающего, в буквальном смысле формирующегося человечка[87].

Петр Романов рождался под знаком театра и игры.

Под знаком театра и игры он прожил и всю свою жизнь.

Начал с игры в солдатики. Сперва это были солдатики игрушечные. Попозже царственное его положение позволило подростку поиграть и живыми солдатиками, набранными из ровесников будущего государя: из подмосковных холопьев, из российских дворянских и даже боярских детей. Из них были сверстаны два полка: — Семеновский и Преображенский. Петрушкины полки, хотя и были потешные, дрались между собой не на шутку: калечили и увечили друг дружку в пылу сражений[88]. А юный царевич овладевал военным искусством и радовался.

С юностью пришла и другая игра — любовная: вечерние походы на Кукуйскую слободу, штурм Анхен Монс[89], танцы до упаду, выпивки до блевотины и «цузаммен вейнен» с лучшим другом Лефортом, венериным учителем.

Но жившему в Петре театру было этого мало — начались непристойные игры на всю Москву: «возникла коллегия пьянства, или «сумасброднейший, всешутейний и всепьянейший собор». Он состоял под председательством набольшего шута, носившего титул князя-папы, или всешумнейшего и всешутейшего партиарха московского, кукуйского и всея Яузы. При нем был конклав двенадцати кардиналов, отъявленных пьяниц и обжор, с огромным штатом таких же епископов, архимандритов и других духовных чинов, носивших прозвища, которые никогда, ни при каком цензурном уставе не появятся в печати… У собора, цель которого была славить Бахуса питием непомерным, был свой порядок пьянодействия, «служения Бахусу и честнаго обхождения с крепкими напитками», свои облачения, молитвословия и песнопения, были даже всешутейшие матери-архиерейши и игуменьи… одним словом, это была неприличнейшая пародия церковной иерархии и церковного богослужения» (В. О. Ключевский). Как тут не вспомнить «Службу кабаку»!..

Став царем, Петр расширил круг своих развлечений. Все больше и больше людей вовлекались в игру. Странные шутовские поезда из многих саней, набитых ряжеными и пьяными людьми, носились по зимней России и в окрестностях престольной с криками и гиканьем. В праздники оравою бедокурили, а в великий пост оравою же каялись, и что было мерзостнее — хулиганство или раскаянье — народ перестал понимать. Заговорили о царе-антихристе, пошел глухой ропот недовольства[90].

После показательно-кровавого спектакля стрелецкой казни Петр понял, что пора детских преображенских игрушек и юношеских игрищ кокуйского[91] пошиба для него закончилась. Теперь перед ним маячила большая и всеевропейская эффектная роль — преобразователя России.

Будучи от природы человеком неглупым, основатель империи прекрасно понимал, что переделать целый народ, и низы, и верхушку, на протяжении одного царствования

144

никак не возможно. Переделать нельзя, а переодеть — можно. И началась всероссийская «перекостюмировка»[92].

На городских площадях под барабанный бой бирючи[93] выкрикивали царские указы о новой одежде, у городских ворот и застав останавливали людей специальные патрули, наблюдавшие за всеобщим переодеванием. Посыпались штрафы и наказания. Царь собственноручно стриг боярские бороды и резал длинные полы однорядок[94] и ферязей[95]. Усатых и бородатых дворян, попадавшихся царю на глаза, нещадно били батюгами[96], а купцов, торговавших русским платьем, брали в кнуты и слали на каторгу[97]. Стон и кряхтенье стояли в теремах и вотчинах[98].

Но среди боярской оппозиции тоже были люди неглупые от природы. Они поняли, что открытое сопротивление реформе зело опасно, и решили притвориться до поры до времени ее сторонниками: скрипя зубами, напяливали на себя саксонские кудрявые парики и камзолы, щеголяли в цветных дурацких чулках и куцых штанишках, втискивали жен и дочек в декольтированные роброны, сидевшие на них, как на корове седло, танцевали на ассамблеях, лопотали немецкие гутентачи[99] и ауфвидерзеены, изгибаясь в трудновыполнимых чужеземных поклонах. Придя же домой, долго отплевывались и открещивались. Двойное взаимное притворство было утомительно, но иного выхода не было[100].

Игра веселого царского насилия и игра хмурого боярского притворства стояли друг против друга, раскланиваясь и скаля зубы.

Не все петровские игры были шутейны и безопасны для играющих, особенно когда они организовывались по всей стране: примером может быть фискальство, введенное Петром указом от 5 марта 1711 года — отзвук опричнины, та же игра царя[101]. Но если его мальчишеские забавы в Семеновском и Преображенском были не специально нацелены на уничтожение человека, участвующего в игре (раненые и даже убитые[102] на маневрах во время драк двух полков), то тут, в фискальной игре жертвы не были случайными, они были заложены в условиях игры.

А параллельно с большой игрой реформы шли постоянные рецидивы милой игры: царь устраивал стыдобно-развеселые обряды и ритуалы, самолично сочиняя для них сценарии, режиссируя и актерствуя в них на вторых ролях.

Нескончаемой пьяной и шумной чередой тянулись маскарады, похабные славления и свадьбы — от свадьбы шута Тургенева в 1695 году до свадьбы старого князь-папы Бутурлина со старухой, вдовой предыдущего папы Зотова в 1721 году[103].

Противоречие между серьезностью политической работы Петра и развязной варварской веселостью его досугов отражает более глубокий, непримиримый, исторический конфликт, беспощадно сформулированный тем же Ключевским: он «хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства — это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе неразрешенная»[104].

После смерти Петра[105] в России начал бурно функционировать эротический театр. Коронованные дамы различались мастью (бубновая Екатерина Первая, пиковая Анна, червовая Елизавета и трефовая Екатерина Вторая*[106], но пьеску разыгрывали примерно

145

одну и ту же — «Похождение[107] одинокой женщины на русском престоле». Дамская комедия состояла из четырех[108] актов.

Акт первый: захват власти путем дворцового переворота — производится с помощью гвардейских офицеров, которые на коленях просят матушку-царицу принять скипетр, и матушка быстро соглашается. Среди бунтовщиков непременно должен быть матушкин любовник (бывший, настоящий или будущий) или группа любовников — в зависимости от любовной мощи претендента[109].

Акт второй: награждение любовника (путем осыпания его милостями, должностями, дарами и титулами) и прожигание жизни — проводится с помощью русской государственной казны.

Акт третий: демонстрация силы на военном поприще — кампании, походы и просто войны. Если учесть пол властительницы, — это достойная кульминация пьесы.

Акт последний: жатва плодов — климакс[110] и смерть.

Конечно, в приведенном мною планчике есть значительная доля схематизации, но иначе и не может быть — в нем отобраны только те драматургические вехи, которые попадаются в биографиях всех четырех императриц; это, так сказать, обобщение, а в каждом отдельном случае были, естественно, свои «пригорки и ручейки», свои неизбежные отходы от генеральной схемы, в зависимости от конкретных обстоятельств игры.

Особенно заметны эти разночтения во втором и третьем актах. Так, например, Анна Иоанновна демонстрировала военную мощь больше на внутреннем фронте — огнем и мечом проходилась по собственной державе, выколачивая из народа многомиллионные недоимки с помощью немецкой своры. Очевидцы и потерпевшие сравнивали это со вторым татарским нашествием. Елизавета же, наоборот, стяжала военную славу в заграничных баталиях: воевала с немцами, побеждая величайшего полководца Фридриха Великого, и даже брала Берлин. Если Екатерина Первая воевала только на маневрах и парадах, то Екатерина Вторая воевала на два фронта — против «маркиза» Пугачева и против турок.

Примерно так же различались императрицы в понимании удовольствий жизни: Анна специализировалась больше по части грубых плотских утех, а Елизавета не пренебрегала эстетическими и даже духовными наслаждениями — едва успевала перебегать из церкви на бал и обратно; Анна же чаще посещала столовую залу и пытошный кабинет. Наблюдались оттенки и в амурной сфере: полурусская Анна имела одного фаворита — немолодого и некрасивого немца Бирона, а чистокровная немка Екатерина Вторая предпочитала здоровых русских ребят — постатнее, помоложе и побольше количеством[111].

Но ни упомянутые конкретные детали, ни индивидуальные отклонения от «магистрального сюжета» не меняли главной формулы игры: жажда власти — жажда любви — невообразимое мотовство. От одной Елизаветы, например, осталось более 15 тысяч платьев и два сундука шелковых чулок.

Жанр театрализованной игры избирался в соответствии с мастью[112], простите, с характером каждой из августейших*[113] женщин.

146

В первом случае дана была комическая опера в бивуачно-палаточном варианте. Дорвавшись до власти, героиня ночи напролет проводила в дружеских пирушках, а днем на военных смотрах; сидя в своей палатке, собственноручно разливала вино и угощала гвардейских офицеров. Это было бы самое безобидное и безбедное из дамских правлений, если бы за спиной веселящейся императрицы не шуровали всемогущие и бессовестные временщики, сколачивавшие в мгновение ока миллионные состояния[114].

Следующим спектаклем была черная готическая мелодрама со всеми принадлежащими ей эффектами: мрачными замками, тайными подземельями, камерами пыток, кровожадными злодеями и их невинными жертвами. Злодеев изображали бироновцы, невинной жертвой сделали Россию.

Это напоминало то, что сегодня, само собой разумеется, на другом техническом и идейном уровне, мы называем фильмами ужасов.

Жестокая и грубая мужеподобная Анна Иоанновна, с ее неудовлетворенной запоздалой сексуальностью, искала острых ощущений в мучениях других людей. И теперь уже не за спиной императрицы, а перед ее глазами услужливые немцы бессердечно и методично мордовали российских жителей. А она сидела в окружении излюбленных ею развязных и болтливых шутих — горбуний и карлиц[115] — и получала свое дикое удовлетворение.

При Анне было сослано в Сибирь и исчезло без следа более 20 тысяч человек, что по тогдашнему счету было числом астрономическим[116]. В печально знаменитой Тайной канцелярии машина допросов и пыток вертелась круглосуточно, по всем улицами и переулкам шныряли зловещие тени шпионов, штатных и добровольных, ибо донос стал служением государству и хорошо оплачивался, а государственная бдительность превратилась в доблесть.

Так развлекалась Анна. Оттого, что «спектакль» разыгрывался при участии целого народа и на сцене целой огромной страны, грубые увеселения царицы воспринимались как национальное бедствие[117].

А сладчайшая «Елисавет Петровна», наоборот, отменила смертную казнь. Она была императрица добрая и не хотела, как ее предшественницы, сажать священников на кол. Она желала играть и веселиться. Судьба низкого народа трогала ее не очень уж чтобы очень, больше ее волновали звуки музыки, в первую очередь танцевальной, так как есть свидетельства историков, что лучше нее «никто во всей империи не мог исполнить менуэта и русской пляски»[118].

Поэтому спектакль, разыгранный ею на сцене российской державы, по линии жанра можно определить как «блестящий балетный дивертисмент». Тут она была беспощадной диктаторшей: все вокруг нее должно было танцевать и петь, веселиться и играть (преимущественно в карты и неизменный, незаменимый и непрекращающийся флирт). Она обожала одеваться и переодеваться. «Зная, что к ней особенно идет мужской костюм, она установила при дворе маскарады без масок, куда мужчины обязаны были приезжать в полном женском уборе, в обширных юбках, а дамы в мужском придворном платье». Маскарад и обмен ролями стали эмблемой ее царствования[119].

В белом пудреном паричке с косицей и буклями, в расшитой позументом треуголке, в гвардейском офицерском мундирчике, обтягивающем стройное тело, проносилась она верхом по нищим русским деревням, сгоняя в столицу ленивый дворянский кордебалет изящным кнутиком и не совсем изящным матерком.

Жанр, в котором работала Екатерина II, был фарс. Но не просто фарс, а фарс классицистского большого стиля в духе просвещенного абсолютизма. Что подразумева-

147

лось под двумя последними словами в применении к великой государыне — дело[120] темное и неясное: то ли сексуальная просвещенность самой императрицы, то ли ее государственные цели — половое просвещение молодых военных (обер- и унтер-офицеров, тех, конечно, у кого имелись соответственные[121] данные)[122]. Ясно одно: просвещенный абсолютизм Екатерины II имел ярко выраженный сексуальный оттенок. Просвещенность тут была относительной; абсолютной была жажда вульгарных любовных приключений[123].

Эротика екатерининского двора была сугубо театральной и игровой, она выступала не впрямую, не откровенно, а под маской, причем маска обретала особую остроту и пикантность, оттого что совершенно не совпадала с сутью маскируемого, противоречила ему полностью. Маской была высшая благопристойность, помноженная на якобы энциклопедическую образованность[124]. Крепостнический произвол гримировался под гуманный либерализм. Развратные дворцовые зады и задворки имели обязательный благородный классический фасад.

Являясь сама завзятой лицемеркой и актеркой, Екатерина усиленно поощряла и насаждала лицемерие и актерство вокруг себя. Играть при ней заставляли всё и вся: людей, животных, недвижимое имущество и даже природу. Кульминацией всероссийской феерии актерства предстают перед нами пресловутые потемкинские деревни, когда по всему пути следования императрицы в Крым за одну ночь воздвигались вдоль шоссе Москва—Симферополь праздничные ландшафты процветания — дворцы, купы деревьев и целые улицы, состоящие из одних фасадов, когда согнанные из окрестных нищих сел крестьяне, срочно переодетые и причесанные, с одной репетиции изображали счастливых пейзан. И все это ярко освещалось иллюминациями и фейерверками, громко озвучивалось торжественной музыкой и пением народа из-под дирижерской палки[125].

А великодержавная наша Катюша писала французскому монами[126] Вольтеру: «У меня в империи нигде ни в чем нет недостатка, нет крестьянина, который не ел бы курицы[127], когда хотел, везде поют благодарственные молебны, пляшут и веселятся…» Она умела общаться с иностранцами и пудрила им мозги с большим знанием дела[128].

Екатерининский жанр дворцового фарса вспухал неприличными гиперболами и кривился гримасами бессмысленной роскоши: 15 тысяч рублей в год тратилось на уголь для щипцов придворного куафера, 500 рублей платилось за пять огурчиков для любовника, в бесценных анфиладах Зимнего дворца на маскарадах одновременно плясало в дискотечной толчее по восемь с половиной тысяч масок[129]…

Сказано не сегодня: все жанры хороши кроме скучного. Чего-чего, а скучать матушки-императрицы своему народу не давали.

Когда неудачливый и незадачливый Катькин сын Павел Петрович, наскучавшись[130] в Гатчине при своем мини-дворе, дорвался наконец до императорской короны, он закатил такой грандиозный апофеоз государственной театральной игры, что все обалдели. Ученые историки квалифицировали этот спектакль так: «Ввел в государстве военно-полицейский режим, а в армии — прусские порядки»[131], — а мне, человеку средней научности в свете нужд игрового контекста более подходящей представляется такая формулировка: «Механический балет Павла I под названием «Артикул».

Несколько лет назад мне попалась на глаза превосходная работа тартуских ученых[132], где я нашел много подходящих к данному случаю цитат. Разрешите зачитать вам коллаж цитат из этой статьи — обрывки из свидетельств современников.

148

«Скончалась Екатерина, воцарился Павел, всем показалось, что каждый дом, двор, Петербург перевернулись вверх дном» (Греч)[133].

«Уже в первый день нового царствования началось грандиозное переодевание империи — был издан ряд полицейских распоряжений, предписывавших всем обывателям носить пудру, косичку или гарбейтель и запрещавших ношение круглых шляп, сапог с отворотами, длинных панталон…» (Саблуков)[134].

«Но вот пробило наконец 10 часов и началась ужасная сутолока. Появились новые лица, новые сановники. Но как они были одеты! Невзирая на всю нашу печаль по императрице, мы едва могли удержаться от смеха: настолько все нами виденное напоминало нам шутовской маскарад…» (он же).

«Переодевшись, все узнавали друг друга. ”Добрый день, прекрасная маска“» (Коняев, адъютант Зубова)[135].

«Вдруг все почувствовали, что они не маркизы, не Кольберы, а просто балаганные шуты» (Ключевский, позднейший юморист от истории[136]).

«Офицер, отдавший шпагу солдату, слуге — разжалован в солдаты, а солдат поставлен на его место…»[137] (Саблуков).

«Идя к любовнице, император требовал инкогнито — было приказано полицией не узнавать государя…» (Саблуков).

«Известно расположение имп. Павла к Анне Лопухиной. Каждый день оно сопровождалось какой-нибудь новой сценической обстановкой, можно сказать, каким-нибудь новым маскарадом. Лопухина любила малиновый цвет. И тотчас же малиновый цвет был усвоен императором и всем двором. Все придворные чины являлись одетыми в малиновое…»[138] (Головина)[139].

«…вблизи императора не трепетали, но становились безудержно веселыми. Никогда столько не смеялись, никогда столько не шутили и никогда еще не приходилось наблюдать, чтобы смех и шутка превращались столь быстро в гримасы ужаса…»[140] (Головина).

«Тотчас после свершения кровавого дела заговорщики предались бесстыдной, позорной, неприличной радости. Это было какое-то всеобщее опьянение не только в переносном, но и в прямом смысле, ибо дворцовые погреба были опустошены и вино лилось рекой…» (Чарторыйский[141]).

«Александр Павлович, который теперь сам впервые увидел изуродованное лицо своего отца, накрашенное и подмазанное, был поражен и стоял в немом оцепенении…» (Саблуков)

Современные Павлу и последующие мемуаристы единодушно подчеркивали кукольность, марионеточность, вообще игрушечность тогдашних нравов и порядков. И это, вероятно, соответствовало[142] истине, если бы не проговаривались люди то тут, то там о зыбком ужасе их существования, об атмосфере всеобщей подозрительности и страха, о смертельной опасности внезапных карьерных метаморфоз. Не случайно офицеры, заступая на дежурство, брали с собой большие суммы денег, спрятав их за пазухой: дежурство могло с одинаковой вероятностью закончиться и награждением, и немедленной ссылкой. Роль придворного при курносом внуке Петра была рискованной.

На Павловской трагикомической ноте закончился откровенный, демонстративный державный театр. С запада надвигалась на Россию европейская цивилизация, она приобретала все большее и большее влияние на театральной и на государственной сцене. Пригубив зарубежной культуры, благородные дворяне, только что вставшие от стола с

149

квасом и кислой капустой, вдруг поняли, что самим играть неприлично, недолго подумали и решили, что теперь пусть крепостные играют для них, а они сами будут благосклонно смотреть и забавляться. В крупных и мелких поместьях, как грибы после дождя, начали вырастать собственные домашние театры, где подневольных парней и девок между севом и сенокосом, между сенокосом и собиранием злаков земных[143] заставляли еще и играть в парижских водевилях и петь италийские кантаты.

Западные влияния внедрялись в народ сверху через крепостной театр, поддерживаемый, с одной стороны, казарменно-фрунтовой театральностью аракчеевских поселений, с другой — ритуалами публичных порок и казней.

Народ терпел, сберегая свой заповедный игровой театр, представлял «Лодку» и «Царя Максимилиана», отводил душу в сезонных праздничных игрищах и лишь изредка высовывался то в дерзких монологах балаганного деда, то в потасовках петрушечного театрика по ярмаркам и базарам.

Терпел-терпел и не вытерпел: выслал в разведку ко двору своего артиста из тобольской глубинки. Вспыхнул и всколыхнул державу распутинский фантом театральной игры. Мужик играл царем и царицей — дальше идти было некуда[144].

Но распутинщина оказалась всего лишь предыгрой[145]. Народу надоело быть игрушкой в руках царей, он захотел сам поиграть царями. Назревал театральный переворот (троп[146]), совпавший с государственным переворотом.

Яркая вспышка театральности в эпоху русской революции и Гражданской войны объясняется тем, что октябрьские события подняли со дна на поверхность жизни, оделили свободой и властью широкие массы угнетенного прежде народа, освободили игровую народную стихию. И пошло. Детскую романтическую игру «казаки-разбойники» раздули, развернули во всероссийскую игру в атаманов и батек. Усевшись в конфискованные фаэтоны, прихватив реквизированные граммофоны, натянув красные штаны и обвешавшись золотыми аксельбантами и брандербурами[147], бесчисленные командиры и комиссары разъезжали по стране и устраивали революционные гастроли[148]. Зрелища эти были пестры и красочны: белые, красные, зеленые, желто-голубые[149]. Кому только не подражали — Наполеону, Александру Македонскому, даже Сципиону Африканскому[150]. Волостные робеспьеры, губернские дантоны и столичные мараты вздувались и лопались, как дождевые пузыри в осенних лужах. Иван Алексеевич Бунин, очевидец событий, вспоминал и размышлял: «…одна из самых отличительных черт революций — бешеная жажда игры, лицедейства, позы, балагана. В человеке просыпается обезьяна»[151].

А дальше пошел «театр», о котором писать пока еще рано (и опасно — заденешь кого-нибудь несправедливо[152]).

Вот вам русский театр, о котором мы молчали. Он был такой, и с этим, как и со всем остальным в истории, ничего не поделаешь. Изменить историю нельзя. Можно только объяснять по-разному[153]. Я объясняю так.

В. Э. Мейерхольд писал об этом короче: «Актер возник из шута горохового. Здесь его природа».

Продолжение следует Ссылка для читателей книги М. М. Буткевича «К игровому театру», не желающих участвовать в затеянной мною Игре; аналогичная ссылка находится в самом низу страницы, попасть на нее можно с любого места при помощи Ctrl + End.

---

[1] Здесь и проявляется неверность «остаточного» взгляда. И трагиков было не три, а гораздо больше, и дошло до нас далеко не всё, и не факт, что лучшее. Например от Эсхила и Софокла (каждый написал около сотни пьес) до нас дошло по семь пьес (в том числе у каждого — по трилогии). Еврипиду в этом отношении повезло гораздо больше: сохранилось 18 из 92-х трагедий (но, в отличие от двух старших современников, — ни одной законченной трилогии). Из наследия полусотни афинских комедиографов классического периода до нас дошли только комедии Аристофана. Что касается новой аттической комедии, то, пока — уже в XX в. — не были найдены тексты Менандра (в том числе одна полностью сохранившаяся пьеса «Брюзга», предтеча всех «Мизантропов»), на протяжении веков этот литературный период (если не считать мелких фрагментов) вообще не был представлен текстами. 04.04.2011

[2] Не устоял Михалыч, и это правильно.

[3] Все правильно, в Греции театр был местом для проведения религиозного действа, каковым был театральный спектакль. А на Руси вся театральность, возникшая таким же образом, относилась к таким же языческим богам, что и в Греции, да были эти боги как бы отменены и административно-командным образом заменены чуждым народу христианством. Отголоски этого религиозного насилия аукаются и по сей день — национализмом, ксенофобией, религиозным фанатизмом и нетерпимостью, заменой аргументов повышением голоса и распусканием рук. Кстати, в те годы, когда оно еще было замечаемо, я отметил, насколько лозунги общества «Память» идентичны призывам сионистов: все евреи должны убираться в свой уезжать в Израиль… И еще в чем прав Михалыч. Именно театральный павильон, отстаиваемый охранителями устоев, с подачи российских правителей был внедрен, позаимствован — именно с Запада: как сценография «итальянской коробки». Как и классическая драматургия, влиянием которой отмечена вся русская драматургия: от полузабытых Сумарокова и Озерова до бессмертных Фонвизина, Грибоедова и Сухово-Кобылина. 07.02.2011 Чехов про своего «Медведя» в одном из писем говорил, что пьеса сделана на манер французского водевиля. 05.12.2011

[4] И то — потому что театр XVII века — театр европейский, который без дома просто невозможен. Не дорос тогда еще театр до немировичевских двух актеров и коврика. 04.04.2011

[5] И тянули лямку. Не удивлюсь, если между сезонами эти счасливцевы-несчастливцевы нанимались бурлачить или выходили на большую дорогу. Вон, описаны же у Гиляровского бурлаки, которые в межсезонье собирались в пиратские команды, грабили суда, а потом снова впрягались в лямку.

[6] Как римский философ Биант, бродячий актер все свое носил с собой. Кстати, Михалыч, с Западом все тоже не столь лучезарно. Мольер тоже не сразу получил помещение «Пале-Рояля» (причем на двоих с другим Жаном-Батистом — Люлли). Да и Шекспир в своих пьесах не раз (в том же «Гамлете») описывает скитания по стране И здесь опечатался: «страте». Кстати, не такая уж это опечатка — не всем же поголовно интересен театр: только определенной страте. 04.04.2011 своей труппы.

[7] О! А я только что тоже вспоминал эту байку! 04.04.2011

[8] Ха-ха, всюду наши… Кстати, вычитал тут где-то, что поляки, собственно, это и есть настоящие русские, те самые, которые Киевская Русь. А вот Московская Русь — это некое татаро-монгольское новообразование. Ну и так далее. Не знаю. Но по крайней мере я замечаю, что современные русские (и я не исключение) польского не знают. А вот поляки чуть ли не все как один говорят по-русски! И Барбара Брыльска, и Даниэль Ольбрыхский — почти без акцента. Как-то Лема видел в телевизоре — никаких проблем с русским. Правда, фильм Тарковского совершенно не принял:

Тот эмоциональный соус, в который Тарковский погрузил моих героев… для меня совершенно невыносим. […] Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой…

[9] В свое время, когда мы искали название для нашего французского театра, я предложил (не прошло) название «Сан рамп» (Без рампы). Но, во-первых, кажется, такой театр уже существовал, во-вторых, за десятилетия неуклюжее «Театр на французском языке» уже устоялось. Добавилась только французская аббревиатура TLF (почти TNP, эта аллюзия очень нравится Елене Георгиевне). К чему я? К тому, что, будучи ограниченными в средствах Изредка Дом учителя можно подвигнуть на приобретения в виде гитары или бумбокса., в основном приходится рассчитывать только на то, что уже имеется: нейтральная (или черная) одежда сцены, штатное театральное освещение, штатный звук, штатный театральный зал с описанной выше (см. о «Чайке») планировкой. И, кстати, отсутствие рампы (а также — колосников, карманов и трюма). Костюмы? — да, имеются, в Доме довольно богатая костюмерная. Шестилетняя осада нами администрации МГДУ увенчалась к последним новогодним праздникам победой: нам наконец пошили мольеровские костюмы, и позавчера они были обновлены в «Ученых женщинах» 04.04.2011 Мебель, реквизит? Тут не так, как с костюмами, но тоже кое-что имеется. Так что постановочная мысль ограничена приведенным выше. И это прекрасно, потому что] в этих узких рамках удается придумать неожиданные вещи. Чем замечателен театр: дозволением любой условности, которая зрителем читается — за счет правил игры как безусловности.

Вот сейчас перечитал про «скромные» условия в Доме учителя, сравнил с теми, которые нас ожидают на время ремонта Дома… Вот уж воистину, что имеем не ценим… 17.04.2013

[10] Снова неопределенный артикль!

[11] Игумен какой-то появился… пластиковые евроворота… 16.07.2011

[12] Церковь как раз всегда была врагом театра и остается таковым по сей день. О причинах я наверняка уже где-то написал… Впрочем, можно и повторить вкратце: театр — единственный конкурент любой церкви [как Конторы] по завоеванию в реальном времени основного (и для Конторы, и для театра) клиента: публики-паствы. 04.04.2011

[13] Первая кулиса, вторая, декораций никаких, дальше — пустое пространство…

[14] Ах вот откуда у Островского козы в сарафанах! 17.04.2013

[15] Понёва — панёва, род запашной юбки у русских, обычно состоит из трех полотнищ. Характерна для южных областей России. Зачем три? Что, одного не хватает? Как репетиционные юбки: просто полотнище на завязках — и харэ. 04.04.2011 Ты, Львович, как женщин не понимал никогда, так и не поймешь. А турнюры зачем? А рюшечки? А побрякушки, макияж? Брачные игрища? 14.07.2012

[16] Это, видимо, не героиня одноименного фильма Педро Альмадовара, это, видимо, кика, кичка — головной убор замужней женщины в южных областях России: высокий колпак разных форм из проклеенного холста, сверху покрывался сорокой. Сорока — нарядный чехол, надеваемый на кику. Название «сорока» переносится также на весь головной убор вместе с кикой. В общем, пришлось полазить по этнографическому словарю… Собственно, никто не заставлял… 04.04.2011

[17] А это вообще суть театра: сократить до минимума (чуть ли не до того самого немировичевского коврика) неодушевленные предметы, которые в ходе представления должны быть максимально одушевлены. Моя четырехлетняя внучка, обладающая врожденным режиссерским даром, влет трижды задействовала в детских фантазиях обычный школьный колокольчик: помимо собственной функции колокольчика — колокольчиком вверх, ручкой вниз, — это еще и бокал, в горизонтальном положении — духовой музыкальный инструмент. Учитесь, театральные профи, можете продолжать: карандаш, указка, пистолет, кинжал, подзорная труба, фонарик, фаллоимитатор (сам фаллос!..) — что угодно!.. Чем больше — тем лучше, брейнсторминг такой!.. 07.02.2011

[18] Местная злободневность! Классная формулировка понятия «хронотоп»!

[19] Еще есть такое понятие, как «актерское пение», в отличие от пения оперного или эстрадного. Вертинский, Высоцкий, Окуджава и прочие барды. Особенно, конечно, Высоцкий, который использовал свой актерский профессионализм в стремлении донести песню до зрителя (именно зрителя, а не слушателя, — даже в аудиоформате) по полной. 07.02.2011 Свои песни он показывал — так и говорил: «Сейчас покажу вам песню». 05.12.2011

[20] Слово сохранилось в присказке: «И швец, и жнец, и в дуду игрец». Это, видимо, про местные «группы поддержки».

[21] Так на всю жизнь в козлы́ и угодил. 04.04.2011

[22] В смысле мобильный? Или все же «переносный» — в смысле: «небуквальный»? Очередная очевидная опечатка.

[23] Во всех смыслах?

[24] Более того, я видел подобный спектакль — с превосходными исполнителями: Гафтом и Нееловой, — от которого осталось подобное впечатление: «Три сестры» в «Современнике». Самое удивительное, что и постановщик был далеко не серенький: Волчо́к (как она себя одно время называла). Уж не знаю, что с ними случилось, но я превосходно помню, как во мне происходила двойная работа. Я видел то, что предложил мне театр, но — параллельно — слышал чеховский текст, и в моем воображении игрался совершенно другой спектакль. Вышел я из театра выжатый как лимон. И задним числом принял для себя ранее не понравившихся мне таганковских «Сестер». При сравнении я понял, что, при всей выпендрежности постановки (кажется, над этим спектаклем работал Погребничко; в афише этого театра постановщиком почти всегда значился Петрович, кто бы не ставил на самом деле), там был чеховский нерв, чего здесь не оказалось и в помине — так, мещанско-инеллигентские рефлексии. Ну а уж кино с превосходными актерскими работами, вызывающее чуть ли не отвращение, легко вспомнить — любой фильм Бондарчука или Пырьева, к примеру. Впрочем этих двух в данном качестве я уже упоминал. 16.07.2011 Сегодня готов частично отказаться от этого мнения. «Судьбу человека» я всегда выделял как счастливое исключение из в целом неприемлемого для меня творчества СФБ. «Война и мир», сделана по-своему грандиозно, так что, пожалуй плюс на минус здесь — фифти-фифти. То же можно сказать и про «Они сражались…» Но, скажем, «Овод» — все едино фальшив и мерзок. Кстати, сегодня я не без удовольствия смотрю и «Кубанские казаки» с «Трактористами». Но вот ФМ экранизировать этой бездуховной личности не следовало, это была большая ошибка с его стороны. Впрочем, понять это ему было не дано по вышеозначенному определению. 14.07.2012

[25] Та же «Принцесса Турандот», сказать по чести, схематичная поделочка, как и все творчество Гоцци. 17.04.2013

[26] Майстер Ягань Готфрит Григорьев Мартысбургенской, пастор Иоганн Грегори (1631—1675) из Марбурга, обладавший талантом «оставлять и представлять комедии» вошел в русскую историю как организатор первого придворного театра в Москве, артистами которого были ученики лютеранской школы и жители Ново-Немецкой слободы. В день первого представления пьесы «Артаксерксово действо», 17 октября 1672 г. царь Алексей Михайлович «в удивлении... смотрел целых десять часов не вставая с места». После премьеры государь наградил пастора 42 соболями и разрешил ему беспошлинно варить пиво для домашнего обихода. Между прочим, хорошая красная тряпка для «памятников»-сионистов: первое театральное представление на Руси — пурим-шпиль! За которое они и получили шинкарские привелегии и стали спаивать русский народ. С другой стороны, заявишь вот так — и начнется погром сторонников системы Станиславского, а на театре останется только балаган, что тоже не есть верно.

[27] Как у Чехова! Который Мачо. 16.07.2011

[28] Ну просто почти идеальное «мачовское» упражнение на воображение и внимание — первый способ репетирования.

[29] Не могу не согласиться с этим примечанием Михалыча. Я вообще считаю, что препятствием для актерства может быть только отсутствие чувства юмора. Далее, в своем эссе о КСС Эссе о КаСеСе 14.07.2012, Михалыч еще выскажется на эту тему. Да и то не непреодолимым. Вон и Михалыч говорит, что его можно развивать… Я знал по крайней мере одного человека, не буду называть по имени, который страдал этим недостатком, но это у него компенсировалось беззаветной любовью к театру. Он — прямо как грозился Попову Михалыч при поступлении — поступал несколько (кажется, именно семь) лет подряд, проваливался, в промежутках осаждал известных театральных педагогов, неустанно занимался, попутно косил от армии, выбивая каждый призыв себе руку из плечевого сустава и в конце концов таки поступил. Я видел дипломный спектакль, где он играл, пожалуй, интересней всех других студентов. Впоследствии, правда, его актерская карьера не задалась. Но хотя бы эта одна роль им была сыграна — и сыграна превосходно. Это был Золотуев в вампиловском «Прощании в июне». 05.12.2011

[30] Ну, по любому лучше, чем тупое караоке.

[31] Нет! Только не караоке!

[32] Мне кажется, это не столько трусость, сколько эстетическое чувство. Без подтекста — плоско и неинтересно. 14.07.2012

[33] Это что, ультиматум?

[34] Именно так… Видимо, влияние Мачо (см. II-ю часть). 04.04.2011

[35] Сподоби, господи, вечер сей без побоев до пьяна напитися нам.

[36] Вспоминается работа в театре-студии «Горизонт» у режиссера Виталия Поплавского над пьесой «Гамле́т» Степана Висковатова, писанной весьма архаичным языком: со словами «днесь» и «доднесь», «вещать»… «мечта» в значении «химера», «зря» в значении «видя» и т.д. 07.02.2011

[37] Эх, еще понять бы, какую из Древних Русей имеет в виду Михалыч. Видимо не Киевскую и не татарскую. И даже не великое княжество Московское. И не смутновременную. А — уже Русь романовскую… Так какая ж это древняя? Да и скоморошество, если не ошибаюсь, к тому времени уже вывелось. Это и видно по тому, что появились все эти щедро перечисляемые Михалычем тексты — уже как профессиональная литература, как к ней ни относись: к драматургии ли, к литературе ли как таковой.

[38] Ну, то, что петуха когда-то так называли, мы знаем из поговорки «Попал, как кур в ощип», которую я долго воспринимал — еще в детстве — как некую абракадабру: «Попал, как кур во́ щи»; — вроде бы петух главным образом в лапшу идет, а овощной суп на курином бульоне — скорее, редкость, экзотика, хотя как-то меня угощал приятель Юрка Родин, вкусно! Ну и, конечно, здесь нет ничего общего с французским ловеласничать — «faire la cour» (строить куры!). Так, в те же времена, на слух название романа Достоевского я воспринимал как «Преступление на Казани». Это уже было. 17.04.2013

[39] Наверное, вы заметили, что у меня есть эта манерка насчет «же». Вот и Михалыч тоже иногда баловался… Глупая гордость? Наверное… Грешен, блин…

[40] Обязательно, Михал Михалыч; хоть на старости лет нужно заполнять пробелы в образовании…

[41] Кружало — в старину: кабак, питейный дом. «Кум Савелий: Чему тут быть! Пойдем-ка, кум, в кружало Да выпьем на алтын-другой!» (Мей, Царская невеста)

[42] Очень странное согласование. Видимо, Михалыч одним глазом поглядывал в «Службу», вот и проскочило что-то из древней стилистики.

[43] Это как Лана в свое время подхватил всерьез известную лабушную хохму: мол, это все равно, что спеть «Интернационал» на мотив «Яблочко» (в значении невозможности что-либо сделать) — и таки переложил первый на второе, и мы в театре иногда этот фокус исполняем для тех, кто еще не слышал. Впрочем, можно найти на одном из «видео 90-х». К сожалению они пропали на файлообменнике. 14.07.2012 Или переделанные «Ландыши», которые Паша Попович пел с ЦУПа другану Юре Гагарину туда, на орбиту:

Заберемся в камыши,

Надеремся от души. Это Попович в телеинтервью перевел пародию в алкогольный регистр, на деле регистр был сексуальный: На[нрзб.]ёмся от души, — что лучше ассоциируется с камышами. Впрочем, «шумел камыш»… 04.04.2011

На фига ж нам эти ландыши?..

Еще один вариант я слышал в детстве совсем нецензурный:

Ты сегодня мне принес

толстый [нрзб.] под самый нос

и сказал, что это ландыши.

Но меня не на[нрзб.]шь,

[нрзб.] на ландыш не похож,

[нрзб.] большой, а ландыш маленький…

[44] Здесь что-то отдаленно напоминает одну из фразочек Леца:

Об эпохе лучше скажут слова, которые не употребляют, чем те, которыми злоупотребляют.

Почему ж отдаленно, Львович? Прямо в точку. 14.07.2012

[45] Между прочим, не знаю, как там с банкетом, а вот в 1972 году, во время выходного десанта в колхоз на уборку свеклы, когда все «десантники» нашего завода залились спиртом под завязку (мне было 17 лет), можно было видеть плачущего парторга одного из цехов, схлопотавшего от начальника первого отдела по морде как раз за то, что рассказал тому политический анекдот. Анекдот? — Анекдот!.. Ну а что до квинтэссенции этой темы, приведу возможно не слышанный вами анекдот.

Два чукчи ловят рыбу на бережку Берингова пролива. Диалог: «Тюктя, хосесь, анекдот ласказю. Политицкий?» «Не, тюктя, ну его на [нрзб.]. А то есё засьлють хлен знаеть куда…»

[46] Не, я знаю еще одну:

Пролетариям нечего терять кроме своих цепей, приобретут же они вей из мир.

If you know what I mean… 04.04.2011

[47] Видимо, так верим…

[48] Не знаю, я — как ВВП на экран,— так включаю какое-нибудь ТВ3. А еще лучше — ДТВ с порнушкой. 16.07.2011 Да и гораздо более симпатичных мне минерального секретаря Эх, глянул чуть ниже, эту кликуху Михалыч тоже помянул, или генсока Еще «по-японски»: Соси-сука-соки-сам — грубовато, но остроумно. и ЕБНа — тоже выключал. А сейчас по Культуре передают про Рудольфа Фурманова, зачитывают, блин, поздравление юбиляру от Медведева — как по заказу… 07.02.2011

[49] Как-то меня Лана похожим образом развел. Звонит на мобилу: «Можешь с городского мне позвонить домой?» Звоню, он задает какой-то вопрос по поводу компьютера. Я не знаю ответа, о чем ему и сообщаю. «Так какого [нрзб.] тогда звонишь?!» Это такой одесский юмор крымского татарина.

[50] А я в свое время заметил, что ЕБН по мере ухудшения здоровья стал походить сперва на КУЧера, а затем уже и на автора бессмертной трилогии — повернув, так сказать, время вспять. И не надо зарекаться, что Ильич был последний. По неуловимой ассоциации вспоминается, как Рабиновича наконец-таки исключили из рядов — парторг спрашивает: «Рабинович, почему вы не были на последнем партсобрании», — «Если бы я знал, что оно последнее, я бы обязательно пришел…»

[51] И снова эта двусмысленность, не раз замеченая ВСВ: три «т» — тюрьма — театр — Таганка. 05.12.2011

[52] Особенно мне запомнился вызывавший дурноту до натурализма выразительный эпизод из «Рублева», когда дружинники под руки выводят скомороха-Быкова, причем особо запомнилось, что они держали его как-то бережно и нежно и тем шоковей оказался тот момент, когда они вдруг со всей силы ударили его телом о забор (или столб?), опустили — просто разжали руки — беспамятное тело. На землю. Дребезнули разбиваемые гусли, лопающиеся струны. Своей спокойной деловитостью эффект схож с бруковским ослеплением Глостера.

[53] Из дома Бога

На бездомных скоморохов.

14.07.2012

[54] На самом деле — четвертый, когда только отбирали реквизит с инструментами да изничтожали. 14.07.2012

[55] Как поет Тимур Султанович:

Любовь к искусству у монархов так бывает сложна…

Барма и Постник, берегите глаза.

Кстати, когда краем глаза эти два имени цепляешь, иногда «читается» Борис Пастернак… Ему с «монархами» тоже приходилось сталкиваться.

[56] Ну, видать, Дании повезло, что Гамлета грохнули! Тогда не так и неправ был тот спектакль, о котором я, кажется, уже рассказывал, там еще Гамлета играла женщина, этакая Сара Бернар 80-х XX-го… В двух словах сюжет таков: живет на свете страшно приставучий стервец Гамлет, который так извел всех окружающих, что в финале они все скопом на него набросились и придавили, как крысу. За исключением финала, сегодняшняя концепция Виталия Поплавского схожа: для героя мир — дерьмо, полное настолько, что «когда б не страх таинственной страны, откуда нет возврата», стоило бы добровольно из этого мира бежать. А окружающие ведут себя так, как будто так и надо. Вот он и пристает ко всем, мол, ребята, вы что, слепые? Или лицемеры и подлецы? Так нельзя! Может, я и впрямь сумасшедший? Или мир, меня окружающий безумен?14.07.2012

[57] Сермяга — от мордовского сермяг, суконный кафтан.

[58] Бусырь, бусор (местн. тамб. астрах.) — хлам, дрянь. Между прочим, есть и другие значения: о человеке — глупость, дурь, придурь, — а также: бусорь, бусь (местн. курск. воронеж.) — глупость, дурь.

[59] Ага, а традиционный скомороший медведь сидел тут же в яме. Только это был медведь-людоед. Ему скармливали опальных. Или разыгрывали преисподнюю, поджаривая людей на специально для этого изготовленных огромных сковородах. А сами тут же рядом пировали… в промежутках между истовыми церковными службами. Вот так вот — из ада в рай и обратно. Этот жанр в Европе назывался «мистерия», по сути — прото-трагикомедия. Трагикомедия и стала в наше время главным руслом современного игрового (в традиционном значении слова) искусства. Об этом речь пойдет во II-й ненаписанной части книги. 04.04.2011

[60] Грешен, но идеи Антонена Арто как-то до сих пор до меня не дошли, как-то пролистал и не узрел ничего принципиально нового, новаторского. Ну, может и таким быть театр. И другим. И этаким. Как говорил Тригорин в «Чайке»: «Зачем толкаться, всем места хватит» (3 акт, 1 сцена).

[61] Я, кстати, тоже жил на Петровке, когда был первый раз женат. Там дико дребезжали стекла от идущего за окном транспорта и я тогда написал следующую танку Ой, что это я — хокку!:

Когда троллейбус за окном проедет

и, задрожав, умолкнут стекла,

мне кажется, вселенная погибла.

Кстати, хокку как положено: две первые строки — теза, последняя — антитеза. Тогда не знал, само получилось. 16.07.2011 Но вообще я всегда считал, что Петровка — в честь Петра Алексеевича, а оказывается, она уже была при Иван Васильевиче… Свое название она получила по Высоко-Петровскому монастырю, основанному в конце XIV века. 16.07.2011

[62] В общем-то, попадались мне и иные характеристики этого касимовского князя. Судя по всему, современники достаточно серьезно относились к царскому достоинству Симеона. Нельзя забывать, что в жилах Симеона текла самая что ни на есть царская кровь, он был ни много ни мало чингизид, то есть по родовитости превосходил многих московских бояр, даже с царем мог потягаться, какой род важней, чингизидов или рюриковичей. Участвовал он и в Ливонской войне, причем роль его была не самая последняя, он командовал либо передовым, либо сторожевым полком. И, судя по всему, сохранил политический вес и после смерти грозного царя. Был он и главным соперником Бориса Годунова в глазах современников, так что тому пришлось принимать определенные меры (возможно, по приказу Бориса Симеон был ослеплен). И, временно обласканный Димитрием, был затем пострижен в монахи и сослан в Кирилло-Белозерский монастырь. При Василии Шуйском его заслали еще дальше — в Соловки. Между прочим, в 1612 году (том самом, о котором писал господин Загоскин) его все же вернули в Кириллов, а при Романовых последние годы жизни он доживал уже в Москве. Так что незначительность Симеона Бекбулатовича вызывает серьезные сомнения. Был такой русский царь, ребята! И царь Дмитрий Иванович, кстати, — тоже, хоть Лжедмитрием I его зови… В конце концов, Анна Иоанновна и все прочие клятвопреступники, цареубийцы и узурпаторы у нас царями считаются. Чем же легитимный Симеон или нелигитимный (это если Лже-, что не доказано) Дмитрий хуже? А еще — Федор Алексеевич, один из старших братьев Петра I, Иван Алексеевич, второй из старших братьев Петра I. Не знаем мы своих царей, блин. Многие знают, кто такой Иван VI? Или Петр II (великая правитель… мог бы быть, когда бы не внезапная болезнь и смерть)? Петр III? Анна Леопольдовна?14.07.2012

[63] Этот стиль — давать задания — Михалыч разовьет до тотального уровня в ненаписанной II-й части — предоставив читателю самому — каждому по-своему дописывать ненаписанное и постоянно посылая в «ленинку». 04.04.2011 Туда уже давно никто не ходит, хватает Сетки. 18.04.2013

[64] А круче всего — один из первых детективов в мировой литературе, где разыскиваемым преступником оказывается сам следователь («Царь Эдип»). Он меня в свое время вдохновил настолько, что я даже написал стилизованную одноактовку, где современная лексика чередуется с гекзаметрами. Приведу для примера финальную сцену.

[65] Первая в мире короткометражная постановочная комедия; один из первых фильмов, снятых братьями Люмьер… Фрагменты из этого фильма вошли в  «Человек с бульвара Капуцинов»…

[66] Мне весьма понравился французский (или канадский?) фильм, который наши прокатчики почему-то назвали «Горячая французская штучка» и главная героиня которого — типичная блондинка из анекдотов — оказывается и стойче, и умней, и благородней окружающих. 14.07.2012

[67] Да-да, в этом году Поплавский выпустил «Василису Мелентьеву», именно эта дикая атмосфера там и воплощена:

Напрасно с нас собачьи хари сняли… […]

Мы — псы царя…

05.12.2011

[68] Их кони черным-черны,

и черен их шаг печатный.

На крыльях плащей чернильных

блестят восковые пятна.

Надежен свинцовый череп.

Заплакать жандарм не может.

Идут, затянув ремнями/сердца из лаковой кожи. Стихотворение целиком

Правда, это уже другой век и другая страна… Однако и в XX веке эти стихи стоили автору жизни.

[69] Тут я вспоминал маму и анекдот про социализм в одной отдельно взятой стране. Забыв, потом повторил, сейчас решил, что здесь уберу, прочтете там…

[70] А как только не переиначивают в наши дни все, относящееся к властям! Чекисты — «гэбня», милиция — «менталитет», правительственный лимузин — «членовоз», дубинка — «демократизатор». Ну и наши властные «дерьмократы» во главе с «гарантом»… А анекдот про цементовоз! (Это так хохол про милицейскую машину: «Це ментовоз» — «Там же человек!» — «Це мент»… Синонимы — «луноход» и «мусоровоз».) И чудный всплеск анекдотов про новых русских. И конечно, шедевральное: «Что такое ЦК КПСС?» — «Группа глухих согласных». Тут ловлю себя на том, как охватывает меня парадоксальная ностальгия по совку: сегодня подобная хохма звучит как-то неактуально, да и лежачих, вроде бы, не бьют.

[71] Который на самом деле был Григорий Лукьянович Бельский… 16.07.2011 На днях актриса в упомянутой «Мелентьевой» оговорилась: «Григорий Иваныч», — смутилась, сбилась и чуть спектакль не завалила, он еле вырулил. 05.12.2011

[72] Не знаю, скорее всего, это не мое изобретение, но я давно уже заметил, что работа режиссера, по крайней мере в части анализа, сродни работе детектива: имея только произносимые персонажами слова да скудные (и не всегда убедительные для постановщика) ремарки, режиссер восстанавливает в максимально возможной полноте картину… чуть не сказал «преступления».

[73] А что касается «художников», примазавшихся… тот факт, что конъюнктурность произведения обратно пропорциональна его художественной ценности, давно уже стал очевидностью. Только наоборот — художественная ценность произведения зависит от наличия в нем конъюнктуры в обратно пропорциональной зависимости. 16.07.2011

[74] А что это? Интра- (intra-) — приставка, обозначающая расположение внутри, в чем-либо. Внутриистория?.. Это по-научному, не так просто понять, короче, это Унамуно. 04.04.2011 Видимо, Унамуно имел в виду ту историю, которая не есть официальная история, а вся та история, за рамки официальной выходящая. По крайней мере, именно такое вытекает из текста и контекста Михалыча. 14.07.2012

[75] И вот, похоже, затронула-таки наконец… Или будет возрождение?.. Возражение?.. 18.04.2013

[76] А я слышал и другое: что Лжедмитрий I был не самозванцем, а действительно спасенным царским сыном, причем существуют достаточно серьезные аргументы в пользу такого утверждения. В том числе и то, что Дмитрий и Отрепьев — два совершенно разных человека, даже возраст их разнился лет на 15—20 (об этом можно прочесть у Костомарова). И даже в литературе отражены обе точки зрения: «Борис Годунов» Пушкина и «Царь Борис» А. К. Толстого. И еще. Как правитель Лжедимитрий, по современным ему отзывам, отличался недюжинной энергией, большими способностями, широкими реформаторскими замыслами и крайне высоким понятием о своей власти (Брокгауз и Ефрон). Свидетельства современников показывают, что сам Дмитрий не сомневался в своей личности. То есть либо расстрига добился такой веры в реинкарнацию усыновленной «тени Грозного» путем самовнушения, либо кто-то еще загипнотизировал Гришку. Что касается того, что он, мол, сделал царевну Ксению своей наложницей, возможно, это еще одна из возведенных на него напраслин. Ну и не самое это худшее — сделать женщину своей наложницей, эпоха была та еще. А если для сравнения вспомнить Нанкинское побоище 1937—38 года (XX век!)… Слабонервным предлагается следующий текст пропустить: Убийства совершались с особенной жестокостью. Огнестрельное оружие, бывшее на вооружении японских солдат, не применялось. Тысячи жертв закалывали штыками, отрезали головы, людей сжигали, закапывали живьем, у женщин вспарывли животы и выворачивали внутренности наружу, убивали маленьких детей. Насиловали, а потом зверски убивали не только взрослых женщин, но и маленьких девочек, старух. А может, он понравился девушке, может, именно она совратила его, за что и поплатилась монашеством. Поскольку практически все современники сходятся на том, что он был действительно влюблен в Марину Мнишек, и это в пушкинской трагедии Неверное определение жанра! Народная драма! отражено (как, впрочем, и все прочее) довольно объективно (если вообще можно говорить об объективности художественного произведения).

[77] Во! А говорят, на себе не показывают. Не такими уж суеверными бывали подчас наши предки.

[78] Опекиш (арх.) — всякое печенье, хлебенное. То есть, попросту, выпечка. 17.07.2011; (влад. произн. опякишь) — хлебец, лепешка из поскребков. Это же колобок! 04.04.2011 (Даль).

[79] Видимо, описка-опечатка: каждение, окуривание с помощью одногоренного кадила. Возможно, здесь беглая глассная, но в Сетке такой формы, как у Михалыча, я не нашел.

[80] Вот тебе и «добровольное участие в игре»! И народ насилует своей игрой. И неведомо, что мерзче: гнет власть предержащих или — пусть и порожденный этим гнетом — революционный кошмар. Один из вечных (извечных; увечных, предвечных) вопросов, которые, видимо, не предполагают когда-либо хоть какого-то ответа. Нет, Львович, ты совсем уже от действительности оторвался. Разве то, что девок заставляют что-то делать, означало нарушение принципа добровольности? Кто их, девок, когда о чем спрашивал? Весь этот феминизм в России только-только реально начинает свою цокающую поступь. И толчок этому дала лишь советская власть, в массовом порядке «добровольно» обеспечив женщин правом на труд. 17.07.2011 Ну и, потом, это не насилие, а правила игры, которым каждый должен продчиняться неукоснительно. А не хочешь, чтобы тебя к чему-то принуждали, просто не приходи, не участвуй в игре. Ведь если кто-то не подчинится правилам, тут же игра заканчивается. Так, в преферансе, если о каком-то из договорных правил забыли условиться, а соответствующая ему ситуация наступила — продолжение игры делается невозможным, пока это правило не будет оговорено. Что до текущего кона, то тут уже договориться невозможно, ведь каждый утверждает тот вариант, который выгоден ему и ни у кого нет преимущества: до этого момента этого правила не существовало. 14.07.2012

[81] А у меня мушкетеры азартно фехтовали лыжными палками. И это было гораздо лучше настоящих рапир: и мушкетеры были шестиклассниками, а значит и шпаги должны быть игрушечными! А еще один — жутковатый (да что там! жуткий!) — вариант этой темы гениально предложил Лукьяненко в «Рыцарях сорока островов».

[82] Ну и удружил нам Тишайший. Современная наука утверждает, что плод уже во чреве матери воспринимает внешнюю среду. Вот и развился еще тот игрец! Сюжет-то книги Эстер помните? С виселицами по стране до самых до окраин, в победном финале нашедшие в качестве своих клиентов не тех, для кого предназначались, а — карнавальный травестийный перевертыш — своих собственных строителей! 04.04.2011

[83] Однако в высших своих проявлениях откровенная имитация дала великих авторов: Грибоедов, Сухово-Кобылин. Тут в ящике цитировали Тарантино: «Талантливый человек не заимствует, а ворует». Цитатор подвел экзегезу: заимствованное — чужое, неживое, мертвое. А украденное ты разогреваешь собственным огнем, наполняешь собственным талантом.

[84] Подражание. Кстати, правильно: «мимесис».

[85] Вот-вот! А я вновь залез поперед батьки, блин!

[86] А какой игрой был обставлен сам брак. Молодой царь был влюблен в девушку. Но традиция не была нарушена: согнали девок в баню, раздели догола, вошел царь и выбрал ту, которая уже заведомо была избрана его сердцем. 18.04.2013

[87] Ну, моя дочь Маша, когда еще носила Дарию, постоянно включала музыку. Современные мамаши, конечно, современнее нас и наших подруг. Машка постоянно лазит в Интернет и имеет всю нужную ей информацию по режиму что матери, что ребенка, собирается кормить грудью до посинения До 3,5 лет, между прочим, сисю давала. 04.04.2011, изучает самые современные методики и теории. А у нас что было? Доктор Спок. И еще раз доктор Спок. И все.

[88] Там, вроде, даже и жмуры были. Впрочем, жизнь человеческая тогда ценилась еще меньше, чем сегодня. А что сегодня-то?.. Так, на уровне деклараций… 04.04.2011

[89] Кстати, так и не понял, почему у Андрея Вознесенского в «Лобной балладе» описана казнь Анны Монс? —

Их величеством поразвлечься

прет народ от Коломн и Клязьм.

«Их любовница —

контрразведчица

англо-шведско-немецко-греческая...»

Казнь!

Царь страшон: точно кляча, тощий,

почерневший, как антрацит.

По лицу проносятся очи,

как буксующий мотоцикл.

И когда голова с топорика

подкатилась к носкам ботфорт,

он берет ее

над толпою,

точно репу с красной ботвой!

Пальцы в щеки впились, как клещи,

переносицею хрустя,

кровь из горла на брюки хлещет.

Он целует ее в уста.

Только Красная площадь ахнет,

тихим стоном оглушена:

«А-а-анхен!..»

Отвечает ему она

[…]

Царь застыл — смурной, малохольный,

царь взглянул с такой меланхолией,

что присел заграничный гость,

будто вбитый по шляпку гвоздь —

Отношения с государем действительно у Анны Ивановны себя исчерпали в какой-то момент, причины этого взаимного охлаждения до конца не ясны, два года она была под домашним арестом, но затем арест был отменен, она даже вышла замуж, родила двоих детей, овдовела и уже собиралась выйти замуж вторично, но не успела, поскольку умерла, — но своей смертью. Наш современник совершенно не стыдится собственной безграмотности. Радиоведущая, после прокрутки шлягера «Ах, какая смешная забава», — совершенно по-блондиночьи сообщила, что, оказывается, автор стихов — Есенин. А Расторгуев, возложил на Екатерину Великую вину за поступок ее внука, как будто у государыни императрицы своих грехов было мало. Не говоря о том, что сегодня преобладает мнение, что продажа Аляски Америке была совершенно разумным поступком, поскольку сдержать лезущих туда америкосов (как сегодня к нам лезут китайцы) было практически невозможно, и все равно Аляска была обречена быть колонизирована Штатами. А так — хоть шерсти клок. С другой стороны, что нам теперь — отдавать японцам Курилы и Сахалин? А китайцам — Сибирь? 18.04.2013 А после этого певец оказался в комитете Госдумы по культуре. 17.07.2011

[90] Кстати, именно подобный образ Петра и петровства превосходно дали Митта и Петренко в «Арапе». Насколько весело было кому-либо кроме Великого, не берусь судить. Лично мне кажется, что мерзкого, дурного и самодурного там было преимущественно, что же до прикольности и веселья… не знаю. Вспоминаются те же «Епифанские шлюзы», кстати. Сомневаюсь я и в том, был ли прогресс. И в антихристианстве или христианстве монарха. Самодурство просматривается, это да. Что же касается церкви, так Петр практически подчинил ее лично себе. Впрочем, этот процесс начался еще с установления автокефалии, что было сделано явно с подачи великого князя, не желавшего считаться с Константинополем.. 17.07.2011 Однако если почитать Ключевского, можно обнаружить, что великий историк весьма аргументированно и, похоже, объективно доказывает, что Петр совершенно бескорыстно и из стремления послужить земле своей реально сделал то, что было первостепенной необходимостью для страны: развил промышленность и образование. А что он делал это самодержавно… А иначе у него вообще ничего бы не получилось. 14.07.2012

[91] Наверное, все же кукуйского, ранее было правильно. Кукуй, иноземная слобода XVII — нач. XVIII в. в Москве, на правом берегу р. Яуза (район современных Бауманских улиц). Да, правда, сегодня там непомерно высокое количество нерусских лиц, но — не немецких, а азиатских. 14.07.2012

[92] И все же настоящего мужчину узнаешь, даже когда он голый (С. Е. Лец).

[93] Бирючи, в древней Руси, вестники распоряжений центральных и местных властей. Выкликали приказы на площадях.

[94] Однорядка — верхняя широкая, долгополая до щиколотки, женская и мужская одежда, без воротника, с длинными рукавами, под которыми делались прорехи для рук. Однорядка застегивалась встык, и часто опоясывалась.

[95] Ферязь (от араб. färäğä) — старинная русская одежда (мужская и женская) с длинными рукавами, без воротника и перехвата.

[96] Наверное, все же, батОгами.

[97] Спустя века хватали и стригли длинноволосых — а это, оказывается, пошло от Петра Алексеича!.. И вот, мы их вовсю защищаем, хулим милицейский комсомол за насильственный постриг и прочий беспредел. А бояре, между прочим, отстаивали традицию, а не бросали вызов устоям. Такой вот парадокс, такая вот инверсия. 17.07.2011

[98] И за что, интересно, наши серьмяжники так почитают этого самодура-западника? А важно не содержание, важно, у кого власть в руках, с одной стороны, а кто на пути этой власти мешается или ее как-либо игнорирует. Парадокс — но власть не устраивают и эти. Все должны идти в русле, прочее подлежит уничтожению: не только препятствующее, но и хоть на йоту отклоняющееся от этого русла. Причем последнее самое опасное: на врага-то можно направить энергию масс, а вот уклонисты подают пример. 17.07.2011

[99] Все же, гутентаги. Извините, Михалыч, все же немецкий — единственный язык, который я, пусть не безукоризненно, но изучал в академических условиях. Впрочем, скорее всего, это просто очепятка.

[100] Здесь — истоки оруэлловского двоемыслия.

[101] Я где-то читал, что наиболее расцвело фискальство не при Петре, даже не при Иване или ком-либо из Николаев, не при Иосифе даже, а — при Борисе: доносительство было введено систематически и тотально — как официальная государственная политика.

[102] Опять вперед забежал я! 04.04.2011

[103] А чего стоит прихоть выдать боярскую дочку за негра! То же получилось с литературными Отелло и Ганнибалом. Только араба Венецианца! Мауро Отелло! 03.10.2012 почему-то видят негром, а негра — наоборот арапом. В целом же, это — постыдное и непростительное проявление столь типичного для нас и веками не изжитого изоляционизма (многие и сегодня не делают разницы между грузинами и армянами, узбеками и таджиками), который уживается с не менее постыдным и непростительным забвением родства, а именно — собственной истории. Равнодушие к себе — на практике оборачивается ненавистью к окружающим. Частный случай — изначально немцами именовали всех нерусских, не говоривших по-русски, от слова «немой», не владеющий русским языком. 17.07.2011 Да и сам арап весьма театрален, вспоминаются мольеровские комедии, арии из «Садко», мелодии из «Волшебной флейты» и т.д. Думается, государя весьма забавляла идея поставить столь нелюбимых им бояр на один уровень (а то и ниже) с обезьяной, вчера слезшей с дерева. Дальше будет история про Павла, который за проступок поменял местами офицера и солдата — есть что-то общее! Подобно тому как Иванец-игрец ставил вчерашних разбойников с большой дороги — сегодняшних опричников — над ненавистными боярами. Правда, слегка промахнулся Петр Алексеевич: Ибрагимка был не просто негритенок, а представитель абиссинского царского рода, то есть вел свою родословную непосредственно от царицы Савской, а значит — от самого Соломон Давидыча (мир с ними обоими). Так что возникает вопрос: кто это такие какие-то Романовы Да и Рюриковичи тоже! рядом, например, с Пушкиными! Не сам, не сам я придумал этот… силлогизм, вроде… Кстати, насчет Рюриковичей, Львович, ты что-то маху дал:

Мой предок Рача мышцой бранной

Святому Невскому служил… —

Так что, если, с одной стороны Александр Сергеевич — Соломонид, то с другой — потомок дружинника Рюрика, то есть рюриковичи-то оказываются на своем месте в рассматриваемой иерархии. А вот насчет Романовых — все верно. 17.07.2011 Кстати, был ли рюриковичем Невский? Этот вопрос тоже сегодня задают и я слышал вариант, что на самом деле Невский и Батый — одно и то же лицо. Ну, чингизиды — тоже не последний народ в аристократической тусовке. 18.04.2013

[104] Причем со времен Ключевского столько еще воды утекло, а воз и ныне там! Собственно, эта неразрешимость абсолютна и аксиоматична. И здесь не помогут ни Эйнштейн, ни Гёдель. Выше я говорил именно об этом: невозможно совместить непримиримость к отклонению с поощрением самостоятельности. 17.07.2011

[105] При всей моей нелюбви, даже отвращении к этой личности, не могу не заметить, как ничтожные хулители поспешили тут же надругаться над трупом льва. Я имею в виду распространенную по сю пору сплетню о том, что Петр умер от сифилиса. С удивлением и уважением, я узнал, что истинной причиной столь ранней смерти этого здоровяка было то, что он бросился спасать людей в ледяную воду, что привело к обострению мочекаменной болезни [все-таки связанной с мочеполовой системой], а в конце концов и к смерти. Эта история лишний раз заставляет с подозрением относиться к случаям, когда кого-либо мажут одной-единственной краской: хошь черной, хошь белой, хошь красной, хошь коричневой. А буквально вчера обнаружил опровержение, мол, это легенда, выдумка. — Где правду добыть?!!

[106] Во II-й части появятся другие четыре дамы — актрисы; но в ненаписанном тексте они только обозначены по масти, рассказ о них не состоялся — так, пара намеков для нашего фантазирования. 04.04.2011 Ай да Михалыч, «ай да сукин сын!» Но без этой сноски можно было и обойтись: снизился эффект непосредственности, который был, помните, когда Вы мимоходом классный афоризм выдали? Это по поводу интоксикации поколения. А так, это — типа рассказать анекдот и первым начать над ним смеяться. Причем анекдот, если откровенно, не шибко-то и смешной. Кстати, в этой картежной игре Михалыч, как с ним это бывает, слегка смухлевал: сбросил пятую даму (которая, впрочем, как пятая группа камней в японском саду, возможно, и не должна быть видна; хотя и в этом случае остается некоторая натяжка) — Анну Леопольдовну. 14.07.2012 Это как у меня в «Король умирает» не вписался один из персонажей в мой тетраэдр (сад камней): персонажей шесть — и тетраэдральная композиция ( в центре которой король, а еще четыре персонажа занимают углы фигуры) разрушается. Впрочем — подумал я потом — она таки да разрушается, так что структура верная. Кстати, мелькнувшая здесь мысль о японском саде тоже интересна. Надо попробовать приложить эту структуру к Ионеско. 18.04.2013

[107] Так и написано. Ну и что, Львович? Нормальная хохма, сам такими не брезгуешь. 18.04.2013

[108] Тоже.

[109] Вновь лингвистическая хохма: там подменено число, здесь — род. 18.04.2013

[110] Да, Анна Леопольдовна точно не вписывается в схему к вящей досаде Михалыча: умерла она от родильной горячки. 14.07.2012 С другой стороны, только та художественная схема жизнеспособна, которая неидеальна, не абсолютна, «дефектна». То есть, она лишь прорисовывается, лишь брезжит, не материализуясь до конца. 18.04.2013

[111] Когда я поступал в кулек, на экзамене по истории молодящаяся экзаменаторша задала мне дополнительный вопрос (я отвечал про эпоху Екатерины: суворовские походы): как я отношусь к Екатерине. И добавила: я, мол, понимаю, вы наслышаны про ее личную жизнь Как-то так получилось, что именно в этот момент я впервые услыхал, что у нее, оказывается, была какая-то особенная интимная жизнь — до того как-то мимо меня проскакивали эти скабрезности. Да и вообще с историей у нас туго: вспомним уже упоминавшееся: Екатерина, ты была не права., скажите, как вы относитесь к ней как к правительнице. Молодой и нахальный, я ответил, что к власти вообще отношусь плохо. Она удивилась: «Вы что, анархист». Я никогда на тот момент сам себе такого вопроса не задавал, но — отступать некуда — подумав, ответил утвердительно. «Это что, как Бакунин, что ли?» «Нет, скорее как Кропоткин», — ответил я, хотя ни того, ни другого До сих пор! 08.02.2011 никогда не читал и об их идеях ничего толком не знал помимо ярлыка «анархисты». К моему счастью, на этом допрос окончился, а даме, я, видимо, показался симпатичным, возможно, ей понравилась моя реакция, — короче, я ушел с пятеркой (уже второй после режиссуры) и — поставленный перед неожиданным фактом, что, скорее всего, в институт я пройду… Что со мною в результате и стряслось, хотя и не без игровых моментов… Снова учиться в институте — ну никак не входило в мои планы, но судьба распорядилась именно так, что я по сей день и расхлебываю.

[112] И первая мысль — не о картах, а о породистых кобылах или иных животинах. 04.04.2011

[113] [Примечание к примечанию Михалыча] Причем по последней успела пройтись почти вся русская инфантерия, пока она не попала в руки сперва к Меншикову, а затем была им уступлена мин херцу. 14.07.2012

[114] Ну, нас подобным не удивить, наши современники уже сколачивают многомилиардные, да еще и в инвалюте.

[115] Менин? Обожаю Веласкеса!

[116] Вот именно, по тогдашнему. А тут уже и десятки миллионов особо удивлять перестали. Прогресс идет. Причем особо в XX веке. Если в начале века ужасались верденской мясорубкой: примерно по 300 000 человек убитыми с каждой стороны, в середине века достаточно спокойно положили под Москвой около миллиона (и столько же ранеными), во второй половине века уже замочили 10 000 000 кампучийцев, а к концу века и тысячелетия слышишь, как сталинисты возмущаются, что количество репрессированных не 60 миллионов (диссиденты считают это число заниженным), а всего «3 778 234 обвинительных приговора, в том числе Только! 786 098 смертных». (По официальным архивным данным.) Достоевского нет на них, блин!..

Пора — пора — пора

Творцу вернуть билет. —

по тонкому замечанию Ю. М. Лотмана — цветаевская аллюзия на Ваню Карамазова. 18.04.2013

[117] Сейчас, будучи по работе связан именно с эпохой Грозного, я подумал, что причина его государственных неудач была попросту в том, что Ивану больше было и не надо, его не хватило бы на более обширных просторах «перебирать людишек»: он хотел проконтролировать (и в конце концов, когда дойдет очередь — замочить: именно он должен был определять сроки жизни) каждого. Но его лютость была, все же, патриотичнее: в этом проявлялось его уважение к возможной опасности со стороны этих самых людишек. Анна же не усматривала опасности в этих руссише швайн, посему и удалось ей устроить то же самое, нимало не видя опасности в необъятных просторах. У нее была лютость без ненависти, просто равнодушная лютость. 17.07.2011

[118] Совершенно не по теме. Вчера скончался Михаил Ульянов, причем буквально на днях по ящику шел «Председатель». И вот сегодня слышу, что схоронили артиста на Новодевичьем… Значит, все же хоронят. А что ж для Андреева Борис Федоровича не нашлось место? Помните?..

[119] Кажется, именно при дочери Петра распространеннейшее слово на вторую букву в алфавите обрело непечатный статус. Причем и само слово «непечатный» в соответствующем значении закрепилось тогда же и по тому же поводу. Бдительные цензоры, когда видели это слово напечатанным, усматривали намек на царственную даму. А что же оно означало раньше? Не помню, кажется что-то вроде неправды, кривды, неправильности… грешности. И насколько же оно, видимо, оказалось часто употребляемым в отношении царицы! Прямо напрашивающимся… Блядь — женщина легкого поведения (шлюха), в более узком значении — проститутка (ср. церк.-слав. «блудница»). Слово было запрещено к печати императрицей Анной Иоанновной, до этого же считалось нормативным (Википедия). Кстати, тут приняли закон о запрете мата в сми. Это прикольно. Особенно в связи с тем, что к закону не приложен список запретных слов. А если бы такой список существовал, он был бы нарушением этого закона. Что касается слова, дефиниция которого приведена выше… Простите, почему мы, русские люди, должны соблюдать запрет, введеный немкой-узурпаторшей в XVIII в.! 18.04.2013

[120] Тут у меня была опечатка: «тело»… Видимо, привет от дядюшки Зигмунда…

[121] Соответствующие. И вообще слова «соответственный» в русском языке, по-моему, и нет вовсе. Опять дурак, Львович, в разговорной речи допустимо. А стилистичественное стилизирование вообще свойственно стилизаторному и стилизационному Михалычу. 14.07.2012

[122] Кстати, о Просвещении. Интересно, имел ли в виду Э.-Э. Шмитт свободу нравов, которой славилась императрица, когда заставил Дени Дидро, героя своего «Распутника» «Вольнодумца»! 04.04.2011, собирать для нее коллекцию картин? Кстати, непонятно, зачем создателям популярного фильма с Венсаном Пересом и Фани Ардан было придумывать еще кучу фабульных линий, между собой не особо-то стыкующихся. Обнаружил тут в Инете пересказ слов, сказанных самим Шмиттом в адрес постановщика фильма. Слов весьма нелицеприятных. Так что уж и не знаю, обращаться к нему за разрешением ставить пьесу (я тащусь от «Распутника»!) или попробовать поставить… так, контрафактным макакером. Авось, на любителей мэтр не станет наезжать… А может, ему и понравится… Не получилось пока. Нет исполнителя главной роли. Вернее, есть, но ненадежен, не удается наладить стабильно репетиции. А раз от разу — таким путем эту вещь не реализуешь. 04.04.2011 Я был несправедлив к этому актеру. Просто, видимо, от Шмитта он не протащился. В других же спектаклях он вырос до настоящего большого артиста. Кстати, я тоже несколько охладел к этому автору. Жаль, конечно, затраченного времени и сил на репетиции. И если звезды станут так, что можно будет завершить эту работу, я не колеблясь ни секунды приступлю. 18.04.2013

[123] Но, между прочим, была она и любящей бабушкой, и именно ее воспитанию Россия во многом обязана появлению на престоле царя Александра I. Да, со всеми слабостями. Но и со всеми плюсами. Которых у большинства его предшественников (я о последователях и не заикаюсь!) нужно выискивать… как у козла молока… Да нормально можно выискать, Львович… И царственность Николая I, и демократичность Александра II, и просвещенность (невзирая на Победоносцева) и мужественность Александра III. И даже семейность и чадолюбие, религиозность и интеллигентность последнего царя-мученика. 14.07.2012 При всем разнообразии сексуальной жизни императрицы, видимо, у нее были разные периоды в жизни. Например, тайное венчание с Григорием и тайное дитя этого брака, потомки которого живы и поныне. Это больше похоже на серьезные отношения. 18.04.2013

[124] Так-таки и якобы? Это Вы, Михалыч, увлеклись игровой картинкою. 04.04.2011

[125] На сегодняшний день считается доказанным, что никаких потемкинских деревень в действительности не существовало: это миф, появившийся с легкой руки саксонского дипломата Гельбига, изложившего его в своей книге-памфлете о Потемкине «Панславин — князь тьмы», то есть это чистейшей воды ложь вроде протоколов сионских мудрецов. Да, наверное, города как-то украшались к приезду государыни, улицы, небось, неметеные подметали… Ну, это и сейчас делают, если кого-то в гости ждут. Вы, если ждете гостей, наверное, убираетесь в квартире хотя бы на малое декольте…

[126] Между прочим, не без удивления узнал, что, хотя подобные варваризмы и не приветствуются с точки зрения стилистической — предпочтительней писать по-французски ,— но если уж транслитерация, то пишется именно так, как у Михалыча: слитно в одно слово. Помните, выше у Михалыча были «гутен тачи»: мало, что опечатка, так еще и эта ошибка. Например, магазинная дверная форточка увековеченная в «Евгении Онегине» — …уж открывал свой «васисдас». Был такой дурацкий анекдот-загадка: двое вышли из леса, она произнесла слово из трех букв, сделав в нем четыре ошибки, после чего двое вновь скрылись в лесу. Ответ: «Исчо». Впрочем, в данном контексте в сочетании с амикошонством в отношении августейшей такая форма подчеркивает издевку, то есть и стилистически звучит адекватно. Иначе ведь надо было писать «сонами» (или как-то еще, я не силен во французском, но достаточно, чтобы утверждать, что не «мон-»).

[127] Письмо в Израиль: «…курица на рынке — пять рублей!» Чекист: «Немедленно переписать!..». Новый вариант: «Иду по рынку, смотрю — слона за три рубля продают. Думаю: ”Зачем мне слон? Дай-ка я добавлю пару рваных да курицу куплю…“» 14.07.2012

[128] Ну так она же и сама была иностранка, ей и карты в руки. Кстати, Михалыч, а почему пудрила мозги? Может, это правда, может, при ней крестьяне действительно питались гмошными ножками Буша?.. Или Вы о пудреных париках? Тогда принимается, мозги-то рядом. 14.07.2012 Надо думать, бывало, не только голодали крестьяне да мастеровые, порою и курицей водочку закусывали. А затем и молебны певали. А то как бы возникла «Служба кабаку» кабы не хорошее знание парадируемого предмета. А про танцы-пляски Вы, Михалыч, сами рассказываете. Так что нет тут мозгопудрия. Однобокость на манер соцреализма — да, но не обман. 18.04.2013

[129] Я вот тут подумал. А что, во Франции не устроили такой пир во время чумы, что аж Бастилия не устояла? А итальянские герцоги, они что, не выкидывали бешеные деньги лишь бы повыпендриваться друг перед другом? Зато мы имеем Лувр и парковые шедевры Ленотра, драматургию Мольера и бесценные шедевры итальянских -ченто. Так что, опять-таки, одной краской не стоило бы мазать.

[130] Наскуча́вшись? Или наску́чившись? Львович, странный вопрос. Конечно, первый вариант. Что-то тебя замкнуло. Стилистика, что ли не понравилась? Так это дело вкуса. 18.04.2013

[131] Кстати, прусская армия считалась лучшей в мире. Может, правильные порядки? Может, — лучше раздолбайства, воровства и дедовщины?

[132] Кстати, нашел я этот сборник в Сетке: Ученые записки Тартуского государственного университета. Выпуск 365. Труды по знаковым системам VII, Тарту, 1975. 14.07.2012

[133] Николай Иванович Греч (1787—1867) журналист, филолог и педагог, цитируются, видимо, «Воспоминания о моей жизни» (текст имеется в инете). Принадлежал к направлению Булгарина и Сенковского и — так же, как и они, — не пользовался симпатиями литературных кругов. Кстати, нашел, действительно цитируются «Воспоминания», глава третья, опубликованы в популярной электронной библиотеке Машкова.

[134] Трудно сказать, кто из братьев-генералов цитируется: оба на старости лет увлекались мемуаристикой, причем Николай Александрович свои «Записки» написал на английском языке, а мемуары Александра Александровича, который был сенатором и членом Государственного совета — имеют длинное французское название (на этом же языке и написаны).

[135] Не нашел сведений о таком. Есть современный (наш) историк с такой фамилией.

[136] Ну почему, Л. Н. Гумилев был позже, остроумнейший автор.

[137] А чо? Мне понравилось…

[138] Н-ну да, самодурство, конечно. Но сколько романтики, душевного величия, я сказал бы! Красиво, черт возьми! Чем это хуже «миллиона алых роз»?!! Что-то мне этот Павел все больше начинает нравиться! Эх, Паша!.. Вот более обширная цитата из этих мемуаров: Имя Анны, в котором открыли мистический смысл Божественной милости Болд мой. — Львович, стало девизом Государя. Он поместил его на знамена своего первого гвардейского полка. Малиновый цвет, любимый Лопухиной, стал излюбленным цветом Государя, а следовательно, и двора. Его носили все, кроме лакеев. Государь подарил Лопухиной прекрасный дом на Дворцовой набережной. Он ездил к ней ежедневно два раза в карете, украшенной только Мальтийским крестом и запряженной парой лошадей, в сопровождении лакея, одетого в малиновую ливрею. Он считался в этом экипаже инкогнито Об этом, как мы помним, писал и Саблуков., но в действительности всем было известно, что это едет Государь так же, как если бы он был в своей обыкновенной карете». Кстати, о нравственном облике государя: Одушевленный рыцарскими чувствами к ней, Павел I доходил до готовности не препятствовать ее браку с человеком , которого она полюбит. Так, заподозрив нежное чувство с ее стороны к Рибопьеру, он хотел устроить ее брак с ним; через некоторое время Лопухина сама призналась Павлу I в любви к другу своего детства князю П. Г. Гагарину, находившемуся в Италии в армии Суворова (по свидетельству брата Анны Петровны, она открыла государю свою любовь, чтобы защититься от проявления слишком нежных чувств с его стороны). Павел I вызвал Гагарина из армии в Петербург, осыпал его наградами и устроил его брак с Лопухиной. Сравним с описанным Дюма поведением Луикаторза в отношении возлюбленного Лавальер: последний был отправлен на войну на верную смерть. Даже если Дюма все это и придумал, думается, — не на пустом месте эта выдумка появилась. 18.04.2013 По выходе замуж она назначена была статс-дамой. Чувства Павла I к княгине Гагариной не изменились и после ее брака, и она сохраняла свое высокое положение вплоть до кончины своего царственного поклонника. http://rurik.genealogia.ru/biograf/Gag_AP.htm) Ее именем назывались корабли, оно помещалось на гвардейские знамена! Вот так вот! Подумайте, многие ли способны на такую любовь?

[139] Мемуары графини Головиной, урожденной графини Голицыной [1766—1819 (1821?)]. Головина Варвара Николаевна, — мемуаристка и художница, любимая племянница И. И. Шувалова, фрейлина Екатерины II, близкая подруга императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I.

[140] Прикольно!

[141] Видимо, это Адам-Юрий (у него папа и брат тоже были не пальцем деланные) — друг юности Александра I, российский дипломат. После участия в Польском восстании 1830 года был вынужден эмигрировать в Париж, был одним из лидеров польской эмиграции; здесь, видимо, и писал свои мемуары. Конечно же, на французском. Но были у нас переведены и изданы, где-то в какой-то библиографии попадались.

[142] Наверное, все же, пропущено «бы».

[143] Между еблей в бане и поркой на конюшне… 18.04.2013

[144] И грохнули его с подачи английской разведки, между прочим. Адский старец, оказывается, категорически был против войны! Историки уверенно замечают, что если бы Россия не вступила в схватку, Антанте не поздоровилось бы. Сравните устремления Распутина с позицией большевиков, которая даже меня, сопливого школьника как-то коробила; неубедительными, а главное — непривлекательными были аргументы «о переводе войны империалистической в гражданскую». 17.07.2011 И вот парадокс: большевики на немецкие деньги сделали все, чтобы война состоялась. Чем и был подписан приговор Германии! Кстати о «дальше идти было некуда». Пошли же. Уж такие уроды, которые пришли к власти в дальнейшем!.. Один другого хлеще. И так до сих пор: чем дальше, тем смешнее. 18.04.2013

[145] Распутицей, когда все тонет в грязи… 17.07.2011

[146] Ну и что здесь тропического? Или тропного, тропового? Опять дурак, Львович, хоть бы в википедию глянул: Троп (от др.-греч. τρόπος — оборот)… И вообще — троп — наиболее общее название элементарной единицы художественного текста (в самом широком значении слова), когда буквальное значение обязательно таки да перевернуто. 14.07.2012 Короче, голову поломал и понял, что переворот как художественный термин Михалыч использовал только и исключительно чтобы притянуть описываемое к теме творческой игры. 18.04.2013

[147] Это еще что за зверь?

[148] Н-да, за нашим бокалом сидят комиссары. Но на самом деле и впрямь удивительно театральны фильмы о той эпохе, там дана воля игровому началу, они действительно несут удивительно праздничную атмосферу. Припомним навскидку: «Чапаев», трилогия о Максиме, «Коммунист», «Опасные гастроли», «Служили два товарища», «Гори, гори, моя звезда», трилогия о неуловимых (да и сама литературная первооснова о красных дьяволятах), «Свадьба в Малиновке», «Интервенция», «Достояние республики», — перечислять можно бесконечно. «Белое солнце пустыни»!..

[149] Ну, эти до сих пор цирк устраивают.

[150] В чем, во взяточничестве? Но, если серьезно, Михалыч, чем вам Сципион-то не угодил, победил Ганнибала как-никак… Антиоха III. В общем, достойный был дядечка.

[151] В тех же «Окаянных днях»: «Во всем игра, балаган, ”высокий“ стиль, напыщенная ложь...»

[152] Несправедливо — это вряд ли. Самое жесткое Ваше «задевание» почти наверняка по сути окажется со сглаженными углами. Потому что все эти «кто-нибудь» — козлы по определению, какими бы замечательными людьми они ни были изначально: ноблес оближ…

[153] А это, Михалыч, и называется изменить историю. Для того чтобы узнать ее действительно, нужна машина времени, да и то неизвестно, получится ли объективная картина. 18.04.2013

Продолжение следует

---

* Уверяю вас, таких людей среди нас большинство, так как общечеловеческая склонность к актерству базируется отнюдь не на воспитании, не на обучении и даже не на национальной традиции, — она заложена в генах человеческого рода. Мы все — хомо луденс.

* Вы найдете это описание на последних десяти страницах первой главы под названием «В Москве» из части третьей «Гулящих людей».

* Правда ведь, здорово придумано: распасовать четырех русских цариц с помощью орудий игры — карточных картинок. И похоже, и со смыслом, и красиво! Да, я пока в порядке!

* «Скоро осень, за окнами август… — и я знаю, что я тебе нравлюсь» — поется в широко известной песне. Дело в том, что русские царицы, о которых сейчас идет речь, получали в руки единоличную власть, будучи уже не самой первой молодости. Анне было к этому времени 37 лет, Елизавете — 32, Екатерине Второй — 33, а Екатерине Первой — так и вовсе за сорок.

Продолжение следует