Содержание

Предыдущий файл

Читателям книги М. М. Буткевича, не желающим участвовать в Игре, рекомендуется игнорировать все знаки выноски кроме звездочки (*), а в самих сносках читать только набранный черным шрифтом таймс.

[09.06.2013]

16. Пена и накипь: еще одна аксиома и неизбежная научная заумь.

Образ — это тоже игра. Получая из окружающего мира множество впечатлений от самых различных его явлений, предметов и существ, человек накапливает эти впечатления, а затем (обязательно!) начинает ими играть: сортировать, раскладывать по пучкам[1], складывать в различные конфигурации — как играют в конструктор или кубики, как раскладывают пасьянсы[2], как строят из игральных карт домики и целые дворцовые комплексы. Происходит это инстинктивно, но доставляет людям немалое удовольствие. Уподобляя исходные впечатления и расподобляя сходные[3], мы научились увеличивать это удовольствие. «Ух наелся! У меня живот, как барабан!» — радостно сообщает малыш, хлопая себя ладошками по набитому брюху. «Папа пыхтит, как паровоз», — делает открытие дочка, впервые взятая родителями в семейный турпоход. «Мой внучек — золотой ключик!» — поет бабушка, ставя рекорд усложненной образности. Люди играют образами от рождения до самой смерти.

Но как ни крути, все-таки образ — это в конце концов сравнение.

Людям свойственно сравнивать: хрен с пальцем[4], попадью со свиным хрящиком[5], божий дар с яичницей[6]. И не только потому, что сравнения веселят и дают выход эмоциям (это особенно ярко видно в выражениях типа «устал как черт», «я проголодалась, как собака», «весь месяц работаю, как лошадь[7]»), но и потому, что именно сравнения увеличивают информацию о мире. Сравнив два предмета между собой, мы повышаем свое знание о каждом из них по крайней мере вдвое. О сравнениях образных нечего и говорить — тут информация вырастает многократно. И это понятно: в образе часто сравниваются не два жизненных феномена, а больше, и сравниваются они по разным параметрам, стыкуются разными своими гранями, причем по одним параметрам слагаемые сравнения находятся в сердечном согласии (в аккорде), а по другим — в полном противоречии или в диссонансе[8].

Вот мы и подошли к обещанной аксиоме.

257

АКСИОМА СРАВНЕНИЯ[9]: при разборе пьесы мы ищем, что в ней с чем можно сравнивать: — акт с актом — сцену со сценой — эпизод с эпизодом — человека с человеком — событие с событием — одну реплику с другой репликой — даже одно слово с другим словом[10]. В процессе этого сравнивания, сопоставления, улавливания сходств и различий[11] обязательно рождается образное восприятие пьесы режиссером.

(аксиома двенадцатая)

Разбирая пьесу — в данном случае «Макбета» Шекспира, — мы должны разбираться не только в ее составляющих (события, конфликты, характеры, взаимоотношения и предлагаемые обстоятельства, слова и словесные образы[12]), не только в том, как эти «составляющие» расположены и взаимосвязаны (и взаимодействуют) в пьесе, не только в ее «синтаксисе» и ее синтагматике[13]. Не менее важную (хотя и гораздо меньше разработанную) часть нашей задачи при анализе пьесы составляет исследование парадигм[14] этих слагаемых.

Короче. Мы должны исследовать не только элементы, присутствующие в пьесе, но также и элементы, «отсутствующие» в ней.

Первая часть задачи (синтагматический анализ) связана с изучением действенной структуры пьесы, а вторая (анализ парадигм) — со структурой ассоциаций, вызываемых нашими составляющими. Каждый элемент, образующий систему пьесы и присутствующий в ней (поступок героя, его слово, случившаяся с ним перемена и т.д.), вызывает в нашей памяти, в нашем воображении другой элемент, в пьесе реально не изображенный и даже не упомянутый, то есть не присутствующий (поступок другого человека, другое слово, другое происшествие и т.п.). Эти не присутствующие, но ассоциативно связанные, ассоциативно родственные с присутствующими элементы тоже составляют систему, менее определенную, менее однозначную, но не менее конкретную, несмотря на свою известную субъективность[15].

Например[16]: размышляя о Макбете и леди Макбет, я…

— Парадигма первая: …я вижу скульптуру сэра Генри Мура «Король и королева» (эстетическая ассоциация).

— Парадигма вторая: …я вспоминаю отношения Шекспира и его жены (психологическая ассоциация).

— Парадигма третья: …я представляю «всесоюзного старосту» Калинина и его жену, Жену Президента, доходящую в одном из заполярных сталинских концлагерей (политическая ассоциация)[17]

Значит, надо исследовать не только, к примеру, последний бой молодого Сиварда, но и последний бой его воображаемого дублера, русского мальчика, погибшего в Афганистане, разобраться не только в последствиях события «Предсказание ведьм», но и в последствиях некоего дубль-события, возникшего когда-то в памяти Шекспира. И уж во всяком случае — в последствиях дубль-события, возникающего в нашем собственном воображении и возникающего впоследствии в воображении актера, а затем и зрителя: предсказания академика Сахарова о перевороте, погромах и новой гражданской войне[18].

Какую ассоциацию хотел вызвать автор пьесы у читателя?[19] Какую ассоциацию хотим передать нашему зрителю мы?[20]

258

Решить эту проблему (трудности парадигматического анализа пьесы, равноправного с привычным синтагматическим слоем разбора) поможет нам методический принцип лейтмотивов ассоциаций включаемый нами как непременная составная часть в игровой разбор пьесы.

Сейчас у нас случайно возникла система ассоциативных лейтмотивов, которую, конечно же, можно еще изменять и уточнять, но, может быть, скорее всего[21], она вечна, потому что сразу возникла[22].

1. Политические лейтмотивы ассоциаций (то, что сегодня называют аллюзиями[23]).

2. Психологические лейтмотивы ассоциаций.

и, главное, — 3. Эстетические лейтмотивы ассоциаций[24].

Таким образом, режиссерский анализ, в отличие от литературно-театроведческого, методически реализуется не только в разборе произведения, но и в накоплении ассоциаций, постепенно приводимых в систему («сеть ассоциаций, набрасываемая на пьесу»), выраженную в «лейтмотивах ассоциаций», слагающихся в структуру лейтмотивов[25].

Резюме есть. Теперь остается привести цитату — как эффективный актерский жест на уход.

Мой любимый Уилсон Найт[26] утверждает, что нельзя рассматривать характеры, отвлекаясь «от этих образных средств поэзии и в отрыве от поэтической драмы, в которой они действуют», а я прибавлю: если характеры действующих лиц нельзя проанализировать и понять вне образной системы Шекспира в целом и данной пьесы в частности, то тем более нельзя их создать с актерами, если актеры практически не освоят особую специфику шекспировской образности во всех ее деталях и во всех оттенках[27].

И снова Уилсон Найт: «Интерпретация шекспировской пьесы, как я ее понимаю, должна быть вымочена в драматическом сознании, пропитана им, и чем больше мы будем уделять внимания этим образно-драматургическим элементам, тем чаще мы будем обнаруживать в себе инстинктивную направленность на целые группы образных тем, поэтических окрасок, пронизывающих всю пьесу. Драматические герои и их имена могут меняться от пьесы к пьесе, но жизнь, в которой они живут, поэтический воздух, которым они дышат, судьба, которая их бьет, или радость, которая их коронует, символы симфонии драматической поэзии — все это является не столь вариабельным. Оно шекспировское. Более того, оно и есть Шекспир. Без первостепенного внимания к таким образам мы можем остаться без истины Шекспира как поэта и драматурга»[28].

17. Загадочная картинка как игра.

Вам не случалось в детстве рассматривать загадочные картинки? Да? И я обожал. Какое это удовольствие — часами разглядывать непритязательный пейзажик, вертеть его перед собой и выискивать на нем фигурки человечков, зверюшек, птиц и насекомых, тщательно замаскированных хитроумным художником. Иногда он «прячет» их в переплетениях ветвей и трав, иногда — в завитушках волн или облаков. В пестрой мозаике прибрежной гальки. В складках гор. В складках одежды официально присутствующих на картинке персонажей.

259

Вот перед тобою лесной ландшафт с идущим по первому плану охотником — требуется отыскать дичь: трех уток или двух зайцев, или оленя: бывает, что отыскиваешь даже лису с пушистым хвостом либо громадного медведя, нарисованного вверх ногами в правом нижнем углу и прикрытого причудливой штриховкой болотного камыша. Вот одна утка — она сидит по диагонали рисунка среди узоров березовой листвы; вот другая — распласталась в полете с вытянутой вперед шеей, а где же третья?..[29] Но довольно сладких воспоминаний.

Нам дана новая загадочная картинка: нарисованы три ведьмы, слипшиеся в пеструю группу на фоне низких зарослей вереска и укутанные рваными клочьями предвечернего тумана. Лиц и фигур почти не видно. Всё скрывают бесформенные серые хламиды — что-то вроде свободных длинных плащей с глубокими капюшонами. Лишь иногда, редко-редко, налетит неизвестно откуда взявшийся порыв ветра: отогнет край хламиды и покажет нам старческую костлявую кисть со скрюченными пальцами и давно не стрижеными ногтями[30]; сбросит капюшон и пошевелит седые жесткие космы. Старухи тут же прикрываются[31].

Что замаскировано этим рисунком? Что скрыто на нем? Что спрятано в складках одежд и морщин у этих мифических старух?

Почему и зачем эта сцена с ведьмами, с которой Шекспир начинает пьесу? И не только начинает — сцена ведь потом (забегаю вперед) будет точно повторена с еще большей интенсивностью (см. сцену третью). Зачем этот повтор? Зачем он Шекспиру?[32]

То ли это эпиграф? То ли заявка на глобальность чего-то? Но чего?

Может быть, это экспозиция конфликта пьесы?

Во всяком случае, тут что-то очень, очень важное, чрезвычайно важное!!! Что?? Не будем торопиться. Подождем.

Медленно. Возникает. Ви́дение. И виде́ние.

Старухи раздеваются и пляшут. Безобразные, с развевающимися в диком танце сивыми патлами, дряблотелые, с огромными висячими грудями и ягодицами (сделаем специальные трико, такие, как я видел у Ролана Пти[33] в его «Соборе Парижской Богоматери»). Актрисам это жутко понравится. Как они захихикают, сколь двусмысленным и интимным будет их грудной смех, когда из пошивочной мастерской принесут им новые их «костюмы»! Как предвкушающе будут они нацеплять на себя эти гиперболы вечной женственности: неприлично большие, мраморно-лиловатые или с прозеленью и мутной охрой старческой пигментации, морщинистые и вялые, с титаническими, прямо-таки микеланджеловскими соска́ми[34]! Представляю, каким зато небывало свободным будет их наглый танец — дерзко-веселым, потому что самим актрисам еще далеко до климакса, но и отчаянно-протестантским, потому что они, увы, уже не самой первой свежести. Будет трясение и мотание грудями, свисающими до чресел, будет гордое взвешивание грудей на ладонях перед собой, будет забрасывание их — поочередно и парное — за плечи, «а ля рюкзаки», будет и коронный трюк разудалой импровизационной хореографии (порнографии?[35]) — верчение фиолетовым задом, «соблазнительные» половинки которого начнут шлепать хозяек то по икрам, то по лопаткам. Да, такую вещь актрисы будут играть с величайшим удовольствием, а как же иначе? — шокирующий танец сексуально озабоченных старух.

260

И тут же возникает еще одно ви́дение: в третьей сцене ведьмы еще раз заголятся и запляшут, только теперь они будут молодыми и прекрасными*[36]. Это уже что-то совсем интересное: молодые и прекрасные ведьмы[37]. Актрисы словят кайф на репетиции — будь здоров. Зрители на спектакле, вероятно, тоже (через шок — и это также не фунт изюму): «ожидали снова увидеть сизые сиськи старушек, а тут… такие аппетитные девочки!»[38]

Но если говорить серьезно — заявлено важное: двойственность ведьм и всего происходящего. Подойдет? Кажется, подойдет.

Додумать и досмотреть пикантную картинку я не успеваю — надвигается новое ви́дение (они теперь — как лавина: пошло́! Пошло́! Пошло́!). Три радистки[39]. Еще лучше — три радиофицированные гермафродитки (не то мальчики, не то девочки[40]).

Третье ви́дение выплывает из кромешной темноты как некий метафизический «крупный план». Три молодых лица, прижатые друг к другу, щека к щеке, и резко освещенные снизу мертвым светом шкалы радиоприемника или радиопередатчика. Над ними дрожат гибкие усики антенн, головы их стиснуты обручами наушников. Крутят верньер, и пространство наполняется звуками эфира: треском, свистом, разноязычной речью, сменяющейся разнообразной музыкой, нахальным воем и грохотом глушилок. Ловят сигналы. Три лица чем-то легко напоминают финальные кадры Рогожина и Мышкина из куросавского «Идиота»[41]. А может быть, что-то в них от Фрица Кремера: «Ангелы-хранители атомной эры»[42]. Образ? Образ. Даже, по-моему, ничего образ[43].

Жуют[44]. Время от времени моргают. Слова цедят с великолепной небрежностью… нет, это определенно неплохо: старинный стихотворный текст — как жаргон шпионов, как зашифрованный разговор[45]. Кот — это буквально агент. «Кот» — кличка, условный позывной. И так у всех: «жаба», «гарпии», в общем, сплошная «Серая Мэри». И главное слово этой сцены — Макбет! — имя, оживляющее обстановку. Все, произносимое ими, — кроме этого имени[46] — через губу, безразлично, без выражения, а это имя — как начало атомной войны[47]. Имя — событие. Нормально? На-а-ар-маль-на.

И еще ви́дение:

Садится летающая тарелка — начало спектакля. Выходят на первую сцену и играют ее инопланетяне. В конце первой сцены они превращаются (после сообщения о Макбете) в ведьм. Затем, в конце первой половины третьей сцены пойдет стриптиз старух, а на последнюю пляску (в четвертом акте, вокруг котла в пещере) — стриптиз молоденьких. Ишь ты, даже целая концепция получилась. Концепция трех шоков.

Вы спрашиваете, откуда взялись инопланетяне? Да, вероятно, возникли оттого, что интуитивно мы, несмотря на всю свою образованность и культурность, связываем ведьм со всем таинственным и необъяснимым. Что-что? Вам кажется, что мы слишком вольно обращаемся с классическим произведением? Что тут у нас слишком много режиссерских фантазий вместо аналитической работы? Спокойно. Это не режиссерские выдумки, а самый настоящий разбор согласно аксиоме фона. Мы анализируем пророчества Шекспира на фоне предлагаемых обстоятельств пьесы, на фоне предлагаемых обстоятельств жизни автора и на фоне предлагаемых обстоятельств нашей с вами жизни. Это — про-

261

шлое, перекочевывающее в настоящее и заглядывающее в будущее. Это — открытое настежь время[48] искусства. Так-то[49].

Для вашего спокойствия немного обобщающей теории: величие того или иного произведения искусства заключается помимо всех остальных его важных особенностей, да, пожалуй, и главным образом, в том, что оно позволяет, допускает в себя современную животрепещущую мысль последующих поколений, и с какой степенью органичности допускает! Количество и естественность вхождения последующих трактовок в произведение и есть конкретная реализация довольно абстрактных эпитетов «великое» и «вечное» творение. Резко, по-вашему? — Смягчим: произведение тем художественней и значительней, чем больше его образы вызывают свободных ассоциаций. Вы смешной человек — вы мне не верите. Ну что мне с вами делать? Ладно, устроим консультацию у общепризнанных авторитетов на тему «Многозначность — залог величия произведения»[50].

На ваши сомнения отвечает крупнейший в мире специалист по Шекспиру — английский режиссер П. Брук: «Он (драматург) создает сценический образ — структуру сценического произведения и положений, из которых можно вычитывать самые различные дополняющие друг друга и противоположные значения[51]. ”Гамлет“ тоже ведь не что иное как сценическая конструкция, которую, хотя сама она не изменяется, можно читать и перечитывать при воплощении, всегда находя новое содержание».

Вам мало? Ну тогда даю слово Виссариону Белинскому: «…для нашего времени мертво художественное произведение, если оно изображает жизнь для того только, чтобы изображать жизнь без всякого могучего субъективного побуждения, имеющего свое начало в преобладающей думе эпохи». С «неистовым Виссарионом» вы, конечно, согласны[52].

Шекспир по-настоящему великий и вечный писатель, потому что он «впускает» в себя самые разнообразные и самые неожиданные трактовки, причем в каком угодно количестве. В этом вы, надеюсь, уже начинаете убеждаться (с моей, пардон, помощью). С каждой новой трактовкой Шекспир открывает все новые и новые грани своего гения и своих сочинений. Создается впечатление, что настоящее его имя — Бесконечность.

А вам кажется, что ведьмы — это ведьмы и больше ничего…

Нет, за ними непременно должно стоять что-то очень значительное, может быть, самое значительное в многовековой и многотрудной жизни человечества.

«Макбет» — философская (а не натуралистическая!) притча, своеобразная «парабола» (Брехт)[53], образно выражающая весьма реальные явления жизни. Образная параболичность великой трагедии идет от того, что некоторые явления не могут успешно быть выявлены в бытовой зеркальности прямого отражения. Шекспир, так же как и Феллини, как и Бергман, если брать живые эквиваленты художественной действительности нашего времени, не верил в духов, но они, эти духи, позволяли ему (как Феллини в «Джульетте и духах», как Бергману в «Седьмой печати»[54]) выразить суть общественных явлений и феноменов, иначе не выразимых, сделать эти феномены живущими, то есть наглядными и действенными.

Изображение в «Макбете» ведьм всего лишь как ведьм, как реальных, объективно существующих представительниц нечистой силы могло бы иметь место в том единственном случае, если бы сам Шекспир верил в их существование*[55].

262

Был ли Уильям Шекспир суеверен? Судя по его произведениям — не был, а других прямых свидетельств не имеется[56]. Но вот вам Бэкон — ровесник и, скорее всего, знакомый Шекспира. Они настолько близки друг другу по своему творчеству, по философии, что некоторое время Бэкону даже приписывали авторство шекспировских драм[57]. И что же Бэкон? — он тоже писал о нечистой силе: «есть четыре вида призраков, которые осаждают умы людей. Для того чтобы изучить их, мы дали им названия. Назовем первый вид призраков призраками рода, второй — призраками пещеры, третий — призраками рынка и четвертый — призраками театра». Посмотрите, как это близко к Шекспиру — те же темы, те же образы, те же ключевые слова: театр, пещера, призрак[58]. Но здесь с неоспоримой определенностью видно: «призрак» — только образ, а за образом стоит самая что ни на есть реальная власть[59] человеческих общественных предрассудков. Так что не один автор «Макбета» использовал емкие образы «нечисти» для сигнификации[60] социальных реальностей[61]. Это было в духе времени и в обычае английской интеллектуальной элиты XVII века[62].

Широчайшая осведомленность Шекспира в различных областях знания, несовместимая с суевериями[63], не раз доказывалась учеными, и нам нет смысла повторять их доказательства[64].

Уильям и духи: сам Шекспир не верил в ведьм, но большинство зрителей, заполнявших в то время театр, конечно же, верило, и в интересах дела Шекспир не брезговал суевериями своей публики, с помощью призраков и ведьм он рассчитывал пробудить и проэксплуатировать эмоцию зрительного зала. Рассчитывал, как видим, не без успеха.

Попробуем последовать его путем. Но чем можно пробудить эмоцию и увлеченность нашего не верящего ни в бога, ни в черта современного зрителя? Чем? Какие ведьмы? — бабушкины сказки! А вот инопланетяне его трогают. И экстрасенсы волнуют: разные там Джуны, Ванги, филиппинские целители и непонятные телевизионные доктора. Даже полуграмотные знахари и знахарки превратились в дефицит из-за своего естественного вымирания. Мы снова и с радостью погружаемся во мрак невежества. Мы, как зрители «Глобуса», начинаем верить в любую модную дичь: апокалиптические настроения, буйное размножение всяких лжепророков, приход меченого антихриста[65], звезда Полынь (в связи с Чернобылем), масоны и многое тому подобное. Спро́сите отчего? — Fin du siecle[66], — дорогие мои, — конец века.

Созвучие эпох: конец XVI – начало XVII века, с одной стороны, и рубеж XX и XXI веков — с другой[67]. Много, много общего, но я остановлюсь на трех крупных общностях: 1) одинаковый декаданс; 2) одинаковая усталость, накопившаяся в народе за бурные предшествующие сто лет и 3) одинаковый страх перед надвигающимся новым веком: социальная тревога и незащищенность отдельного человека.

О сходствах поговорим чуть-чуть подробнее.

Декаданс — это развитие наоборот, вырождение[68]. На протяжении уходящего века мельчало, вырождалось все, но главным образом — правящая верхушка[69]. Проследим это на лидерах столетий. XVI столетие: от могучего, почти великого короля Генриха VIII[70] — через суховатую и мстительную девственницу Елизавету — к ничем кроме уклона в оккультизм не примечательного Якова I[71]. XX столетие: от «святых» революционеров переворота — через революционеров-беспощадников периода культа — к дегенеративным демагогам, мелким мошенникам и любителям дармовщинки. В итоге — дву-

263

смысленная траектория отрицательного развития, отмеченная возрастанием личностной ничтожности[72].

Усталость народа. Сходство двух рубежных эпох просто поразительно. Особенно в смысле давления на граждан. И тогда и теперь мероприятия и социальные программы сыпались на головы простых смертных, как из рога изобилия. У них — огораживание, у них — Реформация и Протестантизм, у нас — Культурная Революция и ликвидация безграмотности вместе с самими безграмотными, особенно с не знающими политграмоты. И там и тут дорвавшаяся до власти клика ухайдакала целый народ так, что ему оставалось только одно — плюнуть на все и расслабиться[73]. Есть выразительный технический термин — «усталость металла». Как жаль, что до сих пор никто не додумался до термина «усталость человеческого фактора».

Страх перед наступающим веком имел некоторое основание в железобетонном постулате обывательской логики: конец века — конец моего века. Но это, конечно, не главное. Главным основанием был печальный исторический опыт, свидетельствовавший, что крупные общественные движения, как-то: революции, реформации, ренессансы и перестройки — всегда совершались под лозунгом освобождения человека и обязательно освобождали его. Но освобождали только для того, чтобы закабалить его еще больше. На глазах у потрясенных людей позднего Ренессанса с последним произошла катастрофическая метаморфоза: от прославления и утверждения Прекрасного и Свободного Человека европейский мир перешел к возвеличиванию и продвижению Маккиавелей[74] Всякого Рода[75]: от политических проходимцев до экономических ненасытников[76]. Шекспиру, завершавшему в Англии этот самый Ренессанс, было от чего впасть в тяжкий кризис. Но и у нас ведь тоже было не лучше: нас тоже освободили. В 1917 году. Но тут же зажали так мощно, как никому и никогда не снилось. Социальный террор после социалистической революции превзошел и обогнал все предшествующие тирании[77]. Теперь, в конце века, нас решили освободить еще раз с помощью демократии и гласности. Для чего? Для какого нового закабаления? Пока неизвестно, но по логике прогресса прессинг должен быть еще мощнее и погибельней[78]. Неизвестность как раз и страшит: то ли кончается наш привычный «реальный социализм», то ли начинается новый социализм — нереальный, как кошмар[79].

Итог сходств: тогда и сейчас кончалась целая эпоха[80]. Полностью дискредитировали себя: тогда — ренессансный гуманизм, теперь — гуманизм социалистический. Лопнули разноцветные шарики, они оказались радужными, но непрочными мыльными пузырями.

Итог рассуждений: нам легче понять Шекспира, чем кому-либо и когда-либо, из-за сходства исторической ситуации — век вывихнут, сломался, порвалась цепь времен[81].

Итог методический: нащупав сходство эпох и ситуаций, мы выполнили одну из значительнейших задач режиссерского анализа; теперь мы сможем легко вычитывать из пьесы современно звучащие мотивы… но тут в подбивание историко-теоретических бабок вмешался Шекспир и попросил слова.

Монолог Шекспира в третьем лице:

Он увидел вокруг себя всю мерзость королевской власти: продажность высших чиновников, подкупы политических противников, доносительство, тайный шпионаж и безличное тайное братство наемных убийц — придворных отравителей, уличных разбойни-

264

ков с кривыми ножами, штатных палачей, нештатных дуэлянтов, тонкогубых цензоров, бессердечных красавиц, жестоких остроумцев, ростовщиков и пиратов.

Но он увидел и гораздо больше, он увидел главное: общество начало войну против личности — отдельных властителей феодализма сменила объединенная и мощно разветвленная буржуазная, то есть основанная на купле-продаже система угнетения человека.

Он понял: теперь жизнь отдельного человека будет неуклонно падать в цене. Честность, смелость и великодушие превратятся в разменную монету, доброта и милосердие пойдут с молотка, а благородством и справедливостью будут, как паклей, затыкать щели тюремных фасадов. Пройдет два-три века, и человек живущий будет никому не нужен, спрос пойдет только на человека функционирующего[82].

Шекспир произносил монологи, впору и мне было произнести свой моноложек…[83]

Мой несостоявшийся монолог от первого лица:

Человек рождается на свет для того, чтобы стать личностью — самоценной, самовольной, самореализующейся до конца. Но не тут-то было: на него сразу же, чуть ли не у колыбели, набрасываются злые феи[84] дурной социальности и начинают его обрабатывать — это нельзя, то нельзя, все — нельзя. Делается это, конечно, в интересах общества и называется воспитанием[85]. Человека с пеленок включают в установленную заранее социальную игру и вдалбливают, вдалбливают, вдалбливают в него правила этой насильственной игры. Человечек сопротивляется, жалуется, рыдает, ему так не хочется участвовать в такой игре, но…[86]

Но я, как вы уже поняли, не произношу и никогда не произнесу этого монолога, так как по профессии я режиссер, а режиссеры, в отличие от актеров, монологов не произносят. Их дело — видеть и слышать образы[87].

И я снова послушно стараюсь увидеть, кто или что скрывается за образами ведьм. Стараюсь упрямо, настойчиво, до боли в висках. Безостановочно перебираю варианты: ведьмы — это бесчисленные королевские фискалы, несчитанные серые кардиналы, тайные советники, имя которым — тьма; ведьмы — это сотни мракобесов от идеологии, тысячи функционеров, миллионы надсмотрщиков командно-административной системы… и неожиданно прихожу к открытию:

ВЕДЬМЫ — ЭТО ОБРАЗ «MAN»

«Man» выдумал немец.

Точнее, немецкий философ-экзистенциалист[88].

Он придумал «Man» как термин для обозначения безличной, анонимной силы, действующей в современном человеческом обществе, а с развитием общества начинающей в нем хозяйничать.

«Man» — это немецкое неопределенное местоимение, не обозначающее никого конкретно. Это как у нас в сказке: «Пойди туда не знаю куда, приведи того не знаю кого»[89]. В русском языке нет аналогичного местоимения, поэтому «man» более-менее успешно переводится глаголом вовсе без лица: «говорят», «думают», «считают»[90] — кто говорит, кто думает, кто считает — неизвестно[91]. Но я не хочу, чтобы вы поняли то, о чем я размышляю[92], как что-то легкомысленное, неважное, формально-грамматическое, как игру словами или безобидные сказочные прибаутки. Чтобы повернуть вас лицом к явлению, я приведу вам не немецкие, а наши, типично русские, вернее — типично со-

265

ветские эквиваленты «man»[93]: «есть мнение», «товарищи считают», «по многочисленным просьбам трудящихся»[94]. Узнаете родное? Но вот еще более грозные формы — методика «man» разработана настолько хорошо, что даже слово «народ» мы за 70 лет превратили в «man»! — «Это нужно народу», «Народ этого не поймет», «Народ этого не потерпит»[95].

А вот что говорит по поводу «man» сам философ: «Пребывание людей друг возле друга полностью растворяет их собственное существование в способе бытия других, так что другие еще более меркнут в своем различии и определенности. В этой неразличимости и неопределенности развертывает «man» свою настоящую диктатуру. Мы наслаждаемся и развлекаемся так, как наслаждаются другие: мы читаем, смотрим и высказываем суждения о литературе и искусстве так, как смотрят и высказывают суждения другие, мы «возмущаемся» тем, чем возмущаются другие»*[96].[97]

Теперь понятно? Все идут на собрание, и я иду на собрание. Все идут на ленинский субботник, и я иду на ленинский субботник. Все вступают в общество защиты животных, и я вступаю в общество защиты животных. Интересно ли нам на собрании, принесет ли пользу наше участие в «черной субботе»[98], поможет ли собачкам и кошечкам наше включение в их защиту — не имеет никакого значения[99].

«Man muß» — так нужно «man», необходимо, положено.

Главное, чтобы соблюдался категорический императив[100] этого самого «man»: веди себя, как все, не выступай, не высовывайся, не возникай.

«Man» — это заурядность, результат и смысл нивелировки.

Олицетворение пустоты. Непонятное, необъяснимое, а потому пугающее «ничто»[101].

«Man», будучи реальным, но анонимным субъектом повседневной жизни, стремится, чтобы все было заурядным, ординарным, чтобы все было уравнено. Нивелирование проявляется в том, что все оригинальное, действительно глубокое делается ординарным, популяризируется и вульгаризируется, превращается в нечто поверхностное, неоригинальное и неглубокое. Вместе с тем тривиальное и упрощенное выдается за глубокое и оригинальное[102]. [103] В общественной сфере, то есть в сфере господства «man», все является двусмысленным, туманным, неясным, однако все представляется так, как будто оно является ясным, понятным, хорошо известным. Это — суеверие XX века.

«Man» осуществляет свою диктатуру над человеком, чтобы снять с него личную ответственность и взять на себя все тяготы человеческого существования. «Man» гарантирует человеку безбедное существование, спокойствие, уверенность. Однако все это дается человеку взамен утраты им своей индивидуальности, то есть на условиях отказа от самого себя[104].

Совсем недавно с трибуны Первого съезда народный депутат Ю. Афанасьев сформулировал сущность «man» на грани гениальности: «агрессивно-послушное большинство».

Но-лессэ-пассэ[105] — достаточно теории[106].

266

Примером, который я в течение многих лет приводил при объяснении существа «man», было традиционно наше безликое и никому не нужное собрание: люди приходили, садились по местам и занимались посторонними делами — кто читал книжку, кто разгадывал кроссворд, некоторые дремали с открытыми глазами, а кое-кто поковыривал в ухе или в носу; ораторы читали по бумажкам не ими написанные речи, потом механически голосовали, не думая, за кого, потом была необязательная художественная часть. И так везде, всегда, без незначительных даже отклонений от пустопорожнего ритуала. Никому в отдельности это отсиживание не приносило ни радости, ни печали. Называлось это общественная жизнь, но приглядитесь, это ведь типичнейшее«man»… Точно так же, ради того же «man» плелись профессора на овощные базы — отбывали общественную повинность. Точно так же ходили в культпоходы: на неинтересные выставки, на скучнейшие спектакли, на безрадостные праздничные манифестации — получали общественное удовольствие. Как тут не вспомнить милейшего Кьеркегора: «Общественность — это чудовищная абстракция, всеохватывающее нечто, которое есть ничто, эфемерное явление».

Кому лично нужна война? Чейни или Бейкеру? Нашим Язову и Чазову[107]? Конечно нет. Но она нужна «man», и президенты маниакально выполняют приказ — идет вовсю гонка вооружений: разводят смертоносных микробов[108], синтезируют газы и лазеры[109], разлагают атомные ядра для бомб[110].

Кому нужен пресловутый поворот северных рек? Мне? Тебе?[111] Им? Ни в коем случае. Но бессмысленная деятельность любезна тому же «man» и люди настойчиво толкают этот абсурдный проект социалистического самоубийства[112].

Вы скажете, что теперь уже не так? Что таких собраний и демонстраций сейчас не бывает, что мои примеры устарели, в чем я сильно сомневаюсь, потому что за всю свою жизнь повидал не одну «перемену»: сегодня нет, а завтра, глядишь, и опять будет, ну а если правы окажетесь вы, я тоже не расстроюсь…[113] А вот примерчик, без сомнений, и свежий-свеженький: все сейчас говорят о жутких результатах хозяйствования административной системы — а кто виноват? — никто конкретно[114]. Кто сажал, кто пытал, кто уничтожил крестьян и вымарывал интеллигенцию, кто довел богатейшую страну до нищеты и ничтожества, до катастрофы? А НИКТО. Вот этот Никто и есть «man», то есть все те же «ведьмы»[115]. Такие вот пироги. Что? Вы в принципе согласны? Вы со мною не спорите? Значит, у нас полное единство и это прекрасно[116].

Все это я обычно рассказываю (рассказывал в годы застоя и собирался рассказывать дальше в годы перестройки) своим артистам и студентам на репетициях и, самое главное, в перерывах между репетициями[117], но это ведь не будет (не должно, не может быть) на спектакле, потому что спектакль — это не газета, не публицистическая лекция, спектакль — это высокое искусство (ну ладно, пусть не высокое, пусть просто искусство![118]) и оно убеждает не экивоками, не силлогизмами, а образами.

И образы послушно всплывают передо мною:

— ведьма откидывает свой капюшон, и я вижу под ним трясущуюся голову жалкой старухи: слезящиеся покрасневшие глаза без ресниц, беззубый[119] ввалившийся рот, свалявшиеся редкие волосы с просвечивающей желтой лысиной;

— ведьма откидывает капюшон в другой раз, и я с удивлением[120] обнаруживаю под ним злобное, но божественное лицо молодой красотки[121], вызывающий румянец щек, влажный блеск чувственных полуоткрытых губ, а за ними — хищный оскал жемчужных

267

зубов, холодный лак голубых глаз, а надо всем этим золото, золото, золото роскошных кудрей[122];

— ведьма откидывает капюшон в третий раз, и из мрачной пещеры капюшона вылупливается нечто невообразимое — яйцо в пенсне; круглое гладкое бело-розовое лицо закавказского жуира, украшенное карминным цветком плотоядной улыбки; медленно поворачивается вокруг оси[123]; полный оборот — 360°; затем вульгарно намалеванные брови нахмуриваются, узкий рот сжевывает и проглатывает улыбку, а стекла пенсне загораются недобрым блеском[124];

— Берия поднимает капюшон и закрывает свое лицо; надвигает капюшон до самого подбородка, и в капюшоне обнаруживаются две прорези для глаз; затем костлявая рука вытягивает макушку капюшона сильно вверх, превращая его в перевернутый кулек, и я отшатываюсь: ку-клукс-клан.

Но лучше не так, лучше по-другому (четвертый шок!):

— ведьма откидывает капюшон, а там — ничего[125].

Пустота.

Пустота глубокого колодца с уходящей вниз водой. Сверкающая чернотой ледяная пустота пистолетного ствола, когда случится заглянуть в него беззащитным взглядом…

А сам капюшон опадает мертвой тряпкой, и вся хламида ведьмы медленно, складываясь и переламываясь, опускается на землю. Я подхожу и осторожно отшвыриваю тряпье носком ботинка — пусто[126]. Тогда, еще осторожнее, двумя руками я поднимаю лежащие на полу[127] сцены лохмотья и встряхиваю: в лохмотьях ничего нет. А в это время пространство сцены заполняет зловещий и вкрадчивый голос:

— Хвала тебе, Макбет, король в грядущем.

Голос возникает и летит ниоткуда в никуда. Я выпускаю из рук плащ и оглядываюсь вокруг — никого. Только три покинутых плаща валяются неподвижно на полу. Тогда я задом, пятясь и осматриваясь, пытаюсь уйти с этого жутковатого места. Отойдя шагов на десять, я поворачиваюсь, чтобы побежать, но что-то заставляет меня оглянуться. За моей спиной на пустой полуосвещенной сцене медленно поднимаются и распрямляются три серых хламиды с капюшонами, а со всех сторон ползут в центр сцены четыре хриплых шепота[128]:

— Fair is foul and foul is fair…

— Зло в добре, добро во зле…[129]

— Schon ist hablich, hablich — schon…[130]

— Зло есть добро, добро есть зло…

Мне хочется бежать, но ноги………………. немного погодя………………. по радио……………. голос мужчины…………… «сильные республики при сильном центре, сильный центр при сильных республиках»…………………[131]

Вы сомневаетесь, можно ли это сделать в театре? В театре можно сделать все, особенно если точно знаешь, что именно нужно сделать. А такое знание дает только предельно разнообразный и подробнейший анализ пьесы.

Что? У вас еще один вопрос? Простите, как вы сказали? Да-да, я, конечно, устал. Но, знаете, что мы сделаем? — проводите меня до метро, по дороге и поговорим.

Итак, какой у вас ко мне вопрос? Откуда и почему именно — ведьмы, если Шекспир в них не верил? Ну, во первых, мы уже говорили, что это было сделано для коро-

268

ля, в подчинении у которого находилась в то время труппа Шекспира. Да-да, конечно, вы правильно меня поняли, и я очень рад этому, — ни один факт жизни, попадая в сферу художества, не должен иметь единственного истолкования, и нам не нужно ограничиваться одной-единственной причиной сейчас; конечно, Шекспир не терпит однозначности ни в чем, вы, несомненно, правы. А во-вторых…

Начну с одного своего давнего воспоминания.

В тридцать восьмом году волею судеб я впервые попал в деревню. Впервые увидел живую корову, шатающихся по улице свиней и худющих звероподобных деревенских кошек, питавшихся не от хозяев, а собственным промыслом. Кошки сидели по окружающим кустам и пожирали, хрустя косточками, пойманных воробьев и мышей. В деревне я впервые услышал перекликающихся по ночам петухов и понял, как это страшно: в полночь прокричал петух. От деревенских мальчишек, постепенно становившихся моими товарищами, я впервые в жизни услышал о живых ведьмах. Конопатый Ванька Пожидаев однажды показал пальцем на хромую вечно ворчащую бабу за соседским плетнем и прошептал мне на ухо дрожащим голосом будто тетка Мария по ночам превращается в пятнистую свинью и пожирает младенчиков.

Через несколько дней, в быстро густеющих летних сумерках, я сидел на куче бревен перед нашим домом, слушая диковинные байки приютского сторожа старика Грибанова о всяких деревенских чудесах. В самом интересном месте рассказа, когда дед-баландер сделал паузу, чтобы свернуть махорочную цигарку, заскрипели соседские ворота. Я обернулся на звук и замер: из щели полурастворенных ворот высунулась свиная голова в больших черных пятнах и, хрюкнув, уставилась на меня злобными теткимарьиными глазками. Вот когда я понял, что ведьмы — это никакая не сказка, а самая настоящая действительность, полная жути и неискоренимой тревоги.

Времечко, скажу вам, было подходящее, страшноватенькое. То и дело пропадали вокруг люди, исчезали у всех на виду, при всеобщем нерушимом молчании, по деревне расползались настойчивые слухи о злодейских заговорах и пирожках с человечиной, а черный репродуктор в красном уголке целыми днями орал о политических оборотнях…[132]

К чему я вам это рассказываю? А вот к чему: Шекспиру нужен был образ темного и властного веяния, поднимавшегося в социальной действительности, предвидимой им и уже рождавшейся. Этот образ пришел к нему из деревенского страдфордского[133] детства — естественно и легко. Постигнув вершины духа в высоколобом кругу Бэкона и молодых аристократов, Шекспир не мог уже верить в чертовщину, но он верил в нее в детстве, и далекое детство — подало, подбросило ему образ ведьмы — глубоко народный и обольстительный… Вам в центр? Прекрасно. А мне — на Речной вокзал[134]. Пока[135].

18. Прение[136] Шекспира со Львом.

Великий Лев сделал однажды непростительную ошибку: взял и обругал публично давно умершего Шекспира. И главное, обругал ни за что, вернее, за то, чего в уважаемом английском классике не было — за надуманность сюжетов и характеров, за искаженное отображение жизни. «В твоих писаниях нет правды!» — бросил он Шекспиру позорящую перчатку.

269

Крупнейший наш шекспировед А. А. Аникст, желая реабилитировать Шекспира перед Львом Николаевичем, постарался отвести толстовские обвинения тем, что начал развивать популярный в академической[137] сфере мотив: « Шекспир — сын своего времени», — тогда, мол, не нужна была сегодняшняя степень правды в театре. Маститый ученый как бы добивался скидки для великого драматурга, а такая скидка никому не нужна. Это был принципиально неверный ход; и вывод, естественно, ожидался столь же неверный: получалось, будто Шекспир — не вечный властитель дум и душ и не «человек на все времена».

Мне кажется, что вместо этого надо было показать ту правду, которой Толстой не увидел[138]. Правда, которая была и тогда, во времена Шекспира, и потом, во времена Толстого, которая и теперь есть такая же правда, а если хотите парадокса — теперь еще большая правда, чем тогда. Потому что с прошествием времени Шекспир становится все более правдоподобным, вернее — все более правдивым. Потому что со временем растет глубина шекспировской истины и увеличивается достоверность шекспировской картины человеческого мира[139].

Правда Шекспира развивается от правды «народной сказочности» (А. А. Аникст), достаточной для современников Шекспира, к правде психологической и социальной проблематики, необходимой для нас, людей XX века.

В маске сказки теперь выступает главный, глобальный мир современного человечества: «Я» и «MAN». Миф неостановимой узурпации обществом человеческой индивидуальности[140].

Лев Николаевич Толстой пал первой жертвой шекспировской, специфически театральной, правды, которую он отрицал в своей работе 1906 года. Л. Н. Т. не обратил внимания на то, что его британский коллега прятал свою правду за иносказанием, за образом, за метафоричностью, но прятал с тем, чтобы ее мог отыскать любой лондонский зритель[141]. Пряталась правда обычно так: известное событие Шекспир наряжал в пышные одеяния прошлого или в красочные костюмы и маски театра, и переряживание истины организовывалось таким манером, чтобы, спрятанная, правда выглядела еще убедительней. Зрители «Глобуса» и Хамптон-Корта[142] легко «читали» в этой маскарадной книге. Острота эксперимента заключалась в рискованном характере представления — намек должен быть понят, человек, изображенный на сцене, должен был узнать себя во что бы то ни стало[143].

Лев Николаевич Толстой, граф и народный защитник, узнал себя в Лире (и в его самодурстве, и в его одиночестве среди собственной нелепой семьи, и в его внимании к бедному беззащитному человеку).

Узнал и отказался от поразительного сходства изображения.

Чтобы снять сходство, снивелировать его, он отказал Шекспиру в правде изображения вообще. Шекспир тоже не остался в долгу. Он не стал отлучать Толстого от правдивого искусства, не стал опровергать толстовских обвинений, он просто беззлобно посмеялся в своем гробу, когда великий Лев через несколько лет после написания антилировской статьи буквально повторил предсмертный побег короля Лира из родного дома, из привычной обстановки довольства и комфорта, из породившей его социальной среды[144].

270

[10.06.2013]

Продолжение следует Ссылка для читателей книги М. М. Буткевича «К игровому театру», не желающих участвовать в затеянной мною Игре; аналогичная ссылка находится в самом низу страницы, попасть на нее можно с любого места при помощи Ctrl + End.

---

[1] Здесь, видимо, опечатка — напрашивается «по кучкам». Правда, тонкое и продолговатое можно и по пучкам. А что в пучки не пакуется — в конфигурации, что бы это слово ни означало в данном контексте.

[2] И играются в прочие компьютерные игрушки...

[3] Вот ведь, Михалыч, вводите термины без определений, приходится угадывать из контекста... Тем более уподобление—расподобление — антонимы по значению, а исходный и сходный — просто красивое созвучие совершенно различных понятий. Результат: звучит красиво, а смысл затемняет. 12.02.2011 А еще — я, кажется, уже приводил афоризм пана Станислава по поводу самозарождения… Похоже, Михалыч, у Вас тот самый случай: образные определения вне определенных образов. 09.05.2011 А ведь мысль-то удивительно верная и нужная — насчет сопротивопоставления. Именно с накопленными впечатлениями мы начинаем эту самую и впрямь увлекательную игру по ловле несходных сходств и схожих различий. И «улов» оказывается новыми впечатлениями, попадающими в общую копилку. И с какого-то мгновения эта копилка уже начинает существовать на полной самоокупаемости, уже не нуждаясь обязательно в пополнении извне. И второе начало термодинамики волшебным образом начинает работать в обратную сторону: энтропия перестает расти — начинает снижаться! — и ее замещает художественная структура. 09.06.2013

[4] Мы с пальцем сравнивали, пардон, жопу. А то, что Михалыч назвал здесь хреном, обычно называли не просто пальцем, а 21-м пальцем. 20.12.2011 Ну и потом, это сопротивопоставление менее изящно, чем с жопой. Палец в качестве фаллического символа — как-то банально: весь мир использует для этой цели палец: кукиш, «фак» (если не все предплечье целиком). 09.06.2013

[5] Вообще-то не встречалось. Свинному хрящику обычно противопоставляют (а не сравнивают, или сопоставляют) арбуз. Первым это сделал Салтыков-Щедрин (очерки «За рубежом»), а распространилось с легкой руки Паратова из «Бесприданницы», который, видимо, по мысли Островского, цитировал Щедрина (этот персонаж вообще постоянно козыряет своей начитанностью). 09.06.2013

[6] Лукавый Михалыч, Вы опять все перевернули и подменили. Приведенные идиомы — пример не того, как люди сравнивают, а того, как люди путают, и таким образом извечная наша бестолковость у Вас становится качеством творческим и положительным. И, похоже, именно к этому Михалыч и вел! Нет Львович, это ты тогда ничего не понял. Это не путать, а именно сопротивопоставлять, и Михалыч, если и не сформулировал, но художественным чутьем ясно понимал, о чем идет речь. Впрочем, ты сейчас сам увидишь, он подходит к очередной аксиоме, зерном которой станет именно сопротивопоставление. 09.06.2013

[7] Если собаку и лошадь заменить на волк-вол, еще и рифма появится. Тем более, именно так и говорят: голодный как волк — пашет как вол. 12.02.2011

[8] Вот оно, я чувствовал! 09.06.2013

[9] Нет, наверное, все же, сравнивания. 10.08.2011

[10] Не далее как вчера, на последней репетиции «Чайки», исполнители постоянно подменяли одни реплики другими (вернее, путали их), как-то: «Костя играет, значит тоскует» и «Костя играет; тоскует бедный»; «Мне 55 лет» — «Мне 55 лет, уже поздно менять свою жизнь». И это только простые сравнения, когда один персонаж в разных местах (и временах) говорит почти дословно одно и то же. А там же еще и разные персонажи повторяют друг друга. Например: Треплев о Тригорине: «Мило, талантливо», последний о себе: «Мило, талантливо»; Нина о Треплеве: «в вашей пьесе… нет живых лиц» — Тригорин о нем же: «Ни одного живого лица» и т.д.; сколько работаю над пьесой, столько копаюсь в этих неисчерпаемых россыпях гиперссылок — от простых до наисложнейших. В «Чайке» это дублирование сцен и реплик дано автором как ни в одной другой пьесе вообще и является чуть ли не главной отличительной чертой данного произведения.

[11] Михалыч дает фактически исчерпывающую формулировку лотмановского сопротивопоставления: а) сравнивание и сопоставление, а в результате — б) улавливание сходств и различий. Наверное и аксиому вернее называть «аксиомой сопротивопоставления». 09.06.2013

[12] Кстати, полезная схема структуризации пьесы:

а) события;

б) конфликты;

в) характеры;

г) взаимоотношения;

д) предлагаемые обстоятельства;

е) слова;

ё) словесные образы. [хорошее совпадение: буква «ё» попала как раз для обозначения «факультативного» пункта] 09.06.2013

[13] Ребята, кто не совсем понимает значение этого термина, попробуйте сами разобраться, полазив по словарям и Сетке, что здесь имел в виду Михалыч. У меня, честно говоря, это не очень получилось. 12.02.2011 Используя геометрический образ, синтагматика пьесы — это собственно пьеса, ее можно изобразить в виде участка плоскости, содержащего все факты, поставляемые нам непосредственно пьесой (возможно, включающие те, которые в ней заключены непрямым образом и добываются путем логического сопоставления фактов, изложенных прямо). Парадигма же — переход в третье измерение, который возникает от изучения всего творчества автора, его жизни, широких современных и интимно-личных ассоциаций… короче, Михалыч тут все эти парадигмы приводит, так что дублировать не имеет смысла. 11.08.2011 А ведь есть еще и более высокие измерения: эпоха автора, современность, уход в историю, философию, культурологию, фольклор и т. д. — все это парадигматические измерения, которые способны обогащать и питать творческий поиск. 09.06.2013 Кстати, не улавливаю в данном контексте различия между синтаксисом и синтагматикой. По-моему, это одно и то же. 31.07.2012

[14] Это из той же оперы, тем более что парадигматика с синтагматикой — это что-то вроде диалектической пары в лингвистике. 12.02.2011 А вот тут, Львович, ты, кажется, промазал, никакая это не диалектическая пара, это просто два уровня структуры. Скорей можно сравнивать с функцией и ее производной. 11.08.2011

[15] И, как я уже говорил, возможно, гораздо более важную и нужную. 09.06.2013

[16] Ладно, может, примеры что-то прояснят, а то в терминологии я совсем запутался… 12.02.2011 Да-да, запутался. И до сих пор так и не распутался. 11.08.2011

[17] Не знаю, Михалыч, мне кажется, что Вы здесь немного схематизируете само мышление ассоциативное, сводя в каждом из случаев ассоциацию в некое плоское мышление. Тут уже не парадигма, а схематизация ради терминологии. Все же парадигма — это, как мне кажется, не сведение к жесткой схеме, а — крайне осторожное отсечение всего того, что с большой долей вероятности не пригодится к рассмотрению. А у Вас какая-то бритва Оккама получается: выплескиваются все дети вместе с водой единственно ради красивости термина и четкости схемы. Это я опять-таки недопонял употребленную терминологию. Просто почему-то слово «парадигма» упорно используется современными краснобаями как обозначение рассматриваемого круга проблем. «В границах данной парадигмы». Откуда это повелось — не знаю. (Отсюда и я спижонил с Оккамом.) Но и структуралисты, и Михалыч за ними вслед, и я (за 10 лет наконец разобравшись в существе вопроса, что сейчас попытаюсь доказать, а заодно и для вас изложить) вслед за Михалычем понимаю парадигму именно как множество отсутствующего в синтагматической ячейке, но возможного. То есть: 1. Синтагма представляет собой что-то вроде ячеистой структуры. 2. Каждой ячейке соответстует некое парадигматическое множество; 3. Один из элементов этого множества в данным момент соответствующую ячейку занимает in praesentia. 4. При этом данный (присутствующий в синтагматической структуре) элемент является представителем всего парадигматического множества. 5. Это множество — через этот элемент — всегда в этой структуре представлено л(только in absentia). Уф! Вроде наконец-то изложил внятно и однозначно! Примеры: 1. Ресторанное меню. Первые блюда — синтагматическая ячейка. Совокупность первых блюд, предлагаемых рестораном — парадигматическое множество. 2. Головные уборы — синтагматическая ячека. Все существующие в мире головные уборы, способные налезть на данную голову — парадигматическое множество. Характерная особенность: на одну голову два головных убора не наденешь, или в данный момент данную синтагматическую ячейку занимает только один элемент парадигматического множества. 12.02.2011 И еще как не понял, Львович. Михалыч ведь предлагает свои ассоциации просто как сэмпл (Мачо в своей книге вовсе не навязывает нам те, например, ПЖ, которые описывает, подчеркивая, что мы должны изобретать свои ПЖ сами) — у каждого ассоциации свои. Скажем, мне и в голову бы не пришли бы Калинин и Жемчугова. Скорее уж Горбачев и Раиса. Супруги Клинтоны. Или даже Ельцын и его дочка. Александр и как ее, персиянка. А ассоциативно от персиянки — вообще Стенька Разин. И так далее до бесконечности. Главное — ни одна идея не должна отбрасываться и чем нелепее, парадоксальнее и бредовее она выглядит на вскидку, тем пристальнее стоит к ней приглядеться в соответствии с АОО! 09.06.2013

[18] А сейчас, в III тысячелетии, Федя Бондарчук — вот уж от кого не ожидал! — умудрился означенное предсказание разглядеть в фантастическом боевичке Натанычей, написанном в начале 70-х! Чего только стоит картинка развала Союза, которую (думаю, с легкой руки Эдуарда Володарского) сценаристы внесли в диалог из авторского текста (за дословность не ручаюсь): «А за что Хонти и Пандея ненавидят нас? — За то, что у нас одна история Болд мой.: до войны это были наши то ли окраины то ли провинции». Или ротмистр Чачу — по поводу того, что из районов войн, конфликтов и стихийных бедствий сюда едет куча народу без документов… А рассказ (вложенный в уста Рады) о гибели отца Гая и Рады? — Он был врач и поехал лечить людей от чумы, и отказался уезжать (привет от Мишеля Нострадамуса); а средств и желания лечить ни у кого не было, так на зараженный район просто сбросили (каково это безличное — MAN!!!— «сбросили»!) атомную бомбу — вот уж актуально до невозможности; а ведь это тоже перенесено в диалог из текста от автора. Браво, Федор Сергеевич и компания! Ведь весь этот текст был у Стругацких, никто его не выдумал сейчас, я лично проверял!.. А ведь действительно MAN — основная враждебная сила в мире Натанычей, что ни возьми: и «Улитка», и «Трудно быть богом», и «Хищные вещи века», и «Малыш», и «Град обреченный», и «Хромая судьба» с ее «Гадкими лебедями» (там есть свой Туман — дождь), и «Жук» — везде стругацкие донкихоты ведут обреченную на поражение борьбу с безличным и неопределяемым Ничто. 13.02.2011 Забежал я вперед с этим MANом! 11.08.2011

[19] Этого, как говорил Мачо, нам знать не дано. 09.06.2013

[20] А вот с этим я не стал бы играться: следи за своими ассоциациями, а зритель позаботится о себе сам. Который раз вспомним Камиля Коро: «Если вы действительно растроганы, искренность ваших чувств передастся другим». И не спрашивайте о механизме этой передачи. Главно — она работает, это подтверждает весь многотысячелетний художественный опыт человечества. 09.06.2013

[21] Может быть и скорее всего — это разные предположения, и мне кажется, что они не очень монтируются друг с дружкой, поскольку представляют собой, соответственно, разные степени вероятности: низкую и высокую. То есть мы видим, как движется мысль Михалыча: предположив сначала хоть какую вероятность, тут же он возражает самому себе — нет, вероятность очень высока. И этот диалог с самим собой он оставляет в тексте, невольно демонстрируя, как рождается в его голове эта самая живая мысль. 09.05.2011

[22] Опа! А это я до сих пор пропускал! Не повторяйте мою ошибку: значит три ассоциативных «лейтмотива» — это имено те, что даны здесь Михалычем и даны не случайным образом, а системно, преднамеренно. 10.06.2013

[23] А еще модное слово: актуализация.

[24] Ну вот, снова-здоро́во… Нет, тоже богато. Но как же лейтмотивы: философские, религиозные, бытовые, в конце концов? А главное — исторические. А экзегетические, генеалогические, гносеологические, технологические, футурологические (в том числе: анти- и просто — утопические) — да конца-краю нет, ничего больше пока в голову не приходит, но при желании можно составить список на несколько страниц. Или философию с религией мы подверстываем к психологии? Или, все же к политике? А еще лучше — к эстетике. Нет, я не против постмодернизма, но нельзя же все сводить только к нему. А то сплошной игровой «Индиана Джонс» получится. Или Квентин с Робертом. Или вообще — Гоблин-кино. Кстати, в последнее время, глядя на экран и сцену, я начинаю подозревать, что к этому дело и идет!.. Михалыч, неужели это все благодаря Вам?!! Вот уж действительно: хотелось, как лучше, получилось, как всегда… Двумя ссылками ранее я зафиксировал, что именно эти три лейтмотива Михалыч предлагает неспроста. Значит, все, тобою здесь предложенное, Львович, тебе придется вкллючить как подструктуры в эти три более крупных подразделения. В любом случае, пока я с этим вопросом (ЛА) не разобрался, буду слепо верить Михалычу. 10.06.2013

[25] Не понимаю, зачем здесь Михалыч перешел от присущей ему ясности изложения (чудесным образом не противоречащей при этом живости и образности) к засушенному наукообразному словоблудию. От того, что он с десяток раз повторил слова «лейтмотив» и «ассоциация» (и производные), не появилось понимания, что он имеет в виду под термином «лейтмотив ассоциаций». А следующая цитата из Найта, будучи вырванной из контекста, выглядит просто пустопорожней демагогией. 11.08.2011 Вот вам, читатель, пример того, как вещи достаточно простые и ясные понимаются с большим трудом. Сейчас мне странно, что я был так туп и недалек, что не мог понять изложенного Михалычем столь логично и ясно. Возможно, мне нужно было сперва разобраться с вопросами синтагмы/парадигмы, чтобы до меня дошло, что такое (ЛА). Возможно, Михалыч выбрал не самый удачный термин. 10.06.2013

[26] Где же Михалыч его читал? Неужели в подлиннике? Полазил по Сетке, обнаружил о нем самом, Джордже Уилсоне Найте, достаточно много, его цитируют (на сносном русском, между прочим, что мы видим и в том, что здесь цитирует Михалыч, то есть книги на русском у цитирующих имеются). А вот текстов не обнаружил. Что же вы, гады, раз человек жил и творил весь прошлый век (год смерти 1985; кстати, он был не только искусствовед, но и режиссер-практик!), так уже нельзя отоэсэрить его книжки? Которые, небось, и не переиздают на русском. Какого-нибудь Пелевина-Акунина-Сорокина-Гришковца — хоть ректально потребляй. А действительно интересного мыслителя — шиш с маслом. И ведь если данную цитату разглядеть в контексте, может, и откритикованный мною наукообразный михалычев заплыв как-то прояснился бы? 11.08.2011 10.06.2013

[27] И касается это не только Шекспира, но — кто о чем — и, скажем, Чехова, а если сужаться до конкретной пьесы, то — моей многострадальной «Чайки», которую я сейчас Апрель 2009 г. очередной раз вывожу на зрителя, и всей кожей чувствую, что не дотягивают мои актеры до вот этого ихней кожей ощущения: и образного строя данной пьесы, и тех самых сравнений (аксиома сравнения; по моей терминологии — сопротивопоставлений), которых и внутри-то пьесы немеряно подробней — ниже, — а уж что до актуализации (или, как Михалыч именует ее, системы политических лейтмотивов), то там вообще нет ни начала, ни конца. И я просто не успеваю в них (актеров) это все вложить, спектакль рискует получиться и не «традиционным» крепким середнячком, и не ансамблевым атмосферным действом. Под последним я подразумеваю такое, в котором нет швов и ниток, а есть только оно само — действо. Сродни тем самым элевсинским мистериям, из которых и вышло театральное искусство, по крайней мере то, к которому я стремлюсь в этом спектакле и к которому пытаюсь привести своих актеров и грядущих зрителей. Получилось, получилось! Спустя три года и вполне — всего на одном спектакле, но — получилось!!! 31.07.2012 На сегодняшний день — уже спектакля три—четыре приближены к заветной цели, причем не только «Чайка», но и «Оркестр», и даже, хотя и в меньшей мере, — «Мнимый больной». 10.06.2013

[28] Это идет в полный разрез с неоднократно мною приводимой мыслью Мачо о том, что мы не можем знать замысла Шекспира чтобы выразить его в спектакле, выразить мы можем тоже себя. И структура лейтмотивов ассоциаций — то есть того, что имеет отношение именно к нам, хотя и порожденное взаимодействием с Шекспиром, — вполне подходящий объект для воплощения в спектакле. Именно таким образом и возможно действовать. Так что причем тут болтовня о чисто шекспировском, которое нельзя упускать и нужно удерживать, не понимаю. Слишком общо и никак не вяжется со всем, что перед этим утверждено Михалычем. Выглядит как очередное привлечение авторитетного имени, цитате же не обнаруживается ничего конкретного и важного. 10.06.2013

[29] См., например, здесь.

[30] Почему, интересно? И вообще — сразу картинка: ведьма за туалетным столиком или принявши ванну и сидя на ее краю, маникюрными ножничками ухаживает за своими ногтями, подправляет пилочкой, далее — лак: флакончик с крышкой-кисточкой… А потом вдруг что-то случилось, и красавица-ведьма превратилась в бомжиху-ягу. Что за несчастье у нее стряслось? (Подсела на героин? Умер близкий человек? Подставили конкурентки и выперли из профессии? Парень заставил сделать аборт и бросил? Не сделала аборт, а он бросил и куда «приданное» девать? Да и не парень это был, а просто изнасиловали пьяные подонки, пьяный отчим, трезвый брат… Для сравнений-догадок вам, читатель, представляется вся палитра ломаных женских судеб: как в вашем личном и окружающем вас опыте, в криминальной хронике, так и в мировом искусстве…) И как они объединились, эти три лузерки? 09.05.2011

[31] Медным тазом. 11.08.2011

[32] Да-да, зачем пьесу о Дон Жуане Мольер начинает с длинной лекции о пользе табака? Почему? 09.05.2011 Ну, вообще-то об этом говорилось выше — король хотел… Ха-ха, автор книги о вреде табака!.. 10.06.2013

[33] Все-таки Пёти́. Конечно, слово petit французы сплошь и рядом произносят так, как написал Михалыч. Но в случае фамилии, думается, это неуместно. 12.02.2011 А Пети скончался буквально на днях. 11.08.2011

[34] А где это у Микеланджело такие соски? Что-то не припоминаю.

[35] Видимо, у Вас, Михалыч, приступ аллитерации: мифология превратилась в нимфологию. И вообще не порнография это называется, а танец стриптизерши. Написал и засомневался. Полез в сетку. Нашел такие определения как просто «стриптиз», «стрип-пластика (или стрип-данс)». Мощное направление — «танец у пилона», сегодня преобразующийся в гибрид танцевального искусства и спорта (наподобие спортивного рок-н-ролла, бальных танцев, фигурного катания или капоэйра) 11.08.2011

[36] Нимфология!

[37] Да-да, нимфология в чистом виде!

[38] Да-а… Хорошо бы поставить это у нас, в Доме учителя, основной зритель которого — бывшие учительницы — пенсионерки… Подержать, так сказать, зеркало перед природой… Трудно, трудно живется… 20.12.2011

[39] Ага, беременные радистки Кэт… 09.05.2011

[40] Неопределенный пол куросавского существа!.. 10.06.2013

[41] А мне как раз вспоминается сцена из начала этого фильма. Когда я впервые его увидел в начале 70-х, я был еще молод и неиспорчен и смотрел кино, ничего не отмечая и не анализируя, а растворяясь в процессе. И сколько ни смотрел Я много раз его потом пересматривал, как только видел по афише, что где-нибудь идет. Бросал все дела и ехал невзирая на расстояние — хоть на другой конец Москвы. 11.08.2011, — выходя из кинотеатра, каждый раз никак не мог вспомнить тот миг, когда Япония 1948 года (с ее грязным вагоном без лавок, с сидящими на полу, в духоте и тесноте японцами На самом деле это следующая сцена — в ночлежке. Кажется — предшествующая описанной ниже, о которой и идет здесь речь. Впрочем, фильм доступен, любой читатель может посмотреть сам — настоятельно рекомендую. 11.08.2011) — незаметно, несмотря на японские лица, имена и реалии, — превращалась в любимую мою Россию XIX в., художественную вселенную ФМ. Когда я пересматривал фильм в записи, уже в наше время, я рассмотрел эпизод детально: витрина фотоателье, где выставлена фотография Настасьи Филлиповны ну, ее аватары — японки куросавской, в стекле четко отражаются лица стоящих перед витриной японца Рогожина и японца Мышкина таким образом, что получаются просто три лица рядом — как «основоположники» на шапке газеты «Правда» — только не в профиль, а анфас, и не наезжая друг на друга, а встык (как античный рельеф на фронтоне). И весь кадр пронизывают крупные хлопья медленно падающего в морозном безветрии снега, а бэк-вокалом — вдруг! в Японии! — на чистом русском языке летящий тенор тянет: «Степь да степь кругом». А Мышкин с Рогожиным время от времени перекидывают друг другу реплики. Причем в какой-то момент понимаешь, что они прозрачные! Отражения есть, а отражаемого нет, мы смотрим сквозь не видимых нам персонажей. 31.07.2012 Вот примерно такая анатомия эпизода.

[42] Скульптуру в Сетке не нашел. Но нашел фотографию монумента бойцам Сопротивления в Бухенвальде. Ну, вроде, получше Вучетича. Хотя куда уж хуже — Церетели, что ли? В общем, соцпомпезность тоже присутствует. А! вот и ангела-хранителя нашел. 11.08.2011

[43] А можно — хирурги в больнице скорой помощи. Двое катят носилки, у одного изломанная беломорина в углу рта. Третий делает непрямой массаж сердца. Периодически останавливаются, «реаниматор», словно вампир, делает «рот-в-рот», «курильщик» выпускает облако Адского! 31.07.2012 дыма — «поехали дальше», — опять остановились, реаниматор глянул на часы, тронул тело: «Готов — в морг». На самом деле это зарисовка с натуры: эпизод, рассказанный Гришей Эйдельманом, — из его работы в службе реанимации (он обслуживал аппаратуру). 12.02.2011 А в целом — хороший образ: профессионалы в действии. Это как раз то, чего не хватало «авторам-аватарам» в «Козетте». Пока они были «посетителями», там удавалось за счет чисто формальной характерности дать «мясо» спектаклю. Как только они выстраивались и вещали, сразу делались постными и неинтересными. А с другой стороны, обытовлять символические сцены — тоже неправильно. Если когда вернусь к этому спектаклю, не забыть бы подработать этот момент. Ну, за исключением «леса» — там просто нужно подтянуть пластику — пантомиму. Может, даже «диктора» на эту сцену спрятать — пусть через микрофон работает. А я его, кажется, таки прятал. Без микрофона, просто голос звучал из-за кулис. 20.12.2011 Не из-за кулис, просто он оставался за трактирным столиком, когда остальные превращались сперва в кукол, а потом — в лесных духов. Материальное-то пространство оставалось неизменным. 31.07.2012 Пустое пространство? Неизменным? Львович, ты что, с дуба рухнул? Надо же такое сморозить! 10.06.2013

[44] Можно, кстати, жевать и мундштук беломора. А еще — лузгать семечки на завалинке. 10.06.2013

[45] А еще — скучающие подростки тусят, посасывая пиво, покуривая анашу, понюхивая «момент», покалывая герыча, потрахиваясь… нет, даже не потрахиваясь, а — тупо самоудовлетворяясь… Хотя… как-то в инете попалась порно-фотка: три девушки расположенные в круговую композицию, доставляют друг другу по этому самому кругу оральное удовольствие. А если еще при этом (это уже об этюде) — время от времени отвлекаются от увлекательного занятия, произносят реплу — и снова к делу! Типа как у Феллини в «Репетиции оркестра», помните, как пианистка (или кто она там, уже не помню), сношаемая под роялем, флегматично грызет яблоко? Такого, Михалыч, Вам в голову не приходило? По-моему, клево. Правда, на театре, похоже, нужного эффекта не добиться, ракурс не тот (не выстраивать же специальный станок), это все для кино.

[46] Произносимое ими имя. Почти «на мели мы налима лениво ловили…» 11.08.2011

[47] А вот это блеск режиссуры, причем — в плане защиты и поддержки исполнителя. Ведь действительно — что сто́ит в некоей пофигистской стилистике, чисто формально, без конфликта, без задач, только технически, на гребне уже существующей накопленной атмосферы, отдохнуть на некоей «паузе»? И потом — на контрапункте — выдать событие, а затем — уже буквальную — паузу. И — атмосфера вырастает выше крыши. Единственное… Если бы это была сцена в середине спектакля… Но это-то — первая сцена. И здесь проблема. Впрочем, преодолимая. Если, к примеру, дать жанровую увертюру, как у Михалыча в «Лире».

[48] Не помню, производил ли я изыскания по поводу этого самого «открытого времени», насчет которого ниже Михалыч скажет новое слово в составлении кроссвордов, но следов этих изысканий я не обнаружил. Впрочем, эта сноска уместна скорее в 18-м файле.

[49] Не говоря о безусловной и тотальной мистической подоплеке театрального действа. Называй это подводными течениями, дальними планами, зонами молчания — мистика в обязательном порядке должна всегда присутствовать в спектакле. Пусть на последнем, микропсихологическом, крохотулечном уровне, но — не исчезать совсем. Я мог бы аргументировать, обращаясь к сакральным корням театрального искусства. Но я поступлю по-Михалычеву. Я введу собственную аксиому: Аксиому Обязательной Мистики (АОМ)! В любой момент репетиционного процесса, в любой момент спектакля, когда возникает какой-то затык, — вспомни эту аксиому, сделай неожиданную, идущую вразрез с плавно текущим рисунком спектакля, паузу, сбивку, переход, жест — и прислушайся к тишине, прислушайся к биению сердца — своему и зрительного зала, попробуй почувствовать космическую энергию, наполняющую пустое пространство, — и поймав унисон или контрапункт — можешь спокойно двигаться дальше. 10.06.2013

[50] Даже не знал, куда воткнуть замечание. Совершенно согласен с подобной формулой, раскрывающей важнейший критерий величия, одно из необходимых (не уверен, как Михалыч, что достаточных) условий этого самого величия. Но ему, как и всем прочим критериям величия, сопутствует еще один необходимый и на этот раз достаточный признак: принципиальная невозможность определить корни этой — в данном случае — многозначности. За счет чего она возникает? Каким образом поэту она удалась? Ответить не способен никто и в первую очередь — сам автор. 11.08.2011

[51] Чуете? Питер это прекрасно понимает! Вычитывать, вычитать, умножать, складывать, делить, дифференцировать, интегрировать, инвертировать, индуктировать… все возможные операции со всеми возможными аргументами и функциями любого порядка! 10.06.2013

[52] Если честно, сравнительно с Питером, довольно невыразительно. 10.06.2013

[53] Пусть читателя не смущает очередной терминологический выкрутас Михалыча: в данном контексте «парабола» — то же, что и притча, а вовсе не алгебраическая функция. 09.05.2011 А вообще-то, Львович, глянь у Брехта, что имеется в виду. 22.12.2011

[54] А Смерть-Невеста в «Весь этот джаз» Фосса… См. ниже. Между прочим, киноведы вполне определенно связывают этот фильм с «8¹/₂». Или у него же в «Кабаре» Джоэл Грей — явный бес! Особенно есть там один кадр-крупняк, те, кто видели фильм, наверняка понимают, о каком кадре я говорю: конец песни «Money». И далее в фильме этот крупняк мелькает врезкой в действие. 11.08.2011

[55] Да даже Да, да же! 31.07.2012 если и верить, наше отношение останется таким же. Но предположим, они существуют, все равно. И тогда в повседневной жизни они проявляются, мягко говоря, далеко не всегда, и повседневная жизнь с ними никак не связана. Поэтому их «реальное» проявление — всегда — вышибание из повседневности, чудо, а проще — переход из имманентности в трансцендентность (во сказанул! — «проще»!), которые не могут смешиваться, а сосуществуют по разные стороны фронтира бытия.

[56] Вспомним, кстати, его отца, Ваньку-безбожника. 22.12.2011

[57] Бедный Бэкон! Впрочем, порядочным людям чего только не приписывали. Мне, например, Вовка Соловьев как-то, на последнем курсе, приписал, что свой дипломный спектакль я ставил не сам, а его поставила моя жена Таня. Причем приписал с апломбом, дескать, это всем известно. Я тогда обиделся: это абсолютно не соответствовало истине, — а зря. Год назад, совершенно неожиданно, его не стало; что в сравнении с этим разные былые бестакности одних, обиды других?.. 12.02.2011. Ведь, по сути (сообразил я спустя годы), он приписал мне, что обо мне что-то известно всем! Каков комплимент безвестному! Чуть ниже у Михалыча — о схожей ситуации Толстой—Шекспир. Вот только мне не повезло, я, в отличие от последнего, в соответствующий момент был еще жив…

[58] Что-то какая-то натяжка. Театр и призрак — ясно. А где пещера и рынок? Что они символизируют в шекспировском творчестве? 11.08.2011

[59] Эх, какая была у меня в этом слове опечатка: «сласть»!

[60] О боже, Михалыч, почему бы не написать попросту: для обозначения? 09.05.2011

[61] Например, Сухово-Кобылин…

[62] Согласитесь, попахивает натяжкой. Думается, это из-за того, что цитата вырвана из контекста. Михалычу очевиден ее смысл, поскольку он-то в материале. А что делать нам?..

[63] А здесь Вы, Михалыч, уже начинаете постулировать в стилистике моего лучшего друга Ланы. Сегодня — 28.04.09 — у него день рождения. Пишу это, а в ванной включена вода, собираюсь в гости, не знаю, что подарить. Кто сказал, что эрудиция несовместима с суеверностью? Взять хотя бы известный анекдот про подкову над дверью Бора: «Главное — чтобы работало». 12.08.2011 Я впоследствии стал активно пользоваться этой аксиомой, так и назвав ее: Закон Бора. Например та же психологическая атмосфера, скажем, театрального спектакля, еще как работает вот уже третье тысячелетие, а об ее сущности, структуре, генеалогии, принципах действия и т.д. и т.п. человечество ничего не знает. Но ни один нормальный человек не сможет заявить, что ее не существует. Поскольку — работает! 31.07.2012 Кстати, говорят, что всякие там физики-математики доказали существование Бога. Ага, я совсем недавно где-то наконец вычитал смысл доказательства: с точки зрения то ли квантовой механики, то ли еще чего, Большой Взрыв не мог произойти сам по себе, без некоего «разумного детонатора»; то есть — первоначального толчка некоего Создателя. 09.05.2011 В современной физике даже есть такой термин: «частица бога». 31.07.2012 Я уже не говорю про Оккама… Короче, это же гвозди и бублики, а не котлеты и мухи. Суеверие соотносится с трансцендентностью, а эрудиция — сплошная имманентность.

[64] Кстати, доказывалось, что Шекспир с его биографией не мог иметь такого образования, и это главный аргумент утверждающих, что пьесы Шекспира написал не Шекспир. Поэтому раз и навсегда выскажу свое мнение: кто бы ни был физическим автором этих пьес, у них явно есть автор и его мощная и оригинальная индивидуальность совершенно четко стоит за ними. Так какая разница, сам ли Билли это был, Джонсон, Бэкон или кто-то-там-еще? Важно что он был, и мы общаемся именно с Автором, кем бы он ни был в своей земной жизни. Тем более что, как я уже говорил, Художник с большой буквы «Х» — лишь проводник некоей трансцедентальной воли. Не говоря уже о том, что, как заметил и Михалыч: мы пьесы Шекспира воспринимаем как произведения литературы, а он их писал совсем для иной цели: как постановочный материал. То есть здесь-то как раз мы имеем дело с разными (непересекающимися!) парадигмами (в модном значении слова: то есть, попросту, разными концепциями) и возможность для рационального обсуждения отсутствует.

[65] Это, между прочим, — про Михал Сергеича так говорили. 10.06.2013

[66] Где-то Михалыч уже щеголял этим финдесьеклем. Хотя произносится типа «фэ́дёсьэ́кль». И я к нему уже цеплялся. Но повторюсь. Здесь он буквализирует выражение, имея в виду конец для нас прошлого — для него текущего — века, XX-го. См. следующий абзац у Михалыча. А так… fin de siècle (фр. «конец века», иногда «фин-де-сьекль») — обозначение характерных явлений периода 1890—1910 годов в истории европейской культуры. В России более известно как Серебряный век. (Википедия) 11.08.2011

[67] Тут пришло мне в голову: похоже, история развивается не по векам, а по полустолетиям. Недаром Лец сказал: У каждого века — свое Средневековье. Не только границы веков — но и их середины. А вот между двумя этими точками — событий нет, они только готовятся. Возможно, потому что за 50 лет еще не вымерли все представители предыдущего полтинника и участники предыдущего события. А за сто лет генерация обновляется уже практически полностью. Скажем, мои родители вошли в активную жизнь государства и общества в середине века. И хотя уже были на пенсии, но к 2001 году все еще входили во влиятельную социальную часть общества. Интересно, что популизм государства и бизнеса нацелен не на деятельную часть общества, а — соответственно — на пенсионеров и тинейджеров. Я родился в середине века, но к середине следующего, видимо, уже меня не станет. А вот детям моим и их сверстникам в 2050 году будет принадлежать жизнь на Земле. Внукам же — уже конец XXI века. Да нет, к концу XXI внучки мои уже будут глубокими старушками, дай им бог всяческого здоровья. 12.08.2011

[68] Ну сказанул! А ведь без декаданса нет прогресса! И наоборот, ретроградство, не приемлющее декаданс — в том же искусстве? — это же примерно то же самое, а — вот же! — они лютые антиподы! Как же, Вы, Михалыч, здесь оказались метафизичны — в лучших традициях коммунистической идеологии!

[69] Это что, Бальмонт, что ли, правящая верхушка?

[70] Это который Синяя борода, что ли?

[71] Насчет «ничемнепримечательности» Якова я уже высказался… Ну и «державный Генрих, аглицкий король», помимо того, что мочил своих жен, как куриц, мало чем большим может похвастаться. Грозного ведь тоже можно и даже модно называть прогрессивным правителем, одним из локомотивов развития России. А то, что оставил страну совершенно разваленной, проигравшей большинство войн, населенной народом духовно опустошенным и сломленным духом, что по его вине пресеклась первая и единственная легитимная правящая династия? Что как следствие можно рассматривать все последующие беды: от смутного времени — через 1917-й и вплоть до наших дней?.. С этим как? 31.07.2012 То же, кстати, произошло во Франции. Людовик XIV оставил своим наследникам неоплатный госдолг, от которого, как показала история, есть единственное лекарство — революция. Болезнь эту можно затянуть на века, но избежать летального исхода невозможно. 10.06.2013

[72] А здесь очень похоже на правду. Напрашивается XIX век: от государей братьев Романовых Павловичей к последнему Николаю. Да и тот же XVIII в.: от жестких царственных дам (плюс весьма перспективный Петр Алексеевич II, совсем мальчишкой ушедший из жизни, но успевший — мальчишкой! — поставить на место всесильного Меньшикова) к истеричному Павлу. Правда, был и XVII век: от Федора Иоанновича к Петру. Так что эмпирический путь (индуктивный метод) здесь не сработал. Да и Николай II — его куда верстать: к концу XIX или, все же, началу XX века.

[73] «Союз пяти» А. Н. Толстого довольно выразительно описывает возникновение такой ситуации: когда так называемые социальные ожидания людей аннулируются (в буквальном смысле этого слова). А еще раньше возникла формула «пир во время чумы». Кстати, этот термин Е. Б. Вахтангов прикладывал к чеховской «Свадьбе». Да и «Юбилей» попахивает концом света. Так что этот феномен был достаточно известен, исследован и изучен — по крайней мере художественно — в достаточно разные времена.

[74] Так у Михалыча. Хотелось бы думать, что это он так юморил. Конечно юморил, Львович. Посмотри на себя, как ты сам коверкаешь слова. 12.08.2011

[75] Пожалуй, таки юморил. Сообразил-таки, тупица! 12.08.2011

[76] Хороший неологизм. Только почему не с большой буквы? Хорошая фамилия. Типа: Гуральник, Пасечник, Брагарник, Направник. Чапек, в конце концов. А так — это такая профессия. Или больной. Типа: почечник, гипертоник. А! Так есть такая — булемия!..

[77] Не знаю. Думаю, Ваньку IV-го — вряд ли. Да и Анну Иоанновну тоже. Да и Петр Алексеич тоже был не сахар. 10.06.2013

[78] Тогда Вам, Михалыч, еще не были видны масштабы происходившего беспредела. Да и сегодня они прорисовываются как-то не вызывая особого доверия. Как Вы сами заметите в III части, жизнь, которая являет нам свой лик кажется нереальной сравнительно с правдой театрального спектакля! 10.06.2013

[79] Эх, Михалыч, нострадамус Вы наш… И тоже Мишель… 09.05.2011

[80] А это уже сходство итогов.

[81] А также связь этих самых времен. А еще — век не просто вывихнут, он вывихнул сустав. Образ нарочито парадоксально сведен к медицинскому термину. И поэтому, несмотря на то, что этот, последний вариант — не художественный перевод, а подстрочник, мне он кажется наиболее выразительным.

[82] Эк хватил 2-3 века. Это уже реальность. Которая сама-то — виртуальность. Порою кажется, что гибсоновская антиутопия списана с натуры. И еще. Повествование в третьем лице это хорошо. Но мне вспоминается, как мне пришло в голову попробовать повествование во втором лице. Превосходный пример — уже цитировавшийся отрывок из Гофмана. Позже я обнаружил, что таким же повествованием написан «Прерванный полет» Влади (не песня ВС, а книга о нем, названная по этой песне). Но у нее другое. Если у Гофмана каким-то виртуознейшим образом повествование, начавшись прямым обращением к читателю, в конце неожиданно оказывается повествованием о самом себе (типа: «когда слушаешь политиков, чувствуешь себя идиотом»). У Марины же это однозначно — обращение к Владимир Семеновичу, Володе.

[83] А попробуйте поменять на мое любимое второе лицо (см. предыдущую мою ссылко-сноску) — еще круче получится: «Ты увидел… ты понял…» А еще лучше: «Ты видишь… ты понимаешь…» 12.08.2011

[84] Ведьмы!

[85] Ха-ха!.. Например, моя без малого трехлетняя внучка, девочка исключительно вежливая и позитивная, всегда говорит «спасибо» и, прежде чем что-то сделать, всегда спрашивает: «А моно я…» — и далее излагается просьба. И все это таким кротким и послушным тоном. Но попробуй сказать Дашеньке: «Нельзя»!.. Я вам в этом случае не завидую… В 5-летнем возрасте она заявила: «Я ненавижу добло! Я люблю зло!» 22.12.2011

[86] Я так и не понял, Вы, Михалыч, что предлагаете? Отменить принципы Декларации независимости. Вы считаете, что можно жить в обществе и быть от оного свободным? Но тогда ведь автоматически вступает в силу закон волка-одиночки, и дальше — «день открытых убийств». Или я Вас превратно понял?.. Что обидно, уже и не спросишь у Михалыча, что он имел в виду…

[87] Это уже прямиком из Мачо, это все точно.

[88] И это Мартина раздражало всю жизнь: всю жизнь он утверждал, что его философия к экзистенциализму не имеет отношения см., например, «Письмо о гуманизме», но вот и Михалыч туда же. Не говоря о том, что это все равно что Гегеля называть марксистом. То есть, наоборот, «ранний Хайдеггер развил некоторые мысли, которые в дальнейшем вдохновили Сартра на создание экзистенциализма» (Википедия). Обратите внимание: ранний. А ведь был еще и поздний, совсем другой. 31.07.2012

[89] Тоже шутка, видимо, в оригинале неодушевленно все это. А поскольку неодушевленное не ходит, соответственно — «принеси». Но в сказке-то, сколько помнится, это самое оказалось вполне одушевленным, хотя и лишенным материальной оболочки. Впрочем здесь «хотя» неуместно, наоборот, одушевленное без материальной оболочки — даже не одушевленность, а душа в ректифицированном виде.

[90] Наверное, все-таки, лучше, мне кажется, «как говорится», «многие думают» (здесь с возвратным глаголом не получается), ну а «считается»-то точно лучше. Но вообще еще более точны часто превращающиеся в «языковые паразиты» обороты типа «как говорится», «так сказать». Во французском есть аналогичное « on ». А еще есть в русском безличные предложения, о которых говорил Мельников в «Доживем до понедельника» по поводу того, что в них есть некая безысходность: «Моросит», «Смеркается», — и не с кем бороться; не на кого жаловаться. И мне подумалось, что в немецком и французском такие предложения как раз образуются с теми же, соответственно, «man» и « on », и тогда ясно, откуда безысходность — именно из-за этой экзистенциальной шняги, присутствующей в русском языке латентно. То есть безысходность — некая эмуляция экзистенциального ужаса.

[91] Для ясности — фрагмент словарной статьи: …pron indef не переводится; …употр. в роли подлежащего в неопределенно-личных и обобщенно-личных предложениях; man sagt — говорят То самое «говорят», которое Михалыч сейчас приведет как пример. man pocht an die Tür — в дверь стучат.

[92] Иногда мне кажется, что Вы, Михалыч, действительно не хотите, чтобы мы Вас поняли… 12.08.2011

[93] Кстати, специально взял почитать Хайдеггера, но MANа там не нашел, в переводе на русский язык термин затерялся, я так и не смог идентифицировать его с русским аналогом, предложенным переводчиком. Но все равно почитал не без пользы. Я нашел у Большого Мартина Мне очень понравился михалычев «Большой Билл». совершенно потрясающее понятие «экзистенциального ужаса», того самого Главного Ревизора, о котором идет речь у Мачо, когда он цитирует Щепкина (с. 181) по поводу бессмертной пьесы Большого Николая Васильевича Кстати, только что отпраздновали 200-летие последнего, которого к этому юбилею на Украине умудрились перевести на мову, превратив его творения — особенно многострадального «Тараса Бульбу» — в анекдот про хохлов и москалей, ляхов и жидов. И особенно меня поразила мысль, смыкающаяся с бессмертной формулой Игнациуса Лойолы Помни о смерти. 31.07.2012, о том, что из всех сущностей в нашем бытии лишь человек осознает свою смертность — с самого рождения до смерти — поскольку он единственный сознает свю «вдвинутость в Ничто» Перед этим сын бочара Есть ведь в этом некая парадигматичность: сын бочара, сын перчаточника… Возможно, еще одно условие величия? Причем чуть ли не необходимое. И достаточное — чтобы утверждать, что поистине великий художник должен иметь не только бандитскую (в смысле аристократическую) кровь, но и (и лучше только) кровь труженника. Например, плотника… Как и любое парадигматическое утверждение, это, конечно, не выдерживает критики синтагматической: были и Толстой, и Пушкин, и Черчилль. Но — по Бору — работает, а это главное! 12.08.2011 вполне диалектически объясняет, откуда он взял это Ничто: если есть Сущее, то оно не может существовать без своей противоположности, которую он и обозначил этим термином: Ничто. Но это никак не Man, или я чего-то недопонял. и, соответственно, свою обреченность возвращения в Ничто: лишь человек вдвинут из бытия в Ничто, и именно этим отличается от прочего сущего. Психика загоняет это знание в подсознание, а то ведь так и свихнуться недолго. Но бывают в нашей жизни моменты — помимо момента рождения и момента смерти — когда на миг это знание вспыхивает в нас — и возникает тот самый экзистенциальный ужас, когда кажется, что земля уходит из-под ног. Это лишь миг, затем срабатывают защитные механизмы психики, и осознание «memento mori» загоняется обратно в подсознание. Но оно все время живет с нами, сублимируясь в неотвратимо имманентное человеку явление веры (не религиозности!), которое я, будучи и оставаясь по сей день атеистом, так долго не мог для себя объяснить. Во избежание недоразумений, мысли о вере пришли мне в голову только что, у Хайдеггера этого в такой форме, сколько я успел прочесть, нет. А вот предшествующее — вольный пересказ мыслей немецкого философа. Кстати, здесь я вижу связь с моей АОМ. 10.06.2013

[94] Концерт по заявкам, что ли?..

[95] А еще классно: «Мы тут посоветовались с народом…» 31.07.2012 Ну, это что-то вроде оруэлловского новояза (или — по Чуковскому — канцелярита). Действительно, при совке было это самое двоемыслие: один язык на кухне, производстве и т.д., и почему-то совсем другой — с трибуны. Помнится, я честно пытался читать брежневские доклады на всяких съездах, все эти «народы Советского Союза на говно… нога в но-гу идут…» Даже в песни попал этот новояз. Не помню, у Войновича или у Зиновьева это было:

Широка страна моя родная.

Многовней… — и т.д.

Ну вот не лезло это никак. Удивляюсь, как это я ухитрился все эти экзамены сдать — что в школе, что при получении высшего образования! Видимо, преподов все это тоже доставало.

[96] Между прочим, термин «другой» (или «чужой») — ключевое слово в науке этнографии (она же — этнология), которая как раз и изучает философию, социологию, психологию и все прочие науки в контексте «контакта» — именно в том самом смысле, в каком в фантастике (в частности, у тех же Стругацких) существует комплекс наук, названия которых начинается с «ксено-». Эта наука возникла всего несколько десятилетий назад. Но — считаю — предмет ее исследования — самый актуальный на сегодняшний день: речь идет о сохранении жизни на Земле. Ведь если взаимочужие не научатся договариваться… Продолжать не хочется… Именно ксенофобия называется среди главных и опаснейших проблем современной жизни. 10.06.2013

[97] Блин, надо будет поискать, у меня как раз где-то на полке стоит это самое «Бытие и время». Но вообще как актуально звучит: тут и про поп-культуру, и про стихийный национализм, которому податливы даже неглупые и интеллигентные люди, тот же Лана. Ну и вообще — мещанство и пошлость — вот что такое «man»! Как писала Белла Ахмадуллина:

О пошлость, ты — не подлость!

Ты лишь уют ума.

[98] А это прикольно: субботник. «Блэк Саббат», черная месса, шабаш на Лысой Горе, на горе Брокен! Ну и наша черная суббота — советский юмор.

[99] Обожаю анекдот, как ежик бегал по лесу — всех звал на субботник, а отнекивающимся говорил: «Да вот же, ты включен в список!», — после чего все понимали, что деваться некуда. А когда нашелся некто (кажется, заяц), который неожиданно все равно отказался, ежик ему: «Ну хорошо, я тебя вычеркну».

[100] Ой-ей-ей, Михалыч, не надо так шутить! За что Вы так Большого Иммануила?! Я понимаю, Ваше Свободолюбие это я так обращаюсь к Михалычу, Ваш протест против рамок, в которые общество вписывает личность. Но Кант-то в основу всего ставит гуманизм, нравственность. Хайдеггер же говорит об оборотной стороне — попросту, стадности, а значит — безнравственности. А это еще вопрос, как понимать термин «нравственность». Общественная нравственность — как раз имманентна обществу-стаду, в котором любая индивидуализация безнравственна. 12.08.2011 Ну, Львович, ты тупой. Понятно же, что дядя шутит! Или обрадовался, что на старости лет удосужился поинтересоваться, что же там «…ский императив Канта гласит…» А то Меньшов в фильме зловредно именно в этом месте дал смену плана. Что до самой шутки, то шутка качественная: Михалыч взял устоявшийся термин и придал ему буквальное звучание. Заодно, кстати, вызвав раздражение и парадигматический взрыв у Львовича, то есть добившись эстетического эффекта. 10.06.2013 Во намутил, во набаломутил! И ведь по отдельности все, вроде, верно и интересно. А друг другу — сопротивопоставлено по полной программе! Впрочем — см. ниже, где уже не про Канта, а про Кантора, — там мы получаем подкрепление вполне логичной связи и взаимообусловленности общественных стадности и нравственности. 10.06.2013

[101] Значит, есть все-таки связь с Ничто. То есть это «man» наши перевели таким образом? Странно. «Ничто» по-немецки, сколько я помню, что-то на букву «n». Ща гляну в словарь… Точно — на «n»… Как это сплошь и рядом случается в немецком языке (в отличие от многих прочих), в нем имеется одно единственное слово для обозначения понятия «ничто» — «nichts». Возможно, именно благодаря меньшей многозначности слов и стал немецкий языком философии — меньше споров о терминах, больше разговора по существу. Мой живущий в Германии приятель Гриша Эйдельман привел такой остроумный пример. В русском языке для слова «умер» существует куча синонимов, изложенных Безенчуком в «12 стульях». А в немецком — единственное слово: gestorben — партицип цвай глагола sterben — «умирать» — и ни одного синонима.

[102]

И умным кричат: «Дураки, дураки,

А вот дураки незаметны…

[103] Я понял, — «man» — это антипод энтропии, сила, уравновешивающая второе начало термодинамики. И как к нему ни относиться с точки зрения нравственности и стремления к творчеству, без него не обойтись, Михалыч. Как бы грустно это ни звучало. А выше — помните? — я нарисовал картинку «перенасыщенности образами», когда это самое второе начало начинает работать в обратную сторону. Так это, значит, man? Гениальная догадка!.. Но если так, то и man, получается, можно применить благородно и с пользой. Лишнее подтверждение, что не бывает ничего плохого или хорошего само по себе. Важен способ приложения. 10.06.2013 Кстати, похоже, именно на эту тему наваял свой «Учебник рисования» Максим Кантор. Только у него в роли «энтропиегенной» силы выступает истинный художник, противопоставленный обществу Как не вспомнить Вознесенского? —

Художник первородный

Всегда трибун,

В нем дух переворота

И вечно — бунт!, —

а в роли «”man“-генной»: художественный авангард со всеми этими инсталляциями, перформансами, граффити и т.п. — а ля: бойсовские рояли и зайцы, поллоковские дырявые ведра, уорхолловская мультипечать и т.д. и т.п., — короче, подмена мастерства и техники их принципиальным отрицанием; вытеснение выработанных столетиями художественных традиций во имя сохранения общественной стабильности. Другими словами, общественное развитие привело общество к осознанию враждебности себе и опасности истинного искусства и выработало наконец действенный механизм противодействия этой опасности и ее нейтрализации — в виде «художественного» авангарда, где художественное (истинное) воздействие подменяется модой, престижем, гламуром. 12.08.2011 По зрелом размышлении, я пришел к выводу что опасен уклон что в ту, что в другую сторону, хвостом Иа-Иа здесь не пахнет. Для общества губительна индивидуализация, но без нее невозможно истинное искусство. Но, с другой стороны, общество без искусства также обречено на застой и гибель. Получается: что так, что так — кирдык. Так что только культура, такт, творческая интуиция поможет и обществу и личности угадывать и находить ту золотую середину, которая сохранит общество, а в нем — искусство. 10.06.2013

[104] Это, как в армии. «Фюрер мыслит за тебя». Я писал об этом, хоть и неуклюже, в 1-й главе своей нетленки, посвященной как раз самоощущению солдата: Удивительное ощущение свободы от ответственности. 09.05.2011

[105] Михалыч, что вы имели в виду? Я не силен во французском, но по-моему, такого оборота не существует. Наверное вместо дефиса после «Но» нужен пробел (то есть это не французское « non », а русское «но»). Тогда французским будет то, что осталось. Как сказал бы Задорнов: «Приготовьтесь»: пропуск, разрешение на въезд, на выезд, на вывоз. Опять Михалыч хохмит. Что он имено имел в виду? Калька, вроде: «Дайте пройти». В смысле: «Идем дальше?» Вероятнее всего. 10.06.2013

[106] Хочется только отметить, что в биографии самого Хайдеггера мы видим такой совковый пример! Человек, высказавший столь тонкие и точные мысли о нивелировке, стирании личности, диктатуре «man», использовании реальными диктаторами этого инструмента и т.п., был до самого конца войны членом НСДАП, за что впоследствии даже был лишен возможности преподавать. Парадокс? Да нет… Не все могут быть столь принципиальными нонконформистами, как Михалыч. Кому-то хочется жить и плодотворно работать, а не гнить в концлагере. И кто бросит камень? А может, это был принцип, столь нам знакомый — всегда оставаться на стороне побежденных. Легко быть на стороне победившей партии. А ты вот останься ей верен, когда она повержена. Сколько таких старых коммунистов мы знаем. Вплоть до того, что человек прекрасно понимает свое несогласие с «генеральной линией». Более того, и никогда не был согласен, будучи в рядах, где оказался, выжив в 41-м после смертельной атаки. И это для него гораздо более важная причина оставаться в рядах, нежели его согласие или несогласие с этой самой линией. Таким был до последних дней мой отец, прекрасно все видевший и понимавший. Но, вступив в партию на фронте, он сперва не мог предать свое боевое прошлое, а когда партия проиграла, не мог предать проигравшего. 12.08.2011

[107] Интересно, что Михалыч имел в виду во втором случае — что война кормит медиков? Ну кормит. Так что же, раненых не лечить? 10.06.2013

[108] Или микробы. По-моему, лингвисты так и не решили, они одушевленные или нет.

[109] Газы и лазы. Или газеры и лазеры. 12.08.2011

[110] И общественную мораль с помощью секс-бомб. 10.06.2013

[111] Ну, мне, Михалыч, точно не нужен. Спасибо за проявленное лично ко мне внимание… Я в смущении. 12.08.2011

[112] А еще так называемый административный восторг. Здесь мы можем видеть социально-экономический исток этого вида «man»: люди не слишком кчемные, но тем или иным образом получившие диплом, вытесняются из реального производства — как это описано тем же Паркинсоном — на более или менее руководящие должности, от которых (должностей), желательно, само производство никак не зависит, а соответственно и не предусматривающие (должности) каких-либо реальных обязанностей и ответственности. Но реакция подобных функционеров однозначна: в стремлении оправдать свое существование, они начинают неудержимо генерировать указания, инструкции, правила Жванецкий метко назвал это свойство «председательской железой» и, мало того, — назойливо требовать от людей-созидателей — работников — неуклонного исполнения результатов своего «творчества» И планов! И отчетов!.. 12.08.2011, чем наносят куда более существенный ущерб производству. А тому (производству) и ответить-то нечем: оно же само имплантировало ему эту председательскую железу — пытаясь от него избавиться и не предвидя Еще как предвидя! Сколько же можно наступать на одни и те же грабли? Но почем-то все ходим и ходим по граблям. Видимо, общество неизлечимо инфантильно, рассчитывает на какое-то чудо. А скорее всего, это одно из проявлений man: каждый умен сам по себе, но все вместе не способны ни на что кроме совместного безвольного движения по течению в сторону увеличения энтропии. Впрочем, ниже красным шрифтом я об этом уже писал. 10.06.2013 столь парадоксальных последствий. А назад дороги нет, поскольку с должностью вручается эта железа́, и власть — тот самый То самое? «man». Интересно, что производство, избавляясь от этого балласта, также не индивидуализировано в этом действии избавляния. Оно тоже MAN-подобно. То есть здесь нет осознанного индивидуальным интеллектом действия, а следовательно — отсутствуют и механизмы прогнозирования, создания и анализа различных сценариев, видения перспективы и т.п. социально-стратегического планирования. Отсюда и неизбежность описанного процесса: производство естественным образом стремится избавиться от балласта; балласт не менее естественным образом остается, только прибавляя в весе. 12.08.2011

[113] Ха-ха! Михалыч еще не дожил до войны в Заливе, в Югославии, до 11 сентября, до того сегодня — сего дня, MANость которого очевидна любому, даже самому недалекому, человеку. Ну а что касается того, что Вы не расстроитесь… В этом, Михалыч, зная Вас, я не сомневаюсь и за это преклоняюсь перед Вашим никогда и ничем не сгибаемым духом.

[114] Как-то замечательно сказал Андрей Андреевич Игнатьев: «К известным Извечным! 12.08.2011 русским вопросам: ”с чего начать?“, ”что делать?“ и ”кто виноват?“ — следует добавить еще один: ”а иде я нахожуся?“», — имея в виду самые различные координаты: исторические, масштабы личной жизни (года, месяца, дня, часа), геополитические (государственные, местные, домашние, на производстве и т.п.) и т.п. И глобальная слепота по поводу этого вопроса — не ответа на него, а самой его постановки — это, похоже, и есть «man», поскольку она — постановка, — по идее, должна разрушить его. Человек, задавшийся подобным вопросом, тут же получает в руки ключ к поиску ответа и на первые три вопроса, а это уже с «man» никак не совместимо. См. ниже по поводу «московских кухонь» и официальности/неофициальности. А вообще — сообразил я — речь идет о предлагаемых обстоятельствах, причем структурированных: знаменитые три круга. 12.02.2011

[115] На самом деле не надо быть философом, чтобы понимать эту систему: все общее, а значит — ничье, а значит, можно и нужно воровать и транжирить, относиться к ценностям — как материальным, так и духовным — без какой-либо рачительности; тут и телефонное право: сочетание беспредела начальства, беззащитности подчиненных, безответственности начальства и института стрелочников — и т.д., и т.п. Всё это все прекрасно понимали и великолепно озвучивали. Только не на собраниях А если кто и осмеливался озвучить — немедленно навлекал на себя кару: «MAN» обладало чуткостью к подобным эксцессам и тут же переставало быть инертным, начиная яростно защищаться, причем с перебором: человек мог просто оговориться, а его уже: и из комсомола/партии, — уже: и по статье с работы, по другой статье — в зону, — явный признак того, что «MAN» в полной мере объят хайдеггеровским «экзистенциальным ужасом», но если у человека он существует, как правило, в самых глубинах подсознания, иначе просто психика бы не выдержала, то для man этот ужас явно имманентен перманентно Man — это общий отстойник экзистенциального ужаса: психики всех членов общества скидывают свой индивидуальный — в общий: так и образуется man! Я — гений! 10.06.2013 , а на антисобраниях: московских кухнях, сквера́х, где детские грибочки, в подъездах, на пикниках, в поездных купе, в тамбурах пригородных электричек, на пустырях, что близ продмагов, с граненными стаканами на сучка́х.

[116] А может, все проще — никому не хочется ответственности. За что бы то ни было, в том числе за судьбы мира. Поговорить об этом все горазды, вспомним тех же Алешу и Ивана. А вот когда доходит до дела, — язык в жопу и под воду. А результат? Все то дерьмо, что имеется в обществе, оказывается с развязанными руками и совокупно творит этот самый, блин, «man». Мы — под воду, а дерьмо захватывает всю ее поверхность. Чем глубже, тем водичка чище. Вот только для дыхания нужен воздух, а к нему непреодолимой берлинской стеной то, что не тонет. 10.05.2011 Вот и вся философия.

[117] Во-во: антисобрание. Потому что репетиция — даже Михалычем! — подсознательно воспринимается как собраниевидное действо, поскольку является официальным. Вот так вот, Михалыч, «man» проявляется там, где присутствует официальность и официозность. И единственное оружие в борьбе с ним — неофициальность. В неофициальной обстановке он бессилен! И даже точное знание о присутствии стукачей не удерживает людей от правды — настолько душе душно в перманентном присутствии «man». Я уже почти рассказал анекдот советских времен: как развлекаются юноши из разных стран. Не помню, как там развлекались англичане, французы и америкосы. Что-то связанное с бабами было у кого-то, видимо, у французских студентов, что-то — с машинами, видимо, у америкосов, что там у англикосов, уже не помню, хобби какое-нибудь, небось. Читайте на эту тему Стерна. 12.08.2011 А вот наши именно — собираются и травят политические анекдоты, точно зная, что среди них есть стукач. Это — карнавал. Привет тезке Михал Михалычу! 09.05.2011 Все равны, привычные социальные связи и структуры отсутствуют: взамен них непрерывно в считаные мгновения создаются новые, существуют считаные мгновения и вновь рушатся. 12.08.2011 Карнавал — социальный предохранитель. И этот предохранитель в нашей стране отсутствует, не сложился исторически, черт возьми, видимо, был загублен на корню, когда мог родиться. 10.06.2013

[118] Михалыч, зачем прибедняться! Искусство — оно, как хвост Иа-Иа — либо есть либо нет. Либо оно высокое, либо оно не искусство, а… Еще КС дал определение этому «а…»: ремесло. Нет, пусть оно будет, только пусть не именует себя искусством. Оно тоже созидает, тоже креативно. Но, в отличие от искусства, занимается не сотворением (нового, художественного, виртуального, нематериального, но…) мира, вселенной, а изготовлением забавных поделок, безделушек — слоников на полку. Что-то такое Виталий Вульф на днях очень точное сказал о тенденции в современном искусстве схематизировать актерами создаваемые образы.

[119] Безгубый, как колдун у Феди Бондарчука?

Твой вестник, осиновый лист, он безгубый,

Безгласен, как призрак белей полотна.

(Б.Пастернак «Метель»)

[120] Но без удовольствия: так достали эти ведьмы из новых русских сериалов — спаса нет! 09.05.2011

[121] Это, видимо, Ковальчук в роли Маргариты. Хотя о чем я? Она тогда еще под стол пешком ходила… А предвидение? Михалыч вполне достоин этого дара и, скорее всего, им обладал.

[122] Тут у меня два видения: возникающее из тумана холодно-хищно-лисье-улыбчивая красотка в финале «Тобби Даммита» (3-й шаг в бреду), — образ Смерти. А еще там у Федерико было видение, проступающее из тумана же: маленькая девочка, играющая мячиком, который подкатывается к отрубленной голове героя. Голове Макбета?.. И Джессика Ланг в автобиографичном по результату сумбуре еще одного провидца, Боба Фосса: «Весь этот джаз» (традиционный перевод; на самом деле — «Вся эта дребедень»), фильм, в котором режиссер описал свою грядущую кончину подробнейшим и доскональнейшим образом; она являет нам тот же образ — Смерть — в обличии Невесты (кажется, у Феллини тоже было белое одеяние и чуть ли не фата; интересно, кто кому навеял? Феллини — 63-й, Фосс — 68-й 10.06.2013). Ну еще тарантиновская Невеста — смертоносная Ума Турман. Возможно, у Квентина среди массы прочих была и такая аллюзия.

[123] Родные и близкие зовут меня Осей, и я порой дергаюсь, когда вижу падежный омоним своего имени с маленькой буквы, и руки тянутся нажать шифт-эф-3.

[124] Видимо, никто никогда не узнает, это личные впечатления Михалыча или постмодернистская аллюзия на фильм Абуладзе или еще какой, там, «Свой круг», что-то еще… Молодость Михалыча покрыта мраком. В его биографии — после того как он еще (уже?) в детстве лишился семьи — столько никому не ведомых периодов, что там могло происходить все что угодно. А он никогда не распространялся о своем прошлом — за исключением тех эпизодов детства, которые описаны в этой книге (посреди III-й части), — и вообще он всю свою жизнь прожил бирюком: большую часть жизни после окончания института в 6-метровой комнате на Левобережной, где большую часть пространства занимали книги. Причем уже когда он был великим МИХАЛЫЧЕМ, преподавал у своего ученика Васильева, ездил с ним в Италию, где они вместе искали новые пути в театральном искусстве. В перерыве между таймами Михалыч кое-что расскажет об этом периоде своей жизни 13.02.2011 Лишь за несколько лет до конца жизни он получил нормальную квартиру. Геныч был среди его учеников и друзей, кто помогал ему переехать, что-то рассказывал о том, что тогда происходило. А я, дурак, не выспросил подробностей, вообще думал о чем-то другом, когда он об этом рассказывал… Так и у родителей я не выспросил ничего о своей семье, родственниках, родословной…

[125] Интересно, читал ли Лукьяненко Михалыча… Да нет, что я, книга Михалыча вышла уже после «Зеркал»… Или я что-то путаю? Впрочем, был еще и Уэллс.

[126] Как в «Острове басен» Бык берет шкурку Лягушки и вышвыривает за кулисы — одна из лучших и легчайших моих режиссерских находок. Воистину театр способен на все — договор со зрителем позволяет любой полет фантазии, а небуквальное возвышает нас вместе с публикой до божественных — трансцендентных — высот, когда жизнь и вымысел в онлайне становятся неразличимыми.

[127] Планшетом это называется, Михалыч, не обижайтесь, я такой же придира, как и Вы, я же тоже режиссер, да еще Ваш «внук» в режиссуре: всего «одно рукопожатие».

[128] А еще лучше — если они превращаются в омоновский камуфляж с шапочками-ночками: группа захвата!

[129] Так вот откуда Оруэлл взял свои: «Война — это мир» и т.п.

[130] А почему немецкий? Привет от Маляра? 31.07.2012

[131] Сейчас, перечитав Михалычев эскиз, я вдруг подумал, что, конечно, прекрасный эскиз, но, с другой стороны, это ведь набор достаточно очевидных штампов (аксиома грубости и чего там еще?). Ну да давно известно, что нового ничего в нашем деле не придумаешь. Важны не элементы а общая композиция, которая — уникальна. Более того, то, что я назвал набором штампом — на самом деле — та самая синтагматическая структура, а каждый «штамп» — тот самый представитель парадигматического множества, типичный пример какового и образовался: тут и Лукьяненко, и Уэллс, и — предоставляю читателю повоображать самостоятельно на тему ячейки под названием «Человек Без Лица». 10.06.2013

[132] Еще была гениальная уморительно жуткая «Смерть Тарелкина» А. В. Сухово-Кобылина. 10.05.2011

[133] Опечатка: Билли родился в Стратфорде-на-Эйвоне.

[134] Нет, я в институт на Левый берег ездил на электричке, через «Речной» редко. Ну, правильно, через «Речной» без пересадок можно было доехать до «Маяковской», позднее — вообще до «Горьковской», а там — и до ГИТИСа рукой подать. А мне от ВДНХ было удобней до телецентра, там рукой же подать пешком (то есть не рукой, ногой) до платформы «Останкино», откуда электричка прямиком везет до «Левобережной».

[135] Смахивает на симпатичную рубрику «теперь буду знать» на радио «Звезда». 13.02.2011

[136] Надеюсь, это снова хохма. Поскольку процесс ферментации означенных лиц (вернее, их бренной оболочки), как мне кажется, не входит в рассмотрение книги (разве что паталогоанатомический уклон некоторых произведений Уильяма, скажем, «Гамлет»: помните, там есть сцена, где в обществе двух трупаков — Полония и Призрака — сын с матерью ведут неспешную беседу (про сцену с могильщиками я уже не говорю. Кожевенник точно девять лет протянет. А Йорик пролежал 23 года… 31.07.2012); — или «Ромео и Джульетта», финал которой происходит в склепе Вот она, пещера! 12.08.2011; уж о «Тите Андронике» можно и не говорить…). И еще — существительное «прения» в русском языке не имеет единственного лица. Львович, опять цепляешься! Сам такой, блин! 12.08.2011

[137] Очень долго я это слово воспринимал превратно: что-то связанное с академиками и прочими высоколобыми учеными, — и был ошарашен, когда выяснилось, что этим словом обозначают просто все, имеющее отношение к процессу обучения — и ничего более… Например, академический театр — это театр, при котором организовано воспитание новых артистов; в практическом выражении — при котором имеется театральный вуз (МХАТ — ш-с. им. Немировича; Вахтанговка — Щука; Малый — Щепка; при ЦДТ-РАМТ средне-профессиональное училище тоже канает) Другое дело, многие театры получали это звание, ему не соответствуя. Так, при театрах им. Моссовета и им. Маяковского никаких вузов не наблюдается. Если не считать, что его руководители время от времени набирали гитисовские курсы (один из которых закончил мой Мастер — Б. Е. Щедрин) или — что Гончаров долгие годы был бессменным завкафедрой в том же ГИТИСе, который вдобавок располагается в 5 минутах ходьбы от Маяковки. Но, извините, худрук театра Курского вокзала тоже занимался академической деятельностью (в частности, ее — деятельности — продукт: Виталик Поплавский). Так что, этот достаточно хилый театр облекать званием, раз в какой-то период им руководил выдающийся театральный педагог? Другой выдающийся педагог, С. А. Баркан, руководил весьма неуважаемым в московской театральной среде цыганским театром «Ромэн». А создал его еще более именитый педагог — Яншин. 10.05.2011 Кстати, у званий есть в нашем обществе интересная особенность: его заслужить трудно. А лишить его — практически невозможно. 13.02.2011 Существует анекдот, что в Академию Наук СССР органы внесли требование лишить Сахарова звания академика. Академики завозмущались: «Такого никогда не было!», на что кто-то, то ли Капица, то ли Келдыш, заметил: «Как же, было. Когда Эйнштейна лишили звания академика в 1933 году». На чем вопрос больше не возбуждался. 31.07.2012

[138] Чего захотел от Аникста, при всем к тому уважении. Вы, Михалыч, всю жизнь были диссидентом и антисоветчиком, не будучи таким буквально, но будучи — по существу. А Аникст — обычный совок. Как же он мог встать полностью на сторону чужого Билла и рискнуть выступить прямо против нашего матерого, понимаешь, человечища, Львища, пусть и графа, блин, из сословия, сметенного нашей революцией, блин, но — ее зеркала, блин…

[139] А еще мне вдруг пришло в голову, что постепенно та правда того времени, которая до знакомства с произведением не была правдой нашей, ею становится. Пока не приходит на ум пример, но, может, и придет позже. Да вот же, он, этот пример, у Михалыча, чуть ниже он в этом качестве выведет самого Льва. 22.12.2011

[140] Вдруг подумалось, что мир, придуманный Стоппардом — это сплошной и тотальный «man»? Реальны только Розенкранц и Гильденстерн. Все же остальное — порождение этого вселенского Соляриса… Точно, а сам Солярис пана Станислава, а паче: Андрея Арсеньевича (верьте или нет, сейчас все это пишу, а по ящику показывают «Солярис») — мини-«man», фунциклирующий только в пределах нашей планеты и ближайшем ее окружении. Впрочем, откуда мы знаем, может, ареал пребывания «man» в варианте Большого Мартина и ограничивается Землей, ее ноо- и прочими сферами. 13.02.2011 Кстати, сам Лем фантазий Тарковского не принял Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом обозвал его дураком и уехал домой. Тарковский в фильме хотел показать, что космос очень противен и неприятен, но я-то писал и думал совсем наоборот. Впрочем, говорят, что пан Станислав сам фильм так и не посмотрел, судил только по сценарию. 10.06.2013

[141] Да граф вообще считал, что то, что делает он, можно только ему, а остальные должны лишь досконально соответствовать. Неужели его дуб, его небо Аустерлица — не театральные и одушевленные символы? Или левинская косьба, превращающаяся в колдовское священодейство. Примеров уйма. Но Лев Николаич почему-то записал себя в боги, и считал, что английскому быку недозволительно то, что позволительно русскому Юпитеру. 13.02.2011

[142] Бывшая загородная резиденция английских королей, расположенная на берегу Темзы в лондонском предместье Ричмонд-на-Темзе. 10.05.2011

[143] Ребята! Это же Аристофан! Никогда не любил эту эстетику. Неужели старина Билли до такого опускался?.. 13.02.2011 Причем эти прозрачные иносказания, как сказано выше, демонстрировались и «Глобусу», и Хэмптон-Корту, то есть и плебсу, и двору; вдобавок и там, и там было известно, что смотрят спектакль и те, и другие… Что сказать?.. Остается только восхититься демократичности и терпимости А может демократичностью и терпимостью; никогда не мог управиться с этим управлением. английской власти той эпохи. 10.05.2011

[144] Обидно, что ни шекспировский Лир, ни Граф не обрели в конце покоя и ощущения победы справедливости. Ведь исторический Лир умер в счастье и покое. Да и биллову Лиру оказалось не так тяжко, как Льву, которому в последние дни его не досталось ни поддержки любимого шута, ни предсмертной встречи со своей Корделией… Так что он, конечно, стократно искупил свои грехи этим последним отчаянием. Мир его праху. Все так, все так, Львович… Было бы… Если бы не мертвая дочь на руках старика. Недаром этому эпизоду не нашлось места в михалычевом «Лире».

---

* И это я не выдумал. Вычитал: в хронике у Холиншеда написано, что Макбету являются три прекрасные женщины («нечеловеческой красоты»), и являются во сне. А во сне, как известно, красивые женщины являются мужчинам преимущественно в голом виде.

* Даже если бы Шекспир и верил в существование ведьм и других духов, мы-то не можем всерьез изображать их в сегодняшнем спектакле и разбираться в их логике и в их поступках.

* Heidegger M. Sein und Zeit. Halle, a.d.s. 1929. S.126—127.

«Другие» у Хайдеггера не конкретные другие — не ваши друзья, родные или знакомые. Это неопределенные другие.

Продолжение следует