Дон Карлос, инфант Испанский

История происхождения «Дон-Карлоса» Шиллера весьма поучительна. Если применить к оценке этого произведения критерий классического единства типа, правило, высказанное Ла-Брюером: «есть только одно настоящее выражение», правило, к которому примыкает и определение Льва Н. Толстого: «в настоящем художественном произведении... нельзя вынуть один стих, одну сцену, одну фигуру... не нарушив значения всего произведения», — то драму Шиллера отнюдь нельзя причислить к совершенным созданиям искусства: она подвергалась нескольким переделкам так же, впрочем, как и два других ранних его драматических произведений, — «Разбойники» и «Коварство и Любовь». «Дон Карлос» был издан автором в нескольких редакциях в стихах и прозе; многие стихи были им «вынуты», сцены сокращены, фигуры переставлены, и в окончательной своей редакции стихотворный текст драмы, который все же остается главным, основным (пересказ прозою обусловлен соображениями сценической постановки пьесы, в виду того, что актерам стихотворная форма представлялась затруднительной), вряд ли оправдался от тех упреков критики, которые были направлены против нее, со времени обнародования первых отрывков в журнале «Талия», в 1785 г. Они были напечатаны спустя три года после того, как Шиллер принялся за обработку сюжета «исторической драмы», по указанию директора театра в Маннгейме, Герберта фон-Дальберга. Первым критиком Шиллера выступил поэт Виланд; за ним последовали другие, и автор счел своим долгом сам ответить на возражения против его пьесы (в 1788 году), разъясняя ее настоящее значение со своей точки зрения. Однако, хотя рецензенты пьесы Шиллера были во многом неправы, хотя суждения их представляются часто весьма близорукими, тогда как автор «Писем о Дон Карлосе», даже в этих критических статьях, по поводу собственного произведения высказывает глубокие мысли и проницательные суждения, придающие данным «письмам» самостоятельное значение, — Шиллер, как ныне более или менее общепринято думать, выступил на защиту проигранного дела. Его произведение в целом остается под гнетом критических замечаний, — правда, несколько внешнего характера, но все же существенных, неопровержимых, при оценке произведения в нем самом, с объективной точки зрения: «Дон Карлос» не представляется нам со всею законченностью шедевра, в котором бы все отдельные части приобрели значение органической неотделимости, в стройной координации с целым. И тем не менее «Дон Карлос» — одно из замечательнейших произведений современной нам эпохи; маркиз Поза стал по праву нарицательным именем известного миросозерцания, стоящого в тесной связи со свойствами характера, которого основная черта — душевное благородство; трагический конфликт, происходящий в душе дон Карлоса, показатель величайшей жертвы, которую приносит личность принципам чести, долга и служения общему делу; Елизавета — воплощенный символ той женственности, которая в своем самопожертвовании вдохновляет на подвиги; Филипп II, со своим неизлечимым пессимизмом «охранителя» — показатель того прошлого, которое во многом является еще и настоящим, но в своем колебании, под впечатлением пламенной веры Позы, открывающий нам просвет к разрешению социальных проблем будущого. Пьеса Шиллера, при всей непоследовательности отдельных сцен и при своей недоделанности в отношениях частного к целому, есть глубокая драма личная и общественная, с рельефно очерченными характерами, драма — одновременно и психологическая и философская и этико-социальная, которая затрагивает основные вопросы жизни и деятельности. В их широте и непорешенности — быть может, одна из причин формальных несовершенств пьесы. Но, во всяком случае, для надлежащей оценки ее значения, мы должны встать на другую точку зрения, чем требования абсолютной законченности формы, согласно воззрениям классической поэтики.

«Дон Карлос» создавался исподволь. Когда Шиллер обратился впервые, в 1782 году, по совету Дальберга, к исторической повести Сен-Реаля, французского писателя XVII века[1], и в этой романической обработке эпизода из царствования испанского короля Филиппа II признал благодарный сюжет для драмы, он еще сам не отдавал себе ясного отчета в том значении, которое он со временем должен был придать данной теме. Пока для него повесть Сен-Реаля представлялась лишь удобной канвой для картины из семейной жизни при дворе. Он бойко набросал план драмы, где любовь и ревность, соперничество отца с сыном, сложная интрига, в которой замешаны — отверженный любовник (дон-Жуан, впоследствии совершенно выпущенный из пьесы) и мстительная принцесса (Эболи), тоже потерпевшая неудачу в привлечении возлюбленного, происки придворных и слухи о далеком мятеже, — должны были составить главный узел пьесы. В таком виде Шиллер представил свой замысел на одобрение Дальберга. Он несколько раз повторяет категорически, что задуманная драма — лишь картина семейных отношений и не затрfгивает вопросов общественого и политического характера. Главное внимание поэта сосредоточено на личности дон-Карлоса, y которого отец отбил невесту. Ему рисуется также суровый образ Филиппа II, семейного деспота, и трогательный облик королевы Елизаветы, жертвы условных отношений. В тени выростает фигура коварного Альбы. На разработке этих четырех характеров должна была быть построена вся драма. Но Шиллер медлил с ее выполнением. Дальберг, одобривший первоначальный план и выражавший сочувствие автору, после нескольких отсрочек, потерял терпение получить пьесу и иронически посоветовал Шиллеру — вернуться к занятиям медициной, отказавшись от звания драматического писателя. Тогда Шиллер решился на свой страх издать начало своей драмы в вышеупомянутом журнале «Талия». Напечатанные отрывки вызвали горячие споры. Шиллер сам рассказывает нам в своих «Письмах о Д. К.» — в каком направлении он продолжал свою работу над пьесой, как мало помалу в нем самом изменилось отношение к сюжету, как и сам он изменился, и первоначальный герой драмы уступил место новому действующему лицу, т. е. маркизу Поза, хотя намеченному и Сен-Реалем в его повести, но первоначально оставленному в пренебрежении Шиллером; теперь это вводное лицо, о котором Шиллер даже не упоминал в письме к Дальбергу, при составлении плана своей драмы, выростает в центральную фигуру, выписанную во весь рост.

На новой редакции пьесы невольно отразились следы колебаний автора, пережитых им различных настроений, которыя ложились как ряд наслоений на загрунтованное полотно картины. В чем была ошибка Шиллера: в том ли, что он сразу не соразмерил всего, что можно было извлечь из данного сюжета, и посему неверно набросил контуры задуманного произведения, или ему лишь позже пришли на ум мысли, которыя вторглись как посторонний элемент в первоначальный замысел, нарушив его цельность? Сюжет ли подсказал ему его новые мысли, или же его разработка содействовала лишь прояснению тех идей, которыя были присущи самому автору, но дремали в нем как подспудныя силы: случайный толчек их вызвал наружу и непосредственное творчество из глубины души мощно вторглось в искусственныя рамки и перегородки, в которые юный автор невольно сам себя хотел заключить? В том возрасте, в котором Шиллер работал над «Дон Карлосом», от 23 до 28 лет, человек еще складывается; основные черты его миросозерцания уже намечены, но, конечно, они еще не приобрели полной стройности и устойчивости, при едва пробудившемся самосознании. Конечно, не новелла Сен-Реаля подсказала Шиллеру его гуманитарные идеалы, которые послужили главным содержанием последней обработки «Дон Карлоса», но именно занятия мрачной эпохой господства инквизиции и деспотичного монарха способствовали тому, что юный поэт прояснил себе свои положительныя воззрения, работая над изучением явлений отрицательного характера. Мы видели, что выбор сюжета был случайным, с чужого голоса. Если бы Шиллер остался при своем первоначальном плане, он, может быть, создал бы более стройное, более законченное произведение, отвечающее требованиям формальной ценности: историческую трагедию на почве семейных отношений, с действующими лицами, носящими исторические имена, но изображенными с точки зрения их частной жизни, в проявлении чисто человеческих чувств и страстей. Однако, насколько менее при этом поэт вложил бы «самого себя» в обработке заданной темы. Пьеса, правда, не была бы и в этом случае вполне «сочиненной», ибо Шиллер взялся за предложенный сюжет, лишь почувствовав сильное влечение к характеру дон-Карлоса, отчасти даже аналогию с собственными свойствами и стремлениями, но только с одной стороны — страстного темперамента и интенсивности чувства. Другой, идейной стороны поэта-философа данный сюжет не затрогивал. Между тем для Шиллера эта область была весьма существенна. Для воплощения ее потребовалось новое лицо, в котором, как принято предполагать, он отчасти выставил своего друга Кернера, но только отчасти, a в целом создал образ, который отвечал его личным идеалам; образ, в котором он мог полнее и рельефнее очертить свои личные воззрения, параллельно другому образу юноши, безнадежно влюбленного, с жаждой жизни и деятельности, но обреченного судьбой на бездействие в томительной замкнутости придворной атмосферы. Шиллер весьма скоро почувствовал, что первоначальный план «семейной картины» его не может удовлетворить. Еще не отступив от своего намерения не касаться политики, он уже мечтал о «высокой трагедии» и сетовал, что чуть было не замкнулся в области «мещанских котурн», тогда как тема исторической трагедии может доставить ему случай с большим блеском выказать свои силы. Он мечтал о немецкой трагедии, которая совмещала бы в себе качества французской классической трагедии с преимуществами свободного размаха театра Шекспира. Уже Виланд указывал на то, что немецкая литература не имеет ни одного произведения, которое можно было бы противопоставить «Сиду», «Цинне», «Федре», «Британнику», «Аталии», «Катилине», «Магомету» и т. д. «Я желал бы,» писал Виланд, «чтобы мне назвали хоть одно печатное произведение (по немецки), которое во всех отношениях могло бы быть признано образцовым и поставлено на ряду с любой пьесой Расина». Шиллера подстрекало чувство национальной гордости обработать с наивозможной тщательностью избранный сюжет исторической трагедии; но еще сильнее заговорила потребность высказаться в том духе, в котором направлены были его мечты и думы, и он это сделал, нарушив цельность первоначального плана, расширив свою задачу, допустив некоторую непоследовательность в изображении характеров и ситуаций, но вложив себя в свое произведение и дав нам почувствовать ту внутреннюю работу души, которая является самым драгоценным качеством настоящого художественного произведения, хотя бы оно и было лишено некоторых формальных совершенств.

Изучению отношения драмы Шиллера к различным источникам, которыми автор пользовался, и взаимоотношения различных версий ее — посвящен ряд специальных работ, в которых данный вопрос изучен до мелочей[2]. Ныне также установлено, что исторические события представлены были Сен-Реалем в весьма искаженной форме. Приводим по Дюнцеру (в. ук., стр. 34—41), резюме исторических фактов в том виде, как они установлены современною наукою:

«В действительности не было никакой романической истории между дон-Карлосом и его мачехой. Когда последняя его увидела в первый раз, она почувствовала к 15-летнему мальчику лишь глубокое сострадание, ибо принц был маленького роста, болезненный и невзрачный, кривобокий, с неровными плечами, горбатый и одна нога была y него короче другой; говорил он тихим голосом, слегка заикаясь; резкий и своенравный в обхождении с людьми, неприятно прожорливый в еде и питье, он отнюдь не был создан, чтобы привлечь к себе расположение королевы. С раннего детства его дикий нрав и упорное отвращение к занятиям доставили немало горьких забот его отцу, так же, как и его нерадивое отношение к религии. Филипп опасался, что его сын не будет в состоянии управлять с достаточной энергией государством; которое должно было перейти в его власть, и оградить ту веру, которую он считал незыблемой основой своего могущества. Во время одного любовного похождения принц неосторожно упал с лестницы и ушиб себе голову, вследствие чего долгое время пролежал. Получил ли он при этом сотрясение мозга — остается под сомнением, но достоверно, что с этого времени принц начал вести крайне необузданный образ жизни и отнюдь не выказывал благородных стремлений. Несмотря на плохие надежды, которые он подавал, король заставил в 1560 г. присягать ему как наследнику престола, a четыре года спустя, ему назначен был полный придворный штат; он также был приглашен присутствовать на заседаниях государственного совета. Живым обсуждениям подвергся и вопрос о выборе невесты для принца. В конце концов остановились на дочери римского императора Максимилиана, но заключение брака было поставлено под условием, чтобы Карлос исправился и вел себя соответственно требованиям своего звания. Надежды эти не сбылись; принц не только порицал все распоряжения своего отца и вышучивал их, но дерзко обращался и с наиболее высокопоставленными сановниками. Тем не менее в начале 1567 года Филипп предоставил принцу председательство в государственном совете, рассчитывая, что столь ответственная деятельность заставит Карлоса возвыситься духом и смягчит его недовольство и беспорядочныя страсти. Карлос же выражал нетерпение по поводу задержек его вступления в брак с немецкой принцессой и того, что не давали достаточной свободы деятельному проявлению его сил. Филипп терял надежду, чтобы его сын стал когда-либо способен к управлению страной или даже просто к упорядоченной жизни; более же всего он сомневался, чтобы принц стал оплотом католической церкви, твердую защиту которой от еретиков он считал обязанностью испанского правителя. Живое участие, которое выказал принц к событиям в Нидерландах, должно было немало озабочивать Филиппа, тем не менее он обещал сыну взять его с собой в предположенную поездку. Хотя до сих пор еще не представлено документального доказательства, что Карлос находился в непосредственных сношениях с нидерландскими повстанцами, но немаловажное значение представляет свидетельство современного данным событиям историка Луиса Кабреры о том, что переговоры принца с Монтиньи и Бергеном привели к соглашению между ними. Когда в 1566 г., после разгрома католических икон, король решил послать герцога Альбу с войском в Нидерланды, Карлос стал грубо противоречить воле короля. Произошла бурная сцена. В собрании кортесов, где было выражено желание, чтобы король оставил дома принца, последний вел себя насмешливо и с вызывающими угрозами. Филипп, в виду буйных проявлений своенравия Карлоса, снова решился отсрочить его помолвку, вопрос о которой должен был быть окончательно выяснен. Лишь весною 1568 г. после переговоров при личном свидании с Максимилианом, Карлос, разгневанный мешкотностью своего отца и отсрочками, решился бежать, доставши себе на это нужныя средства. Но его дядя, Иоанн Австрийский, которому он сообщил о своих планах 23 дек. 1567 г., выдал его отцу, признавшему необходимым, по здравому размышлению, заключить принца в темницу. Иоанн промедлил и это задержало Карлоса выполнить свой план; когда же, 17 января 1568 г., принц стал угрожать своему дяде, не выражавшему сочувствия его плану, королю показалось, что настало время привести свои намерения в исполнение. Восемнадцатого числа, в 11-м часу ночи, король направился в аппартаменты принца в сопровождении нескольких вооруженных людей, арестовал его, захватил его бумаги и объявил ему о строжайшем заключении. О том, что было далее с принцем, до его смерти, мы знаем лишь то немногое, что оповестил король. Достоверно, тем не менее, что, хотя дон Карлос не имел права выйти из своей комнаты, король озаботился об его приличном содержании и даже об обществе для его развлечения. Главный надзор поручен был Рюи Гомезу; для охраны, прислуживания и общества принца назначено было еще пять человек, помимо дружественно к нему расположенного графа Лермы. Филипп представил дело на обсуждение некоторых своих государственных советников, под председательством кардинала Эспинозы, не в качестве великого инквизитора, a как президента совета; никакого приговора не было произнесено, по крайней мере, со стороны инквизиции, которая, вопреки долго державшемуся мнению, не имела никакого отношения к делу. Филипп хотел лишь удостовериться, что он имеет право или даже обязан держать своего сына в заключении, так как принц был совершенно неспособен к правлению, a также, чтобы задержать его побег, могущий представить опасность для государства. Слухи об отравлении принца основываются лишь на догадках, которым легко давала повод тайна, соблюдаемая при его пребывании под арестом. В донесениях иностранных послов к их правительствам сообщается только, что дон Карлос сначала бушевал и покушался на голодную смерть, впоследствии же неумеренным употреблением пищи и питья хотел лишить себя жизни. К Пасхе он стал вести себя тише и после исповеди причастился; летом он заболел и 24 июля, примирившись со всем миром, почил «в лоне католической церкви». Таков вывод современных историков о действительных обстоятельствах жизни испанского наследного принца, из которых Сен-Реаль создал героя романа, предположив, что он был влюблен в свою мачеху. Шиллер пошел еще далее, наделив строптивого и необузданного в своих увлечениях инфанта благородными стремлениями и мечтами о счастьи человеческого рода, которые, благодаря влиянию маркиза Позы, побеждают в пылком юноше голос эгоистической страсти к женщине и побуждают к высоким подвигам.

Несомненно, Шиллер многим обязан Сен-Реалю, так как фактическая правда истории (которой, впрочем, он и не мог знать в то время) не давала такого благодарного материала для поэтического творчества, как «романическая новелла» Сен-Реаля. Далее, Шиллер воспользовался также некоторыми данными из французской драматической обработки того же источника, т. е. повести Сен-Реаля, обработки, исполненной во второй половине XVIII века Мерсье[3]. Затем, при разложении драмы Шиллера на ее составные элементы, раскрывается целый ряд литературных влияний и даже позаимствований — y Шекспира, Лейзевица (признаваемых и самим Шиллером[4], Лессинга («Натан Мудрый») и повторения ситуаций, уже намеченных в двух более ранних драмах Шиллера. Главные упреки критиков направлены против непоследовательности в характеристике маркиза Позы, который, отчасти неожиданно для самого себя, играет двойную игру, изменив Карлосу и поверив в возможное обращение на путь истины Филиппа, — и против слабости развязки, причем Шиллер как бы и сам не сумел разобраться в интриге, представляющейся крайне осложненной и слабо мотивированной в двух последних действиях. Все эти замечания обстоятельно разяснены в вышеуказанных трудах по поводу произведения Шиллера, a в защиту его приводятся слова поэта Геббеля: «Драма ”Дон Карлос“ заслуживает признания во всем в отдельности, но не в целом». Помимо этого несоответствия частностей с целым, против характера маркиза Позы высказан был еще упрек с точки зрения исторической критики: возможен ли был такой образ мыслей, который присущ Позе, y испанского гранда XVII века? Конечно, идеи, высказываемыя маркизом, стоят в непосредственной связи с просветительной философией XVIII века и Шиллер устами Позы выражал главным образом свои личные взгляды и идеалы, навеянные чтением Монтескье и Руссо. Но никто не может осудить Шиллера за этот «идейный анахронизм», допущенный в поэтическом произведении. Мы заметили бы только, что по вопросу о возможности в XVI веке миросозерцания в духе тех взглядов, которые исповедует Поза, критики Шиллера, быть может, слишком решительно отрицают ее, опираясь на фактические данные истории Испании. Что исторический Поза не играл той роли, которую приписал ему Шиллер, в этом нет сомнения; но уже в XVI веке во Франции и в Англии возникли социальные утопии, которые во многом являются прообразом теорий Руссо; этим утопиям отдал дань даже Монтень, и испанец, побывавший, как Поза, в разных странах, изучая людей и знакомясь с их произведениями, мог выработать себе некоторые гуманитарные идеалы, которых трактат Ла-Боэси «Contr'un» служит примерным показателем и для XVI века. От Ла-Боэси к Руссо переход, несмотря на два столетия, отделяющие их, совсем не такой резкий; сущность воззрений та же, и Шиллер лишь придал больше зрелости, по сравнению с разсуждениями Ла-Боэси, планам маркиза Позы, если признавать показателем этой зрелости между прочим и признание, что человечество еще не созрело для такой организации, которая гарантировала бы полную справедливость отношений между людьми и индивидуальную свободу граждан: ближайшим идеалом Позы пока представляется просвещенный монарх. И этот идеал был не нов: он является в тесном преемстве к трактатам гуманистов о «воспитании правителей», примыкающим к еще более ранним богословским рассуждениям на ту же тему в средние века[5]. Классической книгой данного типа на рубеже XVII—XVIII вв. представляется роман Фенелона «Телемак». Минор в вышеуказанном труде, цитируя немецкое переложение в стихах произведения Фенелона, напоминает далее слова Виланда (в «Золотом Зеркале»), что правильное наблюдение за воспитанием царского сына представляется наилучшей формой конституции. Шиллер придерживался того же взгляда и в своей пьесе, когда она приняла уже вполне определенную политическую окраску, он поручает роль воспитателя дона Карлоса его другу и товарищу детства — маркизу Позе. Последний должен был подготовить его к гуманитарной деятельности, причем даже любовь Карлоса к королеве представляется Позе воспитательным средством, чтобы направить принца к высокой цели. Происходит это несколько поспешно: маркиз только что вернулся в Испанию после долгого путешествия; он всего «два дня» в Мадриде, едва встретил своего приятеля и узнал об его несчастной любви, и тотчас в его голове создается целый план — как использовать чувство принца для его будущей деятельности во Фландрии. Положим, почва была подготовлена прежней дружбой Позы с Карлосом, их юношескими мечтами человеколюбивого характера. Но далее Поза выступает в роли как бы действительного наставника инфанта и подвергает его предварительному испытанию: он ставит вопрос — сумеет ли дон-Карлос удержаться на высоте своего настоящого образа мыслей, когда он вступит на престол? Король Филипп умрет; Карлос станет во главе могущественнейшого из христианских царств. Необозримая пропасть отделит его от обыкновенных смертных. Знает ли он, каким искушениям подвергаются неограниченные правители? Поза дает такие же предостережения Карлосу, как в «Аталии» Расина первосвященник Жоад юному царевичу, которого он спас от смерти и тайно воспитал, готовя в нем преемника престола. Шиллер, повидимому, вдохновился этой сценой в трагедии Расина и создал совершенно аналогичную ей ситуацию между Карлосом и Позой (Д, I, явл. IX), с тою разницей, конечно, что Карлос уже не дитя, как Жоас (в «Аталии»), a 23-летний юноша, и что его «наставник» всего на два года его старше и представляется одновременно его другом и товарищем. Как бы то ни было, друзья договорились; они ударили по рукам; союз заключен, и Карлос должен быть исполнителем высоких предначертаний Позы. И тут последовала неожиданная «измена» маркиза: знаменитая сцена его с королем Филиппом II, представляющаяся самым ярким эпизодом в драме Шиллера, оказывается в противоречии с основным характером маркиза, с его первоначальными планами, с его союзом дружбы, только что заключенным с дон Карлосом! Возможно ли допустить такую непоследовательность, такое внезапное ослепление y человека, который, призванный Филиппом, шел к нему на аудиенцию с улыбкой недоверия на устах, объясняя требование короля простым любопытством и жалея о потраченных минутах: «жизнь так коротка». Большинство критиков считают внезапный поворот в настроении маркиза Позы, неожиданное доверие, которое он выказывает королю — фактом невероятным. Против этого трудно спорить и самооправдание Шиллера (в его «Письмах») неубедительно. Однако и невероятное не есть абсолютно невозможное, и логическая непоследовательность поступка Позы не представляется нам психологически немыслимой. Шиллер обставил этот переход маркиза от Карлоса к королю достаточными пояснениями, которые, не оправдывая вполне поступка маркиза, все же служат к раскрытию психологической возможности его временной «измены» своему другу. A какие выгоды автор извлек из этой капитальной сцены Филиппа с Позой — для характеристики короля, для прояснения идеалов Позы, для раскрытия, вообще, миросозерцания, которого основной чертой является забота о благе всех людей, — все это настолько очевидно, что мы могли бы помириться и с еще большими натяжками в ситуации, давшей повод Шиллеру высказать с такою яркостью свои задушевныя думы. Существеннее упреки, направленные против двух последних действий, где нить интриги действительно запутана донельзя: и самопожертвование Позы в виде искупления за свой проступок перед другом, таинственное свидание Карлоса с королевой, где вплетаются отзвуки сцены с тенью короля в «Гамлете» Шекспира, заключительная сцена с великим инквизитором, заимствованная из повести Сен Реаля, но разработанная под влиянием Лессинга, — весь этот финал трагедии, сведенной на «нет», несколько туманен и представляет ряд формальных недочетов, которые более или менее общепризнаны. Но, конечно, не в них суть дела: по своему внутреннему значению, — для довершения характеристики главных действующих лиц и картины эпохи, в которой утопия маркиза Позы могла лишь промелькнуть, как смутное предвидение далекого будущего, закрытого завесой тяжелого настоящого, — нужны были и добровольное самопожертвование Позы, и резкий поворот назад Филиппа, и приговор над Карлосом, и даже появление великого инквизитора — «этого слепца», служащаго символом упорнаго отказа поборников «железнаго жезла правителей» — верить в возможный и действительно наступивший в Европе, в эпоху Шиллера, восход зари «свободы просвещенной».

Сопоставляя сцену Саладина с рыцарем в «Натане» Лессинга со сценою между Позой и Филиппом y Шиллера, Минор указывает, что с точки зрения чисто драматической обе они представляются как бы излишними: «в одном случае сцена превращается в канцелярию, в другом театр становится парламентом». Он объясняет их возникновение тем обстоятельством, что авторы, т. е. Лессинг и Шиллер, временно отстранились от театра: Лессинг весь отдался изучению богословия и создал «Натана» под впечатлением своих книжных занятий; Шиллер, разойдясь с Дальбергом, также временно удалился от непосредственного отношения к театру, и только этим, по мнению Минора, объясняется, что он «прервал естественный ход действия и пожертвовал им для того, чтобы отдаться своему энтузиазму к высоким идеям просвещеннаго века» (571). Тот же Шиллер, однако, высказал упрек Лессингу, что в «Натане» он забыл наставления своей «Драматургии»: драматический писатель, как учил Лессинг, не должен пользоваться формой трагедии ни для какой иной посторонней цели. Лессинг не соблюл этого правила в «Натане», но и Шиллер, как оказалось, в равной мере погрешил в «Дон Карлосе» против задач чистого искусства: упрек «Натану» являлся косвенным упреком и против его собственнаго произведения. Шиллер это почувствовал и потихоньку вычеркнул свое возражение Лессингу, которое он сперва поместил в «Талии» в виде подстрочнаго примечания ко второму акту «Дон Карлоса». В то же время Шиллер настаивал на том соображении, что его драма не предназначена для театра[6]. Он воcстает против ограничений, налагаемых внешними условиями сценическаго представления, и видит задачу поэта в том лишь, чтобы достичь высшего воздействия, которое только можно себе представить. Если это «высшее воздействие» достижимо в пределах даннаго рода литературы, то требования относительнаго и абсолютнаго совершенства совпадают: Если же одним (из этих категорий) надо пожертвовать, то жертва родом — наименьшая. И Шиллер смело пожертвовал «родом», a также пожертвовал и некоторыми требованиями формы и, наперекор девизу классическаго искусства, по которому форма и содержание представляются как бы неотделимыми, он отдал перевес содержанию, повидимому усомнился в возможности абсолютного совершенства формы, которая всегда является лишь условным и неполным выражением внутреннего содержания. В одной сцене из «Дон Карлоса», впоследствии выпущенной автором, Шиллер поместил следующие строки:

 Schlimm, das der Gedanke

 Erst in die Elemente trokner Silben

 Zersplittern muss, die Seele zum Gerippe

 Verdorren muss, der Seelezu erscheinen[7].

Это замечание весьма подходит и к внешней истории произведения поэта, в котором думы, чувства и настроения зарождались с такой интенсивностью, что не укладывались в «сухие слоги», из которых составляются слова, не поддавались «расчленению» для того, чтобы найти себе подходящее выражение. Так, Лермонтов юношей писал:

 Холодной буквой трудно объяснить

 Боренье дум.

Шиллер один из первых поэтов новейшей эпохи ощутил этот разлад между формой и содержанием, которое не умещалось в определенные рамки. Он был инициатором новой формы драмы и стремился подчинить форму содержанию, но не достиг законченности формы потому, что содержание представлялось слишком живым, колеблющимся, захватывающим сокровенные думы и чувства поэта, который хотел бы «сказаться без слов» и не мог сразу обнять все сложное содержание, которое в нем накоплялось по мере того, как он вдумывался в намеченный сюжет.

Мы назвали историю возникновения «Дон Карлоса» поучительной: действительно она представляется таковой, если принять во внимание тот процесс ассоциации мыслей, которые постепенно возникали в авторе, наперекор его первоначальному желанию ограничить свою задачу. Не следует упускать из виду, что стройная законченность французских классических трагедий, на которыя Виланд указывал как на образцы, достойные подражания, в значительной мере была обусловлена тем, что изображались отдельные чувства, одна страсть, один душевный кризис, одна борьба двух противоположных стремлений. Такое выделение отдельных моментов психической жизни человека во многом облегчало задачу поэта для достижения искомой гармонии формы и содержания, при наивозможной полноте и совершенстве формы. Простые чувства выражались проще. Но законно ли такое расчленение внутренней жизни человека? Вправе ли мы останавливаться лишь на рассмотрении изолированных чувств? Где грань между индивидуальной жизнью и областью общественных интересов? Мы видели, что Шиллер сперва попробовал установить эту грань и хотел представить «семейную картину» без политики. Однако обойти вопросы общественности ему не удалось: жизнь каждого отдельного человека представилась ему в слишком тесной связи с условиями общественной организации и образ действия каждого лица в зависимости от того или другого усвоеннаго им миросозерцания. Изображение отдельных чувств приводило к раскрытию основных принципов, которыми человек руководствуется в жизни; «семейная картина» неизбежно, с точки зрения Шиллера, должна была обратиться в общую картину эпохи, и прошлое рисовалось в борьбе с настоящим, которое было озарено просветами на будущее. Пожертвовав «классической», но все же условной законченностью формы, Шиллер раскрыл нам то высшее, идеальное содержание духовной жизни человека, которое бесконечно по своей сущности и приводит к основным проблемам добра и правды.

Ф. Батюшков.

Ф. Шиллер

ДОН-КАРЛОС, ИНФАНТ ИСПАНСКИЙ.

ДРАМАТИЧЕСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ.

Действующие лица.

Филипп II, король испанский.

Елизавета Валуа, его супруга.

Дон-Карлос, наследный принц.

Александр Фарнезе, принц пармский, племянник короля.

Инфанта Клара Евгения, трехлетнее дитя.

Герцогиня Оливарец, обер-гофмейстер.

Маркиза Мондекар, |

ПринцессаЭболи } дамы королевы.

Принцесса Фуэнтес, |

Маркиз Позa, мальтийский кавалер. |

Герцог Адьба, |

Граф Лерма, полковник лейб-гвардии } Испанские

Герцог Фериа, кавалер золотого руна. } гранды.

Герцог Медина Сидония, адмирал |

Дон-Раймонд Таксис, обер-почтмейстер. |

Доминго, духовник короля.

Великий инквизитор королевства.

Приор картезианскаго монастыря.

Паж королевы.

Дон-Людовико Меркадо, лейб-медик кородевы.

Дамы и гранды.

Пажи.

Офицеры.

Лейб-гвардия.

Разные лица, без речей.

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Королевский сад в Аранжуэце.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Кaрлос. Доминго.

Доминго.

Вот и к концу приходят дни веселья

В Аранжуэце. Вы ж, светлейший принц,

Не веселее расстаетесь с ним.

Мы, кажется, здесь пробыли напрасно.

Прервите ваше странное молчанье,

Откройте грудь родительской груди.

Принц, нет цены, которою б король

Не искупил сыновнего покоя.

(Карлос, потупив взор, молчит).

Принц, есть ли хоть одно y вас желанье,

В которое не вслушалось 6ы небо?

Я был при том, когда в стенах Толедо

Наш гордый Карл присягу принимал;

Когда князья к его руке толпились,

И шесть держав к его стопам священным

Приникли разом; я стоял и видел,

Как гордая в лице играла кровь,

Как грудь от царских помыслов вздымалась.

Как упоенный взгляд собранье облетал,

Блистая радостью... Принц, этот взгляд

Нам говорил: «я насыщен!»

(Карлос отворачивается).

Принц, эта

Торжественная, тихая печаль,

Которую с прискорбием читаем

Мы восемь месяцев во взоре вашем —

Загадка целого двора, тоска

Испании — уж стоила довольно

Ночей бессонных нашему монарху,

Слез королеве-матери, мой принц...

Карлос (быстро отворачивается).

Мать! Боже! дай мне сил простить тому,

Кто дал ее мне в матери!

Доминго.

Мой принц!

Кaрлос (схватившись, трет рукою лоб).

Святой отец! — я, право, так несчастлив

Своими матерями. Первым делом

Моим, едва на свет родился, — было

Убийство матери.

Доминго.

Возможно ль, принц?

Такой упрек терзает вашу совесть?

Карлос.

A эта мать — не стоила ли мне

Любви отцовской? Мой отец, король,

И без того едва любил меня,

Хоть y него единственный я сын.

Ей Бог дал дочь... Кто знает, что еще

На дне времен таинственно хранится?

Доминго.

Вам надо мной шутить угодно, принц?

Как? Вся Испания боготворит

Свою владычицу, a вам одним

Ее угодно ненавидеть, перед нею

Внимать рассудка наущениям? Как, принц?

Прекраснейшая женщина на свете

И королева... и когда-то ваша

Невеста, принц... невероятно! нет!

Где любят все, там Карл не ненавидит;

Так странно сам себе противоречить

Не станет Карлос. Берегитесь, принц,

Чтобы она об этом не узнала:

Весть примут горько.

Карлос.

Право?

Доминго.

Если,

Светлейший принц, не позабыли вы

Последнего турнира в Сарагоссе,

Где наш король еще слегка был ранен...

С своими дамами сидела королева

На средней из трибун дворцовых, битвой

Любуясь. Вдруг кричат: «Король в крови!»

Тут все засуетилось; бурный шопот

Бежит в рядах и, наконец, доходит

До королевы. «Принц?» кричит она —

И хочет броситься с высокаго балкона.

«Нет, сам король!» ей отвечают: «Ну,

Так докторов позвать скорей!» — сказала

Она, переводя дыханье.

(После некотораго молчания).

Вы

Задумались о чем-то?

Карлос.

Удивляюсь

Веселому духовнику монарха.

Как ловок он в затейливых рассказах!

(Серьезно и мрачно).

Но я всегда слыхал, что здесь на свете

Разносчики и продавцы вестей

Зла более творили, чем отрава

И нож в руках убийц. Святой отец,

Напрасно только вы трудились: если

Вы ждете благодарности — ступайте

К его величеству.

Доминго.

Светлейший принц,

Я вас хвалю за то, что осторожно

Изволите с людьми вы обходиться.

Но различать людей умейте также:

Не оттолкните друга вместе с лицемером;

Я вам добра желаю.

Карлос.

Берегитесь,

Чтоб мой отец об этом не проведал:

Тогда проститесь с мантией.

Доминго (озадаченный).

Как так?

Карлос.

Да так. Не обещал ли мой отец

Вам мантии при первой же раздаче?

Доминго.

Вам надо мной шутить угодно, принц.

Карлос.

Да сохранит меня Отец небесный,

Чтобы шутить я стал над человеком,

Который к лику праведных причислить

И осудить монарха властен!

Доминго.

Принц,

Не смею я исследовать причины

Печали вашей; но прошу припомнить —

Какой бы грех ни лег пятном на совесть,

Прибежище найдется в церкви; даже

И y монархов нет к нему ключей.

Преступникам, и тем святая церковь

Дарует отпущенье... Принц, меня

Вы поняли?.. я больше не скажу...

Карлос.

Нет, я далек от мысли искушать

Хранителя такого блага.

Доминго.

Принц,

Такая недоверчивость... Слугу...

Так обижать вернейшего слугу.

Карлос (берет его за руку).

Уж отступитесь лучше от меня.

Вы человек святой — то знает свет;

Но вот в чем дело: для меня вы слишком

Уж заняты. Ваш путь, святой отец,

Велик, тернист, пока вам не удастся

Сесть на престол Петра. A много знать

Вам вредно. Потрудитесь передать

Все это королю, который вас

Прислал сюда.

Доминго.

Меня прислал сюда?

Карлос.

Да, вас прислал. О! знаю, верно знаю,

Что я уж предан при дворе испанском;

Что сотни глаз подкуплены стеречь

Меня; я знаю, что король Филипп

Готов продать единственнаго сына

Последнему рабу; что платит он

За каждый слог, за пойманное слово

Доносчикам — по-царски платит он.

Я знаю... О, ни слова! Будет! Сердце

Мое полно, a я и то сказал

Уж много лишнего.

Доминго.

Король намерен

До вечера сегодня быть в Мадриде.

Двор собран весь. Позволите ль вы мне,

Принц...

Карлос.

Хорошо, я не замедлю.

(Доминго уходит.
После некоторого молчания).

Жалкий

Филипп! как сын твой, беден ты и жалок!

Уж вижу я, как ядовитым жалом

К тебе во грудь впилося подозренье;

Твое предведенье перегнало

Несчастное открытье — и ужасен,

И страшен будешь ты, когда откроешь.

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Карлос. Маркиз Поза.

Карлос.

Кто там? Что вижу я?.. Ах, Боже мой!

Родриго!

Маркиз.

Карлос!

Карлос.

Не мечта ли это?

Не сон ли? правда ль? ты ли это точно?

О! это ты! Я к сердцу жму тебя

И чувствую, как мощно сердце бьется;

Теперь опять все хорошо, светло.

В одном таком обятьи заживает

Моя душа больная. Мой Родриго

Опять со мною!

Маркиз.

Ваше сердце, ваша

Душа больная, принц? И что опять

Так хорошо, светло? И что ж могло

Так к лучшему для вас перемениться?

Я, признаюсь вам, крайне изумлен...

Карлос.

Ты как сюда из Брюсселя, скажи?

Кого за это мне благодарить?

Кого? как будто я не знаю? О!

Прости счастливцу, непонятный Промысл,

Прости безумное богохуленье!

Кого ж, кого ж, как не Тебя? Ты знал,

Что Карлос здесь без ангела, один —

И вот его ко мне Ты посылаешь!

A я еще дерзаю спрашивать!

Маркиз.

Простите принц, когда на ваш восторг

Отвечу я вам только удивленьем.

Нет, не таким я думал встретить сына

Филиппа Нет! Болезненный румянец

Горит на бледных, испитых щеках,

A губы лихорадочно дрожат.

Что с вами, принц? Нет, то не юноша

С отвагой львиной, перед ним посол

Народа угнетенного героев;

Не прежний с вами говорит Родриго,

Не школьный друг ребячьих игр Карлоса —

Посланник человечества пред вами:

То Фландрия в обятьях ваших плачет

И вас зовет на подвиг избавленья!

Пропали ваши земли, если Альба,

Слепой палач слепого фанатизма,

Мечом ворота Брюсселя отворит.

На внуке Карла Пятого почиет

Всех этих стран последняя надежда.

Они погибли, если ваше сердце

За человечество отвыкло биться.

Карлос.

Они погибли.

Маркиз.

Боже! что я слышу?

Карлос.

Ты говоришь о временах минувших,

И я ведь об ином мечтал Карлосе,

Которого — при мысли о свободе —

Бросало в жар... Он умер, схоронен.

Не тот уже Карлос, не тот, с которым

В Алькале некогда расстался ты

Не тот, который грезил вдохновенно,

У самаго Творца отнявши рай,

Его здесь водворить, как самодержец.

То был лишь детский бред, но как прекрасен!

Умчались грезы.

Маркиз.

Грезы, принц? Так это

Лишь грезы были, грезы?

Карлос.

Дай мне плакать,

Дай на груди твоей, мой друг единый,

Всю горечь сердца своего излить.

Нет y меня ведь никого, нигде,

В большом широком мире никого, —

Доколе тянется отца держава,

Доколь судов испанских видны флаги, —

Нет уголка, нигде местечка нет,

Где б мог я волю дать своим слезам.

О, всем святым тебя я заклинаю —

Не оттолкни меня!

Маркиз

(наклоняется над ним
с невыразимою нежностью).

Карлос.

Представь себе,

Что словно сироту меня ты встретил

И сострадательно призрел y трона.

Ведь я не знаю, что отцем зовется.

Я — царский сын... О! если правда то,

Что говорит мне сердце; если ты

Из миллионов создан, чтоб понять

Меня; о, если правда, что природа

Родриго в Карле чудно повторила

И наших душ невидимые струны

На утре дней настроила равно;

Когда моя слеза тебе дороже

Всех милостей отцовских...

Маркиз.

О! дороже,

Чем целый свет!

Карлос.

Так глубоко я пал,

Так беден стал, что я хочу напомнить

Тебе о нашем детстве... что я должен

Просить тебя мне заплатить долги,

Что ты еще в матросском платье сделал,

Когда мы оба, резвые ребята,

Так дружно братьями росли; когда

Всего больней мне было, что твой ум

Так обгонял меня; когда я, наконец,

Тебя любить решился безгранично,

Затем что по уму с тобой сравняться

Мне не хватало мужества и силы.

Тут начал я и нежностью, и лаской,

И братскою тебя любовью мучить:

Ты гордая душа, их отвергал с презреньем.

Как часто я — но ты того не видел —

Как часто я стоял и слез потоки,

Слез жгучих, горьких втихомолку лил,

Когда, меня не замечая, ты

Других детей сжимал в своих обятьях.

«За что же их одних?» взывал я, плача:

«Не также ль я люблю тебя?» Но ты,

Ты холодно и важно предо мною

Колена преклонял; ты говорил:

«Вот дань, приличная испанскому инфанту!»

Маркиз.

Довольно, принц, об этих похожденьях;

Они теперь приводят меня в краску.

Карлос.

Я не заслужил того. Терзать,

Отвергнуть мог ты это сердце, только

Не удалить его. Три раза ты

Отталкивал испанскаго инфанта;

Три раза он, как нищий, приходил

Просить тебя о дружбе и любви,

И силой полюбить себя заставить.

Чего не мог твой Карлос — сделал случай.

Случилось раз, что ты, играя, тетке

Моей, богемской королеве, в глаз

Попал воланом. Вдруг, ей покажись,

Что это было сделано в насмешку, —

И с жалобой пошла она к Филиппу.

Всем нам немедленно велели

Собраться и сказать, кто виноватый.

Король клянется злобную обиду,

Хотя б и на своем едином сыне,

Ужасно выместить. Тут я увидел,

Как ты вдали весь бледный трепетал.

Я вышел, бросился к ногам Филиппа:

«Я это сделал! я один виновен!

На мне одном обиду отомсти!»

Маркиз.

О! полно, полно! принц! о чем теперь

Напомнили вы мне!

Карлос.

Она была,

Перед лицом всей челяди дворцовой,

Вокруг столпившейся в испуге, рабски,

Она была отомщена на Карле.

Я на тебя взглянул — и не заплакал,

От боли зубы скрежетали, — я

Не плакал. Кровь лилась ручьями,

Под срамными ударами лилась:

Я на тебя взглянул — и не заплакал.

Тут ты пришел ко мне, и громко плача,

Упал к ногам моим. «Да, да! вскричал ты,

Теперь мою ты гордость победил.

Я заплачу, как будешь королем!»

Маркиз (подает ему руку).

И заплачу. Ребяческие клятвы

Теперь возобновляю я как муж.

Я заплачу. И час мой бьет!

Карлос.

Теперь,

Теперь — не медли же — теперь он пробил,

Пришла пора их выкупить тебе.

Друг, мне нужна любовь. Ужасной тайной

Бушует грудь моя. Я должен, должен

Тебе открыться. На твоих чертах

Хочу прочесть свой смертный приговор.

Узнай же — ужаснись!... не возражай мне только...

Я обожаю мачеху.

Маркиз.

О, Боже!

Карлос.

Я не прошу пощады! Говори,

Скажи, что в этом целом свете нет

Несчастья, равного с моим! скажи!

Я знаю наперед, что ты мне скажешь:

Сын любит мать свою! Законы света,

Природы связь и римские уставы

Осудят эту страсть. Моя любовь

Права отца ужасно оскорбляет.

Все знаю — и люблю. Путь этот прямо

Ведет к безумству, иль к позорной плахе.

Люблю порочно, без надежды, с смертной

Тоскою и опасностию жизни...

Все это вижу и — люблю!

Маркиз.

A знает

Об этом королева?

Карлос.

Мог ли я

Открыться ей? Она — жена Филиппа

И королева; здесь испанский воздух.

Хранима строго ревностью отцовской,

Окружена придворным этикетом —

Как мог я с нею говорить свободно?

Уж восемь адских месяцев, как я

Филиппом вызван из алькальской школы,

Как день деньской я в пытке здесь, смотрю

Ей в очи и молчу, как гробы; восемь

Ужасных, адских месяцев, Родриго,

Как это пламя разрывает сердце,

Как сто уж раз ужасное признанье

Вертится на губах, но боязливо,

В испуге, снова уползает в сердце.

О, если б я хоть несколько минут

Наедине провесть с ней мог, Родриго!

Маркиз.

A ваш отец? — о нем вы позабыли?

Карлос.

О чем ты мне напомнил? Говори

О всех ужасных совести мученьях,

Но об отце моем не говори!

Маркиз.

Вы ненавидите его?

Карлос.

Нет! нет!

Его не ненавижу я; но ужас,

Но страх злодея мной овладевают

При этом страшном имени. Что делать,

Когда уже в груди ребенка рабство

Зерно любви беспощадно раздавило?

Шесть лет мне было, как впервые грозный

Моим глазам испуганным явился.

То было утром, как в один присест

Он подписал пять смертных приговоров,

A после... я его и видел только,

Когда за шалость штраф мне обявляли.

О, Боже мой, я становлюся желчным...

Прочь, прочь от этих мест!

Маркиз.

Нет, вы должны,

Теперь должны открыться, принц! Слова

Грудь полную чудесно облегчают.

Карлос.

Как часто я с самим собой боролся.

Как часто в полночь с жаркими слезами

Бросался ниц пред Девой Пресвятою,

Молил о прежнем сердце, о покое:

Она мне не внимала. Ах, Родриго!

Разоблачи мне чудную загадку

Небес. Зачем из тысячи отцов

Мне именно вот этого отца?

Ему же именно такого сына

Из миллиона лучших сыновей?

Таких враждебных, странных столкновений

Еще не видано во всей природе.

И как она два крайние конца

Всего создания — его со мною —

Могла сковать такой святою цепью?

Ужасный, страшный жребий! Для чего

Два совершенно разных человека

В одном желаньи встретились так страшно?

Родриго, в нас ты видишь два созвездья,

Всегда враждебных от начала мира,

Которые во всем своем теченьи

Лишь раз один, сойдя с своих орбит,

Столкнулися друг с другом, но ужасно,

Но разрушительно столкнулись — и навеки,

Опять навеки розно потекли.

Маркиз.

Я страшную предчувствую минуту.

Карлос.

Я тоже. Будто фурии, за мною

Несутся ужасающие сны;

В сомнении мой добрый гений бьется

Со злыми мыслями, a бедный ум мой

Чрез лабиринт софизмов все ползет,

Пока не содрогнется на краю

Ужасной бездны. Друг, что если я

Отвыкну видеть в нем отца... Родриго,

Ты побледнел, ты понял мысль мою.

Что, если я отвыкну чтить отца,

Чем будет мне тогда король?

Маркиз (после некотораго молчания).

Дон-Карлос,

Осмелюсь ли к вам с просьбой обратиться?

Что б вы не захотели предпринять,

Принц, обещайте ничего не делать

Без друга вашего. Не правда ль,

Вы обещаете мне это?

Карлос.

Все, все,

Что дружба мне твоя ни повелит;

Я весь в твои обятия бросаюсь.

Маркиз.

Как говорят, король желает в город

Отправиться. Минуты коротки.

Когда хотите вы наедине

Быть с королевей, это можно только

В Аранжуэце. Скрытность, тихость места,

Непринужденность сельской жизни — все

Благоприятствует...

Карлос.

На то и я

Надеялся; но, ах, напрасно!

Маркиз.

Не совсем.

Я к ней иду представиться сейчас.

Когда она в Испании все та же,

Что и во Франции была, то я

Найду чистосердечье. Если в взгляде

ее прочту я Карлоса надежду,

Найду ее к свиданию готовой,

Удастся удалить мне дам ее...

Карлос.

Они мне все почти благоволят,

A особливо Мондекар; ее

Чрез сына, что пажем теперь мне служит,

Мне удалось склонить...

Маркиз.

Тем лучше. Будьте ж

Вблизи вы, принц, и только знак подам я,

Немедленно явитесь к королеве.

Карлос.

О да! о да! ступай же поскорее!

Маркиз.

Иду. Итак — до скорого свиданья!

(Оба уходят в разныя стороны).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Половина королевы в Аранжуэце.

Простой сельский вид, с алеею посредине
и сельским домиком королевы
на заднем плане.

Королева, герцогиня Оливарец, принцесса Эболи и маркиза Мондекар приближаются по аллее.

Королева (маркизе).

Останьтесь вы со мною, Мондекар.

Принцессы радостные глазки мучат

Меня почти все утро. Посмотрите,

Она едва свою скрывает радость,

Что расстается наконец с деревней.

Эболи.

Не отпираюсь, королева: я

Сердечно рада, что в Мадрид мы едем.

Мондекар.

A вы? вы, государыня? Неужли

С Аранжуэцом трудно так расстаться?

Королева.

С таким прекрасным местом! о,конечно!

Здесь я в своем миру. Я место это

Уже давно сердечно полюбила.

Здесь улыбается природа мне,

Подруга юности моей беспечной.

Здесь я как будто детство отыскала,

И воздух Франции моей здесь веет.

Так не пеняйте ж на меня. Нас всех

Влечет к отчизне сердце.

Эболи.

Но как пусто,

Как мертво, как печально все здесь. Точно

Как y трапистов.

Королева.

О, скорей напротив,

Скорей в Мадриде мертво все. Но что

На это скажет наша герцогиня?

Оливарец.

Я, государыня? — я полагаю,

Что уж таков обычай: месяц мы

Проводим здесь, в Пардо другой, a зиму

В Мадриде; так заведено с тех пор,

Как короли на трон испанский сели.

Королева.

Да, это знаете вы, герцогиня;

Давно я с вами перестала спорить.

Мондекар.

И нынче будет весело в Мадриде:

К боям быков уж площадь снаряжать

Там стали; a потом аутодафе

Нам обещают.

Королева.

Обещают? Это

От кроткой Мондекар я слышу?

Мондекар.

Что ж?

Ведь сжигают злых еретиков!

Королева.

Надеюсь, Эболи другого мненья?

Эболи.

Осмелюся просить вас, королева,

Меня считать такою ж христианкой,

Как и маркизу Мондекар.

Королева.

Ах! я

Забыла, где я. Переменим речь.

Мы о деревне говорили. Месяц,

По моему, протек уж слишком скоро.

Я от него ждала так много счастья,

Так много радостей — и не нашла,

Чего надеялась и ожидала.

Быть может, так и все мои надежды,

Как грезы сна, не сбудутся, растают!

Оливарец.

Принцесса Эболи, что вы замолкли,

Не скажете — надеется ли Гомец?

Когда поздравим вас его невестой?

Королева.

Да, хорошо, что вы мне, герцогиня,

Напомнили. (Принцессе). Меня просили слово

У вас о Гомеце замолвить. Только

Могу ль я это? Человек, кого

Своею Эболи я награждаю,

Быть должен редким человеком.

Оливарец.

Ваше

Величество, он точно редкий, очень

Достойный, добрый человек. Его

Сам славный наш король, как всем известно,

Своей монаршей милостью счастливит.

Королева.

И этим точно счастлив он; но мы

Желали б знать, способен ли любить он

И может ли заслуживать любовь?

Эболи (стоит молча, в смущении, потупив

глаза, наконец бросается к ногам королевы).

О, королева, сжальтесь надо мною!

Не допустите — ради всех святых —

Не допустите вы меня быть жертвой!

Королева.

Быть жертвой? Этого довольно. Встаньте.

Быть жертвою мучительно и страшно.

Я верю вам, принцесса. Встаньте, встаньте!

Давно ли графу отказали вы?

Эболи (встает).

О, уж давно! Принц Карлос был еще

В Алькале.

Королева (вздрагивает и пристально на нее смотрит).

Но спросили ль вы себя,

Что за причины были?

Эволи (с некоторым жаром).

Никогда

То не могло случиться, королева,

По тысяче причинам, никогда!

Королева (очень серьезно).

Одной уже довольно мне: вам он

Не нравится. Оставим это.

(К другим дамам).

Я

Еще инфанты нынче не видала.

Маркиза, принесите мне ее.

Оливарец (смотрит на часы).

Еще не время: рано, королева.

Королева.

Еще не время матерью мне быть?

Но это странно! Не забудьте ж мне

Сказать, когда оно придет.

(Входит паж и тихо говорит
с обер-гофмейстериной,
которая потом обращается к королеве).

Оливарец.

Маркиз де Поза, королева.

Королева.

Поза?

Оливарец.

Он

Из Франции и Нидерландов только

Приехал и иметь желает счастье

От королевы-матери вам письма

Вручить.

Королева.

Позволено ли это?

Оливарец (в нерешимости).

Право,

Я и сама не знаю. В предписаньи

Моем не упомянуто того,

Что гранд кастильский лично может письма

От иностраннаго двора вручать

Испанской королеве — и в саду.

Королева.

Так я приму уж это на свою

Ответственность.

Оливарец.

A мне, позвольте, ваше

Величество, покуда удалиться.

Королева.

О! все что вам угодно, герцогиня.

(Герцогиня уходит, a королева дает знак
пажу, который тотчас же удаляется).

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Королева. Принцесса Эболи. Маркиза Мондекар. Маркиз Поза.

Королева.

Я рада, что вас вижу, кавалер,

В Испании.

Маркиз.

Которой никогда

Еще так не гордился я, как нынче.

Королева (обращается к дамам).

Маркиз де-Поза, что на реймских играх

С моим отцом сломал копье и трижды

Мой цвет победой полною прославил.

Он первый из испанцев научил

Меня вполне гордиться честью — быть

Испанской королевой

(Маркизу).

В Лувре вы,

Маркиз, со мной прощаясь, вероятно,

Не думали, что гостем y меня

Здесь будете в Кастилии?

Маркиз.

Нет, ваше

Величество, не думал. Я не думал

Еще тогда, что Франция одно,

В чем мы завидовали ей, уступит

Испании.

Королева.

О, как вы горды! как?

Одно? И это дочери — принцессе

Из дома Валуа?

Маркиз.

Теперь, ваше

Величество, могу вам откровенно

Сознаться в том — теперь, когда вы наша.

Королева.

Ваш путь, маркиз, как слышала, — лежал

Чрез Францию. — Что мне вы привезли

От королевы-матери и братьев?

Маркиз (передает ей письма).

Я королеву-мать нашел больною,

С одной надеждой в сердце — видеть дочь

Свою счастливой на испанском троне.

Королева.

И как не быть счастливой ей, когда

Ее так любят горячо родные?

Когда воспоминанье... Вы так много

Дворов, маркиз, проездом посетили,

Так много стран, обычаев узнали —

И вот теперь, как говорят, хотите

На родине жить только для себя?

Под мирной кровлею своей — свободней,

Чем сам Филипп на троне королевском…

Свободный человек! философ! Только

Едва ль Мадрид придется вам по нраву.

У нас — так тихо, скромно все в Мадриде.

Маркиз.

Да, да, поэтому не все в Европе

Теперь порадоваться могут.

Королева.

Да,

Я тоже слышала, хоть разучилась

Следить за тем, что деется на свете;

Не помню даже и того, что было.

(Принцессе Эболи).

Мне кажется, принцесса, там — я вижу —

Расцвел тюльпан. Сорвите мне его.

(Принцесса отходит к цветнику.
Королева немного тише — маркизу)

Когда не ошибаюсь, кавалер,

Своим приездом вы обогатили

Наш двор одним счастливцем?

Маркиз.

Я нашел

Несчастного, кого на этом свете

Одна лишь радость может...

Эболи (возвращается с цветком).

Кавалер,

Когда так много видели вы стран,

То, верно, кое-что y вас найдется

Нам рассказать?

Маркиз.

Конечно, приключений

Искать — долг рыцарей; всего ж важнее

Защита женщин.

Мондекар.

 Против великанов?

Теперь их нет уж более.

Маркиз.

Насилье

Для слабых — тот же великан, маркиза.

Королева.

Вы правы, кавалер. Есть великаны,

Нет только рыцарей теперь.

Маркиз.

Недавно,

В Неаполе, проездом был я сам

Свидетелем печальнаго событья,

Которое завет священной дружбы

Моею собственностью сделал. Если б

Я не боялся утомить рассказом

Вас, государыня...

Королева.

Так мне решить?

Княжна так любопытна... Ну, пожалуй,

Послушаем: и я люблю рассказы.

Маркиз.

Два благородных дома в Мирандоле,

Наскучив долгою кровавою враждой,

Что уж столетия от Гибеллинов

И Гвельфов в род их перешла, решились

Посредством неразрывных уз родства

Соединиться вечным прочным миром.

Фернандо, мощнаго Петра племянник,

И кроткая Матильда, дочь Колонны,

Явились средством для скрепленья дружбы.

Двух лучших душ не создавало небо

И свет четы прекрасней не видал.

Еще свою прелестную невесту

Фернандо только обожал в портрете...

Как трепетал Фернандо,в нетерпеньи

Поверить то, чему в своих мечтах

Не доверял он в мертвенном рисунке!

И так в Падуе, где еще науки

Его удерживали, ждал Фернандо

Минуты лишь счастливой той, когда

Ему позволят броситься к ногам

Матильды и в сердечном излияньи

Пролепетать ей первое «люблю».

(Королева становится внимательнее.
Mapкиз, после короткого молчания,
продолжает рассказ, обращаясь более,
сколько то позволяет присутствие королевы,
к принцессе Эболи).

К несчастию, становится меж тем

Вдовцом Пиетро. С юношеским жаром

Старик внимает голосам молвы

О прелестях и об уме Матильды.

Он едет к ней — он видит — он влюблен!

Страсть новая-мгновенно задушает

Природы тихий голос. Дядя просит

Руки Матильды — и перед налоем

Свое он освящает похищенье.

Королева.

Но что ж Фернандо?

Маркиз.

На крылах любви,

Еще не зная страшной перемены,

Летит он, упоенный, в Мирандолу.

Надежный конь примчал его под вечер

В знакомый двор. Вакхические звуки

Тимпанов, флейт и труб ему гремят

Из освещеннаго дворца навстречу.

Он с трепетом вбегает на ступени

И входит неприметно в брачный зал,

Где средь толпы ликующих гостей

Сидел сам дядя. — Рядом с ним — тот ангел,

Чей образ был давно знаком Фернанду,

Который в снах ему еще ни разу

В таком небесном блеске не являлся.

Он видит, чем он обладал недавно;

Он видит, что утратил навсегда.

Эболи.

Несчастный!

Королева.

Ваш рассказ, маркиз, окончен,

Не правда ли? Он должен быть окончен,

Я думаю.

Маркиз.

Ну, не совсем.

Королева.

Вы нам

Сказали, что Фернандо был вам другом?

Маркиз.

Я не имею лучшего.

Эболи.

Но что же

Не продолжаете вы вашего рассказа?

Маркиз.

Он слишком уж печален... да и память

Об нем возобновляет скорбь мою,

Позвольте умолчать мне о развязке.

(Общее молчание).

Королева (обращаясь к принцессе).

Я думаю, мне, наконец, позволят

Обнять инфанту? Эболи, прошу вас

Сходить за ней.

(Принцесса удаляется.
Маркиз подает знак пажу,
стоящему на заднем плане; тот исчезает.
Королева распечатывает письма,
врученныя ей маркизом, и, по-видимому,
читает с изумлением. В то время маркиз
тихо разговаривает с Мондекар.
По прочтении писем королева
обращается к маркизу
с проницательно вопрошающим взлядом.).

Но о самой Матильде

Вы ничего еще нам не сказали.

Известны ль ей страдания Фернандо?

Маркиз.

Никто не допытал Матильды сердца;

Но души сильные страдают втайне.

Королева.

Вы смотрите кругом — и ваши взгляды

Кого-то ждут?

Маркиз.

Я думаю, как счастлив

Здесь на моем бы месте некто был,

Кого не назову я.

Королева.

Чья ж вина,

Когда несчастлив он!

Маркиз (живо ловя ее на слове).

Как? я могу принять

Серьезно это слово? Он нашел бы

Прощенье, если б здесь теперь явился?

Королева (в испуге).

Теперь, маркиз, теперь? Что этим вы

Сказать хотите?

Маркиз.

Он бы мог? Он точно

Иметь бы мог надежду?

Королева (с возрастающим смущением).

Вы меня

Пугаете, маркиз. Он верно...

Маркиз.

Здесь! он здесь!

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Королева. Карлос.

Маркиз Поза и маркиза Мондекар удаляются на задний план сцены.

Карлос (бросаясь к ногам королевы).

Так, наконец, настал он, миг счастливый,

И этих милых рук коснется Карлос?

Королева.

Что с вами, принц! какой преступный, дерзкий

Поступок! Встаньте! встаньте! Нас увидят!

Мой двор вблизи.

Карлос.

Нет! я не встану: здесь

Навеки я останусь на коленях;

Как заколдованный, я вечно буду

Стоять на этом месте.

Королева.

Безрассудный!

Вот снисходительность к чему ведет!

Как? Знаете ль, что это с королевой,

Что это с матерью так непристойно

Вы говорите? Знаете ли вы,

Что я — сама я — сей же час об этом

Его величеству...

Карлос.

И смерть тогда?

Пусть повлекут меня от вас на плаху;

За миг единый, прожитый в раю,

Я с радостью всю жизнь отдам.

Королева.

A ваша королева?

Карлос (встает).

Боже, Боже!

Я удаляюсь... я оставляю вас...

Как мне нейти, когда вы так хотите

Того. Вы мать моя!.. О, как ужасно

Играете вы мной! один намек,

Ваш взгляд, звук ваших уст повелевает

Мне быть, иль уничтожиться во прах.

Чего еще хотите вы? что может

Под солнцем быть, чем я не поспешил бы

Пожертвовать для вас?

Королева.

Бегите!

Карлос.

Боже!

Королева.

Одно, о чем с слезами на глазах

Я вас молю — бегите, чтобы дамы,

Мои тюремщики, меня и вас

Здесь вместе не застали и Филиппу

Не донесли об этом.

Карлос.

Я готов

На все — на жизнь и смерть. Но для того ли

Я все свои надежды устремил

На этот миг единый — с вами быть

Наедине, чтоб страх y самой цели

Вдруг оковал меня? Нет, королева!

Скорее шар земной сто тысяч раз

Вкруг полюсов обычно обернется,

Чем этот случай повторится.

Королева.

И он не должен повториться, принц.

Зачем вы здесь? Зачем ко мне пришли вы?

Карлос.

О, королева! что боролся я,

Боролся, как никто здесь не боролся,

В этом Бог свидетель. Но напрасно — тщетно!

Мой дух упал и изнемог…

Королева.

Довольно!

Довольно — ради моего покоя...

Карлос.

Моей вы были — перед целым светом

Мне отданы союзом двух держав.

Моею признаны и небом, и природой:

Филипп, Филипп отнял вас y меня!

Королева.

Он ваш отец.

Карлос.

И ваш супруг?

Королева.

Который

Вам величайшую державу в мире

В наследство даст.

Карлос.

И в матери мне — вас.

Королева.

Великий Боже; вы в бреду, дон Карлос.

Карлос.

Но знает ли он также, как богат он?

Он может ли сочувствовать вам сердцем?

Я не хочу роптать; нет, я забуду,

Как беспредельно счастлив быть бы мог

Я с вами, лишь бы он был только счастлив.

Но он несчастлив: в этом-то и ад!

И никогда не быть ему счастливым.

Мое ты небо только отняла,

Чтоб загубить его в обятиях Филиппа!

Королева.

О, мысль ужасная!

Карлос.

О! я знаю, знаю,

Кто брак уладил ваш, и как Филипп

Любить умеет, как он вас сосватал.

Что ж вы такое в этом королевстве,

Скажите, ради Бога? Королева?

Нет! как могли б неистовствовать Альбы,

Когда б вы были королевой? Кровью

Не истекала б Фландрия за веру!

Как! иль вы жена Филиппа? Нет!

И этому не верю я. Жена

Владеет сердцем мужниным, a кто же

Его владеет сердцем? Если ласку,

Нечаянно, в жару он и уронит,

То он отнял, он вымолил ее

У скипетра и y своих седин.

Королева.

Кто ж вам сказал, что жребий мой несчастен

С Филиппом?

Карлос.

Сердце, что так сильно бьется,

Что чувствует, как был бы он завиден

Со мной.

Королева.

Самонадеянный! но если

Мое мне говорит совсем другое?

Но если трогает его Филиппа

Почтительная нежность, и любви

Его всегда немое выраженье

Гораздо больше, чем все красноречье

Его самонадеяннаго сына? Если

Обдуманное выраженье старца...

Карлос,

Тогда другое дело! о, тогда,

Тогда — простите! Этого не знал я,

Не знал, что вы так любите Филиппа.

Королева.

Его всегда я буду уважать.

Карлос.

Вы никогда любви не знали?

Королева.

Странный

Вопрос!

Карлос.

Вы никогда любви не знали?

Королева.

Я не люблю уж больше,

Карлос.

Потому что

То запрещают сердце вам, обеты?

Королева.

Оставьте, принц, меня — и никогда

Подобными вопросами не мучьте!

Карлос.

То запрещают сердце вам, обеты?

Королева.

То запрещает долг. Несчастный, для чего

Нам разлагать судьбы жестокой звенья,

Когда мы ей должны повиноваться?

Карлос.

Должны? должны повиноваться?

Королева.

Как?

Что значит этот грозный тон?

Карлос.

A то,

Что Карлос не намерен покориться,

Когда хотеть он вправе; не намерен

Играть несчастного на этом свете,

Когда ему закон попрать лишь стоит,

Чтоб быть счастливым.

Королева.

Поняла ль я вас?

И вы надеетесь — упорно так

Надеетесь, когда уж все погибло?

Карлос.

По мне — для мертвых только нет надежды.

Королева.

Вы на меня надеетесь, на мать?..

(Долго пристально на него смотрит,
потом с достоинством, строго).

О, почему ж? Король новоизбранный

То ль может сделать? — может учрежденья

Покойника огнем искоренить,

Его портреты сжечь, он даже может —

Кто запретит ему? — умершего останки

Из склепов царственных Эскуриала

На свет дневной поднять, на ветер

Развеять прах развенчанный его

И, наконец, чтоб завершить достойно...

Карлос.

О, полно, перестаньте, ради Бога!

Королева.

И, наконец, на матери жениться.

Кaрлос.

Проклятый сын!

(С минуту стоит безмолвно, как окаменелый).

Да, все погибло! все

Теперь погибло! Ныне вижу ясно,

Что вечно б должен оставаться в мраке.

Вы для меня погибли — да! о, да!

Вы навсегда погибли. Жребий брошен.

Вы для меня потеряны, погибли...

О! в этом чувстве ад — ад и в другом:

Любить вас. Боже! я изнемогаю,

И рвутся нервы бедные мои.

Королева.

Несчастный, милый Карл, я понимаю!

Я чувствую то страшное мученье,

Что вашу грудь терзает. Бесконечна

Как и любовь, скорбь наша; бесконечна,

И слава также — победить ее.

Добудьте ж эту славу, милый Карлос!

Цена достойна славного бойца,

Достойна юноши, в чьем сердце доблесть

Таких великих, славных предков бьется.

Опомнитесь! Внук царственнаго Карла

Борьбу с судьбой там только начинает,

Где дети смертных падают во прах.

Карлос.

Уж, поздно! Боже мой, уж поздно!

Королева.

Быть

Мужчиной? О, как славна наша доблесть,

Когда под ней крушится наше сердце!

Высоко вас поставил Промысл — выше,

Чем миллионы ваших прочих братьев;

Пристрастно отдал одному любимцу,

Что y других отнял — миллионы

Глядят на вас и говорят и ропщут:

«Не в чреве ль матери он заслужил

Стать выше всех других своих собратий?»

Мужайтесь, оправдайте выбор неба!

Заслугой станьте в голове людей,

Пожертвуйте, чем здесь еще никто

Не жертвовал.

Карлос.

Я это в силах сделать.

Вас заслужить — во мне есть сила льва,

Лишиться ж — никакой!

Королева.

Признайтесь, Карлос,

Одна лишь гордость, зависть и упрямство

К такой любви щекотят ваши страсти.

Любовь и сердце, что вы мне дарите

Так расточительно, принадлежат

Не мне, a вашим будущим державам.

Вы, принц, мотаете добро питомцев,

Врученных Богом вам. Любовь — ваш долг!

До этих пор она с пути сбивалась

И близ меня, увы, искала места.

Отдайте ж, о, отдайте, милый Карлос,

Своим державам будущим ее;

И чувствуйте не совести кинжалы,

Но — сладость богом быть! Елизавету

Вы до сих пор любили, принц; отныне

Испанию любите! Карлос, Карлос!

С каким восторгом место уступлю

Я вашей новой доблестной любви!

Карлос (побежденный, бросается к ногам ее).

О! как велики вы, божественно велики!

Да, все, все, все исполню. Будь, что будет!

(Встает).

Здесь пред лицом Творца я, преклоняясь,

Клянусь вам в вечном... Боже мой! нет, нет!

Лишь в вечном, гробовом молчаньи,

Но не в забвеньи вечном.

Королева.

Как могу я

И требовать того, что я сама

Не в силах выполнить.

Маркиз (выбегая из аллеи).

Король!

Королева.

О, Боже!

Маркиз.

Скорей! Бегите, принц!

Королева.

Он станет страшно

Подозревать вас, принц.

Карлос.

Я остаюсь.

Королева.

И кто же будет жертвой?

Карлос (влечет маркиза за руку).

Прочь! Бежим,

Бежим.

(Идет, но вдруг еще раз возвращается).

Что вы дадите мне на память?

Королева.

Участье, дружбу матери.

Карлос.

Мать! дружба!

Королева.

И эти слезы ваших Нидерландов.

(Отдает ему несколько писем. Карлос и маркиз уходят. Королева беспокойно ищет глазами дам своих, которых нигде не видно.
Она только что хочет итти в глубину сцены, как появляется король).

ШЕСТОЙ ВЫХОД.

Король. Королева. Герцог Альба. Граф Лерма. Доминго. Несколько дам и грандов, которые остаются вдали.

Король (с удивлением осматривается кругом и молчит несколько времени).

Вы здесь одни гуляете, синьора?

И даже ни одной нет с вами дамы?

Я удивляюсь! — Где же ваши дамы?

Королева.

Я, государь...

Король.

Зачем одни вы здесь?

(К свите).

Об этом непростительном проступке

Отдать строжайший мне отчет. Кто нынче

Из дам дежурною y королевы?

Чья очередь прислуживать ей нынче?

Королева.

Не гневайтесь, супруг мой: я одна,

Одна и виновата. Эболи

По моему приказу удалилась.

Король.

По вашему приказу?

Королева.

Кликнуть камер-фрау:

Мне захотелось видеться с инфантой.

Король.

И для того вы отослали свиту?

Но это первую лишь извиняет;

Скажите, где ж была вторая дама?

Мондекар (которая между тем возвратилась и стояла с прочими дамами, выходит вперед).

Я сознаюсь и каюсь, государь,

В своей вине...

Король.

И потому, маркиза,

Вы вне Мадрида десять лет извольте

Раздумывать об этом.

(Маркиза в слезах отходит. Всеобщее молчание. Вся свита в недоумении смотрит на королеву).

Королева.

Мондекар,

О чем вы плачете?

(К королю),

Когда я провинилась,

Мой царственный супруг, по крайней мере

Корона, что ношу я, и которой

Я никогда сама не добивалась,

Должна бы от стыда меня избавить.

Иль в вашем королевстве есть закон,

Могущий дочь монарха осудить?

Не добродетель женщин охраняет

В Испании — одно шпионство? Извините,

Мой царственный супруг, я не привыкла

Глядеть на слезы тех, кто мне служил

С усердием. Маркиза, подойдите!

(Снимает с себя пояс и отдает его маркизе).

Его величество вы прогневили,

Но не меня — и потому примите

Безделку эту от меня на память.

Бегите из Испании: вы в ней

Одной лишь только провинились. Там,

Во Франции моей, такие слезы

Умеют утирать. О, неужели

Мне все об ней напоминать здесь будет!

(Опирается на обер-гофмейстерину и закрывает лицо).

Во Франции все иначе — не так!

Король (несколько растроганный).

Упрек моей любви мог огорчить вас?

Один намек, который только нежность,

Заботливость в уста мои вложили?

(Обращается к грандам).

Вот все вассалы моего престола! —

Смежал ли сон когда мои глаза,

Овладевал ли мною без того,

Чтоб каждый вечер я не перечислил,

Как бьются пульсы всех моих народов?

И мне ль бояться более за трон свой,

Чем за супругу сердца своего?

За подданных моих мой меч порука

И — герцог Альба; только этот глаз

За верность и любовь моей жены.

Королева.

Когда вас прогневила я, супруг мой...

Король.

Я всех сильней во всем крещеном мире,

Так говорят мне; солнце не заходит

В моих владениях; но другой уж прежде

Вполне владел всем этим, a потом

Другие также этим завладеют.

Но здесь мое добро. Что королю

Принадлежит — удел фортуны.

Елизавета же дана Филиппу.

Вот, где простой и смертный.

Королева.

Вы боитесь,

Мой государь?

Король.

Уж не своих седин ли?

Когда я только раз начну бояться —

Я уж бояться перестану. Здесь

Все гранды — первого из них лишь я

Не вижу. Где ж дон-Карлос, мой инфант?

(Никто не отвечает).

Ребенок Карлос начинает что-то

Быть страшным мне. Меня он избегает

С тех самых пор, как прибыл из Алкалы.

В нем кровь пылка, зачем же взгляд его

Так холоден? так празднично и сухо

Со мною обращенье? Примечайте

За ним, прошу вас всех об этом.

Альба.

Будьте

Спокойны, государь. Доколе сердце

Еще об этот панцырь бьется — дон Филипп

Без страха может отходить ко сну:

Как Божий херувим y райской двери,

Стоит здесь Альба y престола.

Лерма.

Смею ль

Мудрейшему монарху униженно

Я сделать возраженье? Я так свято

Величию Филиппа поклоняюсь,

Что твердо верю — он не станет строго

И опрометчиво судить о сыне.

Я многого боюсь за пылкость крови,

Но не за сердце нашего инфанта.

Король.

Граф Лерма, вы прекрасными словами,

Я вижу, подкупить отца хотите;

Но короля опорой будет герцог.

Ни слова больше!

(Обращается к свите).

Я спешу в Мадрид.

Дела зовут меня. Повсюду ересь

Мои народы сильно заражает;

Растет крамола в Нидерландах. Время!

Пример ужасный нужен. Завтра я

Хочу исполнить тот обет великий,

Что дали все монархи христианства —

И суд кровавый будет беспримерен:

Весь двор мой приглашен заране.

(Уводить королеву, свита следует).

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Дон-Карлос с письмами в руках и Маркиз Поза сходятся с противуположных сторон.

Карлос.

Так, решено: я Фландрию спасаю!

Она желает — и с меня довольно..

Маркиз.

И не теряя ни минуты. Слышно,

Что герцог Альба уж туда назначен

В правители.

Карлос.

Просить я завтра ж буду

У короля аудиенции в Мадриде.

Я этот титул вымолю себе

Отец мне не откажет. В первый раз

Еще к нему я прибегаю с просьбой.

Давно уж, замечаю, он косится

На то, что я в Мадриде. Что же лучше

Предлога этого держать меня

Вдали. И уж признаться ли тебе?

Надеюсь я — быть может, мне удастся

Лицом к лицу его расположенье

К себе возстановить. Он никогда

Еще не слышал голоса природы.

Дай мне попробовать, как этот голос

Могуч на языке моем сыновнем.

Маркиз.

Вот, наконец, я узнаю в вас Карла.

Теперь опять вы совершенно прежний.

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Прежние. Граф Лерма.

Лерма.

Король сейчас Аранжурц оставил.

Мне дан приказ..

Карлос.

Не беспокойтесь, граф:

Не опоздаю.

Маркиз

(делая вид, что хочет удалиться, почтительно).

Больше никаких,

Светлейший принц, не будет поручений?

Карлос.

Нет, кавалер. Желаю вам приятно

Доехать до Мадрида. Мы в другой раз

Поговорим о Фландрии побольше.

(Поджидающему его Лерме).

Граф, я сейчас за вами.

(Граф Лерма уходит).

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос. Маркиз.

Карлос.

Тебя я понял. Благодарствуй, друг!

Но эти принужденья извиняет

Одна помеха посторонних. Разве

Не братья мы? Комедию чинов

Мы выгоним из нашего союза.

Уверь себя, что мы на бале оба

Друг с другом в масках встретились. Ты в рабской

Одежде, я — из одного каприза —

В порфире. В продолженьи маскарада

Играем мы прекрасно наши роли

С смешною важностью, чтобы веселья

Толпы контрастом этим не нарушить.

Но Карл тебе сквозь маску вдруг кивает,

Ты руку жмешь y Карла мимоходом —

И мы друг друга понимаем.

Маркиз.

Сон

Божественный. Но долго ль он продлится?

И силен ли так Карлос, чтоб бороться

Со всеми обольщеньями престола?

Есть впереди великий день, но день,

Когда геройский дух — я вам напомню —

Падет пред трудным, долгим испытаньем.

Умрет Филипп — Карлосу царство,

Славнейшее ведь в целом христианстве,

В наследство перейдет. Тогда, внезапно

Он, словно бездной, будет отделен

От всех людей, и станет богом

Тот, кто вчера еще простым был смертным,

Отныне безупречен он. Заглохнет

Сознанье в нем обязанностей высших.

И человечество, — святое слово

Сегодня для него, — a завтра станет

Само продажным, милостей прося.

Он, горю чужд, — утратит состраданье;

Средь неги в нем слабеет добродетель.

За глупость — золото ему шлет Перу,

A за грехи — сам чорт придворных ставит.

И он в блаженстве сладко засыпает,

Его рабами созданном ему лукаво.

Беда безумцу, кто его разбудит!

A ваш Родриго?... Дружба откровенна,

Смела, проста! — величество больное

Не выдержит лучей ее ужасных.

Вам не снести слов дерзких гражданина,

Мне — гордости монарха.

Карлос.

Справедлив,

Ужасен приговор твой о монархах!

Тебе я верю. Но лишь сладострастье

Их сердце отдает порокам. Я же —

Я чист еще. Мне двадцать третий год.

Что до меня безсмысленно другие

В обятиях нечистых погубили,

Сок лучших сил и свежесть духа,

То я сберег для будущих деяний.

A что ж еще нас может разлучить —

Уж разве женщины?

Маркиз.

Я сам. И можно ль

Мне будет искренно любить вас, Карлос,

Когда бояться вас я буду должен?

Карлос.

Нет, никогда! Да разве ты во мне

Нуждаешься? есть страсти y тебя,

Просящия подачки y престола?

Ты подданный, достойный мой Родриго,

Но ты богаче Карлоса монарха.

Иль хочешь почестей? Но, с юных лет

Изведал ты и бросил их с улыбкой.

Так кто ж из нас кредитором другого,

И должником кто будет? Ты молчишь?

Дрожишь ты сам пред искушеньем? Сам ты

Себе не доверяешь?

Маркиз.

Хорошо.

Я уступаю. Вот моя рука.

Карлос.

Ты мой?

Маркиз.

Навек — и в самом дерзновенном

Значеньи слова.

Карлос.

 Верно, горячо,

Как нынче Карлосу-инфанту, так

Тогда самодержавному монарху?

Маркиз.

Клянусь вам.

Карлос.

Даже и тогда, как червь

Похвал и лести грудь мою ужалит,

Когда мой глаз разучится лить слезы,

Какими плакивал бывало, ухо

Оглохнет для мольбы несчастных — ты,

Ужасный страус всех доблестей моих,

Разбудишь ли меня? ты назовешь ли,

Ты кликнешь ли мой спящий гений?

Маркиз.

Кликну.

Карлос.

Теперь другая просьба. Говори

Мне «ты». Завидовал всегда я равным

Тебе за это право братской дружбы.

Друг, это «ты» обманет ухо мне,

Обманет сердце равенства блаженством.

Без возражений! Знаю, что мне скажешь.

Тебе ведь то безделица; но мне,

Мне, сыну царскому, то важно. Будь

Мне братом!

Маркиз.

Я твой брат!

Карлос.

Теперь — к отцу.

Теперь я силен: об руку с тобою

Свой век готов я вызвать на борьбу.

(Уходит).

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

В королевском дворце в Мадриде.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Король Филипп на троне. Герцог Aльба в некотором отдалении от короля с покрытой головой. Карлос.

Карлос.

Дела вперед всего. С большой охотой

Министру Карлос первый шаг уступит,

Он говорит за государство — я

Сын дома.

(Отходит с поклоном).

Филипп.

Герцог остается здесь;

Инфант пусть начинает.

Карлос (обращаясь к Альбе).

Так принужден я

У вашего великодушья, герцог,

Себе просить монарха, как подарок —

Сын, сами знаете, на сердце много

Для своего отца скопляет часто,

Что слушать третьему не стоит. Государь

При вас останется, как прежде — мне же

Отца лишь нужно ненадолго.

Филипп.

Здесь друг его.

Карлос.

Но заслужил ли я

Предполагать в нем также своего?

Филипп.

Да и едва ль заслужишь. Не люблю

Я сыновей, что лучше выбирают,

Чем их отцы.

Карлос.

И рыцарская гордость

Герцога Альбы может это слышать?

Клянусь своей душой, роль человека,

Кто между сыном и отцом незванно

Втираться не краснеет, кто насильно

В сознании ничтожности своей

Решается стоять здесь, я б, ей-богу! —

И хоть завись от этого корона —

Я эту роль играть не стал бы!

Филипп (вставая и устремив гневный взгляд на принца).

Герцог,

Оставьте нас!

(Герцог идет к главной двери,
в которую вошел Карлос;
король показывает ему на другую).

Нет, в кабинет, пока

Не позову я вас.

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Король. Дон Карлос.

Карлос (по выходе герцога падает перед королем на колени).

Вот снова вы теперь

Отец мой! снова мой! Благодарю,

С слезами на глазах благодарю

За эту милость! Руку, руку вашу!

О, сладкий день! Блаженство поцелуя

Давно ваш сын, родитель мой, не ведал.

Зачем от сердца своего так долго

Меня отталкивать? Чем виноват я?

Филипп.

Инфант, моя душа не любит штук подобных,

Избавь меня от них.

Карлос (вставая).

Так я и думал.

Вот здесь я слышу ваших царедворцев.

Родитель мой, не все — ей богу! верьте —

Не все то правда, что попы толкуют,

Что вам клевреты их передают.

Не столь дурной я сын! Горячность крови —

Иной нет злости; вся вина — лишь юность.

Нет, не испорчен я и, право, не дурной.

Хоть вспыльчивость не раз порочит сердце —

Все ж сердце доброе во мне.

Филипп.

Я знаю —

Ты сердцем чист, — как и твои молитвы.

Карлос.

Теперь иль никогда! Мы здесь одни.

Железная решетка этикета

Меж сыном и отцом лежит во прахе.

Теперь иль никогда! Луч упованья

Блестит во мне, и сладкие надежды

Волнуют сердце. Кажется, все небо

Веселых агентов склонилось долу,

И сам Создатель смотрит с умиленьем

На вас: родитель, помиримтесь!

(Припадает к ногам его).

Филипп.

Встань

Оставь меня в покое.

Карлос.

Помиримтесь!

Филипп (освобождаясь от него).

Комедия уж стала дерзкой.

Карлос.

Дерзкой?

Сыновняя любовь?

Филипп.

Что это? — слезы?

О, отвратительно!... Прочь с глаз моих,

Карлос.

Теперь иль никогда. О, помиримтесь!

Филипп.

Прочь с глаз моих! Приди, покрытый срамом,

Из жарких битв, — мои обятья встретят

Тебя, Карлос; но в этом виде я

Тебя не знаю. Только виноватый

Свою вину в своих слезах позорных

Смыть думает с себя. Кто не краснеет

Так каяться, не избежит, чтоб случай

Ему и повод каяться представил.

Карлос.

Кто это?

Какой ошибкой это существо

Попало к людям? Слезы вечно были

Верительною грамотой людей,

Его ж глаза... не женщина носила

Его во чреве. О! заставьте

Свои глаза, пока не поздно,

Учиться плакать, иначе придется

В ужасный час наверстывать, быть может.

Филипп.

Сомнения отца ты, вижу, хочешь

Рассеять красными словцами, Карлос?

Кaрлос.

Сомненье? да, я уничтожу это

Сомненье... да, я припаду на грудь

Отца — и стану мощно обрывать

Кору сомненья до тех пор, покамест

Не упадет она. Кто ж эти люди,

Меня лишившие любви отцовской?

Что заплатил монах отцу за сына?

Что Альба даст ему взамен за жизнь,

Прожитую без радостей семейных?

Любви хотите вы? Но в этом сердце

Течет родник и чище, и светлее,

Чем в этих мутных всех резервуарах,

Что золото Филиппа открывает.

Филипп.

Умолкни, дерзновенный! Эти люди,

Которых ты дерзаешь поносить,

Мои испытанные слуги, и —

Ты будешь уважать их.

Карлос.

Никогда!

Я сознаю себя. Что ваши Альбы

Вам делают, то сделает и Карлос —

И Карлос лучше сделает. Что нужды

Наемнику до ваших королевств,

Которых он не назовет своими?

Ему что нужды, если сединой

Филиппа голова засеребрится?

Ваш Карлос вас любил бы. Мне ужасно

Подумать, что и я на троне буду

Стоять один... один.

Филипп (пораженный этими словами, стоит в глубоком размышлении. После некотораго молчания).

Да, я один...

Карлос (с живостью и жаром, подходя к нему).

Вы были. Перестаньте ненавидеть

Меня. Я буду детски вас любить,

Я буду пламенно любить вас — только

Не ненавидьте более меня.

Как сладко, хорошо в душе прекрасной

Себя преображать! как сладко думать,

Что наша радость красит щеки друга,

Что наша грусть другую грудь сжимает,

Что наша скорбь глаза другие мочит.

Как сладко, хорошо, рука с рукою,

Пройти с своим многообетным сыном

В другой раз юности путем цветущим,

В другой раз с ним прогрезить жизни сон!

Как чудно, сладко в доблестях сыновних

Бессмертно, благодетельно очнуться

Векам на благо! Как прекрасно сеять,

Что милый сын пожнет по смерти нашей,

Копить, что он удвоит, и предвидеть,

Как горячо он скажет нам спасибо!

Об этом рае на земле, родитель,

Монахи ваши мудро умолчали!

Филипп (растроганный).

О, сын мой, сын мой! Жезл ты сам себе

Переломил над головою. Ярко

Изобразил ты счастье, что до сих пор

Мне не давал.

Карлос.

Пусть судит вас Всевышний!

Вы сами из родительскаго сердца,

От трона сами вы меня изгнали.

До сих пор... О! скажите, хорошо ли,

И справедливо ль это?... до сих пор

Я, королевский сын, инфант испанский,

Я пленником каким-то был y трона.

О, хорошо ль то было? справедливо ль?

Как часто, о! как часто, мой родитель,

Сгорал я со стыда, когда послы

Других держав, когда они журналы

О новостях мадридского двора

Мне говорили!

Филипп.

Слишком сильно кровь

Клокочет в жилах y тебя. Ты все бы

Стал только портить.

Карлос.

Дайте ж портить мне,

Родитель! Сильно кровь клокочет в жилах

Моих, вы правы. Двадцать третий год —

И ничего не сделать для потомства!

Я пробудился, встал. Призванье к трону

Стучит в груди, как строгий кредитор,

И будит силы духа; все мгновенья,

Утраченныя прежде, громко, звучно

Ко мне, как чести долг святой, взывают.

Настал он, тот великий миг, когда

Мир от меня стал требовать уплаты:

Меня зовет исторья, слава предков

И громкий гул молвы тысячеустной.

Настало время отворить мне славы

Широкие ворота. Мой король,

Позволите ль осмелиться вы мне

Вас просьбой утрудить?

Филипп.

Опять ты с просьбой?

Скажи, в чем дело?

Карлос.

Бунт в Брабанте страшно

Растет теперь. Мятежников упорство

Средств мудрых, сильных требует. Вам Альбу,

Снабдив его всесильным полномочьем,

Туда послать угодно, чтобы силой

Одуматься фанатиков заставить.

Как славен этот пост, как прямо, верно

Он мог бы сына вашего ввести

В храм славы! Мне, родитель, мне отдайте

Свои войска! Меня фламандцы любят:

Я головой, я кровию своей

За верность их готов вам поручиться.

Филипп.

Ты рассуждаешь, как мечтатель. Мужа —

Не юношу — пост этот требует, мой сын.

Карлос.

Лишь человека требует, родитель,

A им-то никогда ваш Альба не был.

Филипп.

Один лишь ужас усмиряет бунт.

Дурачеством бы было милосердье.

Твоя душа мягка, a герцог страшен.

Брось эту мысль из головы.

Карлос.

Пошлите

Во Фландрию меня — раз положитесь

На душу мягкую мою! Уж имя

Одно инфанта, что пред знаменами

Моими мчаться будет, победит,

Где Альбы будут только жечь и грабить.

Я на коленях вас прошу. Я в первый

Раз в жизни вас прошу, родитель, дайте

Мне Фландрию!

Филипп (проницательно смотрит на инфанта).

И вместе с нею войско

Твоим опасным замыслам отдать?

Нож моему убийце?

Карлос.

 Боже! Боже!

Я ни на шаг не двинулся. Вот плод

Столь горячо желанного свиданья?

(После некотораго размышления
с смягченною важностью).

Ответьте мне хоть ласковей! Так сухо

Не отсылайте от себя! Так с вами

Я б не хотел расстаться, не хотел бы

Уйти от вас с таким тяжелым сердцем.

Хоть уж поласковей со мною будьте.

Ведь это нужно мне, в последний раз,

Ведь я пытаюсь — и понять не в силах,

Не в силах перенесть того как муж,

Что вы во всем, во всем мне отказали.

Вы отсылаете меня. Ужасно

Обманутый во всех прекрасных грезах,

Уйду от вас я. Ваши Альбы, ваши

Доминги будут ликовать на месте,

Где сын во прахе плакал перед вами.

Толпа придворных, знатные рабы,

Монахов грешно-бледный цех — все знают,

Что вы аудиенцию мне дали,

Не пристыжайте же меня! Не дайте

Посмешищем всей челяди придворной

Мне быть, чтоб не сказали, что чужие

От ваших милостей одни тучнеют,

Что Карлос вас и попросить не смеет!

В залог того, что вы благоволите

Ko мне — пустите в Фландрию меня.

Филипп (гневно).

Умолкни, дерзновенный, ради гнева

Монарха твоего!

Карлос.

С опасностью навлечь

Гнев короля, я вас в последний раз

Прошу — пустите в Фландрию меня!

Доверьтесь мне! Я должен, я обязан

Бежать Испании. Здесь жизнь моя —

Дыханье под секирой палача.

В Мадриде небо тяжко налегло

На грудь мне, как сознание убийства.

Меня спасет лишь перемена места.

Когда спасти меня хотите вы —

Пустите в Фландрию!

Филипп (с принужденным спокойствием).

Таких больных,

Как ты, мой сын, лечить необходимо,

И при себе лечить. Ты остаешься

В Испании; туда поедет Альба.

Карлос (вне себя).

Так помогайте ж вы мне, духи неба!

Филипп (отступая на шаг).

Стой! это что за речи?

Карлос (прерывающимся голосом).

Мой родитель,

И вы не перемените решенья?

Филипп.

Король сказал.

Карлос.

Ну, так и я здесь кончил.

(Уходит в сильном волнении).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Филипп погруженный в мрачное
размышление, некоторое время стоит
неподвижно, наконец начинает
ходить взад и вперед по зале.
Альба в замешательстве приближается.

Филипп.

Вы, герцог, ждите каждый час приказа

К отезду в Брюссель.

Альба.

Государь, готов

Давно я.

Филипп.

Ваше полномочье, герцог,

Лежит уж в кабинете. Между тем,

Явитесь пред отездом к королеве,

Да и с инфантом также повидайтесь.

Альба.

Он, как безумный, только что отсюда,

Из залы вышел. Государь, и вы

Взволнованы так сильно, вы так бледны...

Иль разговор?..

Филипп (походив несколько взад и вперед).

Предметом разговора

Был — герцог Альба.

(Король останавливается и пристально на него смотрит. Мрачно).

Мне приятно слышать,

Что принц моих министров ненавидит,

Но горько мне, что он их презирает.

(Альба меняется в лице и хочет возразит).

Филипп.

Не отвечайте. Я вам позволяю

С инфантом помириться.

Альба.

Государь!

Филипп.

Скажите лучше, кто меня впервые

Предостерег от замыслов инфанта?

Я слушал вас, a не его. Теперь

Я попытаюсь, герцог. С этих пор

Принц станет ближе к трону. Вы — ступайте!

(Король удаляется в кабинет. Герцог уходит в другую дверь).

Приемная зала пред покоями королевы.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос входит, разговаривая с пажом,
в среднюю дверь.
Придворные, находящиеся в зале,
разбегаются при его появлении
в прилежащие покои.

Карлос.

Письмо ко мне? К чему же этот ключ?

Да и к чему таинственность такая?

Приблизься, милый! Кто тебя послал?

Паж (таинственно).

Как намекали мне об этом — даме

Угодно быть угаданной.

Карлос.

Что? дама?

(Пристально осматривает пажа).

Как? что? Кто ж ты такой?

Паж.

Я — паж ее

Величества...

Карлос (испуганный, бросается на него и зажимает ему рот).

Молчи, несчастный! Стой! я знаю.

(Поспешно срывает печать и отходит
на самый конец залы, чтобы прочесть письмо.
Между тем герцог Альба,
не замеченный принцем, проходит мимо него
в покои королевы. Карлос сильно дрожит,
то бледнея, то краснея.
Прочитав, он долго стоит безмолвный,
устремив взоры на письмо.
Наконец обращается к пажу).

Она сама тебе письмо вручила?

Паж.

Собственноручно, принц.

Карлос.

Она сама

Тебе письмо вручила? — о! не смейся!

Я почерка ее еще не знаю.

Тебе я должен верить — поклянись мне...

Но если лжешь — признайся откровенно,

Не насмехайся надо мной!

Паж.

Над кем?

Карлос (снова смотрит на письмо и осматривает пажа сомнительным, испытующим взглядом. Пройдя раз по зале).

Есть y тебя родители? Да? твой

Отец испанец? служит королю?

Паж.

Он пал при Сен-Кентене... был полковник

У герцога Савойскаго, и звали

Его Алонзо граф де Ганарец.

Карлос (взяв его за руку, значительно устремляет на него взор).

Письмо вручил тебе король?

Паж (обидясь).

Принц, я

Не заслужил такого подозренья.

Карлос (читает письмо).

«Ключ этот вам отворит двери задних

Покоев в павильоне королевы.

Из них пройдете в крайний кабинет,

Куда еще не западали взоры

Доносчика. Там громко и свободно

Любовь вам то откроет, что так долго

Она лишь знаками одними выражала.

Там робкие услышатся признанья,

Там ждет страдальца лучшая награда».

(Будто пробудившись от остолбенения).

Нет, я не сплю, не брежу: это точно

Моя рука... вот меч мой... это точно

Написанные строки. Это правда. —

Так я любим, любим! о!.. да, любим!

(В сильном волнении ходит по комнате, простирая руки к небу).

Паж.

Пожалуйте ж, я проведу вас, принц.

Карлос.

Дай мне сперва опомниться. Не бьются ль

Еще все ужасы такого счастья

В груди моей? Надеялся ль на то я?

Осмеливался ль я мечтать об этом?

Где человек, привыкший видеть Бога?

Чем был я, чем я стал теперь? Да это

Другое небо, это солнце —

Другое солнце: я любим!

Паж (хочет увести его).

Принц, принц,

Не место здесь... забыли...

Карлос (как будто окамепев от внезаппой мысли).

Короля?

Отца!

(Опускает руки, дико смотрит кругом и начинает приходить в себя).

Ужасно — да, ты прав, ты прав,

Мой милый: благодарствуй! Я теперь

Был точно вне себя. И мне молчать,

Замуровать в груди все счастье должно...

Да, это страшно, это точно страшно!

(Берет пажа за руку и отводит в сторону).

Что видел ты... иль не видал... Смотри же,

Как в гробе, в сердце схорони своем!

Теперь ступай. Я уж приду. Ступай.

Нас не должны здесь вместе видеть. Прочь!

Паж (хочет идти).

Карлос.

Нет, погоди! послушай!

(Паж возвращается. Карлос кладет
руку свою ему на плечо и серьезно,
торжественно смотрит ему в лицо).

Ты уносишь

С собой одну из тех ужасных тайн,

Которые подобно сильным ядам

Свои сосуды страшно разрывают.

Умей же ты владеть собой. Твой ум

Пусть никогда не знает, что на сердце

Хранится y тебя. Как мертвый рупор,

Приемлющий и отдающий звуки,

Не слышит сам их, так и ты не слышь их.

Ты мальчик — будь же мальчиком и ныне,

И продолжай играть и веселиться.

Умно как выбрать вестника любви

Она умела. Здесь король своих

Ехидн не выбирает.

Паж.

Принц, и я

Не перестану никогда гордиться,

Что тайною одной теперь богаче,

Чем сам король испанский.

Карлос.

Глупый малый,

Вот этого и должен ты бояться.

Случится ль нам встречаться при других:

Ты робко, с уваженьем обходиться

Со мною будешь. Как бы ни был принц

С тобою милостив, ты никогда

Не позволяй себе из самолюбья

Кивать мне, знаки делать. Ты, мой сын,

Ты никогда не согрешишь так тяжко,

Как если мне понравишься. Что впредь

Ты мне сказать захочешь, никогда

Не говори словами, языку

Не доверяй. На общий путь всех мыслей

Да не войдет твое уведомленье.

Глазами говори, ресницей, пальцем.

Я уж пойму тебя. Вот видишь ли,

Здесь воздух, свет — Филиппа креатуры;

Немым стенам — и тем он платит деньги.

Сюда идут.

(Дверь, ведущая к королеве, отворяется и герцог Альба входит).

Прочь! до свидания!

Паж.

Принц,

Но только в комнате не ошибитесь.

(Уходит).

Карлос.

Да, это герцог.

(Кричит ему)

Нет, нет!.. хорошо!

Я буду там.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос. Герцог Альба.

Альба (загораживает ему дорогу).

Светлейший принц, два слова.

Карлос.

Извольте... Хорошо... в другой раз.

(Хочет идти).

Альба.

Место,

Конечно, неудобно. Может быть,

Светлейший принц, вам y себя угодно

Мне подарить свиданье?

Карлос.

Для чего же?

И здесь мы можем объясниться. Только

Скорее, покороче.

Альба.

Что меня

Теперь приводит к вам, светлейший принц,

Так это искренняя благодарность

К вам за известное...

Карлос.

Как? благодарность?

Меня благодарить? За что же так?

К тому же, ваша благодарность, герцог?

Альба.

Вы не успели выйти от монарха,

Как он уж мне и милость обявил.

Я еду в Брюссель.

Карлос.

В Брюссель? поздравляю!

Альба.

Кому ж я тем обязан, как не вам —

Не вашему предстательству y трона?

Карлос.

Мне? только уж не мне... не мне, клянусь вам!

Вы едете — так поезжайте с Богом.

Альба.

И больше ничего! мне это странно,

Светлейший принц, мне больше ничего

Во Фландрии еще не поручите?

Карлос.

Чего ж еще? чего же там?

Альба.

Но нам

Еще недавно всем казалось, будто

Судьба всех этих стран нуждалась в личном

Присутствии дон Карлоса.

Карлос.

Как так?

Ах, да... да, правда... было что-то... Но

И так прекрасно — даже лучше, герцог.

Альба.

Я удивлен...

Карлос (с иронией).

Вы славный генерал —

Кто этого не знает? Даже зависть

Даст в этом клятву. Я... я молод.

То ж самое и сам король подумал.

Король прав совершенно, прав кругом.

Теперь и я в том сознаюсь — итак,

Довольно. Поезжайте с Богом! Я

Теперь не в силах, видите вы сами...

Мне, право, некогда... О прочем завтра

Или когда угодно, иль когда

Воротитесь из Брюсселя...

Альба.

Как, принц?

Карлос (после некотораго молчания, видя, что герцог не уходит).

Вы запаслись прекрасною погодой —

Весной и летом. Путь лежит вам, герцог,

Через Милан, Лотрингию, Бургундью,

Германию... Германию? Так точно,

В Германии то было: там вас знают...

Теперь y нас апрель; май, июнь, — в июле,

Так точно — в июле, или поздним сроком —

В начале августа вы уж на месте.

О! я не сомневаюсь, к нам дойти

Весть о победах ваших не замедлит.

Вы, герцог, не обманете, я знаю,

Доверья нашего.

Альба (значительно).

Мне ль это сделать

С сознанием ничтожности своей?

Карлос (после некотораго молчания, с достоинством и гордо).

Вы оскорбились, герцог? — и вы правы.

Со стороны моей — признаться должен —

Пощады мало было меч поднять

Против того, кто отразить его

Не может.

Альба.

Что? не может?

Карлос (сь улыбкой подает ему руку).

Жаль мне, право,

Что именно теперь мне недосуг

Достойную борьбу окончить с Альбой.

В другой раз...

Альба.

Принц, мы оба обсчитались

Различным образом. Вы, например,

Вы видите себя на двадцать лет позднее,

Я вас настолько ж раньше.

Карлос.

Ну?

Альба.

К тому ж на ум мне как-то вспало, сколько

Ночей с своей супругой португальской,

Покойной вашей матерью, король

Не дал бы, только бы добыть престолу

Такую руку, как моя, дон-Карлос?

Ему, конечно, хорошо известно,

Что легче государей создавать,

Чем государства; что скорее можно

Вселенную снабдить монархом,

Чем короля вселенной.

Карлос.

Правда, правда!

Но, герцог, но...

Альба.

И сколько крови, принц,

Народов ваших крови протекло,

Пока две капли вам корону дали.

Карлос.

Ей-Богу, правы вы... и в двух словах

Все сжато, чем заслуги гордость может

Фортуны гордости колоть глаза.

Но приложенье, герцог Альба?

Альба.

Горе

Величеству — младенцу в колыбели —

Когда над нянькою оно глумится!

Конечно, сладко спать ему на мягкой

Подушке наших подвигов, побед.

В короне блещут жемчуг, a не раны,

Не кровь, которых стоили они.

Вот этот меч народам чужеземным

Предписывал законы; он грозою

Блистал перед распятьем; он провел

Борозд кровавых много на земле

К посеву зерен православной веры.

Бог на небе судил, я — на земле...

Карлос.

Бог или дьявол — все равно. Вы были

Его рукою правой. Знаю все.

Теперь ни слова более, прошу вас.

Мне б не хотелось шевелить теперь

Одних воспоминаний... Уважаю

Я выбор короля. Ему нужны

Здесь Альбы. Что они нужны, я в том

Ему завидовать не стану. Вы

Великий человек. Пусть будет так,

Я даже верю этому, но только

Мне жаль, что несколько тысячелетий —

Вы ранее явились в жизни. Альба,

По моему, перед кончиной света

Ее пророком должен бы родиться.

Тогда как мощный грех долготерпенье

Небесное все выгложет, и жатва

Злодейств высоким колосом возстанет

И будет ждать ужаснаго жнеца —

Тогда бы вы на месте были! Боже!

Мой рай земной! Ты, Фландрия! Но полно!

Об этом поздно думать. Вы, я слышал,

С собой запас кровавых приговоров,

Заранее подписанных, везете?

Предосторожность, точно, не дурная.

К тому ж оно и как-то безопасней:

От всех интриг и сплетней вас избавит.

О, мой отец! как близоруко понял

Я мысль твою! В жестокости тебя

Упрекнул за то, что ты мне не дал

Занятия, где блещут только Альбы?

То было — лишь началом уваженья.

Альба.

Принц, это слово стоило б...

Кaрлос (вспыльчиво).

Чего?

Альба.

Но вас от этого спасает только

Инфант испанский.

Карлос (хватается за меч).

Это стоит крови!

Меч обнажайте, герцог!

Альба (холодно).

Против

Кого?

Карлос (с жаром приступая к нему).

Меч обнажайте, герцог Альба,

Не то убью вас!

Альбa (вынимая меч).

Если вы того

Хотите...

(Дерутся).

ШЕСТОЙ ВЫХОД.

Королева. Дон Карлос. Герцог Альба.

Королева (в испуге выходя из своих покоев).

Шпаги наголо!

(Принцу, с негодованием
и повелительным голосом).

Дон Карлос!

Карлос (вне себя от присутствия королевы,
опускает руку и стоит, как окаменелый,
потом бежит к герцогу и обнимает его).

Мир, герцог, мир! да будет все забыто!

(Молча бросается к ногам королевы, потом
быстро вскакивает и вне себя убегает).

Aльбa (стоит в крайнем изумлении и не спускает глаз с них).

Пред Богом, это странно!

Королева (несколько минут стоит в беспокойстве и сомнении, потом медленно идет к дверям своих покоев и, дошед до них, останавливается).

Герцог Альба!

(Герцог следует за нею).

Кабинет принцессы Эболи.

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Принцесса, изящно, но просто одетая, играет па лютне и поет.
Потом пaж королевы.

Принцесса (быстро вскакивает).

Идет!

Паж (вертляво).

Как, вы одни? Я удивляюсь,

Что здесь его не вижу; но он вмиг

Явиться должен.

Принцесса.

Должен? Стало быть,

Он также хочет?... Значит решено?

Паж.

За мной идет он. О, принцесса! вы

Любимы... так любимы... так любимы,

Как не были еще, да и не быть вам.

Какую сцену видел я!

Принцесса (с нетерпением привлекает его к себе)

Скорее!

Ты говорил с ним? Говори! что ж он

Сказал? как принял это? что сказал он?

Он покраснел? он удивился? Он

Узнал ли даму? Говори же — нет?

Узнал? иль вовсе не хотел узнать?

Или узнал другую? Да скажи же

Хоть слово ты! Стыдись, стыдись:

Таким несносным никогда ты не был.

Паж.

Да вы мне сами не даете слова

Сказать, принцесса. Я ему отдал

Письмо и ключ в приемной королевы.

Он удивился и взглянул в лицо мне,

Когда узнал, что дама шлет меня.

Принцесса.

Он удивился? Хорошо! прекрасно!

Но дальше, что же дальше?

Паж.

Я хотел

Было сказать и более; но он

Вдруг побледнел и вырвал y меня

Письмо из рук, причем взглянул так грозно...

Потом, сказав, что все ему известно,

Письмо прочел он с крайним изумленьем...

И начал весь дрожать.

Принцесса.

Ему известно?

Ему известно все? Да полно — так ли

Тебе сказал он?

Паж.

И спросил меня

Три иль четыре раза — сами ль вы,

И точно ль сами мне письмо вручили?

Принцесса.

Сама ли? стало быть, меня назвал он?

Паж.

По имени? нет не назвал. «Нас могут

Подслушать», он сказал, «и донести

Его величеству».

Принцесса (с изумлением).

Сказал он это?

Паж.

Сказал, что королю всего важнее,

И любопытнее, и интересней

Весть о записке вашей.

Принцесса.

Королю?

Да так ли ты расслышал? королю?

Да полно — так ли выразился он?

Паж.

Так точно. Назвал это страшной тайной, —

Наказывал мне взглядами, словами

Не изменить ему, быть осторожней,

Чтоб — Боже сохрани — король не стал

Подозревать.

Принцесса (после некотораго молчания, в изумлении).

Все признаки. Не может

Быть иначе: он знает все... A странно!

Кто ж это рассказал ему? Кто ж это?

Как будто я не знаю! Кто ж так зорко,

Так верно смотрит, как не глаз любви?

Но дальше продолжай: читал письмо он?

Паж.

Письмо? «В письме блаженство, пред которым

Я должен трепетать, сказал он: это

Мне и во сне не снилось». Тут, к несчастью,

Явился герцог Альба; ну и мы...

Принцесса (с досадой).

Какой тут герцог, ради всех святых!

Но где же он? что ж медлит? Почему

Он не приходит? Видишь ли, как можно

Тебя легко провесть? A как он счастлив

Уж быть бы мог, пока мы здесь о том

Болтаем, что он будет счастлив!

Паж.

Герцог,

Боюсь...

Принцесса.

Опять ты с герцогом своим!

Причем он здесь? Что воину за дело

До моего безвреднаго блаженства?

Оставить мог он Альбу, отослать.

Кого ж не отсылают иногда?

О, право, принц твой так же и любовь

Превратно понимает, как и женщин.

Не знаю, что минуты значат... Тише!

Чу! идут! Прочь! То принц.

(Паж убегает).

Беги! беги!

Где ж лютня? Я как-будто удивляюсь.

Мне надо песнью знак подать.

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Принцесса и вскоре потом дон Карлос.

Принцесса полуложится на оттоманку
и играет.

Карлос (врывается, узнает принцессу и стоит, как громом пораженный).

О, Боже! Где я?

Принцесса (роняет лютню и бежит ему навстречу).

Принц Карлос? Да, и в самом деле!

Карлос.

Где я? Обман ужасный!.. Я ошибся,

Я не туда попал.

Принцесса.

О! как умеет

Принц Карлос ловко подмечать покои,

Где дамы без свидетелей!

Карлос.

Принцесса,

Я виноват, принцесса... я... В приемной

Дверь отперта была...

Принцесса.

Возможно ль принц?

Мне кажется, я заперла ее.

Карлос.

Вам это только кажется, вам только

Так показалось, но на самом деле

Вы ошибаетесь. Хотели запереть —

Да в этом я согласен, верю вам...

Но заперли? — не заперли, уверить

Могу вас в этом! Вдруг я слышу, кто-то

На лютне, кажется, играет... Так,

Принцесса? ведь на лютне?

(С сомнением осматривается).

Точно! там

Лежит она... a лютню, знает Бог,

Люблю я до безумья. Я — весь слух,

Я все забыл, врываюсь в кабинет,

Чтоб посмотреть волшебнице в глаза,

Что так небесно тронула меня,

Так сильно, мощно мною овладела...

Принцесса.

Какое любопытство! И его,

Признайтесь, принц, вы скоро утолили.

(После некотораго молчания значительно).

О, уважать должна я человека,

Кто чтоб избавить женщину от краски,

Такою ложью путает себя.

Карлос (простодушно).

Принцесса, вижу сам, я только порчу,

Не поправляю. Уж избавьте лучше

Меня от роли, для которой я

Нисколько не гожусь. Вы здесь искали

Убежища от света. Здесь хотели

Вдали от любопытных глаз людей

Пожить для тихих сердца упований.

Я, сын несчастия, вошел — и вот

Прекрасный сон разрушен. Но за-то

Себя я должен скорым удаленьем...

(Хочет итти).

Принцесса (удивлена, озадачена, но мгновенно приходить в себя).

Принц... о, вы злы!

Кaрлос.

Принцесса, понимаю,

Что этот взгляд, и в этом месте значит,

И эту добродетельную робость

Я уважаю. Горе человеку,

Кого румянец женский ободряет!

Я трушу, если женщины боятся

Меня.

Принцесса.

Возможно ли? Стыдливость, право,

Чрезмерная для юноши и принца.

Да, принц, теперь должны вы y меня

Остаться; я теперь сама об этом

Прошу: пред добродетелью такою

Страх каждой девушки пройдет мгновенно.

Но знаете ль, что ваш приход внезапный

Меня застал за арией любимой?

(Подводит его к софе и берет лютню).

A песню, принц, уж я спою в другой раз,

Вам в наказанье.

Карлос (садится не без принуждения возле принцессы).

Наказанье столь же

Желанное, как и проступок. Право,

Слова мне так понравились, так были

Божественно-прекрасны, что я снова

Готов вас слушать.

Принцесса.

Как? вы все слыхали?

Нехорошо! Мне помнится, дон Карлос,

Здесь речь идет о пламенной любви?

Карлос.

И о счастливой, кажется, принцесса...

Прекрасный текст в таких устах прекрасных,

Хоть красоты и больше в нем, чем правды.

Принцесса.

Чем правды? как? вы усумнились, принц?

Карлос (серьезно).

Я сомневаюсь, милая принцесса,

Чтоб мы друг друга поняли, когда бы

Речь о любви зашла.

(Принцесса изумляется; он замечает это и продолжает с легкою любезностью).

И точно, кто же

Поверит этим розовым щекам,

Что эту грудь уже взрывали страсти?

И может ли напрасно, безответно

Вздыхать принцесса Эболи? Любовь

Лишь знает тот, кто любит безнадежно.

Принцесса (с своею прежнею веселостью).

О, полноте! да это просто страсти!

И эта кара нынче, как нарочно,

Как бы на зло пристала нынче к вам!

(Берет его за руки с ласковым участием).

Но вы не веселы, мой принц... грустите...

И точно вы грустите! Боже мой!

Но отчего ж грустить вам, принц? При этом

Призваньи громком к наслажденьям света,

При всех дарах природы благосклонной,

И праве всем на радость, счастье в жизни?

Вы — царский сын и более того,

Гораздо более — уж с самой колыбели

Осыпанный дарами, от которых

Блеск самый сана вашего темнеет?

Вы, y кого в совете строгом женщин

Подкуплены все судьи, y которых

Достоинство мужчин и слава строгий

Выдерживают смотр? Кто лишь заметит —

И победит, воспламеняет там,

Где сам он холоден, a если сам

Воспламенится, то дарит уж раем,

Дарит богов блаженством. Человек,

Кого природа к счастию миллионов

И нескольких украсила равно

Дарами, тот несчастлив сам? О, Боже!

Ты, даровавши все ему, зачем,

Зачем в глазах ему Ты отказал

Его победы видеть?

Карлос (который все это время был погружен в глубокую рассеянность, вдруг приходит в себя от молчания принцессы и вскакивает).

Превосходно!

Неподражаемо, принцесса! Спойте

Еще раз это место.

Принцесса (в изумлении смотрит на него).

Карлос, где ж —

Где ж были вы теперь?

Карлос (вскакивая).

Ах, Боже мой!

Вы кстати мне напомнили. Я должен

Идти, я должен...

Принцесса (удерживая его).

Принц, куда?

Карлос (в ужасном томлении).

Туда.

На воздух. Так позвольте ж мне, принцесса,

Уйти от вас. Мне мнится, целый мир

Весь в пламени, в дыму бежит за мною.

Принцесса (насильно его удерживает).

Что с вами, принц? Какое обращенье?

(Карлос останавливается и погружается в задумчивость. Она пользуется этой минутой и привлекает его на софу).

Покой вам нужен, Карлос. Ваша кровь

Теперь в волнении... Садитесь... так...

Прочь этот бред горячечный и мрачный!

Спросите вы себя — ваш ум наверно

Не знает сам, о чем тоскует?

A если он и знает, так ужели

Из всех придворных рыцарей никто,

Никто из женщин всех вас излечить...

Понять, хотела я сказать... никто

Здесь недостоин?

Карлос (рассеянно, бессмысленно).

Может быть, одна

Принцесса Эболи.

Принцесса.

Как, в самом деле?

Карлос.

Прошу вас, дайте несколько лишь строчек

Рекомендательных к Филиппу; вы...

Вы сильны, говорят.

Принцесса.

Так стало быть

Ты онемел от подозренья!

Карлос.

Новость

Теперь в ходу уж, вероятно. Мне

Пришло на мысль отправиться в Брабант,

Чтоб... заслужить хоть шпоры. Мой отец

Того не хочет. Батюшка боится,

Чтоб от команды громкой не охрип

Мой голос.

Принцесса.

Ваш расчет неверен, Карлос.

Признайтесь, вы хотите от меня

Лишь ускользнуть с змеиною уловкой.

Взгляните на меня, притворщик: глаз

На глаз. Кто лишь о подвигах мечтает,

Тот — сами вы признайтесь — низойдет ли

Тот до того, чтоб ленты красть y дам

И — вы меня простите —

(в то время, как она легким движением
пальцев отстегивает воротник его рубашки
и вынимает оттуда ленточный бантик)

их хранить,

Как драгоценность, прятать, как святыню?

Карлос (отступая с удивлением).

Принцесса! Нет уж слишком. Видно,

Мне изменили. Вас не проведешь.

Вы с демоном, вы с духами стакнулись.

Принцесса.

Вас удивляет это? удивляет?

На что хотите биться, я сзову

К вам в сердце случаи, былые сцены...

Попробуйте, спросите что-нибудь.

Когда все странности каприза, звук,

На воздух мельком брошенный, улыбка,

Смахнутая серьезностью внезапной,

Когда уж самые явленья, жесты,

Где не было ни тени вас самих,

Когда все это от меня не скрылось,

Судите ж сами, поняла ль я вас,

Где вы понятным только быть хотели?

Карлос.

Да, правда, это много. Хорошо,

Я ваш заклад, принцесса, принимаю.

Вы в сердце y меня хотели много

Открытий сделать, о которых сам

Я никогда не ведал.

Принцесса (немного обиженно и серьезно).

Никогда, принц!

A вспомните! подумайте! Вы здесь

Не в комнатах y королевы, принц,

Где нужно иногда немного маски,

Похвально даже. Вы изумлены?

Вы вспыхнули внезапно? О! конечно,

Кто ж так умен, так дерзок, так свободен,

Что будет замечать за Карлом, если

Сам Карл того не хочет? Кто ж мог видеть,

Как на последнем бале королеву

Средь танца бросил он, другую пару

Расторг и, вместо августейшей дамы

Своей, принцессе Эболи дал руку?

Ошибка, принц, которую король,

Тогда вошедший в залу, сам заметил.

Карлос (с иронической улыбкой).

И даже он? Признаюсь вам, принцесса,

Об нем-то я и не подумал.

Принцесса.

Также

Как и в капелле королевской... Карлос

И это также позабыл? У ног

Небесной Девы вы лежали; жарко

Лилась из уст молитва; вдруг — вы в этом

Не виноваты, правда — платья дам

Таинственно за вами зашумели.

И вот неустрашимый сын Филиппа,

Как еретик перед судом священным,

Вдруг задрожал: отравленной молитвы

Последний звук слетел с поблекших губ,

В припадке страсти... Вы тогда до слез

Шутили, принц... берете жадно руку,

Холодную святой Мадонны руку —

И поцелуев пламя греет мрамор...

Карлос.

Одна лишь набожность, принцесса... верьте!

Принцесса.

Тогда другое дело, принц... тогда,

Конечно, уж из страха проиграть

Случилось, что принц Карлос, с королевой

И мной играя, с ловкостию редкой

Похитил y меня перчатку эту.

(Карлос ошеломленный вскакивает).

Но тут же так был вежлив и любезен,

Что сделал ход с нее на место карты.

Карлос.

О, Боже милосердый! что я сделал?

Принцесса.

Да то, в чем вы сознаетесь, надеюсь.

Как испугалась я, когда нежданно

Мне письмецо попалось, что в перчатку

Умели вы вложить. То был романс

Прекрасный, принц, который я сейчас же...

Карлос (быстро перебивая ее).

Поэзия... не больше!.. В голове

Моей всплывают часто пузыри

Престранные и лопаются тут же.

Вот вам и все тут. Полно же об этом.

Принцесса (в удивлении отходит от него и издали пристально за ним наблюдает).

Я истощилася... Он, как змея,

Увертлив... не схватить! Чудак...

(Помолчав).

Что ж это?

Уж не чрезмерная ль мужская гордость,

Которая, чтоб больше насладиться,

Застенчивости маску надевает?

(Опять приближается к принцу и сомнительно смотрит на него).

Так объяснитесь, принц. Я здесь стою,

Как перед шкафом, замкнутым волшебно,

К которому ключи мои негодны.

Карлос.

Как я пред вами.

Принцесса (быстро от него отходит и молча прохаживается взад и вперед по кабинету и, кажется, размышляет о чем-то важном. Наконец, после продолжительнаго молчания, важно и торжественно).

Будь, что будет! Я

Решаюсь вам открыться наконец.

Своим судьей вас, принц, я избираю.

Вы благородный человек — вы муж,

Вы рыцарь. К вам на грудь бросаюсь я.

Вы, принц, меня спасете, a нельзя

Спасти меня — поплачете со мною.

(Принц приближается к ней с удивлением,
полным участия и любопытства).

Один придворный просит y Филиппа

Руки моей — Рюй-Гомец, граф де Сильва.

Король согласен, кончен торг ужасный

И продана я твари.

Карлос (сильно потрясенный).

Продана?

И снова продана? и снова тем же

Барышником, известным всем на юге!

Принцесса.

Нет, выслушайте, принц. О! мало

Того, что в жертву я принесена,

Моя невинность тут не безопасна...

Вот этот лист с святоши снимет маску...

(Карлос берет бумагу и, в нетерпении
слышат рассказ, забывает прочесть ее).

Кто здесь спасет меня? До этих пор

Меня хранила гордость, добродетель;

Но наконец...

Карлос.

Вы пали? пали вы?

Нет, нет! О ради Бога!..

Принцесса (гордо и благородно).

С кем пала я?

Какая пошлость! И как жалки мысли

Такие y великих духом! Как?

Приравнивать расположенье женщин,

Восторг любви — товару! Словно можно

Его купить, поторговавшись! Но

На всей земле один лишь он не знает

Купца другого, как себя. Любовь —

Любви цена. Она — алмаз безценный,

Который подарю, иль без раздела

Зарою я, как тот купец великий,

Что, не прельстясь всем золотом Риальто,

Бесценную жемчужину свою

На дно морское бросил, но не продал

Ее с обидным для себя убытком.

Карлос (про себя).

Клянуся, эта женщина прекрасна!

Принцесса.

Пусть то тщеславье, ветренность, каприз.

Я не делю блаженства. Человеку

Единому, избранному душою,

За все я все отдам. Я подарю,

Но раз, навечно. Одного лишь только

Собой я осчастливлю — одного —

Но небом сделаюсь его. Сердец

Согласное биенье, поцелуй,

Часов забвенья сладкое блаженство,

Все волшебство небесной красоты —

Лишь одного луча родные краски,

Лишь одного цветка листы. И я,

Я, как слепая, вырванный листок

Из этой полной чаши подарю?

Я женщины величество святое,

Я лучшее создание небес

Сгублю, чтоб усладить ночь сластолюбца?

Карлос (про себя).

Невероятно! Девушка такая

Была в Мадриде — и сегодня только

Я узнаю об этом?

Принцесса.

Этот двор

Я уж давно оставила б, давно бы

В святых стенах себя похоронила;

Но у меня есть связь одна, что к свету

Меня влечет неодолимо. Ах!

Быть может призрак... но он так мне дорог...

Я здесь люблю и — не любима.

Карлос (с жаром подходит к ней).

Любимы! как на небе Бог, то правда!

Клянусь вам, вы любимы!

Принцесса.

Вы?

Вы в том клянетесь? Ангельские звуки!

Да, если вы клянетесь, Карлос, то

Я верю — я любима.

Карлос (исполненный нежности заключает ее в обятия).

 Милый ангел!

Благоуханное создание! Я здесь —

Весь слух, весь глаз, весь упоенье, весь

Восторг. Кто ж мог бы вас увидеть, кто же

Под этим небом мог бы вас увидеть

И уверять, что он не знал любви?

Но здесь, в Мадриде, при дворе Филиппа,

Чего, прекрасный ангел, ищешь ты?

Не для таких цветов мадридский воздух.

Они ль их станут рвать? Они бы стали...

О! я охотно верю... но не быть

Тому, клянуся жизнию, не быть!

Я обниму тебя, я на руках

Тебя сам вынесу из тьмы кромешной.

Дай мне быть ангелом твоим.

Принцесса (со взглядом полным любви).

О, Карлос!

Как я вас мало знала! Как богато,

Как безгранично много ваше сердце

За труд понять себя дает в награду!

(Берет его руку и хочет поцеловать ее).

Карлос (отдергивая руку).

Принцесса, что вы?

Принцесса (грациозно и пристально смотря на его руку).

Как она прекрасна!

О, как богата! Эта, принц, рука

Сжимает два подарка драгоценных —

Престол и сердце Карла, и одной,

Быть может, смертной оба вдруг!... Одной?

Большой, божественно большой подарок!

Не слишком ли великий для одной,

Не разделить ли лучше вам его?

Поверьте, дурно любят королевы;

Любовь не знает толку в диадемах,

Так сделайте ж раздел, принц, и сейчас же,

Сейчас же, принц! Иль он уж вами сделан?

Он, вправду сделан? О, тем лучше!

И кто же та счастливица?

Карлос.

Узнай же!

Тебе — ты чистая душа — тебе

Откроюсь я, невинности прекрасной,

Природе неразвенчанной откроюсь,

Здесь при дворе лишь ты чиста, одну тебя

Моя душа так братски понимает.

Так слушай же: не отпираюсь — я

Люблю!

Принцесса.

Жестокий человек! Так трудно

Тебе признанье было? Мне ль себя считать

Несчастной, если ты меня находишь

Любви достойной?

Карлос (озадаченный).

Что? что это?

Принцесса.

Так

Играть со мной! О! принц, нехорошо

Так поступать... и даже от ключа

Отречься!

Карлос.

Ключ! ключ!

(После мрачнаго раздумья).

Да... так, точно... Вижу...

О, Боже! Боже мой!

(Колени его дрожат; он придерживается за стул и закрывает лицо. Долгое молчание с обеих сторон. Принцесса вскрикивает и падает).

Принцесса.

Ужасно! что

Я сделала?

Карлос (приподнимаясь с порывом глубочайшей горести).

Так глубоко пасть с неба!...

О, это страшно!

Принцесса (закрывая голову).

Что я слышу? Боже!

Карлос (падая к ногам ее).

Принцесса, я не виноват... любовь...

Несчастное недоуменье. Бог свидетель —

Не виноват я!

Принцесса (отталкивает его).

С глаз моих уйдите!

О, ради Бога!...

Карлос.

Никогда! Оставить

Вас здесь в таком ужасном положеньи.

Принцесса (с силою отталкивает его).

Из милости, из состраданья, принц,

Прочь с глаз моих! Убить меня

Хотите вы? Я ненавижу вас!

(Карлос хочет итти),

Письмо и ключ отдайте мне назад.

Письмо другое также... где оно?

Карлос.

Другое? Какое другое?

Принцесса.

От Филиппа.

Карлос (вздрагивая).

Что? от кого?

Принцесса.

Что я сейчас дала вам.

Карлос.

От короля? к кому же? к вам.

Принцесса.

О, Боже!

Как страшно я запуталась! Письмо!

Скорей письмо! Оно мне нужно, принц.

Карлос.

От короля и к вам?

Принцесса.

Письмо! письмо!

Во имя всех святых!

Карлос.

Что маску может

Сорвать с известного... вот это?

Принцесса.

Я

Погибла!... Дайте мне его!

Карлос.

Письмо...

Принцесса (в отчаянии ломая руки).

Что сделала я, Боже всемогущий!

Карлос.

Письмо — от короля? Ну да, принцесса,

Конечно, это все переменяет.

(Радостно держа письмо в руке).

Да, то неоцененное письмо.

Тяжелое, волшебное письмо,

Для выкупа которого короны

Филиппа все и пусты, и легки.

Письмо я это y себя оставлю.

(Уходит).

Принцесса (силясь загородит ему дорогу).

Великий Боже, я погибла!

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса одна.

(Она стоит еще пораженная, вне себя;
по выходе его, она бежит за ним
и хочет воротить).

Принц, воротитесь! выслушайте, принц!

Ушел! Все к одному! Он презирает

Меня — и в одиночестве ужасном

Я остаюсь... отвергнута на век,

Покинута...

(Падает в кресло.
После некотораго молчания).

Нет! вытеснена только

Соперницей. Он любит. Нет сомненья.

Он сам признался в том. Но кто же эта

Счастливица? Как видно, любит он,

Кого любить не должен! Он боится

Открытий. Страсть его дрожит, трепещет

Пред королем. Зачем же перед ним,

Когда давно уж он того желает?

Иль не отца боится он в отце?

Когда узнал о страсти короля он,

Глаза его внезапно просияли;

Он вспыхнул весь от радости, блаженства...

Как это в нем умолкла добродетель

Тут именно?... Что пользы в том ему,

Что стал король неверен королеве?

(Внезапно умолкает,
будто пораженная мыслью.
Вместе с этим срывает с груди ленту,
отданную ей Карлосом,
быстро осматривает и узнает ее).

О, я безумная! Теперь, теперь лишь...

И я не замечала? Лишь теперь

Мои глаза все видеть начинают!

Они уже давно любили... прежде,

Чем в брак король вступил с ней. Без нее

Принц никогда еще меня не видел.

Так к ней одной все это относилось,

Все, что меня на мысли наводило

Что так сердечно, пламенно, так нежно

Я им любима? О! обман

Ужасный, беспримерный! И еще

Я ей открылась в слабости своей...

(Молчание).

Чтоб без надежды всякой он любил —

Не верится мне что-то. Безнадежной

Любви не выдержать борьбы подобной.

В блаженстве утопать, где сам король,

Сильнейший в целом свете, тщетно страждет.

Нет, нет! страсть безнадежная таких

Жертв не приносит. Как горяч, как жгуч

Был поцелуй его! Как нежно он

Меня прижал к взволнованной груди!

О! испытанье было слишком сильно

Для чисто-платонической любви,

Любви без ласк взаимных, без ответа!

Он принимает ключ, что, по догадкам,

Ему шлет королева. — Бедный, верит

Любви такому смелому поступку! —

Приходит, да, приходит, в самом деле

Приходит... Стало-быть, он в ней уверен.

Он не пришел бы, если б что-нибудь

Его к тому не ободряло. Ясно,

Как день: ему внимают, он любим.

Клянусь душой, святоша эта любит!

О, как хитра она! Я трепетала,

Я, я сама пред пугалом ее

Высокой добродетели. Блистала

Она явленьем светлым предо мною;

Потухла вся в ее сияньи я;

Завидовала ей в покое этом,

Натур земных волненью непричастном —

И это все лишь маской было. Ей

Полакомиться с двух столов хотелось:

Хотелось блеск божественный носить

И, вместе с тем, вкушать исподтишка

Порока лакомства. И ей пройдет

То даром? Ей удастся это?

Обманщице никто не отомстит?

Удастся, потому что не найдет

Она здесь мстителя? Нет, нет, клянусь!

Я ей молилась... но теперь отмщу!

Король узнает весь обман... Король?

(После некотораго молчания).

Да, так... вот путь до слуха короля.

(Уходит).

Комната в королевском дворце.

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Герцог Альба. Патер Доминго.

Доминго.

Что вам угодно мне сказать?

Альба.

Одно

Открытие, что сделал я сегодня

И о котором ваше мненье очень

Хотел бы знать я.

Доминго.

Важное открытье?

Что б это быть могло — не знаю.

Альба.

Карлос

И я встречаемся сегодня утром

В приемной королевы. Оскорбляет

Меня он. Мы погорячились. Спор наш

Становится немного крупным. Мы

Беремся за мечи. На шум приходит

Ее величество, бросается меж нами —

И смотрит с деспотическою властью

На принца. Взгляд один лишь — и его

Рука немеет, он бежит ко мне

В обятья... поцелуй я ощущаю...

Он исчезает.

Доминго (после некотораго молчания).

Правда, тут нечисто.

Вы, герцог, мне напомнили кой-что.

Признаюсь вам, давно такия мысли

В груди моей шевелятся. Я бегал

Подобных снов... еще не поверял

Их никому. Есть много шпаг двуострых,

Друзей двуличных. Я боюсь последних.

Ах, герцог! трудно различать людей,

Еще трудней изведать, и слова,

Сбежавшие раз с губ, друзья плохие.

Вот почему я тайну схоронил,

Пока ее не вырыло бы время

На свет небесный. Есть услуги, герцог,

Что королям оказывать опасно.

Неверный выстрел не ударит в цель —

В стрелка назад ударит. Я, пожалуй,

Готов поклясться перед Богом... Но

Очная ставка, пойманное слово,

Лоскут бумаги на весах тяжеле

Всех клятв и чувств моих. Досадно,

Что мы в Испании!

Альба.

Как так — досадно?

Доминго.

При всех дворах страсть может позабыться;

У нас она трепещет пред законом.

Испанским королевам трудно

Грешить — я верю этому, a в этом,

В одном лишь этом только, по несчастью,

Ее поймать легко нам удалось бы.

 Альба.

Но дальше слушайте. Принц нынче был

У короля — час битый длилась

Аудиенция. Он управленья

Над Фландрией просил. Он жарко, громко

Просил. Я слышал все из кабинета.

С глазами красными от слез со мною

В дверях потом он встретился; a в полдень

К нам вышел с торжествующею миной;

Он восхищен, что предпочли меня;

Он благодарен королю. Все изменилось —

Он говорит — и к лучшему. Притворства,

Вы знаете, далек он: как же тут

Себе все это растолкуешь. Принц

В восторге, что оставили его,

A мне король оказывает милость

Со всем неудовольствием и гневом.

Что думать мне? Мой новый титул, право,

Скорей походит на изгнанье, чем

На милость.

Доминго.

Так уж до того дошло?

Уж до того? — и миг разрушит то,

Что мы года усердно созидали?

И вы спокойны так? так равнодушны?

Но знаете ль вы принца? Вам известно ль,

Что ждет нас, как войдет он в силу? Принц —

Ему не враг я: y меня довольно

Других забот, грызущих мой покой,

Забот о троне, Боге и о церкви.

Инфант — насквозь его я вижу; я

В его душе читаю — страшный план

Задумал, герцог, план безумный, дерзкий —

Регентом сделаться и отложиться

От нашей веры триединой. Сердце

В нем разожгла другая добродетель,

Прямая, гордая, что не захочет

Ни пред какою нищенствовать верой.

Он мыслит! ум его воспламенен

Опасною и странною химерой.

Он уважает человека. Герцог,

Годится ль он нам в короли?

Альба.

Мечты!

Что ж больше? Юношеский жар, быть может,

Желанье роль играть. И в самом деле,

Что ж делать более ему? Пройдет,

Когда пора наступит сесть на трон.

Доминго.

Я сомневаюсь. Он свободу любит,

Он к рабству не привык, которым рабство

Купить он может только.. На испанский

Престол едва ли он годится. Этот

Гигантский дух все путы разорвет,

Все наши планы. Тщетно думал

Я сладострастной негой усыпить

Его надменный дух: он победил

И это испытанье. Страшен, герцог,

В подобном теле дух такой! Филиппу ж

Седьмой десяток скоро подойдет.

Альба.

Вы дальновидны.

Доминго.

Он и королева —

Ведь заодно. В сердца обоих скрытно

Проник нововведений яд и скоро

Разлиться может. Дайте только срок —

Он вам как раз и троном завладеет.

Я знаю эту Валуа. Смотрите,

Месть этой женщины ужасна будет,

Когда Филипп до слабостей дойдет.

Еще от нас не отвернулось счастье.

Предупредим же. В яму пусть они

Падут. Лишь стоит намекнуть Филиппу...

Есть доказательства иль нет — и то

Уж выигрыш, как сомневаться станет.

Мы оба в том уверены. Не трудно

Тому, кто убежден сам, убедить.

И более откроем мы, лишь только

Уверимся, что должно открывать.

Альба.

Но вот вопрос важнейший из вопросов —

Глаза то кто ж откроет королю?

Доминго.

Ни вы, ни я. Так уж узнайте, герцог,

Что с давних пор моя неутомимость,

Чреватая великим планом, к цели

Заботливо и скрытно подвигалась.

К союзу нашему не достает

Еще одной особы, очень важной.

Король влюблен в принцессу Эболи.

Я страсть поддерживаю в нем. Она

Моим расчетам может пригодиться.

У короля — послом я, a принцессу

Воспитываю я для наших планов.

Удастся план, так в этой юной даме

Союзница для нас и королева

Быть может расцветет. Сама она

Меня позвала в эту комнату.

Всего надеяться тут можно… Совершится, —

И лильи дома Валуа в одну

Быть может ночь сомнет испанка эта.

Альба.

Что слышу? правда ль это? Перед Богом, —

Я изумлен! Да нам удастся это!

Доминиканец, я дивлюсь тебе!

Теперь победа наша...

Доминго.

Тише! Идут!

Она — она сама.

Альба.

Я буду близко,

Когда вам...

Доминго.

Хорошо. Я позову вас.

(Герцог Альба уходит).

ОДИННАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса. Доминго.

Доминго.

Что вам угодно приказать, принцесса?

Принцесса (с любопытством провожая герцога глазами).

Так мы здесь не одни? У вас, как вижу,

Свидетель есть.

Доминго.

Как?

Принцесса.

Кто же это

Сейчас ушел отсюда?

Доминго.

Герцог Альба,

Принцесса; он испрашивает чести

Потом вас также видеть.

Принцесса.

Герцог Альба?

К чему он здесь? чего от нас он он хочет?

Не можете ль вы объяснить мне это?

Доминго.

Но я и сам еще совсем не знаю,

Что за событье важное мне счастье

Вас видеть здесь, принцесса, доставляет.

(Молчанье, во время которого
он ждет ее ответа).

Уж не нашлось ли кой-чего, что вам

Замолвило о страсти короля?

Уж не был ли я прав, предполагая,

Что время помирить вас с предложеньем,

Которое капризы лишь отвергли?

Я прихожу, в надежде...

Принцесса.

Отнесли ль

Вы королю последний мой ответ?

Доминго.

Еще я не решился так смертельно

Сразить его. Еще не поздно. Вы

Еще властны переменить, принцесса.

Принцесса.

Скажите королю, что я готова

Принять его.

Доминго.

Осмелюсь ли считать

То правдою, прекрасная принцесса?

Принцесса.

Не шуткой только. Но, ей-богу, вы

Меня пугаете. Как? Что ж такое

Я сделала, когда вы даже сами

Бледнеете, меняетесь в лице?

Доминго.

Принцесса, неожиданность... едва

Могу понять я...

Принцесса.

Да, святой отец,

И не должны вы понимать. За все

Земные блага не хотела б я,

Чтоб вы то поняли. Довольно с вас,

Что это так. Прошу вас не трудитесь

Разузнавать, чьим фразам витьеватым

Обязаны вы этой переменой.

Для утешенья ж вашего прибавлю:

Вы не причастны этому греху.

Доминго.

Охотно отступлюся от участья,

Как скоро лишнее оно.

Принцесса.

Просите

Вы от меня монарха мой поступок

Не принимать за что-нибудь другое.

Чем я была, тем я еще осталась,

Одни лишь обстоятельства с тех пор

Переменились. Если предложенье

Его с негодованьем я отвергла,

То это потому, что я считала

Его счастливым в обладаньи редкой,

Прекрасной королевой; я считала

Ее достойной жертвы от меня.

Все это я считала прежде... прежде;

Теперь другое дело! о теперь

Я лучше это знаю...

Доминго.

Дальше, дальше!

Принцесса, мы друг друга понимаем.

Принцесса.

Она попалась. Я не пощажу

Ее уж больше. Хитрая воровка

Попалась. Короля, Испанью, двор,

Нас всех она бесстыдно обманула.

Да, лгунья любит, говорю я.

Я знаю это, докажу, заставлю

Ее бледнеть. Король обманут — но,

Клянуся, не без мести! Эту маску

Покорности высокой, неземной

Я вдруг сорву с нее, чтоб свет увидел

Лицо бесстыдной грешницы. Мне стоит

Цены ужасной это, но — все счастье,

Вся радость, весь восторг мой в этом —

Но ей еще ужаснейшей...

Доминго.

Теперь

Созрело все. Позвольте ж мне позвать

Теперь к вам Альбу.

(Уходит).

Принцесса (в удивлении).

Это для чего?

ДВЕНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса. Герцог Альба. Доминго.

Доминго (вводя герцога).

Мы опоздали с вами, герцог Альба.

Принцессе Эболи известна тайна,

Которую мы ей открыть хотели.

Альба.

Так мой приход не удивит принцессу.

Глазам своим не верю. Для подобных

Открытий нужны женские глаза.

Принцесса.

Вы говорите об открытиях?

Доминго.

Мы

Желали б знать, принцесса, час и место,

Где вам угодно будет...

Принцесса.

А! и это!

Так завтра в полдень я вас ожидаю.

Таить я тайны дольше не могу,

A главное, таить от короля.

Альба.

За тем-то к вам я и пришел, принцесса.

Король сейчас же обо всем знать должен,

И через вас, принцесса, через вас.

Кому же лучше, может он поверить,

Как не самой подруге королевы?

Доминго.

Кому же лучше, как не вам, которой,

Лишь стоит захотеть, чтоб безгранично

Им управлять?

Aльба.

Я принцу враг

Отявленный.

Доминго.

Вот то же на беду

И обо мне предполагать привыкли.

Принцесса Эболи свободна. Там, где мы

Молчать должны, ей долг, долг самой службы,

Велит все высказать. Король от нас

Уж не уйдет. Когда намеки ваши

Подействуют, мы примемся за дело.

Aльба.

Но нынче, сей же час пусть он узнает,

Минуты дороги. Мне каждый час

Принесть приказ к походу может.

Доминго (после некотораго размышления, обращаясь к принцессе).

Если б

Нашлись такия письма? Например,

Инфанта письма сильно бы могли

Подействовать. Посмотрим. Так ли? Да,

Вы почиваете, мне кажется, в одних

Покоях с королевой.

Принцесса.

Возле них.

Но что же в этом?

Доминго.

Если б кто умел

Замки... Вы не приметили, где прячет

Ключ от шкатулки королева?

Принцесса (размышляя).

Это

Могло бы точно нам помочь. Да, ключ

Найдется, думаю.

Доминго.

Для писем нужны

Послы... a ведь y королевы свита

Большая... Как бы это разузнать!

Ведь золото чего не может сделать...

Альба.

Не знаете ль, имеет ли инфант

Поверенных?

Доминго.

Дон Карлос? Никого!

В Мадриде целом никого.

Альба.

Гм! странно.

Доминго.

Уж в этом мне поверьте. Презирает

Весь двор он: я уж испытал.

Альба.

Но как же? Дайте вспомнить... Да, так точно!

Как вышел я из комнат королевы —

Инфант стоял с одним пажом ее:

Они тихонько говорили.

Принцесса (быстро перебивая его).

Нет! о, нет!

То было... было о другом...

Доминго.

Но нам

Об этом должно знать. Нет, это очень

И очень подозрительно.

Принцесса.

Пустое.

Что может быть из этого? Довольно,

Я это знаю. Так еще мы с вами

До короля увидимся. Быть может,

Еще кой-что откроется.

Доминго (отводя ее в сторону).

Так вы

Позволите надеяться монарху?

Могу ему я это передать?

И также то, в который день и час

Его желанья счастьем увенчают?

И это также?

Принцесса.

Эти дни я буду

Больна — и мне покои отведут

Другие, далее от королевы:

Таков обычай, знаете вы сами.

Мне не позволят выходить...

Доминго.

Прекрасно.

Победа наша. Мы наперекор

Пойдем всем королевам в мире.

Принцесса.

Меня зовут... быть может королева...

Прощайте!

(Поспешно уходит).

ТРИНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Альба. Доминго.

Доминго (после некотораго молчания, провожая принцессу глазами).

Герцог, эти розы

И ваши битвы...

Aльба.

И твой Бог — и я

Спокойно ждать готов всех молний рока!

(Уходят).

В картезианском монастыре.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос. Приор.

Карлос (входя к приору).

Так он уж был здесь? Жаль.

Приор.

Уж раза три

Сегодня утром. Будет с час, как он

Ушел отсюда.

Карлос.

Он придет опять,

Однако ж? Ничего не оставлял он?

Приор.

Хотел наведаться еще раз, в полдень.

Карлос (подходя к окну и осматривая местоположение).

Ваш монастырь лежит уединенно.

Там вдалеке едва мелькают шпицы

Мадридских башен. Да, так точно. Здесь же

Текут Мансанареса волны. Место

Мне нравится. Все здесь спокойно, тихо,

Как тайна.

Приор.

Как преддверье вечной жизни.

Карлос.

Я вашей честности, святой отец,

Поверил то, что мне дороже жизни.

Никто ни знать, ни полагать не должен,

С кем втайне виделся я здесь. Имею

Я важныя причины от того,

Кого здесь жду, пред всеми отрекаться:

И потому я выбрал монастырь ваш.

От нападений, от измен, надеюсь,

Мы безопасны здесь? Вы не забыли

Еще о том, в чем поклялись мне?

Приор.

Принц,

Доверьтесь нам. Монархов подозренье

Немых могил раскапывать не станет.

К однем воротам счастия и страсти

Льнет ухо любопытных. Света шум

В стенах смолкает этих.

Карлос.

Может быть,

Вы полагаете, что эта скрытность,

Что этот страх служить покровом должен

Нечистой совести?

Приор.

Я ничего

Не полагаю, принц.

Карлос.

Вы в заблужденьи.

Святой отец, вы, право, в заблужденьи.

Перед людьми трепещет наша тайна,

Но не пред Богом.

Приор.

Сын мой, нам нет нужды

До этого. Сии врата отверсты

Равно невинности и преступленью.

Что y тебя на сердце — хорошо ли

Иль дурно то, порочно или чисто —

То в сердце ты своем и пореши.

Карлос (с жаром).

Что мы скрываем, то не оскорбит

Творца. Его же то святое дело.

Но, впрочем, вам могу открыться я.

Приор.

К чему же? что мне в этом, принц? Шум света,

Его заботы я давно покинул

За сборами ко странствию святому.

К чему ж короткий срок перед походом

Смущать мне голосом давно забытым?

Не много нужно для блаженства в мире...

Чу! благовест к часам. Пойду молиться.

(Приор уходит).

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос. Маркиз Поза входит.

Карлос.

Ах, наконец-то, наконец...

Маркиз.

О, Карлос!

Какое испытанье для меня!

Всходило дважды солнце, дважды видел.

Его закат я светлый, как судьба

Твоя решилась наконец — и нынче,

Лишь нынче я о том узнаю. Что,

Вы помирились?

Карлос.

Кто?

Маркиз.

Ты с королем?

Ну, как же с Фландрией вы порешили?

Карлос.

Что герцог завтра в Брюссель едет. Да,

Так решено.

Маркиз.

Но быть не может, нет!

Так обмануть Мадрид весь? Говорят,

Аудиенцию имел ты, и король...

Карлос.

Не тронулся. Мы друг для друга чужды,

И более, чем прежде...

Маркиз.

Ты не едешь

Во Фландрию?

Карлос.

Нет! нет! нет!

Маркиз.

О, мои

Надежды!

Карлос.

Это после. Ах, с тех пор

Как мы расстались — что я пережил!

Но твой совет вперед всего. Я должен

С ней видеться...

Маркиз.

С кем — с матерью твоей?

О, нет!... к чему же?

Карлос.

Есть надежда. Ты

Бледнеешь? Будь спокоен, друг. Я буду,

Я должен быть счастливым. Но об этом

В другой раз. Лучше посоветуй, как

Ее увидеть.

Маркиз.

Это что? На чем

Основан этот новый сон?

Карлос.

Не сон!

Клянусь всесильным Богом! Правда, правда!

(Вынимает письмо короля к принцессе Эболи).

Вот в этом лоскутке вся правда!

Свободна королева пред глазами

Людей, как и пред Божьими очами

Свободна. На, читай и перестань

Дивиться.

Макиз (развертывая письмо).

Что? что вижу? От Филиппа

Собственноручное письмо.

(Прочитав).

К кому

Оно?

Карлос.

К принцессе Эболи. Послушай,

Три дня тому паж королевы мне

Принес письмо и ключ от неизвестной

Особы. Мне описывают в левом

Дворцовом флигеле, где королева

Живет обыкновенно, кабинет,

Где будто дама ждет меня и будто

Люблю я эту даму. Я сейчас же

Иду туда.

Маркиз.

Безумный, ты пошел?

Карлос.

Ведь я не знаю почерка... я знаю

Одну лишь даму. Кто ж другая

Подумает о Карлоса любви?

Исполнен сладких чувств, туда бегу я:

Божественное пенье, мне навстречу

Звучащее, ведет меня к покою...

Я отворяю дверь — и что же вижу?

Вообрази мой ужас......

Маркиз.

О! я все

Угадываю!

Карлос.

Я погиб, Родриго,

Не попади я ангелу в обятья,

Что за несчастье, друг! Обольщена

Неосторожной речью глаз моих,

Она далась в обман, вообразила,

Что с ней ведут глаза мои беседу;

И, тронувшись моей души страданьем,

Великодушно, опрометчиво она

Уговорила девственное сердце

Моей любви любовью отозваться.

Казалось, уваженье запрещало

Мне говорить... Она предупреждает

Сама меня... передо мной открыта

Ее прекрасная душа.

Маркиз.

И ты

Все это так спокойно говоришь?

Принцесса Эболи тебя проникла.

Нет больше никаких сомнений, в тайну

Твоей любви она теперь проникла.

Ее жестоко оскорбил ты, a она

Владеет королем.

Карлос (уверенно).

Она чиста.

Маркиз.

Из эгоизма страсти. Добродетель

Я эту знаю. О! как мало

Она походит, друг, на идеал,

Что из душевной материнской почвы,

В прекрасной, гордой грации зачатый,

Без помощи садовника, свободно

Растет, красуясь чудными цветами!

A это ветвь чужая — и живет

Искусственным теплом на почве чуждой;

Характер, воспитанье — назови

Как хочешь — заученная невинность,

Отбитая и хитростью, и силой

У пылкой крови и потом правдиво,

Заботливо приписанная небу,

Как-будто лучший дар его. Она

Простит ли королеве — сам подумай, —

Что мимо добродетели ее,

С таким трудом приобретенной ею,

Прошел мужчина, даже не заметив

Ее, прошел, чтоб чахнуть, изнывать

В любви безвыходной к жене Филиппа?

Карлос.

Так коротко ее успел узнать ты?

Маркиз.

Совсем нет. Я двух раз ее не видел.

Но дай сказать еще одно мне слово!

Мне показалось, что она искусно

Умеет прикрывать порока вспышки,

Что добродетели ее y ней

Все на учете. Тут увидел я

И королеву. О, мой милый Карлос!

Как все в ней иначе, как все в ней лучше!

Осенена лучами кроткой славы,

Не ведая ни резвости безпечной,

Ни черствых форм приличий заученных,

Далекая и смелости, и страха,

Как героиня, шествует она

По узенькой приличия дорожке,

Не зная, что найдет там поклоненье,

Где похвалы ей даже не мечтались.

Ну, узнает ли Карлос здесь, в таком

Прекрасном зеркале, свою принцессу?

Она не пала, правда, потому что

Любила: в добродетель же свою

Она любовь вложила слово в слово.

Ее не любишь ты — она падет.

Карлос (с некоторою вспыльчивостью).

Нет! нет! могу тебя уверить в этом!

О, если б знал Родриго, как ему

К лицу насильно отнимать y Карла

Спасительное благо, веру в жизнь,

В божественность людей!

Маркиз.

Несправедлив

Ко мне ты. Нет, души моей любимец,

Я не хотел того! клянуся Богом,

Я не хотел! Поверь мне, что принцесса...

Ну, пусть она и ангел; я, пожалуй,

Как ты, молитвенно пред ней склонюся,

Паду во прахе перед нею — только

Не знай она твоей сердечной тайны.

Карлос.

Смотри, как пуст, ничтожен страх твой. Если

У ней есть доказательства, так ей же,

Одной лишь ей они к стыду послужат.

За горькое блаженство низкой мести,

Скажи, продаст ли честь свою она?

Маркиз.

За миг стыда уж многие собой

Пожертвовали сраму.

Карлос (вспыльчиво).

Нет, жесток,

Несправедлив ты к ней. В ней гордость есть,

Есть благородство: я ее узнал —

И ничего не опасаюсь. Тщетно

Желаешь ты спугнуть мои надежды.

Я с матерью увижусь.

Маркиз.

Но к чему?

Карлос.

Мне некого щадить теперь... я должен

Узнать судьбу свою. Скажи мне только,

Как бы с ней свидеться?

Маркиз.

И хочешь

Письмо ты это, Карлос, непременно

Ей показать?

Карлос.

Не спрашивай меня

Об этом, друг мой! Средство, средство только,

Как мне ее увидеть!

Маркиз (значительно).

Ты сказал мне,

Что любишь мать свою — и хочешь

Ей показать письмо?

(Карлос, потупив глаза молчит).

Я вижу, Карлос,

Мне нечто новое в твоем лице,

Мне чуждое доселе... Ты глаза

Потупил предо мной? Так это правда?..

Но, полно, так ли я прочел? Позволь...

(Карлос подает ему письмо.
Маркиз разрывает его).

Карлос.

Как? что? С ума сошел ты, что ли?

(Более спокойно).

Правда...

Я признаюсь... письмо мне было важно.

Маркиз.

Казалось важным. Потому-то я

И разорвал его.

(Маркиз проницательно смотрит на принца,
который с сомнением на него смотрит.
Долгое молчание).

Скажи же мне,

Что общего неверность короля

С твоей, Карлос, любовию имеет?

Тебе Филипп опасен, что ль? Какую

Связь оскверненье ложа королевы

С твоими планами имеет? Разве

Он согрешил там, где ты любишь страстно?

Теперь тебя узнал я. О, как плохо

Я понимал твою любовь доселе!

Карлос.

Родриго, что ты?

Маркиз.

Чую, от чего

Приходится теперь мне отказаться.

Когда-то было все иным. Так много

В тебе сокровищ было, теплоты

Душевной. Целый мир в твоей груди

Мог уместиться. И одна лишь страсть,

Ничтожная корысть все поглотила.

Замолкло сердце. Никакия слезы

Не вызовут в тебе слезы единой

К несчастной участи провинций. Карл,

Как обнищал ты, как ты стал ничтожен

С тех пор, как любишь ты лишь сам себя.

Карлос (бросается в кресло. После некотораго молчания, с едва скрываемыми слезами).

Вижу, ты не уважаешь

Меня уж больше.

Маркиз.

Нет, мой Карлос. Знаю

Я эту вспышку крови. Заблужденьем

Похвальных чувств она была. Тебе

Принадлежала прежде королева,

Из рук твоих похитили ее,

Но все же ты правам своим не верил.

Филипп мог быть ее достоин. Тихо,

Неслышно суд свой сердце изрекало.

Письмо решило все. Ты был достоин —

И с гордым чувством смотришь на судьбу,

Изобличенную в тиранстве, похищеньи.

Ты рад, ты счастлив тем, что ты обижен:

Страданье льстит душам великим. Только

Твоя фантазия здесь заблудилась,

Нашла тебе награду — гордость, сердце

Увидело надежду. Видишь, Карлос,

Я был уверен в том, что ты себя

Не понял.

Карлос (растроганный).

Нет, Родриго, ты ошибся.

Так благородно я совсем не мыслил,

Как ты меня уверить хочешь.

Маркиз.

Нет!

Тебя я знаю! Видишь ли, мой Карлос,

Когда ты заблуждаешься, всегда

Из сотни доблестей стараюсь я

Ту отыскать, которую б пороком

Назвать мне можно было. Но теперь —

Так как с тобой опять мы ладим — будь

По твоему: увидишь королеву!

Карлос (падает к нему на грудь).

О, как краснею я перед тобою!

Маркиз.

От слова я не отступлюсь. Теперь уж

Ты предоставь мне все. Прекрасной, смелой,

Счастливой мыслью ум мой просветлел.

Ее из лучших уст услышишь. Я

Дойду до королевы. Может быть,

Ты завтра же узнаешь обо всем;

До тех же пор не забывай, что планы,

Рожденные раз мудростью высокой,

Не могут быть покинуты, хотя

И притесняют их людския страсти,

И силятся их уничтожить. Слышишь?

О Нидерландах помни!

Карлос.

Обо всем,

Что ты и добродетель мне велите.

Маркиз (подходя к окну).

Пора в Мадрид. Твою я вижу свиту.

(Обнимаются).

Теперь опять — принц и вассал.

Карлос.

Ты едешь

Сейчас же в город?

Маркиз.

Да.

Карлос.

Постой. Еще

Одно лишь слово. Чуть не позабыл я.

Весть важная: король читает письма

В Брабант. Будь осторожен. Почта, знаю,

Имеет тайные приказы...

Маркиз.

Как

Узнал ты это?

Карлос.

Дон Раймонд Таксис

Мне предан.

Маркиз (после некотораго молчания).

Гм! Так им придется сделать

Крюк чрез Германию. Прощай, мой Карлос.

(Расходятся в разные стороны).

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ.

Спальня короля.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

На ночном столике две зажженныя свечи.
На последнем плане комнаты
несколько пажей спят.
Король, полураздетый, стоит перед столом,
облокотившись рукою на кресло
и погруженный в глубокое размышление.
Перед ним лежит медальон и бумаги.

Король.

Она всегда мечтательна была —

В том нет сомненья. Я не мог любви

Внушить ей никогда, и все же... все же...

Кто замечал, что в ней она нуждалась?

Итак доказано — она коварна.

(Он делает движение и приходит в себя. Встает с удивлением).

Где был я? Видно здесь один король

Не спит? — и свечи догорели? Странно,

Не день ли уж? Мой сон пропал. Возьми

И запиши его в приход, природа,

Нет королю счастливего досуга

Наверстывать недоспанные ночи:

Теперь я бодр — и должен день настать.

(Гасит свечи и отдергивает оконную
занавесь; прохаживаясь взад и вперед, замечает спящих мальчиков и молча останавливается перед ними,
звонит в колокольчик).

Пожалуй, и в приемной все заснули.

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Король. Граф Лерма.

Лерма (заметив короля, останавливается в удивлении).

Вы нездоровы, государь?

Король.

Во флигеле огонь. Вы не слыхали ль

Там шуму, граф?

Лерма.

 Нет, государь.

Король.

Как? нет?

Так стало-быть мне это только снилось?

Само собой то не могло случиться.

В нем почивает королева, граф?

Лерма.

Так точно, государь.

Король.

Сон испугал

Меня. Вперед там часовых удвоить —

Вы слышите? — при наступленьи ночи...

Но тайно только, тайно. Не хочу я...

Что вы так на меня глядите?

Лерма.

Очи,

От бденья воспаленные, я вижу.

Осмелюсь вашему величеству напомнить

О драгоценной жизни, о народах

Напомнить, что следы бессонной ночи

У вас в чертах прочли бы с беспокойством...

Лишь час один предутреннего сна...

Король (с блуждающим взором).

Сон я найду в Эскуриале. Здесь же

Во сне король корону лишь теряет,

Муж сердце женино... нет, нет! неправда!

То клевета! Ведь женщина шепнула?

Ложь — имя женщины. Я не поверю

Позору своему, пока мужчина

Его не подтвердит мне.

(Пажам, которые между тем разгулялись).

Позовите

Герцога Альбу! (Пажи уходят).

Подойдите ближе,

Граф Лерма. Это правда?

(Останавливается и пристально смотрит на графа).

О, лишь на миг

Один — всезнаньем мне бы обладать.

Клянитесь мне — то правда? я обманут?

Обманут? это правда?

Лермa.

Мой великий,

Мой дорогой король...

Король.

Король! король!

Все лишь король! Иного нет ответа,

Как только этот звук пустой. О камни

Я ударяю, я хочу воды,

Воды, чтоб пламя утолить в груди,

A мне дают — клокочущее злато.

Лермa.

Что правда, государь?

Король.

Так, ничего.

Ступайте! я один останусь.

(Граф хочет удалиться; он зовет его назад).

Вы

Женаты? да? отец семейства?

Лерма.

Да,

Мой государь.

Король.

Женаты и решились

Ночь провести y своего монарха?

Ваш волос сед, a вы и не стыдитесь

Жене своей так простодушно верить?

Домой ступайте. Вы ее найдете

В кровосмесительных обятьях сына.

О! верьте вашему монарху, граф!

Ступайте. Вы изумлены? вам странно?

Вы на меня значительно глядите?

Что я, я сам-то поседел? Несчастный,

Опомнись! Королевы не пятнают

Постели брачной. Горе вам, когда

Вы усумнились...

Лерма (с жаром).

Кто, кто это смеет?

Во всех огромных ваших государствах,

Кто дерзкий ядовитым подозреньем

Дохнет на ангельскую добродетель?

Кто лучшую из королев так низко...

Король.

А, лучшую? Так и y вас она

Попала в лучшия? Она, как вижу,

Вокруг меня друзей найти умела.

Ей это стоило не мало — больше,

Чем может дать она, как мне

Известно. Вы свободны. Позовите

Мне только герцога.

Лерма.

Он уж в приемной.

(Хочет идти).

Король (смягченным тоном).

Граф, ваше замечанье справедливо:

Бессонница меня волнует. Позабудьте,

Что я в бреду вам говорил. Смотрите ж,

Забудьте это. Я ваш благосклонный

Король.

(Подает ему руку для поцелуя.
Лерма уходит, отворив двери герцогу Альбе).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Король. Герцог Альба.

Альба (подходит к королю с видом сомнения).

Я удивлен... Такой приказ...

В такое странно выбранное время?

И этот вид...

Король (садится, берет медальон и смотрит некоторое время молча на герцога).

Так это точно правда?

Так y меня слуг верных больше нет?

Альба (как вкопанный, останавливается).

Как?

Король.

Я смертельно оскорблен: об этом

Все знают, и никто не скажет мне.

Альбa (с видом изумления).

Как? оскорбленье моему монарху,

И я об нем не знаю?

Король (показывая ему письмо).

Этот почерк

Вы знаете?

Альба.

Да, это почерк принца.

Король (пристально посмотрев на герцога).

Так все еще вам это непонятно?

Вы мне грозили честолюбьем принца;

Но честолюбья ль только, честолюбья ль

Я должен был страшиться?

Альба.

Честолюбье

Имеет смысл обширный, смысл великий,

В котором много, много кой-чего

Вмещаться может.

Король.

И y вас

Нет ничего особенного, герцог,

Открыть мне?

Альба (после некотораго молчания, таинственно).

Государь, моим заботам

Вы предоставили свои владенья,

Им я и должен посвящать свое

Все знанье, все идеи и заботы.

Что про себя я мыслю, вижу, знаю,

То мне принадлежит. То дар священный,

Что раб в цепях, как и вассал, таить

От всех владык земных имеют право.

Не все, что для меня понятно, ясно,

Не все то также ясно моему

Монарху. Если ж он желает знать

Всю правду, то просить его я должен

Не спрашивать меня как государь.

Король (подает ему письмо).

Читайте.

Альба (читает и потом с испугом обращается к королю).

Кто? какой безумный дал

Все эти страшные листки вам в руки?

Король.

Вы знаете, о ком здесь говорится?

Как мне известно, имени здесь нет.

Альба (озадаченный, отступает).

Я поспешил.

Король.

Вы знаете?

Альба (после некотораго молчания).

К чему

Скрывать! Мой государь повелевает —

Отречься мне нельзя... Не отпираюсь...

Я знаю ту особу, государь.

Король (встает в ужасном волнении).

О, пыткам новым научи меня,

Ужасный мщенья бог! Так ясна всем,

Известна, так гласна их связь, что прямо,

Не разбирая, с одного лишь взгляда

Ее угадывает всякий... Это

Уж слишком! этого не знал я — нет!

И я последний узнаю об этом!

Последний в целом государстве!

Альбa (бросается перед королем на колени).

Да —

И я себя виновным признаю!

Стыжусь трусливой мудрости, велевшей

Молчать мне там, где имя, честь монарха,

Где справедливость, истина так громко

Мне говорить повелевали. Так как

Все онемели, так как красота,

Как волшебством, сомкнула всем уста,

То я один осмелюсь, хоть и знаю,

Что оправданья вкрадчивые сына,

Что обольстительныя ласки, слезы

Супруги...

Король (вспыльчиво).

Встаньте. Я уж дал вам слово...

Вы безопасны — говорите смело.

Альбa (вставая).

Вы не забыли верно, государь,

Того, что раз в саду аранжуэцком

Случилось с королевой? Вы нашли

Ее одну, без свиты — всю в волненьи,

В уединенном месте...

Король.

О! что я

Услышу? Ну!

Альба.

Маркиза Мондекар

Была удалена из королевства

Лишь потому, что из любви к ее

Величеству собой ее покрыла;

Теперь мы знаем, что маркиза только

Исполнила, что ей велели. Принц

Был там.

Король (в страшном бешенстве).

Был там? Но как же...

Альба.

След мужской,

Что по песку шел влево от аллеи

До грота, где еще платок нашли,

Потерянный инфантом, тут же нас

Подозревать заставил. В гроте принца

Садовник встретил, и почти минута

В минуту то случилося, как ваше

Величество вошли в аллею.

Король (выходя из мрачнаго размышления),

И она

Так плакала тогда. Пред всем двором

Она меня заставила краснеть,

Краснеть перед самим собой. Бог видит,

Как осужденный я тогда стоял

Пред добродетелью ее высокой.

(Долгое, глубокое молчание.
Он садится и закрывает лицо).

Да, герцог, вы сказали правду. Это

К чему-нибудь ужасному меня

Сведет. Оставьте одного меня.

Альба.

Но это, государь, еще не верно...

Король (хватая бумагу).

И это то ж? и это? все неверно?

И доказательств страшное созвучье?

О, это дня светлее! Я давно

Предчувствовал все это. Преступленье

Уж началось, когда из ваших рук

Елизавету принял я в Мадриде,

Еще я вижу мертвый взгляд испуга,

С каким она, бледнея и смущаясь,

На сединах моих остановилась.

Тогда же началась их связь...

Альба.

Для принца

Невеста в юной мачехе погибла.

Они было в желаньях уж сошлись.

В созвучьях чувства поняли друг друга,

Как вдруг все это новые условья

Им запретили. Но, к несчастью, страх,

Страх, стерегущий первое признанье,

Был побежден, и бойче обольщенье

Заговорило в образах знакомых

Прошедшего. Соединенны братской

Гармонией и мнения и лет,

Озлоблены одной судьбой, они

Волненьям страсти предались тем жарче.

Политика расстроила их склонность —

Так и не диво, если королева

Не признает в ней этих прав насилья,

Не в силах, подавив желанье, планы

Двух кабинетов разобрать подробней.

Она любви искала — и нашла

Одну корону...

Король (обиженный, с горечью).

Очень, очень мудро

Вы рассудили, герцог. Удивляюсь

Я красноречью вашему, по чести.

Благодарю вас.

(Вставая, холодно и гордо).

Ваша правда, герцог:

Жестоко проступилась королева,

Что эти письма скрыла от меня,

Что умолчала мне о появленьи

Дон-Карлоса в саду. Она жестоко

Из доброты сердечной проступилась

Я наказать ее сумею.

(Дергает за колокольчик).

Кто

Еще в приемной? В вас же, герцог Альба,

Я не нуждаюсь больше. Удалитесь.

Альба.

Уж не навлек ли я своим усердьем

В другой раз гнева своего монарха?

Король (вошедшему пажу).

Позвать Доминго.

(Паж уходит).

Я прощаю вам,

Что две минуты битых вы меня

Страшиться преступленья заставляли,

Что против вас одних учинено.

(Альба уходит).

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Король. Доминго.

Король ходит взад и вперед в глубоком раздумьи;
Доминго входит немного спустя
после герцога, приближается к королю
и осматривает его несколько мгновений
с торжественным молчанием.

Доминго.

Как я приятно удивлен, что ваше

Величество спокойны так и бодры.

Король.

Удивлены?

Доминго.

Благодаренье небу,

Что страх мой был напрасен. Тем скорее

Теперь могу надеяться...

Король.

Ваш страх?

Чего ж страшиться было?

Доминго.

Государь,

Не смею уклоняться: я узнал

Сейчас о тайне.

Король (мрачно).

Разве изявил я

Желанье с вами ею поделиться?

Кто ж это так меня предупредил?

Уж это слишком дерзко.

Доминго.

Государь,

Тот повод, место, где об ней узнал я,

И самый образ, как об ней узнал я,

Меня хоть в этом могут оправдать.

На исповеди мне сознались в том,

Сознались как в грехе, гнетущем совесть

И в небе ищущем прощенья. Поздно

Принцесса сожалеет о поступке,

Могущем в бездну горестных последствий

Вовлечь ее величество.

Король.

Скажите!

Какая добрая душа! Доминго,

Вы угадали, для чего за вами

Я посылал. Из темных лабиринтов,

Куда меня слепая ревность ввергла,

Должны меня вы вывести. От вас

Я правды ожидаю. Откровенно

Скажите все мне. Что начать? что делать?

От сана вашего я правды жду.

Доминго.

О, государь, хоть святость сана мне

Пощады в сладкий долг и не вменяет,

Я все-таки молить вас стану, ради

Самих себя вас стану умолять —

Остановиться на открытьи, дальше

Не проникать в пределы этой тайны,

Которая, как ни взгляни, не может

Счастливо развязаться. Что пока

Известно, то еще простить возможно.

Король велит — и королева в жизнь

Не проступалась. Воля государя

Дарует добродетель, как и счастье,

Одно спокойствие лишь ваше в силах

Разрушить мощно слухи, что злословье

Себе бесстыдно позволяет.

Король.

Слухи?

Насчет меня? В моем народе?

Доминго.

Ложь!

Пустая ложь! Я закляну ее.

Но есть, конечно, случаи, где вера

Народа, хоть и вздорная, пустая,

Становится значительной как правда.

Король.

И эта вера — именно вот здесь.

Доминго.

Конечно, имя доброе всегда

Есть редкое, священное добро,

Чем королева с каждою мещанкой

Соперничать должна.

Король.

Тут, я надеюсь,

Мне нечего бояться?

(Он устремляет сомнительный взгляд
на Доминго. После некотораго молчания).

Капеллан,

У вас таится что-то на уме.

Не медлите, скажите. Уж давно

Читаю я в лице зловещем вашем.

Скажите все скорее. Будь что будет.

Не мучайте меня на этой пытке.

Что говорят в народе?

Доминго.

Государь,

Еще раз, может ошибиться он —

И ошибается наверно. Слухи эти

Вас не должны тревожить, государь.

Но только... что осмелиться могли

Их подтверждать в народе...

Король.

Что? Я должен

Так долго вас просить о капле яду?

Доминго.

В народе вспоминают, государь,

То время, как вы при смерти лежали,

Больной, расслабленный и хилый... тридцать

Недель спустя читают в манифесте

О разрешении от бремени.

(Король встает и звонит.
Герцог Альба входит).

Доминго (озадаченный).

Монарх!

Король (идя навстречу к Альбе).

О, герцог! вы мужчина. Защитите

Меня от этого монаха!

Доминго (обменявшись с герцогом взглядами, после молчания).

Если б

Могли предвидеть мы, что эта весть

На вестника падет...

Король.

Так он не мой?...

От смерти, вы сказали, я едва

Воскрес, как стала матерью она?

Как? Но, ведь, если я не ошибаюсь,

Тогда во всех церквах вы сами, сами

Святого Доминика восхваляли

За это чудо надо мной! Что чудом

Звалось тогда, теперь уже не чудо?

Так вы тогда, иль нынче мне солгали?

Чему теперь хотите, чтоб я верил?

О, я насквозь вас вижу. Будь готов

Ваш заговор, тогда... тогда святому

Молебнов не досталось.

Альба.

Заговор!

Король.

Как будто вы с гармонией такою

Могли сойтись в одном и том же мненьи

И не стакнуться наперед? Меня

Хотите вы уверить в том? Меня?

По вашему, я, верно, не заметил,

Как жадно бросились вы на добычу?

Как сладострастно вы подстерегали

Мои мученья, гнев мой? Не заметил,

Как, полон рвенья, герцог выжидает

Лишь случая, чтоб броситься на милость,

Что сыну я готовил? Как лукаво

Почтенный этот муж ничтожный гнев свой

Рукою мощной гнева моего

Вперед подвинуть хочет? Я — ваш лук,

Вообразили вы, что по желанью

Натягивать умеет всякий встречный?

Еще во мне есть воля — и когда

Я сомневаться должен, то начну

Я с вас, по крайней мере.

Aльба.

Этой речи

Не ожидала наша верность.

Король.

Верность!

Она предупреждает преступленье,

Лишь месть одна доносит о свершенном.

Скажите, что ж я выиграл от вашей

Услужливости? Справедлив донос ваш —

Мне остается только скорбь развода,

Триумф печальной мести. Нет, вы только

Боитесь, жметесь; только подозренья,

Одне лишь только шаткия догадки

Вы мне внушаете... пред адской бездной

Вы ставите меня и прочь бежите.

Доминго.

Возможны ль доказательства другия,

Где самый глаз не может убедиться?

Король (после долгаго молчания важно и торжественно, обращаясь к Доминго).

Я созову всех грандов королевства,

И буду сам судьею. Выходите

Тогда вперед — коль столько смелы вы —

И назовите вы ее блудницей.

Она умрет — клянусь вам в том! она

И принц — умрут. Но не забудьте также,

Что если оправдаются они —

Умрете вы. Хотите ли почтить

Такою жертвой правду слов своих?

Решайтесь. Не хотите? Онемели?

Вы не хотите? Так вы лгали мне?

Альба (молча стоявший вдали, холодно и спокойно).

Хочу.

Король (в удивлении оборачивается и смотрит пристально на герцога).

Довольно смело. Но я вспомнил,

Что вы в кровавых битвах жизнь свою

За меньшее гораздо рисковали:

Вы с легкомысльем игрока за славы

Ничтожность ею смело рисковали.

И что вам жизнь? Нет, крови королевской

Я не отдам безумному в добычу,

Кто потерял надежду, кто лишь хочет

Ничтожность бытия отдать со славой...

Я этой жертвы не приму. Ступайте,

Ступайте все вы в залу аудиенций

И там дальнейших ждите приказаний.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Король один.

Теперь дай человека мне, Создатель!

Ты много дал мне — только человека

Ты дай теперь мне! Ты, о Ты един!

Ты сокровенное все видишь оком.

Молю Тебя о друге: я не так,

Как Ты, всеведущ. Слуги, мне тобой

Посланные — сам ведаешь, какие

Они мне слуги. Из-за денег только

Они мне служат. Жалкие их страсти,

Уздой смиренною, полезны мне,

Как миру грозы страшные Твои.

Мне правды надо: мирный ток ее

Средь щебня заблуждений отрывать

Не нам, царям, досталось. О, пошли

Мне мужа редкого, с открытым сердцем,

С прямым умом и неподкупным глазом,

Чтоб мне помог сыскать ее. Я жребьи

Мешаю все; из многих, многих тысяч,

Что в сфере солнечной престола жмутся,

Лишь одного найти мне помоги!

(Отворяет шкатулку и берет из нее записную книжку. После долгаго перелистывания).

Лишь имена стоят здесь — ни одной

Заметки о заслугах, по которым

Они сюда попали; a что так

Забывчиво, как благодарность? Но

На обороте каждый из проступков

Отмечен аккуратно. Это дурно.

Иль память мести в помощи подобной

Нуждается?

(Читает дальше).

Вот граф Эгмонт. Зачем он

Сюда попал? Победа под Кентеном

Давно забыта мной. На смарку графа.

(Вычеркивает его имя и пишет на обороте. Читает про себя далее).

Маркиз де Поза? Поза? Поза?

Едва могу о нем я вспомнить. Поза?

И два раза подчеркнут: стало быть

Его для высших целей прочил я.

Возможно ли? Он от меня до сих пор

Все уклонялся? взоров убегал

От своего монарха-должника.

Ей-Богу, в целом круге царств моих

Вот человек единственный, который

Не ищет милостей y трона. Если б

Он одержим был жадным честолюбьем,

То уж давно б явился предо мною.

Не попытаться ль с этим чудаком?

Кто без меня умеет обходиться,

Тот с правдой на устах прийдет ко мне.

(Уходит).

Аудиенц-зала.

ШЕСТОЙ ВЫХОД.

Дон Карлос в разговоре с принцем Пармским. Герцоги Альба, Фериа и Медина Сидониа, граф Лерма
и еще несколько других испанских грандов
с бумагами в руках.
Все в ожидании короля.

Медина-Сидониa (явно избегаемый всеми придворными, обращается к герцогу Альбе, который одиноко в раздумьи ходит взад и вперед).

Вы говорили с государем, герцог;

Как вы нашли? он в духе?

Альба.

Не в приятном

Для вас и вашей вести.

Mедина-Сидониа.

Средь огня

Английских батарей мне было легче,

Чем здесь, в дворце.

(Дон-Карлос с немым участием следивший за ним, подходит к нему и пожимает ему руку).

Благодарю сердечно

Вас за слезу участья, принц. Вы сами

Заметили, как все бежит меня.

Теперь моя погибель неизбежна.

Карлос.

Надейтесь, друг, на милость короля

И на свою невинность.

Медина-Сидониа.

Я лишил

Его досель невиданнаго флота.

Что значит голова моя в сравненьи

Со множеством погибших галлионов?

Но, принц, пять сыновей, как вы надежных —

Вот что тоской сжимает сердце мне.

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Король входит совсем одетый. Прежние. Все снимают шляпы и дают ему дорогу, образуя около него полукруг. Молчание.

Король (бегло осматривает весь круг).

Накройтесь!

(Дон-Карлос и принц Пармский
первые подходят и целуют руку короля.
Он с некоторою ласковостью
начинает говорить с последним,
не обращая никакого внимания на сына).

Ваша мать, племянник,

Желает знать, довольны ли мы вами.

Пармский.

Пускай она об этом, государь,

Вас спросит после первого сраженья.

Король.

Терпенье; и до вас черед дойдет,

Когда столпы подломятся все эти.

(Герцогу Фериа).

Вы с чем?

Фериа (преклоняя колено).

Великий комтур калатравский

Скончался нынче утром. Крест его

Препровожден назад.

Король (берет орден и осматривает весь круг).

Кто всех достойней

Носить его?

(Кивает Альбе, который становится
пред ним на колена.
Король надевает на него крест).

Вы, герцог Альба, первый

Наш полководец; будьте ж им — не больше,

И мы всегда к вам будем благосклонны.

(Замечает герцога Медина-Сидониа).

А! вы, мой адмирал!

Медина-Сидониa (шатаясь подходит к нему и с поникшей головой становится на колена).

Вот, государь,

Все, что я спас от ваших кораблей,

От вашей многочисленной армады.

Король (после долгаго молчания).

Бог надо мной. Я вас против людей

Послал — не против бурь и скал подводных.

Добро пожаловать в Мадриде.

(Протягивает ему руку для поцелуя).

И спасибо,

Что вы в себе достойнаго слугу

Мне сберегли. Да, гранды, герцог

Слуга достойный мне, и я хочу,

Чтоб всеми он был признан за такого.

(Делает ему знак встать и покрыться,
потом оборачивается к другим).

Что там еще?

(Дон-Карлосу и принцу Пармскому).

Благодарю вас, принцы.

(Они отступают. Остальные гранды
приближаются и передают королю
с коленопреклонением бумаги.
Он бегло их осматривает и отдает Альбе),

Все это в кабинет. Ну, все теперь?

(Никто не отвечает).

Что значит, что в среде моей грандецы

Не видно никогда маркиза Позы?

Я знаю хорошо, что этот Поза

Мне с честию служил. Он умер, верно?

Зачем же нет его здесь?

Лерма.

Кавалер

Недавно возвратился лишь из странствий,

Предпринятых по всей Европе. Он

Теперь в Мадриде и, как слышно, ждет

Лишь случая, чтоб броситься к стопам

Монарха своего.

Aльба.

 Маркиз де Поза?

Да, точно. Это тот мальтиец смелый,

О ком молва, великий государь,

Еще рассказывала странный подвиг.

Когда, по приглашению магистра,

Все рыцари на остров собирались,

Султаном Солиманом осажденный,

Исчез наш юноша в осьмнадцать лет

Внезапно из алькальской школы и

Без зова к ла-Валету он явился.

«Купили крест мне» — молвил — «но теперь

Его я заслужить хочу». Он был

Из сорока тех рыцарей одним,

Что против Пиали, Улукчиали

И Мустафы с Гасемо — Сент-Эльмо

Средь жара беспримернаго и трех

Ужасных штурмов защищали в полдень.

Когда ж враги Сент-Эльмо одолели

И рыцари вокруг него все пали,

Он бросился в пучину и проворно

Назад один явился к ла-Валету.

Спустя два месяца враги ушли,

А юный рыцарь возвратился в школу

Оканчивать свое образованье.

Фериа.

И тот же самый Поза, государь,

Открыл обширный, грозный заговор,

Едва не возмутивший Каталонью,

И только твердостью одной своею

Престолу спас одну из самых важных

Провинций.

Король.

Удивляюсь! Человек,

Все это совершивший — не имеет

Ни одного завистника меж вами?

Клянуся — или в нем необычайный

Характер, или вовсе никакого.

Уж чуда ради я его увижу.

(Герцогу Альбе).

Как кончится обедня, приведите

Его в мой кабинет.

(Тот уходит. Король обращается к герцогу Фериа).

A вы уж, герцог,

Побудьте за меня в совете тайном.

(Уходит).

Фериа.

Король сегодня милостив.

Медина-Сидониа.

Скажите:

Он бог! Он для меня был сущим богом.

Фериа.

Да вы и стоите такого счастья.

Поверьте, адмирал, я принимаю

Живейшее участие.

Один из грандов.

Я тоже.

Второй.

И я, поверьте, тоже.

Третий.

Сердце билось

Во мне... Такой достойный генерал!...

Первый.

Король был к вам, любезный адмирал,

Не милостив, но только справедлив.

Лерма (мимоходом к Медина-Сидониа).

Как вы богаты вдруг от пары слов.

(Все расходятся).

Кабинет короля.

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Маркиз Поза. Герцог Альба.

Маркиз (входя).

Меня желает видеть он? Меня?

Не может быть. Вы в имени ошиблись.

Чего ж он хочет от меня?

Альба.

Он хочет,

Маркиз, узнать вас покороче.

Маркиз.

А!

Из любопытства. О! в таком случае,

Мне жаль потерянной минуты. Жизнь

Так коротка.

Aльба.

Передаю вас вашей

Звезде счастливой. Государь теперь

У вас в руках. Воспользуйтесь, смотрите,

Искуснее подобною минутой —

И обвиняйте самого себя —

Лишь одного себя — когда ее

Упустите.

(Уходит).

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Маркиз (один).

Прекрасно, герцог. Точно

Должно уметь справляться с редким мигом,

Единожды дающимся нам в руки.

И в самом деле, этот царедворец

Дает прекрасный мне совет... хоть, правда,

В другом, превратном смысле, но прекрасный.

(Пройдясь несколько раз взад и вперед).

Но как попал сюда я. Может быть,

Я случая лишь прихоти обязан

Что вижу образ мой здесь в зеркалах?

Из тысячи — неподходящий самый —

Я избран был; взбрело на ум Филиппа

Случайностью подсказанное имя.

Случайность ли одна? A может быть

Тут более... И что такое случай,

Как не простой, шероховатый камень,

Рукой ваятеля воззванный к жизни?

Нам небо посылает случай — к цели

Он должен быть обделан человеком.

Чего ни ждал король здесь от меня,

Что мне за дело, если мне известно,

Чего я сам хочу от короля.

И хоть бы искру правды удалося

Мне бросить в душу короля: пожаром

Она ведь может вспыхнуть в длани Бога.

Так, стало быть, что мне казалось странным,

Быть может, цель имеет и большую.

Имеет или нет — мне все равно;

Я в этом духе стану поступать.

(Прохаживается несколько раз по комнате
и останавливается, наконец,
перед одной картиной. Король показывается
в соседней комнате, где отдает некоторые
приказания. Потом входит, останавливается
в дверях и рассматривает некоторое время
маркиза, не будучи им замечен).

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Король. Маркиз Поза.

(Маркиз, увидев короля, сейчас же идет
ему навстречу, преклоняет колено,
встает и стоит перед ним
без всякаго замешательства).

Король (с удивлением смотрит на него).

Мы с вами виделися прежде?

Маркиз.

Нет.

Король.

Вы с честью мне служили. Для чего же

Вы благодарности моей бежите?

Людей довольно в памяти моей

Теснится. Бог один всеведущ. Вам бы

Должно самим искать очей монарших.

Зачем вы так не поступили?

Маркиз.

Только

Два дня, монарх, как возвратился я

В Испанию.

Король.

Я не намерен быть

В долгу y добрых слуг моих. Просите

Награды.

Маркиз.

Государь, я наслаждаюсь

Законами.

Король.

То ж скажет и убийца.

Маркиз.

Тем больше добрый гражданин! Да, я

Доволен.

Король (про себя).

Сколько смелости, сознанья!

Но этого я ожидал. Испанец

Быть должен гордым. Мне приятно, если

И через край вино идет... Вы вышли

В отставку?

Маркиз.

Чтобы лучшему дать место,

Я, государь, посторонился.

Король.

Жаль.

Когда такия головы гуляют,

Как много терпит государство. Вы

Боитесь миновать, быть может, сферы,

Достойной вашего ума?

Маркиз.

О, нет!

Уверен я, что опытный знаток

Сердец людских, измеривший их глуби,

При первом взгляде быстро прочитает,

На что гожусь иль не гожусь ему я.

С благоговением ценю я милость,

Которую таким высоким мненьем

Вам, государь, угодно оказать мне;

Но я…

(Останавливается).

Король.

Вы не решаетесь, маркиз?

Маркиз.

Я вам сознаться должен, государь,

В минуту эту я не подготовлен

То, что – как гражданин вселенной – мыслил

Вам высказать как подданный монарха.

С тех пор, как навсегда с короной я

Дела окончил, я себя считал

И от нужды свободным ей давать

Отчет в своих поступках.

Король.

Так он слаб,

Отчет ваш? Вы боитесь риску,

Быть может?

Маркиз.

Если времени мне станет

Его развить, готов рискнуть хоть жизнью;

Но истине боюсь я изменить,

Когда мне в нем откажете. Мой выбор

Дан меж опалой вашей и презреньем.

По моему, я лучше соглашусь

У вас в глазах преступником прослыть,

Чем дураком, глупцом ничтожным.

Король (с видом ожидания).

Ну?

Маркиз.

Я не могу монарха быть слугою.

(Король смотрит на него с удивлением).

Я не хочу обманывать купца.

Когда вы мне даете пост иль место,

То от меня хотите вы лишь дела,

Уж наперед обдуманнаго вами:

Хотите только рук моих средь битвы,

Да головы моей одной в совете.

Не подвиги мои, но одобренье

У трона ими снисканное должно

Тогда быть целью подвигов моих.

Но для меня имеет, государь,

Здесь добродетель собственную цену.

То счастье, что монарх моей рукой

Посеет, сам бы создал я, и радость,

И счастье добровольнаго труда

Я б ощущал, a не сознанье долга.

A вы того ль хотите! Вы могли бы

Других творцов терпеть в своем созданьи?

И мне ли сделаться резцом послушным,

Где бы я сам ваятелем быть мог?

Я человечество люблю — y вас же

Я полюблю себя лишь одного.

Король.

В вас этот жар похвален. Вы хотите

Добро здесь делать. Как бы вы его,

Маркиз, здесь стали делать — патриоту

И мудрецу до этого нет дела.

Даю самим вам пост любой на выбор

В любом из королевств моих, где б вы

Могли прекрасное стремленье это

На деле выказать.

Маркиз.

Не нахожу

Ни одного я.

Король.

Как так?

Маркиз.

То, что ваше

Величество моей рукой свершите —

То счастье ль, полно? То ли это счастье,

Какого чистая моя любовь

Желала б людям? Перед этим счастьем

На вас корона б задрожала. Нет!

Другое счастье создали вы ловко

И щедро им дарите вы людей,

Чтоб усыплять в них вредные порывы.

Вы истину чеканите в медалях,

Но истину безвредную для вас,

И все другие вам опасны. Мне же,

Мне нужно не того, что вам полезно.

И мне ль с моей любовью к человеку

Орудьем быть его уничтоженья?

Он счастлив будет ли — не смея мыслить?

Меня не избирайте, государь,

Быть раздавателем такого счастья:

Я не могу монарха быть слугою.

Король (быстро).

Вы протестант.

Маркиз (после некотораго размышления).

Нет! ваша вера

Есть также и моя.

(После некотораго молчания).

Я ложно понят.

Вот этого я только и боялся,

Вы видите, как я снимаю с власти

Все тайные покровы — и вам страшно,

Что для меня теперь не свято то,

Чего страшиться перестал я. Вреден

Я потому, что мыслил о себе.

Нет, я не вреден, государь. Мои

Желанья тлеют здесь и умирают.

(Прикладывает руку к сердцу).

Смешная эта страсть к нововведеньям, мне

Не разжигает кровь мою. Наш век

Для идеалов не созрел моих.

Я гражданин грядущих поколений.

Смутит ли вас воображенья плод?

Вам дунуть стоит — он исчез.

Король.

Я первый

Узнал вас с этой стороны?

Маркиз.

Вот с этой —

Да!

Король (встает, делает несколько шагов и, остановясь пред маркизом, про себя).

Нов по крайней мере этот тон!..

Лесть истощается, a подражанье

Для умной головы несносно. Средство

Противное, быть может... Почему же?

Внезапность счастье ловит. Если так,

То я вам предложу другое место,

Где сильный дух...

Маркиз.

Я слышу, государь,

Какое жалкое понятье вы

Имеете о людях: в вольной речи

Вы видите льстеца уловку только —

И, как мне кажется, я знаю, кто

К тому вас принуждает. Люди, люди

Принудили к тому вас: добровольно

Они себя лишили благородства,

Всех лучших качеств сердца; добровольно

На этой низкой степени себя

Поставили. Они бегут в испуге

От призрака величья своего;

Довольные судьбою, украшают

Свои оковы подлым резонерством —

И добродетелью зовется в свете

Носить прилично их. Так приняли вы свет.

Так он и вашему отцу достался.

Как вам, в таком печальном искаженьи,

Возможно было уважать людей?

Король.

Тут, может быть, есть несколько и правды.

Маркиз.

Но вот что жаль: из Божиих созданий

В свои созданья обратив людей,

И этим вновь созданным креатурам

Себя дав богом, вы не досмотрели

Безделки лишь — что сами человеком

Остались, человеком Божьих рук.

Вы просите сочувствий — божеству ж

Приносят жертвы. Перед ним трепещут...

Обмен ужасный. Жалкое увечье

Божественной природы. Человека

Вы сделали лишь клавишью своею:

Кому ж созвучьем с вами поделиться?

Король (про себя).

Клянусь, он проникает в душу мне!

Маркиз.

Но вам ничтожна эта жертва. Правда,

Единственны за то вы — род особый —

Вы Бог за эту цену. И ужасно,

Когда б им не были, когда бы

За это все — за попранное счастье

Всех вопиющих к небу миллионов —

Вы не при чем остались. Если б только

Один скелет поруганной свободы

Плодом желаний ваших был? Позвольте

Мне удалиться! Вижу — увлекся

Предметом. Дух мой переполнен: слишком

Заманчиво стоять перед единым

И говорить с ним смело глаз на глаз.

(Граф Лерма входит
и говорит тихо с королем.
Тот дает ему знак удалиться и остается
на своем месте в прежнем положении).

Король (маркизу по уходе Лермы).

Кончайте же.

Маркиз (после минутнаго молчания).

Я чувствую всю цену...

Король.

Договорите! Более сказать

Хотели вы.

Маркиз.

Я только возвратился

Из Фландрии и славнаго Брабанта,

Что за цветущая страна!

Что за могучий, доблестный народ!

Прямой народ... и быть отцом такого

Народа — как божественно, как свято,

Невольно я подумал — и наткнулся

На обгорелыя людские кости...

(Он останавливается; глаза его
устремляются на короля, который
пытается выдержать взгляд этот,
но, смущенный, потупляет взоры).

Вы правы. Вы должны. Что в состояньи

Вы то свершить,что кажется вам долгом —

На деле видел я и содрогался.

О, жаль, что жертвы, плавая в крови,

Своим жрецам воспеть хвалы не могут,

Что люди лишь, не духи высших сфер,

Всемирную историю здесь пишут.

Филиппа век сменят века другие,

Родится мудрость кроткая — и счастье

Граждан в согласьи с троном уживется,

Престол народом будет дорожить

И укротит свой меч необходимость.

Король.

Так вы уверены, что если придут

Такие времена, то надо мною

Обрушится их грозное проклятье.

Но поглядите на мою Испанью.

Здесь все живут в безоблачном покое —

И тот покой даю я Нидерландам.

Маркиз (быстро).

Покой кладбища. Как? И вы дерзнете

Окончить то, что начали? Дерзнете

Остановить перерожденье мира,

Остановить всеобщую весну,

Которая весь мир помолодит.

Одни, во всей Европе, вы хотите

Рукою смертной, слабой задержать

Бег колеса мирских переворотов,

Своей рукой схватить его за спицы?

Вам ничего не сделать! Много тысяч

Бежало уж из ваших государств;

A пострадавший гражданин за веру

Был лучший гражданин. В свои обятья

Их принимает всех Елизавета,

И нашими искусствами цветет

Британия. Без новых христиан,

Без их труда Гренада опустела,

И с злобной радостью Европа смотрит,

Как враг ее от своеручных ран

В изнеможеньи кровью истекает.

(Король взволнован.
Маркиз замечает это и подходит ближе).

Для вечности хотите вы садить —

И смерть лишь сеете? Так принужденно,

Насильно так построенному делу

Не пережить души творца. Одной

Неблагодарности вы дань копили.

Напрасно вы боролися с природой,

Напрасно всею царственною жизнью

Пожертвовали планам разрушенья.

Вы слишком низко ставили людей.

Они дремоты долгой свергнут узы,

Потребуют своих священных прав:

Они с Нероном, Бузирисом вас

Поставят рядом... Мне же больно это —

Ведь от природы вы добры.

Король.

Кто ж вас

В том так уверил?

Маркиз (с жаром).

Да! клянусь Всевышним!

Да! да! — я смело повторяю это.

Отдайте нам, чего вы нас лишили!

С великодушьем сильного позвольте

Излиться счастию на нас обильно —

Умам созреть в державах ваших! дайте

Нам то назад, чего вы нас лишили —

И сделайтесь монархом из монархов.

(Смело подходит к нему и устремляет на него пристальный, огненный взгляд).

О, если б красноречье целых тысяч.

Причастных часа этого, могло

Из уст моих потоками излиться

И луч, мерцающий во взоре этом,

Раздуть в широкий пламень! Откажитесь

От неестественных боготворений,

Уничтожающих нас только. Будьте

Нам образцом высокого, святого;

О, никогда, никто из человеков

Не обладал столь многим для того,

Чтоб так божественно раздать. Монархи

Европы всей признали вашу силу.

Пойдите ж во главе царей Европы!

Пером черкнуть вам стоит — и земля

Обновлена. О, дайте, государь,

Свободу мысли!

(Бросается к ногам его).

Король (озадаченный отворачивается, но вскоре снова устремляет взгляд на маркиза).

Странный вы мечтатель,

Но встаньте...

Маркиз.

Окиньте взором эту

Чудесную природу! На свободе

Она созиждена — и как богата

Она свободой. Он, великий Зодчий,

Червя в росинке терпит; Он дает

И в самых мертвых капищах истленья

Большую волю произволу. Вы же?...

Как бедно, тесно дело ваших рук.

Листка нежданный шорох вас пугает,

Владыку христианства. Трепетать

Пред каждой добродетелью должны вы.

A Он? — из нежеланья повредить

Свободы усладительным явленьям,

Он дозволяет лучше бушевать

Всем легионам страшных, горьких зол

В своей вселенной — так, что в ней Его,

Художника, и не приметишь. Скромно

Себя Он скрыл в законах, Им созданных.

Их видит вольнодумец — не Его.

Нет Бога, говорит он: в мире все!

И ни один из христиан не может

Ему создать достойнейших хвалений,

Как это богохульство вольнодумца.

Король.

И вы желали б этот идеал

Во всех моих державах водворить?

Маркиз.

Вы, вы лишь это можете. Кто ж больше?

О, посвятите счастию народов

Ту царственную силу, что так долго

Пускала в рост лишь блеск один престола!

Восстановите право человека

Во всем его величьи. Гражданин

Пусть снова станет целию престола,

Пусть для него единым долгом будет

Его собратов честные права.

Когда ж от сна восстанет человек.

Поймет достоинство свое, когда

Свобода к подвигам его заманит,

Тогда как в ваших славных царствах счастье

В пример другим обильно разольется —

Тогда вы только вправе, государь,

Свет покорять себе.

Король (после долгаго молчания).

Я вам позволил

Договорить все до конца. Иначе —

Я понимаю это — чем в других умах,

У вас в уме рисуются предметы.

Под мерку общую я не хочу

Вас ставить. Я был первый, перед кем

Так откровенно сердце вы излили.

Я верю этому — затем, что знаю —

И потому за то, что эти мненья,

Хотя они и пламенны, и резки,

До сих пор вы скрывали, ради этой

Предусмотрительности скромной — я

Хочу забыть, что я, я сам узнал их,

И как узнал их. Встаньте. Я хочу

Неопытнаго юношу, как старец,

Не как король, судить. И я хочу

Затем, что так угодно мне. Вот так-то

В благоустроенных натурах яд

Принять вид лучшаго чего-то может.

Не бойтесь инквизиции! Мне будет

Жаль...

Маркиз.

В самом деле? точно будет?...

Король.

Я

Еще не знал такого человека.

Нет, нет, маркиз! уж вы слишком строги.

Я не хочу Нероном быть здесь — нет,

Я не хочу — для вас я не хочу.

Не всякое блаженство y меня

Черствеет. Вы, вы сами на глазах

Моих должны остаться человеком.

Маркиз (быстро).

Но братия мои?... Не обо мне

Шла речь, не о себе я хлопотал...

Но ваши подданные, государь?

Король.

И если вам так хорошо известно,

Как обо мне судить потомство будет,

То пусть оно на вас самих увидит,

Как обойтись умел я с человеком,

Когда нашел его.

Маркиз.

О, самый справедливый

Из всех монархов да не станет разом

Несправедливейшим из них! У вас

Во Фландрии есть миллионы лучших,

Чем я. Но только вы — осмелюсь ли

В том прямо вам признаться, государь —

Вы в первый только раз теперь узнали

Под этим кротким образом — свободу.

Король (с смягченною важностию).

Ни слова более! Маркиз, я знаю,

Вы перемените свой образ мыслей,

Когда, как я, узнаете людей.

Но мне бы не хотелось видеть вас

В последний раз. Как мне начать скажите,

Чтобы к себе вас привязать?

Маркиз.

Оставьте

Меня как есть. Чем был бы я для вас,

Когда меня б вы подкупили?

Король.

Нет!

Не потерплю я гордости такой.

Вы y меня на службе с этих пор.

Без возражений. Я хочу того.

(Помолчав).

Но что ж? чего ж хотел я – правды? – правды,

Ведь кажется, хотел я? — и нашел

Немного больше даже. Вы, маркиз,

Меня изобразили на престоле,

Но не в кругу домашнем...

(Заметив, что маркиз
нерешительно на него смотрит).

Понимаю!

Но если я из всех отцов на свете

Несчастнейший, то разве мне нельзя уж

Супругом быть счастливым?

Маркиз.

Если только

Надежды полный сын и обладанье

Прелестною супругою дают

Здесь человеку право на блаженство,

То вы счастливейший отец на свете.

Счастливейший супруг.

Король (мрачно).

Нет, Поза, нет!

И что несчастлив я — я никогда

Того не чувствовал так живо, сильно,

Как этот миг.

(С некоторою горестью смотрит на маркиза).

Маркиз.

Принц мыслит благородно

И очень здраво. Никогда я принца

Не знал другим.

Король.

A я узнал. Что он

Похитил y меня, того ничто,

Того короны все мне не заменят...

Такую редкую жену!

Маркиз.

Кто это

Осмелится?

Король.

Что? Свет! людские толки!

Я сам!... Вот здесь улики, что ее

Невозвратимо, страшно осуждают.

Другие есть еще, к которым я

Боюсь и приступиться. Но, маркиз,

Мне тяжко, тяжко об одном подумать;

Кто обвинил ее? Когда она,

Она сама могла так низко пасть,

Так как же тут скорей не усумниться.

Что Эболи бессовестно клевещет?

Разве монах ее не ненавидит?

И Альба к принцу местию не дышет?

Моя жена дороже мне их всех.

Маркиз.

И в сердце женщины зарыто нечто,

Что выше всех и толков, и злоречий:

То добродетель женская.

Король.

Маркиз,

Я то же думаю. Как ни шипи

Они, a так ужасно, низко пасть

Не так легко. Не так легко, маркиз,

Как там они меня ни уверяй,

Святые узы чести разорвать.

Маркиз, вы глубоко людей постигли.

Давно недоставал мне человек

Такой, как вы. Вы добры, вы приятны

И знаете людей, и потому

Я вас избрал...

Маркиз (озадаченный, испуганный).

Меня?

Король.

Вы представлялись

Монарху своему и ничего

Не испросили для себя. Дивлюсь!

Вы справедливы. Страсть не помрачит

Ваш трезвый взгляд. С моим сойдитесь сыном,

Узнайте сердце, мысли королевы,

Я дам вам полномочье с нею быть

Наедине. Теперь меня оставьте.

(Дергает за колокольчик).

Маркиз.

Если

От вас уйду я хоть с одной надеждой

Исполненной, то этот день мне будет

Прекраснейшим днем в жизни.

Король (протягивая ему руку для поцелуя).

Верьте, Поза,

Он непотерянный и для меня.

(Маркиз встает и удаляется. Граф Лерма входить).

Маркиза Позу допускать ко мне

Вперед без всякаго доклада, граф.

ЧЕТВЕРТОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Зала y королевы.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Королева, герцогиня Оливарец, принцесса Эболи, графиня Фуэнтес и другие дамы.

Королева (к гофмейстерине, вставая).

Так ключ пропал? Необходимо будет

Мне разломать шкатулку, и сейчас...

(Замечая принцессу Эболи, которая к ней подходит и целует руку).

Приветствую вас, милая принцесса!

Я рада, что вы стали поправляться...

Бледны еще вы, правда...

Фуэнтес (немного лукаво).

Лихорадка

Так сильно действует на наши нервы.

Не правда ли, принцесса?

Королева.

Очень, очень

Я навестить вас, милая, желала,

Но — знаете — не смела.

Оливарец.

В посещеньях

Принцесса не терпела недостатка,

Поверьте, государыня.

Королева.

Я верю.

Что с вами? Вы дрожите.

Эболи.

Ничего,

Пройдет. Но, государыня, прошу вас

Позвольте мне уйти.

Королева.

Принцесса, вы

Скрываетесь: вы больны, больнее,

Чем уверять хотите? Вы стоять

Не можете. Графиня, помогите

Ей сесть на этот табурет.

Эболи.

Мне будет

На воздухе полегче.

(Удаляется).

Королева.

Потрудитесь

За ней пойти, графиня. О, какой

Припадок с ней!

(Входит паж и тихо говорит с герцогиней,
которая потом обращается к королеве).

Оливарец.

Маркиз де-Поза, ваше

Величество. Он прислан к вам нарочно

Его величеством.

Королева.

Я жду его.

(Паж уходит и отворяет маркизу двери).

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Маркиз Поза. Прежние.

Маркиз преклоняет колено перед королевой, она дает ему знак встать.

Королева.

Какой приказ от государя вы

Мне принесли? Могу ль его, Маркиз,

При всех я...

Маркиз.

Я имею порученье

Лишь к вашему величеству одной.

(По знаку королевы дамы удаляются).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Королева. Маркиз Поза.

Королева (с удивлением).

Как? верить ли глазам своим, маркиз?

Вы присланы ко мне от короля?

Маркиз.

Что ж вашему величеству тут странно?

Королева.

Конечно, странно! Верно, сбился свет

С пути. Вы и король — я признаюсь...

Маркиз.

Такими ль чудесами наше время

Чревато, государыня!

Королева.

Скажите ж,

Какими, например?

Маркиз.

Положим, что

Я, наконец, себя дал обратить:

Наскучило мне при дворе Филиппа

Играть роль чудака. Что ж из того?

Кто хочет быть полезным людям, должен

Сперва стараться сделаться им равным,

К чему одеждой секты щеголять?

Положим — кто ж свободен от тщеславья? —

Положим, я для своего ученья

Ищу приверженцев — ищу, положим,

Ну хоть на троне.

Королева.

Нет, Маркиз!

И даже в шутку не хочу я верить,

Чтоб вы таким незрелым помышленьям

Могли предаться. Вы ведь не мечтатель,

Вы не предпримете чего-нибудь,

Чего бы не надеялись окончить.

Маркиз.

Как знать?

Королева.

Скорей поверю я, Маркиз —

Что, впрочем, в вас меня бы удивило —

Что вы... что вы...

Маркиз.

Двуличен? может быть!

Королева.

Не прямы уж по крайней мере. Только

Король уж вероятно не за тем

Вас избрал в вестники своих велений,

Чтоб в них я отказала.

Маркиз.

Нет.

Королева.

Но разве

Благое дело может благородить

Дурные средства? Может — вы простите

Мне эти все сомненья — ваша гордость

Согласоваться с должностью подобной?

Не думаю.

Маркиз.

Я также, если б дело

О том шло, как бы обмануть монарха:

Я не хочу того. Хочу, напротив,

Служить ему и ревностней, и больше,

Чем сам он поручил мне.

Королева.

В этом снова

Я узнаю вас. Но довольно. Что

Он делает?

Маркиз.

Король? Как мне сдается,

Я очень скоро буду отомщен

За эту строгость ваших замечаний.

Я не спешу рассказывать, a вы

Гораздо менее спешите слушать.

Но все же слушать надобно. Король

Вас, государыня, покорно просит

Посланника французскаго двора

Не принимать сегодня. Вот что мне

Поручено сказать вам. Я окончил.

Королева.

И это все, что вы от короля

Мне сообщить имели?

Маркиз.

Все почти,

Что поводом мне служит быть y вас.

Королева.

Я откажусь, маркиз, от любопытства

Знать то, что, может быть, мне тайной должно...

Маркиз.

Да, должно, королева. Правда, если б

Вы не были вы сами, я не медля

Кой о каких вещах вам рассказал бы,

Кой от кого бы вас предостерег.

Но с вами этого не нужно. Пусть

Опасности восходят и заходят

Над вами: вам об них не должно знать.

Все это мелко, низко, недостойно

Того, чтоб отгонять небесный сон

От ангельских очей. И не за этим

Пришел я к вам. Принц Карлос...

Королева.

Как его

Здоровье?

Маркиз.

Он живет здесь как мудрец,

Которому вменяют в преступленье

Служенье в истине, но в состояньи

Любви своей пожертвовать собою,

Как истине мудрец. Я мало слов

Принес о нем; но здесь весь Карлос сам.

(Передает королеве письмо).

Королева (прочитав его).

Он пишет, что ему свиданье нужно.

Маркиз.

Я думаю.

Королева.

Но будет ли, маркиз,

Он счастлив оттого, когда увидит,

Что я сама несчастна?

Маркиз.

Нет, но взгляд ваш

Ему покой и смелость возвратит.

Королева.

Как это?

Маркиз.

Герцог Альба уже назначен

Во Фландрию.

Королева.

Назначен... Я слыхала.

Маркиз.

Король уж ни за что не переменит.

Мы знаем короля. Но ясно также,

Что оставаться здесь не должен Карлос —

Не должен ни за что, теперь подавно...

Притом и Фландрии нельзя ж погибнуть.

Королева.

Не знаете ль вы средств помочь беде?

Маркиз.

Быть может. Только это средство страшно,

Как и сама опасность: смело, дерзко,

Как и отчаянье. Другого я

Не знаю.

Королева.

Назовите мне его.

Маркиз.

Лишь вам одной открыть его дерзаю.

От вас его лишь только может Карлос

Без отвращения услышать... Носит

Оно немного жесткое названье...

Королева.

Бунт?

Маркиз.

Должен он ослушаться Филиппа;

Он должен в Брюссель тайно удалиться,

Где ждут его фламандцы с нетерпеньем.

На зов его возстанут Нидерланды!

Сильней их дело станет с царским сыном.

Пусть он оружьем в трепет приведет

Престол испанский. В чем ему в Мадриде

Отец всегда отказывал, на то

Он согласится в Брюсселе.

Королева.

Вы нынче

С ним виделись — и это ваше мненье?

Маркиз.

Да, оттого, что виделся с ним нынче.

Королева (после некотораго молчания).

Ваш план, я признаюсь, меня пугает

И нравится мне вместе. Но я вижу,

Что правы вы. Смела идея ваша,

И потому-то, думаю, она

И нравится мне так. Хочу ее

Я выняньчить сперва. A знает принц

О ней?

Маркиз.

Хотелось мне, чтоб он услышал

Ее из ваших уст впервые.

Королева.

Правда,

Идея велика. Когда бы только

Не молодость его...

Маркиз.

Что нужды в том,

Там он найдет Оранскаго, Эгмонта,

Всех Карла Пятого вождей искусных,

В совете столь же мудрых, как и страшных

На поле битвы.

Королева (с живостью).

Да, идея велика,

Прекрасна. Принц так должен поступить.

Я живо это чувствую. Та роль,

Что здесь в Мадриде он играть обязан,

Мне за него мучительна. Ему

Я Францию заране обещаю,

Савойю также. С вами совершенно

Согласная, маркиз: Дон-Карлос должен…

Он должен действовать. Но ведь на это

Понадобятся деньги.

Маркиз.

И они

Готовы.

Королева.

Это уж моя забота.

Маркиз.

Так я могу надеяться на ваше

Свиданье?

Королева.

Я подумаю.

Маркиз.

Но Карлос

Ответа ждет и просит, королева,

A я его уверил, что с пустыми

Руками я к нему не возвращусь.

(Подавая королеве свою записную книжку).

Двух строк пока довольно...

Королева (окончив писать).

С вами я

Увижусь?

Маркиз.

Всякий раз, как только вы

Прикажете.

Королева.

Как только прикажу я?

И всякий раз, как только прикажу?

Маркиз, как понимать должна я это?

Маркиз.

Как только можете беспечней. Нам

Дана свобода... Этого довольно —

Для государыни моей довольно.

Королева.

Как буду рада я, маркиз, когда

Хоть этот выход будет y свободы,

И чрез него. Итак, вы положитесь

На все участье скромное мое.

Маркиз (с жаром).

О, я уверен был — меня поймут здесь.

Герцогиня Оливарец показывается в дверях.

Королева (холодно маркизу).

Что государь мой мне повелевает,

То я вменю себе в закон. Ступайте

В покорности моей его уверить.

(Дает ему знак, Маркиз уходит).

Галлерея.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Дон Карлос. Граф Лерма.

Карлос.

Нам здесь не помешают. Что угодно

Вам мне открыть?

Лерма.

Светлейший принц, вы друга

Здесь при дворе имели.

Карлос (озадаченный).

Друга? друга?

Что этим вы сказать хотите, граф?

Лерма.

Так я y вас просить прощенья должен,

Что более узнал, чем было нужно.

Однако ж, чтобы успокоить ваше

Высочество, скажу, что я из верных

Рук знаю это, словом — от себя.

Карлос.

О ком же говорим мы?

Лерма.

О маркизе Поза.

Карлос.

Ну?

Лерма.

Если вы, светлейший принц,

Ему открыли больше, нежели каждый

Знать может, как я сильно опасаюсь...

Карлос.

Как, граф? — вы опасаетесь?

Лермa.

Он был

У короля.

Карлос.

О!

Лерма.

Два часа, мой принц,

И в очень тайном разговоре.

Карлос.

Право?

Лерма.

Речь шла не о безделице y них.

Карлос.

Я думаю.

Лерма.

И ваше имя, принц,

Я часто слышал.

Карлос.

Я надеюсь, в этом

Нет ничего дурного.

Лерма.

Также утром

Сегодня в спальне королевы было

Загадочно говорено о ней.

Карлос (испуганный, отступает).

Граф Лерма?

Лерма.

Не успел уйти маркиз,

Как мне король изволил приказать

Его впускать впредь без докладу.

Карлос.

Это

Уж вправду много.

Лерма.

Беспримерно, принц,

С тех пор, как я служу монарху.

Карлос.

Много!

Ужасно много!... Но, скажите, как же

Говорено о королеве было?

Лерма (отступая).

Принц, это против долга моего.

Карлос.

Как странно! об одном мне говорите,

A о другом скрываете.

Лермa.

Одно

Я должен вам, другое — королю.

Карлос.

Вы правы.

Лерма.

Правда, я всегда маркиза

Знал честным человеком.

Карлос.

Стало быть,

Его вы знали очень хорошо.

Лерма.

Но добродетель всякая чиста

До часу испытанья.

Карлос.

Правда, правда.

Лерма.

A милость короля, как мне сдается,

Чего нибудь да стоит. Сколько раз

В крови была на удочке златой

Испытанная доблесть.

Карлос.

Да, о, да!

Лерма.

И иногда полезнее бывает

Заранее пойти открыть все то,

О чем молчать становится опасно.

Карлос.

Конечно. Но вы сами говорите,

Что знали Позу честным человеком?

Лерма.

Когда он и теперь все так же честен,

Его мои сомненья не испортят.

Для вас же, принц, здесь выигрыш двойной.

(Хочет итти).

Карлос (растроганный, идет за ним и жмет ему руку).

Тройной, достойный человек. Я вижу

Себя богаче другом, и не стоит

Мне это прежнего.

(Лерма уходит).

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Маркиз Поза идет по галлерее. Дон Карлос.

Маркиз.

Дон-Карлос!

Карлос.

Кто тут?

Ах, это ты! Как кстати. Я спешу

В наш монастырь. Смотри же, приходи

Туда скорее

(Хочет идти).

Маркиз.

Только две минуты...

Постой...

Карлос.

A если нас с тобой застанут?

Маркиз.

Не бойся. Я тебя не задержу.

От королевы...

Карлос.

Ты y короля был,

Я слышал?

Маркиз.

Да. Он призывал меня.

Карлос (в ожидании).

Ну?

Маркиз.

Все обделано. Ее увидишь.

Карлос.

Но что ж король? Чего хотел король?

Маркиз.

Король? Да ничего почти. Одно

Лишь любопытство знать, кто я... Друзей

Непрошенных прислужливость — и только.

Почем мне знать? Он предлагал места мне.

Карлос.

Но ты от них, конечно, отказался?

Маркиз.

Конечно.

Карлос.

Ну, a как расстались вы?

Маркиз.

Порядочно.

Карлос.

A обо мне ни слова?

Маркиз.

Как о тебе? Ну, да... так вообще...

(Вынимает бумажник и подает его принцу).

Вот здесь покуда несколько лишь строчек

От королевы. Завтра я узнаю,

Где и когда...

Карлос (читает рассеянно, прячет записную книжку и хочет изти).

Так y приора мы

С тобой увидимся.

Маркиз.

Да погоди же!

Куда спешишь? Никто нейдет.

Карлос (с принужденною улыбкою).

Мы, право,

Переменились ролями с тобой.

Ты нынче удивительно как смел.

Маркиз.

Зачем же нынче?

Карлос.

Что же королева

Мне пишет?

Маркиз.

Так еще ты не прочел?

Карлос.

Я? Да и в самом деле.

Маркиз.

Что с тобой?

Что y тебя на сердце?

Карлос (читает в другой раз; с восхищением и жаром).

Ангел неба!

Да, я хочу быть... я хочу тебя

Достойным быть!.. Великие сердца

Растут в любви взаимной. Будь, что будет!

Когда уж ты велишь — я повинуюсь.

Она мне пишет, чтобы я готов был

На важную решимость. Что же этим

Она сказать мне хочет? Ты не знаешь?

Маркиз.

Хотя б и знал, ты, Карлос, в состояньи ль

Сегодня выслушать меня?

Карлос.

Тебя

Я оскорбил? Я так рассеян нынче.

Прости меня!

Маркиз.

Рассеян? Отчего же?

Карлос.

Так... оттого... да я и сам не знаю.

Так, стало быть бумажник этот мой?

Маркиз.

Нет, не совсем. Я даже твой хочу

К себе взять.

Карлос.

Это для чего?

Маркиз.

И все

Другия мелочи, что в третьи руки

Попасть не могут — не должны... Заметки,

И письма разные... короче, твой

Портфель...

Карлос.

К чему же?

Маркиз.

Так, на всякий случай.

Кто поручиться может за внезапность?

A y меня не станут их искать.

Отдай мне их.

Карлос (в сильном беспокойстве).

Но странно! отчего же

Такая вдруг...

Маркиз.

О, будь покоен, Карлос!

Я этим ни на что не намекаю.

Клянуся, ничего! Лишь осторожность

Перед опасностью. Нет, право, я —

Поверь мне — не хотел пугать тебя.

Карлос (отдавая ему записную книжку).

Смотри же, береги.

Маркиз.

 Уж будь спокоен.

Карлос (значительно смотрит на него).

Родриг, я много дал тебе.

Маркиз.

Но все

Не столько, сколько получил уж я

От дружбы нашей.Так о прочем — там...

Теперь прощай, прощай!

(Хочет идти).

Карлос (в сомнении борется с самим собою, наконец зовет его назад).

Дай письма мне

Еще раз перечесть. Одно письмо,

Которое тогда еще, как я

Был болен при смерти, она в Алькалу

Писала мне. Оно хранится тут же.

Его всегда носил я на груди,

Мне тяжело расстаться будет с ним,

Оставь его мне... только лишь его...

Все прочее возьми, пожалуй.

(Вынимает письмо
и отдает назад записную книжку).

Маркиз.

Карлос,

Мне очень жаль, но именно вот это

Письмо и нужно было мне.

Карлос.

Прощай!

(Он идет медленно и тихо останавливается
на несколько минут y дверей, потом вдруг
возвращается и отдает маркизу письмо).

Возьми.

(Рука его дрожит. Слезы выступают на глазах;
он падает на груд маркиза
и прислоняет к ней лицо свое).

Нет, этого отец не может сделать!

Не правда ль, друг? Он этого не может?

(быстро уходит).

ШЕСТОЙ ВЫХОД.

Маркиз (удивленный смотрит ему вслед).

Возможно ли? Я, стало быть, еще

Не знал его? Неужли в сердце Карла

Такой изгиб мог скрыться от меня?

Не доверяет другу он? О, нет.

Нет, нет! О! как я зол! Что сделал он,

Что я, из слабых слабый, обвиняю

Его? Чем я клеймлю его, тем был бы

Я сам... Ему лишь странным показалось...

Вот это так, вот этому я верю.

Он скрытностью такою никогда

Пред другом не грешил. Но он страдает.

Я не могу помочь тебе, мой Карлос;

Твое я сердце должен дольше мучить.

Король ведь также вверился сосуду,

Куда свою священнейшую тайну

Сам вылил. За доверенность такую

Я должен благодарностью ему.

К чему бы послужила болтовня,

Когда мое молчанье не приносит

Тебе страданий? может быть еще

От них предохраняет? Для чего

Уснувшему показывать на тучу,

Висящую над ним грозою страшной?

Довольно, если мне удастся тихо

Ее от головы твоей отвесть,

И ты, проснувшись, над собой увидишь

Лазурное, безоблачное небо.

(Уходит).

Кабинет короля.

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Король сидит в креслах,
возле него инфанта Клара Евгения.

Король (после спокойнаго молчания).

Нет! Это все же дочь моя. Как может

Природа лгать с такою правдой? Эти

Лазурные глаза мои глаза.

В ее чертах я нахожу себя.

Да, ты дитя моей любви. Я жму

Тебя к груди своей — ты кровь моя!

(Вдруг останавливается, пораженный мыслию).

Кровь?

Чего ж могу я худшаго страшиться?

Мои черты — его черты ведь также?

(Схватывает медальон и смотрит
то на портрет, то на зеркало,
стоящее напротив; наконец бросает медальон
на пол, быстро встает
и отталкивает от себя инфанту).

Прочь, прочь! Я в этой пропасти теряюсь.

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Граф Лерма. Король.

Лерма.

Ее величество изволили сейчас

Пожаловать в приемные покои.

Король.

Теперь?

Лерма.

И приказали позволенья

Просить y вашего...

Король.

Теперь? теперь?

В такое время?... Нет! теперь нельзя,

Нельзя мне с нею говорить... нельзя!...

Лерма.

Ее величество уж здесь.

(Уходит).

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Король. Королева входит. Инфанта.

Последняя бежит навстречу к королеве
и жмется к ней. Королева падает на колени
пред королем, который молча
и в смущении смотрит на нее.

Королева.

Супруг и государь... принуждена я...

Должна y трона вашего искать

Себе я правосудья.

Король.

Правосудья?

Королева.

Со мной здесь недостойно поступили.

Замок взломали y шкатулки...

Король.

Что?

Королева.

И вещи дорогия для меня

Пропали...

Король.

Вещи дорогия... вам?

Королева.

По своему значенью, что, чрез дерзость

Непосвященных в наши тайны, могут...

Король.

Значенье... дерзость... но... Да встаньте ж, встаньте!

Королева.

Не прежде, мой супруг, как обещанье

Вы мне дадите королевской властью

Мне или похитителя представить,

Или сменить прислугу, средь которой

Скрывается...

Король.

Но встаньте ж, королева!

В подобном положеньи… встаньте, встаньте!

Королева (встает).

Что он из знатных должен быть — я знаю,

Затем, что жемчугу и бриллиантов

В шкатулке больше, чем на миллион,

Лежало: он же взял одни лишь письма.

Король.

Я бы хотел...

Королева.

Охотно, мой супруг.

То были письма вместе с медальоном

Инфанта.

Король.

Чьи?

Королева.

Инфанта, мой супруг

Дон Карлоса.

Король.

И к вам?

Королева.

Ко мне.

Король.

Инфанта?

И это мне вы говорите? мне?

Королева.

A почему ж не вам, супруг мой?

Король.

С этим

Лицом!

Королева.

Что это с вами? Полагаю,

Вы помните еще об этих письмах,

Которые, с согласья двух дворов,

Принц в Сен-Жермен писал ко мне.

Включен ли был сюда и медальон,

Иль своевольно скорая надежда

Ему такую смелость придала —

Об этом я судить теперь не смею.

То опрометчивость была, быть может,

Но не проступок, потому что верно

Тогда ему на ум и не вспадало,

Что это к мачехе своей...

(Замечая волнение короля).

Что это?

Что с вами?

Инфанта (которая, подняв между тем медальон с полу и поиграв им, приносит его королеве).

Посмотри, мама, картинка.

Королева.

Что это? мой...

(Узнает медальон и останавливается бледная,
окаменелая. Оба смотрят друга на друга
неподвижными глазами.
После долгаго молчания).

По правде, государь,

Вы средство точно царское нашли

Испытывать своей супруги сердце,

Но я желала б только вас спросить...

Король.

Здесь спрашивать прилично только мне.

Королева.

Так пусть по крайней мере хоть невинность

Избавится от лишних подозрений.

Так если это воровство случилось

По вашему приказу...

Король.

То?..

Королева.

Тогда

Мне некого винить, и сожалеть

Мне больше некого, как только вас,

Которому супруги не досталось

Такой, чтоб эти средства впрок пошли.

Король.

Я эти речи знаю. К сожаленью,

Они меня уж больше не обманут,

Как обманули раз в Аранжуэце.

О! добродетельную королеву,

Которая с достоинством таким

Себя там защищала, я теперь

Узнал короче!

Королева.

Это что?

Король.

Итак,

Сударыня, скорее, без уловок,

Скажите: правда ль, правда ли еще,

Что вы ни с кем тогда не говорили?

Ни с кем? Скажите, точно ль это правда?

Королева.

С инфантом там я говорила, да.

Король.

Да?.. Ну, так дело ясно! очевидно!

Так дерзко, так беспощадно поступить

С моею честью!

Королева.

С честью, государь?

Когда за честь свою вы так боитесь,

Мне кажется, тут большая была

В опасности, чем та, какую мне

Кастилия в приданое дала.

Король.

Зачем же вы тогда мне не признались?

Королева.

Затем, что не привыкла я еще,

Чтоб мне, в присутствии всего дворца,

Такой судейский делали допрос.

От правды я не отклонюсь, когда

Ее попросят с должным уваженьем

И должной добротой. A разве ваше

Величество в Аранжуэце так

Со мною говорили? Разве двор

Быть может судиею, пред которым

Должны в своих поступках сокровенных

Давать отчет и королевы? Принцу

Я точно там назначила свиданье,

Он умолял меня. Я поступила так

Затем, супруг мой, что того хотела,

Затем, что я обычай не хочу

Своим судьею ставить в тех делах,

Которые пристойными признала.

От вас же я затем об этом скрыла.

Что не имела никакой охоты,

Об этом праве с вами, государь,

Пред челядью дворцовой препираться.

Король.

Вы говорите слишком смело, слишком.

Королева.

И также потому, прибавлю я,

Что принц едва ли в сердце своего

Отца находит милость, снисхожденье,

Каких он стоит, государь...

Король.

Он стоит?

Королева.

Зачем скрывать мне это, государь?

Я уважаю принца и люблю,

Как близкаго родного своего,

Который прежде был почтен достойным

Носить другое имя. До сих пор

Я не могу еще понять, что мне

Он именно затем быть должен чуждым,

Что некогда он был мне очень дорог.

Когда политика умеет связи

Завязывать, как вздумает, то ей

Едва ли не труднее их расторгнуть,

Не стану я по долгу ненавидеть,

И — если я принуждена сознаться —

Я не хочу такого долга знать.

Король.

Елисавета! вы меня видали

В минуты слабости. Воспоминанье

Об них дает вам эту смелость. Вы

Надеетесь на власть свою над сердцем,

Которой вам случалось побеждать

Мой непреклонный нрав. Но бойтесь

Тем более. Что к слабостям меня

Склоняло,то и в гнев повергнуть может.

Королева.

Но что ж я сделала?

Король (берет ее за руку).

Хотите знать?

Послушайте: когда виновны вы,

Когда полна проступков ваших мера,

Когда обманут я...

(Опускает ее руку).

Я в состояньи

В себе и эту слабость подавить.

И подавлю. Но знайте, что тогда

И мне, и вам беда, Елисавета!

Королева.

Но что же тут я сделала дурного?

Король.

Тогда польется кровь!

Королева.

Уж до того

Дошло, о, Боже!

Король.

 Я тогда себя

Не знаю... Я тогда не чту ни нравов,

Ни голоса природы, ни народных

Священных договоров...

Королева.

Как мне жаль

Вас, государь!

Король (вне себя).

Жаль! Состраданье

Преступницы!

(Инфанта со страхом жмется к матери. Король гневно отталкивает дитя от королевы).

Королева (с кротостью и достоинством, но дрожащим голосом).

Дитя свое сумею

Я оградить от ваших притеснений.

Пойдем со мною, дочь моя!

(Берет ее на руки).

Когда

Король тебя не хочет больше знать,

За Пиренеями мы для себя

Защитников поищем.

(Хочет итти).

Король (заступает ей дорогу).

Королева!

Королева.

Нет, не могу я больше... Это слишком...

(Она хочет дойти до дверей, но падает с дитятей па пороге).

Король (подбегая к ней в беспокойстве).

О, Боже, что с ней?

Инфанта (в испуге с криком).

Маменька в крови!

(Убегает).

Король (испуганный хлопочет около королевы).

Какой ужасный случай! Боже, кровь!

За что меня наказывать так строго?

О, встаньте! успокойтесь! Встаньте — или

Весь двор сберется сценой любоваться!

(Она поднимается, поддерживаемая королем).

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Прежние, Альба и Доминго входят в испуге. За ними дамы.

Король.

Скорее проводите королеву

В ее апартаменты. Дурно ей.

(Королева уходит, в сопровождении дам. Альба и Доминго подходят ближе).

Альба.

Ее величество в слезах! в крови

Ее лицо...

Король.

И это изумляет

Меня смутивших дьяволов?

Альба и Доминго.

Как?... Мы?...

Король.

Которые наветами своими

Меня до бешенства лишь довели,

Но убедить не в силах были.

Альба.

Мы

Вам говорили то, что сами знали...

Король.

Пусть ад спасибо скажет вам за это.

К несчастию, послушался я вас.

Иль это голос совести виновной?

Маркиз Поза (за сценою).

Монарха можно видеть?

ОДИННАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Прежние. Маркиз Поза.

Король (услыхав голос маркиза, делает радостное движение и на несколько шагов идет к нему навстречу).

Ах, вот он!

Добро пожаловать, маркиз. Вас, герцог,

Теперь не нужно мне. Оставьте нас.

(Альба и Доминго взглядывают
друг на друга с немым удивлением и уходят).

ДВЕНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Король. Маркиз Поза.

Маркиз.

Для старика, который в двадцати

Сраженьях смерти шел навстречу, горько

Быть удаленным так!

Король.

Так думать вам

Прилично, мне так действовать. Чем были

Вы для меня в короткие минуты,

Тем в целый век он не был для меня.

Я не хочу исподтишка любить,

Печать моих благоволений светло

Да озарит y вас чело. Хочу,

Чтоб все завидовали человеку,

Кого себе я другом выбрал.

Маркиз.

Даже

Под тою оболочкой темноты,

Которая лишь делает одна

Его такого имени достойным.

Король.

Вы с тем, Маркиз, явилися ко мне?

Маркиз.

Я проходил через покой приемный —

Вдруг странный слух доходит до меня,

Невероятный слух... Горячий спор...

Кровь... королева...

Король.

Вы пришли оттуда?

Маркиз.

Ужасно б было, если б эти слухи

Не ложны были, если б что случилось,

Чрез вас случилось, государь... Открытья,

Которыя я сделал, изменяют

Все положенье дела.

Король.

Ну?

Маркиз.

Я случай

Нашел y принца взять его портфель

С бумагами, которые, надеюсь,

Прольют немного свету...

(Подает королю бумажник Карлоса).

Король (с жадностью пересматривает его).

Как? письмо

От моего отца... О нем я, право,

И не слыхал?

(Читает его, кладет в стороне и принимается за другия бумаги).

План крепости... Идеи

И выписки из славнаго Тацита...

A это что? Знаком мне что-то почерк.

От дамы это.

(Внимательно читает, то громко, то про себя).

«Этот ключ вам... задних

Покоев в павильоне королевы...»

Га! это что?... «Там громко и свободно».

«Любовь... признанья... лучшая награда...»

Чертовское предательство!... Да, это

Она!... ее рука!... теперь я знаю!

Маркиз.

Рука ее величества? возможно ль!...

Король.

Принцессы Эболи...

Маркиз.

Так это правда,

В чем мне признался паж Генарец... Он

Письмо и ключ сам принцу приносил.

Король (схватывает маркиза за руку, в сильном волнении).

Я окружен ужасными людьми!

Та женщина... я признаюся вам...

Та женщина шкатулку королевы

Взломала... Первые намеки также

От ней, маркиз, услышал я... Кто знает,

В какой ужасной стачке с ней монах?

Я плутнями их низкими обманут.

Маркиз.

Тогда и то уж счастье, что...

Король.

Маркиз!

Маркиз! я начинаю уж бояться —

Не слишком ли я много королеве...

Маркиз.

Когда с дон Карлосом y королевы

И точно были тайныя сношенья,

То уж наверное, совсем, совсем

Другого рода, нежели о том

Вам донесли. И мне известно даже,

Что принцу мысль уехать в Нидерланды

Внушила королева...

Король.

Я и сам

Так полагал.

Маркиз.

Она честолюбива —

Сказать ли больше? — ей досадно, больно,

Что обманулась так она в надеждах;

Что от всех дел она отстранена.

Инфанта восприимчивая юность

Ее уму представилась... a сердце...

Я сомневаюсь, чтоб она могла

Любить.

Король.

Маркиз, их замыслов премудрых

Я не боюсь.

Маркиз.

Опасен точно ли инфант? — об этом

Подумать стоит. Тут, я полагаю,

Неутомимый нужен присмотр...

Король.

Вы

Мне отвечаете за принца…

Маркиз (после некотораго размышления).

Ваше

Величество, когда меня способным

К тому считаете, то должен я

Просить вас безгранично и совсем

Мне это дело в руки передать.

Король.

Согласен.

Маркиз.

И при этом никаких

Помощников мне не давать в делах,

Какия б я ни начал.

Король.

Никаких.

Я понимаю вас и одобряю.

Вы были добрым гением моим.

Как наградить мне вас за ваш намек!

(Лерме, который при этих словах входит).

Что королева?

Лерма.

Все еще слаба

После припадка.

(Двусмысленно взглядывает на маркиза и уходит).

Маркиз (помолчав, королю).

Я бы полагал

Еще одно иметь в соображеньи.

Предостеречь дон-Карлоса здесь могут.

Друзей довольно y него... Быть может,

С бунтовщиками гентскими в сношенья...

Страх в состояньи привести его

К отчаянным поступкам... Потому

Я бы советовал теперь же меры

Принять, чтобы при случае сейчас же

Употребить внезапное решенье.

Король.

Вы правы. Но...

Маркиз.

Секретную бумагу

К немедленному задержанью принца

Когда бы мне вы дали, государь,

Чтоб, в миг опасности, сейчас же ею

Воспользоваться, и...

(Король по-видимому не решается).

Пусть это будет

Покуда государственною тайной.

Король (подходит к письменному столу и подписывает бумагу).

Здесь речь идет о целом королевстве...

Опасность требует чрезмерных средств...

Вот вам, маркиз... Нет, вам не нужно

Наказывать пощады...

Маркиз (берет бумагу).

Это только

Про самый крайний случай, государь.

Король (кладет руку ему на плечо).

Ступайте, дорогой маркиз, ступайте!

Покой моей уязвленной душе

И сон ночам моим вы возвратите.

(Расходятся в разные стороны).

Галлерея.

ТРИНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Карлос входит в сильном волнении. Граф Лерма ему навстречу.

Карлос.

Я вас ищу, граф.

Лерма.

A я вас, принц.

Карлос.

Правда ль?

Скажите, ради Бога, правда ль?

Лерма.

Что?

Карлос.

Что на нее кинжал он поднял? что

Ее в крови вы вынесли оттуда.

О, ради всех святых, ответьте мне!

Что думать мне? что правда?

Лерма.

Ничего!

Она упала в обморок внезапно

И оцарапалась. Вот вам и все тут.

Карлос.

И нет опасности? нет никакой?

Честное слово, граф?

Лерма.

Для королевы

Нет никакой — тем более для вас.

Карлос.

Так королева точно безопасна?

Ну, слава Богу! До меня дошли

Ужаснейшие слухи, что король

В ожесточении на мать и дочь,

И тайна будто бы открыта.

Лерма.

Это

Последнее, быть может, справедливо...

Карлос.

Как, справедливо?

Лерма.

Принц, я нынче вас

Предостерег... Вы презрели намек мой

Так уж воспользуйтесь вторым.

Карлос.

Граф Лерма!

Лерма.

Когда не ошибаюсь, принц, я видел

У вас бумажник голубого цвета,

Обшитый золотом...

Кaрлос (смешавшись).

Такой бумажник

Есть y меня. Ну, что же?

Лерма.

На покрышке,

В обделке драгоценной, силуэт...

Карлос.

Так точно.

Лерма.

В кабинете королевском

Такой я точно видел y монарха

В руках, и был маркиз де Поза тут же...

Кaрлос (после короткаго молчания вспыльчиво).

Неправда это!

Лерма (обижаясь).

Так я, стало быть,

Обманщик.

Карлос (долго на него смотрит).

Вы обманщик, да!

Лерма.

Ах! я

Прощаю вам.

Карлос (ходит в ужасном волнении по галлерее, наконец останавливается перед Лермой).

Что сделал он тебе?

Что наша дружба сделала тебе,

Что ты с таким ожесточеньем адским

Нас хочешь разлучить?

Лерма.

Я уважаю

То огорченье, что несправедливым

Вас делает.

Карлос.

О, Боже, Боже, Боже!

Спаси меня от подозренья!

Лерма.

Также

Запомнил я и слово короля:

«Как наградить мне вас», сказал он, «за...»

Карлос.

О! полно! полно!

Лерма.

Герцог Альба пал!

У принца Рюи Гомеца печать

Отобрана и отдана маркизу...

Карлос (погруженный в глубокое размышление).

И предо мной он умолчал об этом!

И мне о том ни слова!

Лерма.

Целый двор

Глядит уж на него, как на министра,

Как на всемощного любимца.

Карлос.

О, он очень

Меня любил, да, очень. Был я дорог

Ему, как дорога душа. О, знаю!

Тому я сотни видел доказательств.

Но разве для него судьба милльонов,

Отчизна не дороже, чем один?

Для друга одного обширна слишком

Маркиза грудь, a счастие Карлоса

Мало для всеобемлющей любви.

Он мной пожертвовал для долга.

Могу ли на него теперь сердиться?

Теперь то очевидно. Я его

Лишился — да!

(Отходить в сторону и закрывает лицо).

Лерма (после некотораго молчания).

Любезный принц, что я

Могу для вас тут сделать?

Карлос (не глядя на него).

К королю

Пойти и заодно предать меня.

Мне нечего дарить.

Лерма.

Неужели вы

Хотите ждать последствий?

Карлос (облокачивается на баллюстраду и смотрит неподвижно вперед).

Я его

Лишился. О, теперь я совершенно

Оставлен!

Лермa (приближается к нему с участием).

Но подумайте о вашем

Спасеньи, принц, о вашем...

Карлос.

О моем

Спасеньи! Добрый человек!

Лерма.

A больше

Ни за кого вам нечего страшиться?

Карлос (содрогаясь).

О, Боже, Боже мой! о чем вы мне

Напомнили, граф!... Королева... Ах,

Письмо, которое ему я отдал!

Которого ему я не хотел

Еще отдать и все же отдал!

(В сильном волнении,
ломая руки, ходит взад и вперед).

Чем же

Она-то это заслужила? Он бы

Ее хоть пощадить был должен, Лерма!

Ведь должен бы?

(Быстро решительно).

Мне нужно к ней... мне нужно

Ее предостеречь и приготовить.

О, Лерма, добрый Лерма. Говорите,

Кого послать мне к ней? Я никого

Уж больше не имею. Слава Богу!

Есть друг еще — и нечего уж здесь

Мне больше портить.

(Быстро уходит).

Лерма (идет за ним).

Принц! куда, куда вы?

(Уходит).

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Королева. Альба. Доминго.

Альба.

Позволено ль нам будет, королева...

Королева.

Что вам угодно?

Доминго.

Беспокойство

О вашего величества высокой

Особе нам не позволяет дольше

Хранить молчание о важном деле,

Вам угрожающем бедою.

Альба.

Мы

Спешим предостеречь вас об интриге,

Что против вас умышленно ведется.

Доминго.

И нашу ревность, верность и услуги

К стопам священным вашим, королева,

Спешим повергнуть.

Королева (с удивлением смотрит на них).

Вы, отец святой,

И вы, мой благородный герцог Альба,

Вы точно удивляете меня.

Такую преданность в отце Доминго

И в герцоге Толедском я найти

Совсем не думала. Я очень знаю,

Как мне ценить ее. Вы говорите

Мне об интриге, будто мне грозящей:

Могу ль узнать я, кто...

Альба.

Мы просим вас

Остерегаться кавалера Позы,

Который служит нашему монарху

По тайным порученьям.

Королева.

Мне приятно,

Что счастливо так избрал мой супруг.

Насчет маркиза мне дошла молва,

Что редкий он, великий человек —

И милость высочайшая не может,

По мне, достаться справедливей...

Доминго.

О!

Мы это лучше знаем.

Альба.

Уж давно

Известно всем, на что способен он.

Королева.

На что же? Я горю от нетерпенья...

Доминго.

Давно ли, государыня, в шкатулке

Своей перебирали?

Королева.

Как?

Доминго.

И в ней

Вы не заметили ль какой пропажи?

Королева.

Пропажи? Как? что y меня пропало,

О том все знают при дворе. Но Поза —

Как мог тут замешаться Поза, герцог?

Альба.

Да очень просто: и y принца тоже

Пропали очень важные бумаги;

Их нынче утром видели в руках

У короля в то время, как маркиз

Был в кабинете y него.

Королева (после некотораго размышления).

Да, странно!

Ей Богу, странно!... Вдруг найти врага,

Где никогда найти его не снилось,

И двух друзей, которых лестной дружбой

Не помню обладала ль я когда...

(Устремив проницательный взор на обоих).

При этом я должна признаться вам,

Что я боялась, что за службу ту,

Которую мне кто-то заслужил

У короля, мне должно будет вам

Простить.

Альба.

Нам?

Королева.

Да, вам.

доминго.

Герцог Альба! нам!

Королева (все еще пристально смотря на них).

Как мне приятно и, при том, так скоро

Заметить опрометчивость свою.

И без того решилась я просить

Его величество представить мне

Сегодня же доносчиков моих.

Тем лучше. Стало быть могу я смело

На вас сослаться, герцог.

Альба.

На меня?

И вы серьезно говорите?

Королева.

Очень.

Доминго.

Что разом уничтожит все услуги,

Что мы вам оба втайне...

Королева.

Втайне?

(Гордо и серьезно).

Хотела б знать я, герцог Альба, что

Супруга вашего монарха с вами,

Иль с вами, патер, может говорить.

Чего б не должен знать ее супруг!

Невинна я, иль нет?

Доминго.

Что за вопрос!

Альба.

Но если государь несправедливо

Поступит? если он на этот раз

Поступит так?

Королева.

Тогда я буду ждать,

Пока он станет справедливым. Благо

Тому, кто в том свой выигрыш находит.

(Она кланяется им и удаляется; те уходят в противоположную сторону).

Комната принцессы Эболи.

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса Эболи. Вслед за ней Карлос.

Эболи.

Так справедлива странная та новость,

Что целый двор приводит в удивленье?

Карлос (входит).

Принцесса, не пугайтесь, ради Бога!

Я, как ребенок, буду тих.

Эболи.

Принц... эта

Внезапность...

Карлос.

Сердитесь еще вы? да?

Эболи.

Принц!

Карлос (навязчивее).

Сердитесь вы, сердитесь еще?

Прошу, скажите мне.

Эболи.

Что это значит?

Вы, кажется, забыли, принц... Чего

Вам от меня угодно?

Карлос (с жаром схватывая ее руку).

Ангел кроткий,

Ты можешь вечно ненавидеть? Разве

У огорченной страсти нет прощенья?

Эболи (вырываясь от него).

Ах, принц, о чем напомнили вы мне!

Карлос.

О доброте твоей и о своей

Неблагодарности. Ах! знаю, знаю!

Я сильно оскорбил тебя, я сердце

Твое святое растерзал, я слезы

Из кротких глаз твоих жестоко вызвал..

Ах! и теперь к тебе не с тем пришел я,

Чтобы раскаяться, чтобы просить...

Эболи.

Оставьте, принц, меня! оставьте!

Карлос.

Я

Пришел к тебе затем, что ты кротка,

Что я на сердце чистое твое

Надеюсь. Видишь ли, здесь нет,

Кроме одной тебя, нет больше друга

На всем огромном свете y меня.

Ты прежде так меня любила... ты

Не будешь вечно ненавидеть, нет.

Не будешь вечно ты непримиримой!

Эболи (отворачивается).

О, полно! ради Бога, принц!

Карлос.

О, дай

Тебе напомнить о златых минутах!

Дай о любви твоей тебе напомнить!

Ах! о любви, против которой я

Так недостойно проступился. Дай мне

Теперь напомнить, чем я был тебе,

Что дали мне сны сердца твоего.

Еще один раз... только лишь один раз

В душе своей восстанови мой образ,

Таким, как он тогда к тебе являлся,

И в этой тени хоть пожертвуй тем,

Чем для меня пожертвовать не можешь.

Эболи.

О, Карлос! как жестоко вы со мною

Играете!

Карлос.

Будь выше, чем твой пол.

Забудь обиды. Сделай то, чего

Здесь женщины не делали еще,

Чего они не сделают вовеки.

Я от тебя неслыханнаго жду.

Позволь мне — на коленях умоляю —

Позволь мне только пару слов — не больше

Промолвить с королевой! О, позволь!

(Бросается перед нею на колени).

ШЕСТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Прежние. Маркиз Поза вламывается в двери,
за ним два офицера королевской гвардии.

Маркиз (запыхавшись, вне себя, становится между Карлосом и Эболи).

Не верьте вы ему!

Карлос (все еще на коленях, возвышая голос).

Ради всего

Святого...

Маркиз (вспыльчиво, перебивая его).

Он помешан. Не внимайте

Безумному!

Карлос (громче, настойчивее).

Здесь жизнь в борьбе со смертью!

Сведите к ней меня, я умоляю...

Маркиз (силой отталкивает принцессу от него).

Я вас убью, когда его вы слушать

Не перестанете.

(К одному из офицеров).

Граф Гордуа!

(Показывает ему бумагу).

По воле короля — принц арестован.

(Карлос стоит, будто громом пораженный. Принцесса вскрикивает и хочет бежать; офицеры в изумлении. Долгое и глубокое молчание.
Маркиз сильно дрожит и только с трудом удерживает присутствие духа).

(К принцу).

Позвольте вашу шпагу. Вы, принцесса,

Останетесь покуда здесь!

(К офицеру).

A вы

Смотрите, чтоб никто не говорил

С его высочеством... никто — смотрите —

Ни даже сами вы. Вы головой

Своей ручаетесь за это!

(Он говорит еще что-то тихо офицеру,
потом обращается к другому).

Я же

Спешу повергнуться к стопам монарха,

И дать отчет ему...

(К Карлосу).

И также вам...

Я к вам явлюсь, принц... через час.

(Карлос позволяет увести себя,
не подав никакого знака памяти.
Только, проходя мимо, он бросает томный,
умирающий взгляд на маркиза, который
закрывает лицо. Принцесса пытается еще раз
удалиться; маркиз приводит ее за руку назад).

СЕМНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса Эболи. Маркиз Поза.

Эболи.

О, ради всех святых, позвольте мне...

Маркиз (приводить ее к самой авансцене; с важностью).

Несчастная, что он сказал тебе?

Эболи.

О, ничего... пустите... ничего...

Маркиз (насильно удерживая ее).

Что ты узнала? Ты уж не спасешься;

Ты никому того не перескажешь.

Эболи (испуганная, смотрит ему в глаза).

О, Боже! Что сказать хотите вы?

Вы верно не хотите умертвить

Меня?

Маркиз (вынимает кинжал).

Да, нечто в этом роде я

Намерен точно сделать. Будь готова!

Эболи.

Меня? Меня? О, всемогущий Боже!

Но что ж я сделала?

Маркиз (взглянув на небо и приставив кинжал к груди Эболи).

Еще есть время!

Еще уста ее не взмокли ядом.

Я разобью сосуд и будет все

Опять по-прежнему… Судьба Испаньи

Или жизнь женщины!

(Обуреваемый сомнением,
он остается в этом положении).

Эболи (закинув голову, смотрит прямо в глаза маркизу).

Что ж медлите, маркиз?

Я не прошу пощады... нет! Я смерти

Заслуживаю и хочу.

Маркиз (медленно опускает руку. После короткаго размышления).

Нет! это

Уж варварством и низостию было б.

Нет! слава Богу! есть другое средство!

(Роняет кинжал и скоро уходит. Принцесса опрометью убегает в другие двери).

Комната королевы.

ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Королева. Графиня Фуэнтес.

Королева.

Но что за суматоха во дворце?

Меня малейший шум приводит в ужас

Сегодня. О, ступайте — и узнайте

Скорей, графиня, что все это значит?

(Графиня удаляется; в комнату вбегает принцесса Эболи).

ДЕВЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Королева. Принцесса Эболи.

Эболи.

На помощь, королева! Он под стражей.

Королева.

Кто?

Эболи.

Поза по приказу короля

Арестовал его.

Королева.

Кого ж? кого?

Эболи.

Дон Карлоса.

Королева.

В уме ли ты?

Эболи.

Сейчас

Его уводят.

Королева.

Кто ж арестовал

Его?

Эболи.

Маркиз Де-Поза.

Королева.

Слава Богу

Еще, что арестован он маркизом!

Эболи.

Это

Вы так спокойно, смело говорите,

Так холодно?.. Ужель не догадались?

Ужели вы не знаете...

Королева.

За что

Он арестован? За проступок верно

Какой-нибудь, который в пылком нраве

Инфанта очень натурален.

Эболи.

Нет!

Я знаю лучше... нет... О, королева!

Ужасный, дьявольский поступок... Нет

Ему спасенья больше. Он умрет.

Королева.

Умрет?

Эболи.

И я его убийца!

Королева.

Он

Умрет! Безумная, в уме ли ты?

Эболи.

И почему умрет он?.. почему?...

О, если б я могла предвидеть это!

Королева (милостиво берет ее за руку).

Вы вне себя, принцесса. Соберитесь

Вы с силами и расскажите мне

Все это по порядку, не в таких

Ужасных, страшных образах, что в трепет

Меня приводят. Что же вам известно?

Что там случилось с принцем?

Эболи.

О! не с этой

Небесной добротою, королева!

Не с этой кротостью! Как адский пламень,

Они бичуют душу мне и совесть.

Я недостойна оскверненным взором

Глядеть на вашу славу. Раздавите

Несчастную, что с трепетом, стыдом,

С раскаяньем лежит y ваших ног.

Королева.

Несчастная! что значат эти речи?

Эболи.

Небесный ангел! кроткая, святая!

Не знаете вы дьявола, кому

Вы так любовно, кротко улыбались.

Узнайте же его. Ведь это я

Вас обокрала!

Королева.

Вы?

Эболи.

И эти письма

Передала Филиппу...

Королева.

Вы?

Эболи.

Который

Вас обвинять осмеливался...

Королева.

Вы

Могли...

Эболи.

Любовь... безумье... жажда мести...

Я ненавидела вас — я любила

Инфанта…

Королева.

Потому, что вы любили?..

Эболи.

Ах! потому, что я ему призналась,

И не нашла взаимности.

Королева (после некотораго молчания)

О, все

Теперь понятно мне! Но... встаньте! Вы

Его любили — я прощаю вас.

Да будет все забыто! Встаньте!

(Подает ей руку).

Эболи.

Нет, нет!

Еще одно ужасное признанье.

Не прежде, королева...

Королева (внимательно).

Что еще

Услышать мне придется? Говорите.

Эболи.

Король... обольщена... Вы отвернулись.

О! я читаю казнь во взорах ваших.

То преступленье, в чем вас обвиняла,

Его сама я совершила.

(Она приникает пылающим лицом к полу.
Королева уходит. Долгое молчание.
Несколько минут спустя, герцогиня Оливарец
выходит из кабинета, куда удалилась королева,
и видит принцессу в том же положении.
Услышав шум, медленно поднимается и не видя
королевы, как сумасшедшая, вскакивает).

ДВАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Принцесса Эболи. Герцогиня Оливарец.

Эболи.

Боже!

Она меня оставила! Теперь

Все кончено.

Оливарец (подходит к ней ближе).

Принцесса Эболи...

Эболи.

Я знаю, для чего вы, герцогиня,

Пришли. Вас королева шлет ко мне,

Чтоб возвестить мне приговор. Скорее!

Оливарец.

Мне велено от королевы крест ваш

И ключ от вас принять...

Эболи (снимаетьс шеи орденский крест и отдает).

Но раз еще

Позволено мне, верно, руку лучшей

Из королев поцеловать?

Оливарец.

Принцесса,

В монастыре Святой Марии вы

Узнаете свой приговор.

Эболи (сквозь слезы).

Как! я

Уж не увижу больше королевы?

Оливарец (обнимает ее, отворачиваясь).

Живите счастливо!

(Она быстро уходит. Принцесса следует за ней
до дверей кабинета, которые сейчас же
затворяются за герцогиней. Несколько времени
в молчании и неподвижно остается она перед
ними на коленях, потом быстро встает
и поспешно уходит, закрыв лицо руками).

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Королева. Маркиз Поза.

Королева.

Ах! наконец, Маркиз! Как хорошо,

Что вы приходите.

Маркиз (бледный, с встревоженным видом, дрожащим голосом, и во все продолжение этой сцены в торжественном, глубоком волнении).

Одни ли.

Вы, государыня? Никто не может

Нас из соседней комнаты подслушать?

Королева.

Никто... Зачем? Что скажете, маркиз?

(Пристально всматриваясь в него
и боязливо отступая).

Но как переменились вы. Что с вами?

Маркиз, вы в страх приводите меня.

Лицо y вас искажено, как будто

У мертвеца...

Маркиз.

Вы знаете уж верно...

Королева.

Что Карлос арестован нынче вами...

Так это точно правда? Не хотела

Я никому поверить, кроме вас.

Маркиз.

Да, это правда.

Королева.

Вами?

Маркиз.

Мной.

Королева (несколько времени сомнительно на него смотрит).

Все ваши

Поступки я привыкла уважать,

Хотя и не пойму их. В этот раз —

Простите робкой женщине — боюсь я,

Играете вы в трудную игру.

Маркиз.

Я проиграл ее.

Королева.

Избави Боже!

Маркиз.

О, успокойтесь, королева. Я

Об нем уж позаботился заране.

Я для себя лишь проиграл ее.

Королева.

Что слышу я! о, Боже!

Маркиз.

Кто ж велел мне

Все положить на карту? так надежно,

Так дерзновенно с промыслом играть?

Кто из людей осмелится здесь править

Кормилом трудным случая, не бывши

Всеведущим? О, это справедливо!

Но речь должна итди не обо мне

Теперь. Минуты дороги, как жизнь.

И кто поручится, что из скупой

Десницы Судии на долю мне

Не выпали последние уж капли?

Королева.

Десницы Судии?.. Что это с вами?

Я не могу понять слов ваших, но

Они меня приводят в ужас.

Маркиз.

Он —

Спасен. Какой ценою — все равно.

Но только на сегодня. У него

Лишь несколько мгновений остается,

Пусть бережет он их. Он в эту ночь

Мадрид оставить должен.

Королева.

В эту ночь?

Маркиз.

Распоряженья сделаны. В том самом

Монастыре, который уж давно

Святым убежищем был нашей дружбы

Его ждет почта. Вот здесь в векселях

Все, что мне счастье даровало в жизни..

A недостанет — приложите сами.

Хотя и много на сердце моем,

Ах, много есть для Карла моего,

Что знать ему бы должно было; но

Легко случиться может, что мне будет

Сказать то лично Карлу недосуг.

С ним вы увидитесь сегодня —

И потому я к вам уж обращаюсь...

Королева.

Покоя ради моего, маркиз,

Скажите мне яснее... не в таких

Загадках страшных говорите мне...

Что с ним случилось?

Маркиз.

Остается мне

Еще вам сделать важное признанье:

Его я в ваши руки завещаю.

Судьба дала мне счастье, что немногим

В удел на этом свете достается:

Я сына царского любил. Душою,

Ему лишь посвященною, я мир

Весь обнимал. В душе прекрасной Карла

Я создал рай для многих миллионов.

О, сны мои прекрасны были!

Но Богу преждевременно угодно

Меня в свою обитель отозвать.

Меня y Карла скоро уж не будет:

Друг для него в возлюбленной умрет.

Здесь... здесь... на этом алтаре священном,

На сердце нашей королевы я

Свое слагаю завещанье; здесь

Пусть он найдет его, когда меня

Не станет.

(Он отворачивается; слезы задушают голос).

Королева.

Это речи перед смертью!

Я все надеюсь, что волненье крови...

Иль точно смысл сокрыт в них?

Маркиз (собравшись с духом, продолжает более твердым голосом).

Принцу вы

Скажите, чтоб он клятвы не забыл,

Которую во дни мечтаний юных

Мы над остиею друг другу дали.

Свою сдержал я и до самой смерти

Ей верен был. — Теперь его черед...

Королева.

До самой смерти? Как?

Маркиз.

Ему скажите,

Чтоб он осуществил тот смелый сон, —

Божественный плод дружбы, — сон о новом,

О лучшем государстве. Чтобы он

К его созданью первый руку приложил.

Удастся ли исполнить или нет —

То безразлично: пусть за ним почин

Останется. Пройдут века и снова

Попытку сына царского иной

Преемник трона повторит. Пример

Другим на пользу. — Вы ему скажите,

Чтоб грезы юности своей берег,

Когда он станет человеком, чтобы

Он сердца не вверял — цветок тот нежный,

Дар Бога нам, — хваленному рассудку —

То червь мертвящий. Пусть он не смутится,

Когда премудрость века осудит

Дар неба — вдохновенье. Я уж раньше

Его предупреждал.

Королева.

Что это значит?

Маркиз, к чему все это?

Маркиз.

Вы скажите

Ему, чтоб счастье человечества

Он свято сохранил в своей душе; —

Что я пред смертью требовал того.

Да, требовал — и требовать был вправе.

Я мог бы утра новаго зарю

Пролить над этим государством.

Король облюбовал меня. Он сыном

Своим меня назвал. Вручил печать,

И Альбы нет уж более y трона.

(Он останавливается и молча
некоторое время смотрит на королеву).

Вы плачете, о лучшая из женщин!

О, эти слезы мне давно знакомы,

Прекрасная душа! Их только радость

Из этих глаз обильно выжимает.

Но уж довольно. Карлос или я!

Ужасен, скор был выбор! Должен был

Один из нас погибнуть — и погибнуть

Досталось мне... Уж лучше мне... Знать больше

Зачем вам, королева?

Королева.

О, теперь,

Теперь я начинаю, наконец,

Вас понимать. Несчастный! что вы это

Наделали?

Маркиз.

Два краткие часа я отдал,

Чтобы спасти день летний, светлый.

Я короля покинул. — Чем ему

И я мог быть? На этой скудной почве

Уж боле розы не цветут мои.

Судьба Европы зреет в сердце Карла.

Ему Испанию я поручаю.

До тех же пор пусть кровь течет рекою

Из-под руки Филиппа. Но беда

Ему и мне, когда ошибся я,

Когда избрал я худшее. Нет, нет!

Я знаю Карла... Никогда, вовеки

Тому не быть; мне в том порукой вы,

Вы, королева!

(После некотораго молчания).

Я видел, как она рождалась, эта

Любовь; я видел, как несчастной страстью

Болело постепенно сердце Карла;

Ее тогда ж я мог бы побороть,

Я этого не сделал. Эту страсть,

В которой я несчастий не предвидел,

Я сам питал. Свет иначе рассудит.

Я не раскаюсь. Сердце обвинить

Меня ни в чем не вправе. Жизнь я видел

Там, где другие смерть предполагали.

Я в безнадежной страсти принца

Надежды луч златой предугадал,

Его вести хотел я к совершенству

И к высшей красоте его возвысить.

Но смертность в образах мне отказала,

Язык в словах. Тогда я указал

Ему на вас — и жизнь моя была

Посвящена ему на изясненье

Его любви.

Королева.

Маркиз, вы до того

Своею дружбой занимались, что

Меня за этой дружбой позабыли.

Ужель вы в самом деле полагали,

Что уж во мне нет женственности вовсе,

И вы, меня дав в ангелы ему,

Уж думали, что дали и орудье

Ко всем возможным доблестям? Вам, верно,

Того и в голову не приходило,

Как трудно отвечать за наше сердце,

Когда мы страсть такими именами

Облагораживать начнем?

Маркиз.

За все

Сердца, но только не за ваше сердце,

Я им клянусь! Иль точно вы стыдитесь

Из всех желаний высшего: быть здесь

Создательницей доблестей геройских?

Что нужды королю Филиппу, если

Его «Преображенье» в Эскурьяле

Воспламенит художника на подвиг,

О вечности задуматься заставит?

Принадлежит ли сладкая гармонья,

Что в инструменте чудно заперта,

Его купцу, глухому для его

Небесных звуков? Он купил лишь право

Его разбить, но вовсе не искусство

В его струнах гармонию рождать

И таять сердцем в сладких, чудных песнях.

Для мудреца здесь истина дана,

И красота чувствительному сердцу.

Они принадлежат друг другу обе.

И этой веры я не дам разрушить

Трусливым предрассудкам. Обещайте

Мне вечно, вечно Карлоса любить!

Ни страхом света, ни геройством ложным

Не соблазняясь к отреченью, вечно,

Неодолимо Карлоса любить!

Вы обещаете ль мне это?

Королева.

Сердце —

Я обещаю вам — одно лишь сердце

Я сделаю судьей любви своей.

Маркиз.

Теперь спокойно я умру. Моя

Работа кончена.

(Низко кланяется королеве и хочет идти).

Королева (молча провожает его глазами).

Как! вы идете,

Маркиз, мне не сказав, когда... как скоро

Увидимся мы с вами?

Маркиз (возвращается).

Да, конечно!

Еще увидимся мы с вами.

Королева.

Я поняла вас, Поза... поняла

Вас очень хорошо. Зачем же это

Вы сделали.

Маркиз.

Он, или я!

Королева.

Нет, нет!

Вы сами бросились на это дело,

Которое возвышенным зовете.

О, уж не отпирайтесь. Я вас знаю:

Давно, давно вы жаждали того.

Хоть тысячи сердец терзаться станут,

Что вам за дело, если ваша гордость

Одна насытится? О, лишь теперь,

Теперь я поняла вас! Удивленья!

Вы одного хотели — удивленья!

Маркиз (смущенный, про себя).

Нет, к этому я не был приготовлен!

Королева (после некотораго молчания).

Уж нет спасенья разве?

Маркиз.

Нет.

Королева.

Ужели

И чрез меня нет даже никакого?

Ужели нет — подумайте, Маркиз?

Маркиз.

Нет даже и чрез вас.

Королева.

Вы вполовину

Меня лишь знаете. Во мне есть смелость.

Маркиз.

Я знаю.

Королева.

И все нет спасенья?

Маркиз.

Нет!

Королева (оставляет его, закрывая лицо руками).

Ступайте ж! Я не дорожу теперь

Уж ни одним мужчиной.

Маркиз (в сильнейшем волнении бросается к ногам ее).

Королева!

О, Боже! Боже! жизнь так хороша!

(Встает и быстро уходит.
Королева удаляется в кабинет).

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ ВЫХОД.

Приемная короля.

Герцог Альба и Доминго

молча и отдельно ходят взад и вперед.
Граф Лерма выходит из кабинета короля, потом дон Раймонд Таксис, обер-почтмейстер.

Лерма.

Маркиз еще здесь не был?

Альба.

Нет еще!

(Лерма хочет идти в кабинет).

Тaксис (входит)

Граф Лерма, доложите обо мне.

Лерма.

Король не принимает.

Таксис.

Попросите;

Мне нужно говорить с ним. Королю

То очень важно. Поспешите. Дело

Не терпит отлагательства.

(Лерма уходит в кабинет).

Альба (подходит к обер-почтмейстеру).

Любезный

Таксис, привыкните к терпенью. Вам

Не говорить с монархом.

Таксис.

Отчего же?

Альба.

Вам для того бы нужно позволенья

Сперва спросить y кавалера Позы,

Который сына и отца содержит

Под стражей.

Таксис.

Поза? Как? Так точно. Это

Тот самый, от кого письмо я принял.

Альба.

Письмо?

Таксис.

Которое я в Брюссель должен

Немедленно отправить.

Альба (с напряженным вниманием).

В Брюссель? Да?

Таксис.

Да, в Брюссель — и которое теперь

Я приношу монарху, герцог.

Альба.

В Брюссель!

Вы слышите, Доминго? в Брюссель!

Доминго (подходит).

Это

Уж слишком подозрительно...

Таксис.

С каким

Смущением, как боязливо было

Оно мне отдано!

Доминго.

С смущеньем? Вот что!

Альба.

К кому ж надписан адрес.

Таксис.

К принцу

Оранскому.

Альба.

К Вильгельму? — Капеллан,

Здесь кроется измена!

Доминго.

Не иначе.

Необходимо доложить тотчас же.

Что за заслуга вам, достойный человек,

Быть строгим так на королевской службе!

Таксис.

Святой отец, я только долг исполнил.

Альба.

Вы поступили очень хорошо.

Лерма (выходит из кабинета. К обер-почтмейстеру).

Вас государь принять согласен, Таксис!

(Таксис уходит в кабинет).

Маркиза все еще здесь нет?

Доминго.

Его

Повсюду ищут.

Альба.

Странно! очень странно!

Принц Карлос — государственный преступник,

A сам король не знает — почему?

Доминго.

Ему он не дал даже и отчета.

Альба.

Но как же принял то король?

Лерма.

Король

Еще ни слова не промолвил.

(Шум в кабинете).

Альба.

Чу!

Что это там такое? Тише! Тс.

Таксис (из кабинета).

Граф Лерма!

(Оба уходят туда).

Альба (к Доминго).

 Что здесь происходит?

Доминго.

Все

В каком то ужасе. Что, если это

Письмо?... Да, герцог, это не к добру.

Альба.

Зовет он Лерму! Но ему известно,

Что вы и я в приемной...

Доминго.

Наше время

Пришло.

Альба.

Иль я не тот уже, перед которым,

Бывало, настежь двери растворялись?

Как все переменилось вкруг меня,

Как чуждо стало...

Доминго (тихо подкрадывается к дверям кабинета и подслушивает).

Чу!

Альба (после некотораго молчания).

Все стихло вдруг;

Дыханье слышно.

Доминго.

Занавес двойной

Звук всякий заглушает.

Альба.

Прочь! Идут.

Доминго (отходя от дверей).

Мне на сердце так странно, так ужасно,

Как будто этот миг решит наш жребий.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Прежние, принц Пармский, герцоги Фериа и Медина-Сидониа входят с некоторыми другими грандами.

Пармский.

Что, можно видеть короля?

Альба.

Нет.

Пармский.

Нет?

Кто y него?

Фериа.

Уж верно Поза?

Альба.

Нет,

Его ежеминутно ожидают.

Пармский.

A мы сейчас из Сарагоссы только

Приехали. Весь в ужасе Мадрид.

Так это правда?

Доминго.

К сожаленью.

Фериа.

Правда?

Мальтийцем он посажен под арест?

Альба.

Так точно.

Пармский.

Но за что же? Что случилось?

Альба.

За что? Того еще никто не знает,

Кроме монарха и маркиза Позы.

Пармский.

И без вмешательства кортесов?

Фериа.

Горе

Участнику в подобном преступленьи

Против законов!

Альба.

Горе! говорю

И я.

Медина-Сидониа.

И я.

Прочие гранды.

Мы все.

Альба.

Кто в кабинет

Пойдет за мною? Там к стопам монарха

Я брошусь.

Лерма (выбегает из кабинета).

Герцог Альба!

Доминго.

Наконец-то!

Благодаренье Богу!

(Альба уходит).

Лермa (запыхавшись, в сильном волнении)

Если кавалер

Прийдет сюда — король не принимает...

Он позовет его...

Доминго (к Лерме, между тем как все собрание около него в любопытном ожидании).

Граф, что случилось?

Вы бледны, как мертвец.

Лерма (собираясь идти).

О, это страшно!

Пармский и Фериа.

Но что же? что?

Медина-Сидониа.

Что делает король?

Доминго.

Что страшно? что?

Лерма.

Король заплакал, гранды.

Доминго.

Заплакал?

Все (вместе, с удивлением).

Как! король заплакал? О!

(Слышен колокольчик в кабинете. Граф Лерма уходит туда).

Доминго (ему вслед, стараясь его остановит).

Постойте, граф! два слова... извините...

Ушел! — и вот по прежнему мы здесь

Окованные ужасом стоим.

ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Прежние. Принцесса Эболи.

Эболи (запыхавшись, вне себя).

Где государь? где? Я должна сейчас же

С ним говорить.

(Герцогу Фериа).

Вы, герцог, проведете

Меня к его величеству.

Фериа.

Король,

Принцесса, занят важными делами.

Никто теперь к нему войти не смеет.

Эболи.

А! так уж он подписывает, верно,

Ужасный приговор? О, он обманут!

Я докажу, что он обманут.

Доминго (издали делает ей знаки).

Принцесса!

Эболи (идет к нему).

А! и вы здесь, капеллан?

Прекрасно. Мне вас нужно. Вы должны

Все подтвердить.

(Хватает его за руку и хочет увлечь в кабинет).

Доминго.

Я? я?.. Принцесса,

В уме ли вы?

Фериа.

Постойте! королю

Теперь вас слушать некогда.

Эболи.

Он должен

Меня сейчас же выслушать. Он должен

Всю правду выслушать... всю правду!

Доминго.

Что вы?

Вы всем рискуете. Остановитесь.

Эболи.

Ты трепещи пред гневом своего

Кумира; мне же нечем рисковать.

(Только что она хочет войти в кабинет оттуда выходит Альба).

Герцог Альба (глаза его горят; торжественность в походке. Он бежит к Доминго и обнимает его).

Во всех церквах велите петь молебны.

Победа наша!

Доминго.

Наша?

Альба (к Доминго и прочим грандам).

A теперь

К монарху! После расскажу подробней.

ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ.

Комната в королевском дворце, с решетчатою дверью, ведущею в большой корридор, в котором ходят часовые.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Карлос сидит за столом. Голова его покоится на руке; можно подумать, что он спит.
На заднем плане несколько офицеров,
вместе с ним заключенных.
Mapкиз Поза входит, не замеченный Карлосом,
и тихо говорит с офицерами,
которые тотчас удаляются.
Потом он подходит к Карлосу и молча,
печально смотрит на него несколько времени.
Наконец делает движение,
которое выводит принца из безчувственности.

Карлос встает, видит маркиза и содрагается,
потом смотрит на него несколько времени
неподвижно и во все глаза, трет рукою лоб,
как будто желая что-то припомнить.

Маркиз.

Мой Карлос, это я.

Карлос (подает ему руку).

Ты! ты пришел

Ко мне? Вот это благородно, право.

Маркиз.

Я полагал, что Карлу друг теперь

Понадобиться может.

Карлос.

В самом деле?

Ты это думал? Ну, я очень рад,

Невыразимо рад. Ах! я ведь знал,

Что ты меня по прежнему все любишь.

Маркиз.

И эту веру заслужил я, Карлос.

Карлос.

Не правда ль? О, еще не разучились

Мы понимать друг друга! Эта нежность,

Пощада эта так обыкновенна

В душах великих, как y нас с тобой.

Пускай одно из Карловых желаний

Несправедливо было... оттого

Ему ты не откажешь в справедливых.

Тверда, резка, быть может, добродетель,

Но не жестока, не бесчеловечна.

Тебе то много стоило! Я знаю,

Как y тебя болело, ныло сердце,

Когда свою ты жертву вел на нож.

Маркиз.

Что ты под этим разумеешь, Карлос?

Карлос.

Ты сам теперь исполнишь то, что должно

Мне было выполнить, но я не смог.

Ты подаришь испанцам дни златые,

Что ожидали от меня напрасно.

Со мной покончен счет. Ты угадал.

Жестокая любовь навек сгубила

Все прежние цветы души моей.

Я умер для твоих великих планов.

Перст Божий или случай привели

Тебя к отцу. Ему лишь стоит тайну

Мою открыть — он твой. Его будь ангел.

A мне спасенья больше нет. Быть может,

Есть для Испании?.. Все поправимо,

Все, кроме слепоты моей безумной,

Не позволявшей до сих пор мне видеть,

Что так же ты велик, как нежен.

Маркиз.

Нет!

Вот этого я не предвидел! Нет!

Я не предвидел, чтоб великодушье друга

Изобретательнее быть могло

Моих всемирно-мудрых замышлений.

Мое все зданье рушится внезапно.

Я о твоем запамятовал сердце.

Карлос.

Когда б ее ты только пощадил...

Вот видишь ли, за это я тебе

Невыразимо был бы благодарен.

Или один не мог страдать я? Разве

Должна была второй она быть жертвой?

Но полно! упрекать тебя не стану.

И что тебе до королевы? Разве

Ты любишь королеву? И твоей ли

Высокой добродетели пещись

О мелких радостях моей любви?

Прости! — я был несправедлив.

Маркиз.

Ты точно

Несправедлив... но не за те упреки.

Один я заслужи — я заслужу

Их все... a уж тогда перед тобою

Я так бы не стоял.

(Вынимает портфель).

Вот здесь из писем

Есть несколько, что ты на сохраненье

Мне отдал. Спрячь к себе их.

Карлос (смотрит с удивлением то на портфель, то на маркиза).

Как?

Маркиз.

Я отдаю тебе назад их, Карлос:

В твоих руках они теперь вернее.

Карлос.

Что это? Так король их не читал?

Так он их не видал?

Маркиз.

Твои-то письма?

Карлос.

Ты показал ему не все?

Маркиз.

Но кто

Сказал тебе, что их я королю

Показывал?

Карлос (в сильном удивлении).

Возможно ли? Граф Лерма.

Маркиз.

Так он сказал тебе? Ну, так теперь

Все ясно! Кто же мог предвидеть это!

Так это Лерма?... Нет, он клеветы

Не знает. Точно так: другие письма

Лежат y короля.

Карлос (долго смотрит на него с большим удивлением).

За что ж я здесь?

Маркиз.

Чтоб удержать тебя на случай, если б

Ты Эболи в другой раз пожелал

Своей доверенною сделать.

Карлос (будто пробужденный от сна).

А!

Ну, наконец... теперь я понимаю!

Теперь все стало ясно.

Маркиз (идет к дверям).

Кто идет?

ВТОРОЙ ВЫХОД.

Прежние. Герцог Альба.

Альба (почтительно приближается к принцу. Впродолжение всей этой сцены он стоит спиною к маркизу).

Принц, вы свободны. Послан королем я

Вам это известить.

(Карлос смотрит с удивлением на маркиза.
Все молчат).

Светлейший принц,

Я чту себя счастливым, что я первый

Имею честь...

Карлос (смотрит с величайшим удивлением. Потом обращается к герцогу).

Меня берут под стражу,

Мне говорят потом, что я свободен,

A сам я и не ведаю, за что

Я взят под стражу и за что мне

Свободу обявляют?

Альба.

По ошибке,

Светлейший принц, как это слышал я,

К которой короля один обманщик

Склонил.

Карлос.

Но все ж я здесь по повеленью

Монарха нахожусь?

Альба.

Да, по ошибке

Его величества.

Карлос.

Мне очень жаль...

Но если ошибается король,

Так пусть же сам король, своей особой,

Свою ошибку и поправит.

(Он ищет глазами маркиза и сохраняет гордое презрение к герцогу).

Здесь

Зовут меня Филиппа сыном. Очи

И клеветы и любопытства зорко

Следят за всяким из моих движений.

То, что монарха долг заставил сделать,

Я не хочу принять того, как милость.

Пожалуй, я готов пред суд кортесов

Немедленно предстать; но шпаги, герцог,

Я не приму из ваших рук.

Альба.

Король

Вам, верно, не откажет в исполненьи

Такого справедливаго желанья,

Когда, светлейший принц, мне только

Позволите вас проводить к нему.

Карлос.

Я здесь останусь до тех пор, пока

Меня король или его Мадрид

Не выведут отсюда. Потрудитесь

Ему ответ мой передать.

(Альба удаляется. Несколько времени
он стоит в корридоре и раздает приказания).

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Карлос. Маркиз Поза.

Карлос.

Но что ж

Все это значит? Изясни мне, Поза,

Ты разве не министр?

Маркиз.

Как видишь, был им.

(Подходит к нему в сильном волнении).

О Карл, свершилось, удалось! Свершилось!

Хвала Создателю.

Карлос.

Что удалось?

Я слов твоих не понимаю.

Маркиз (схватывает его за руку).

Ты

Спасен, мой Карл... свободен... я же...

(Останавливается).

Карлос.

Ты?..

Маркиз.

A я... я жму тебя к груди своей

Впервые с полным, совершенным правом:

Я ведь купил его всем, всем, что мне

Здесь дорого. О, Карл, как велика,

Как сладостна минута эта! Я

Собой доволен.

Карлос.

Что за перемена

В твоих чертах? Еще я никогда

Тебя таким не видел. Грудь вольнее

Твоя вздымается, a очи блещут.

Маркиз.

Друг с другом должно нам проститься, Карлос.

О, не пугайся. Будь мужчиной. Что бы

Ты ни услышал от меня, мой Карлос,

Дай слово мне неукротимым горем,

Сердец великих вовсе недостойным,

Не делать тягостней разлуки нашей.

Меня теряешь ты на много лет —

Глупцы зовут навеки это.

(Карлос отдергивает руку, пристально смотрит на него и ничего не отвечает).

Будь

Мужчиной. Я уверен был в тебе,

Я положил с тобой провесть тот час,

Что здесь последним страшно называют.

Признаться ли тебе, мой друг? я даже

Был рад тому. Пойдем-ка, сядем, Карлос.

Я весь измучен так и слаб.

(Он придвигается к Карлосу, который все еще погружен в мертвое оцепенение и машинально садится подле него).

Где ж ты?

Ты мне не отвечаешь? Слушай, Карлос;

Спустя лишь день, как мы в монастыре

В последний раз увиделись с тобою,

Потребовал меня к себе король.

Последствия ты знаешь, знает целый

Мадрид. Не знаешь только, что уж тайна

Твоя была известна королю.

Что письма были найдены в шкатулке

У королевы: я от короля

Узнал об этом, потому что был

Его поверенным.

(Останавливается в ожидании ответа от Карлоса, который упорствует в молчании).

Да! я своими

Устами дружбе нашей изменил.

Я сам комплотом управлял, который

Тебе готовил гибель. Слишком громко

Уж говорило дело. Оправдать

Тебя уж было поздно. Овладеть

Филиппа мщеньем — вот одно, что я

Еще мог сделать для тебя. Итак,

Я стал врагом твоим, чтоб тем сильнее

Тебе служить. Ты слушаешь меня?

Карлос.

Я слушаю... но дальше, ради Бога!

Маркиз.

До сих пор нет на мне вины. Но вот

Мне изменяет непривычный луч

Великой милости монарха. Толки

Доходят до тебя, как я предвидел.

Но я, приветом лживым обольщенный,

Безумьем гордым осенен — один

Осуществить план смелый, без тебя. —

Я скрыл опасный замысел от дружбы.

Вот здесь огромная ошибка.

Я проступился. Знаю, сумасбродством

Была моя уверенность. Прости мне,

Я основал доверчиво ее

На вечности твоей высокой дружбы.

(Он умолкает. Карлос из своего оцепенения переходит к сильному волнению).

Чего я опасался, то случилось.

Тебя пугают вымышленным страхом.

Последний случай с королевой, ужас

Смятеннаго двора, седого Лермы

Несчастная услужливость; к тому ж

И странное мое молчанье — все

В твое врасплох застигнутое сердце

Ударило внезапно, разом. Ты

Колеблешься. Ты думаешь, что я

Потерян для тебя; но, слишком честный,

Чтоб сомневаться в благородстве друга,

Падение величьем называешь

И лишь тогда решаешься измену

Его признать, когда в измене этой

Он твоего достоин уваженья.

Покинутый последним другом, ты

Бросаешься в обятия принцессы...

Несчастный! в адския обятья:

Она ведь это предала тебя.

(Карлос встает).

Я вижу, как ты к ней бежишь. Все злые

Предчувствия вонзаются мне в сердце.

Я за тобой иду. Уж поздно. Ты

Лежишь y ног ее. Признанье с уст

Твоих уже слетело. Для тебя

Нет более спасенья...

Карлос.

Нет, она

Была растрогана. Ты обманулся,

Она была растрогана.

Маркиз.

В глазах

Тут y меня стемнело, помутилось.

Нигде... нигде... нет средства, нет спасенья,

Нет больше помощи во всей вселенной.

Отчаянье овладевает мною.

Я демоном, я зверем становлюсь:

Я женщине кинжалом угрожаю...

И вдруг... вдруг мысль, как солнца луч блестящий,

Мою внезапно душу озаряет.

Что если б обмануть Филиппа? если б

В его глазах мне самому прослыть

Виновным? Вероятно ль, нет ли,

Лишь только бы прослыть! Для короля

Филиппа виду одного довольно:

Филипп поверит, как всему дурному.

Пусть будет так. Решаюсь я. Он станет

Раздумывать, a Карлос между тем

Успеет в Нидерланды удалиться.

Карлос.

И это ты уж делал?

Маркиз.

Я пишу

Во Фландрию, к Оранскому, что я

Влюбился в королеву, что, склонивши

Все подозренье на тебя, мне удалось

Уже Филиппа обмануть, что я

Через монарха самого дорогу

Умел себе к ней проложить. Но тут же

Я прибавляю, что страшусь открытий,

Что ты, узнав об этой страсти, прямо

К принцессе Эболи пошел в покои,

С намереньем, быть может, чрез нее

Предостеречь Елисавету, что тебя

Я посадил под стражу и теперь

Намерен в Брюсселе укрыться. Это

Письмо…

Карлос (испуганный перебивает его).

Не отдал ли уж ты на почту?

Ты знаешь, что все письма в Нидерланды...

Маркиз.

Передаются королю. Как видно,

Уже Таксис свой долг исполнил.

Карлос.

Боже!

Так я погиб!

Маркиз.

 Ты? Почему же ты?

Карлос.

Несчастный! ведь и ты погиб со мною.

Подобнаго обмана мой отец

Нам не простит во веки. Нет,такого

Он не простит обмана никогда!

Маркиз.

Обмана? ты рассеян, Карл. Опомнись.

Кто ж об обмане том ему расскажет?

Карлос (пристально смотрит ему в глаза).

Кто, спрашиваешь ты. Я сам.

(Хочет идти).

Маркиз.

С ума

Сошел ты, что ли? Стой! Куда ты?

Карлос.

Прочь!

О, ради Бога! не держи меня!

Маркиз.

Остановись! нам дороги, священны

Минуты эти. Нам еще довольно

Есть передать друг другу.

Карлос.

Что? A он

И не узнает...

(Хочет опять итти. Маркиз берет его за руку и глядит на него выразительно).

Маркиз.

Слушай, Карлос, был ли

Я так поспешен, так же щекотлив.

Как за меня ты кровью истекал

Тогда... ты помнишь?

Карлос (растроганный, в удивлении останавливается перед ним).

О, великий Промысл!

Маркиз.

Спаси себя для Фландрии! Престол —

Твое призванье. За тебя погибнуть —

Было моим.

Карлос (подходит к маркизу и с чувством берет его за руку).

Нет, нет! Не будет он,

Не может он быть непреклонным, Поза!

Я поведу тебя к нему. Рука

С рукой к нему пойдем мы оба вместе.

«Родитель мой», ему скажу я, «вот что

Здесь делал друг для друга своего».

Он будет тронут. Верь, Родриго, верь —

Он не совсем еще безчеловечен.

О, да! он будет тронут этим. Очи

Его нальются жаркими слезами —

И он тебе и мне простит.

(Сквозь решетчатую дверь раздается выстрел.
Карлос вздрагивает).

А!

В кого же это?

Маркиз.

Кажется, в меня.

(Падает).

Карлос (с криком падает возле него на пол).

О, милосердный Боже!

Маркиз (замирающим голосом).

Да, он скор...

Король... я думал... Позаботься

Ты о спасеньи... слышишь? о спасеньи...

Все знает королева... Я...

(Карлос, как мертвый, лежит возле трупа. Спустя несколько времени
входит король в сопровождении
многих грандов и, при взгляде на эту сцену,
в смущении отступает назад.
Всеобщее глубокое молчание.
Гранды становятся полукругом
и смотрят попеременно то на короля,
то на его сына.
Последний лежит все еще без всякаго
признака жизни. Король смотрит на него,
погруженный в глубокое размышление).

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Король, Карлос, герцоги Альба,Фериа и Медина-Сидониа, принц Пармский, граф Лерма, Доминго и другие гранды.

Король (милостиво).

Твое

Желание исполнено, инфант.

Я здесь; я сам со всей своей грандецой

Пришел тебе свободу возвратить.

(Карлос, очнувшись, оглядывается вокруг,
как пробужденный от сна.
Глаза его останавливаются то на короле,
то на маркизе. Он ничего не отвечает).

Вот меч твой, Карл. Произошла ошибка.

(Приближается к нему,
подает руку и помогает ему встать).

Ты не на месте здесь, мой Карлос. Встань.

Приди в мои обятья.

Карлос (безсознательно падает в обятия короля, но внезапно приходит в себя и пристально всматривается в него).

От тебя

Убийством пахнет. Не могу я

Тебя обнять.

(Отталкивает его.
Гранды приходят в движение).

Чего вы испугались?

Что ж сделал я ужасного такого?

Помазанника тронул? О, не бойтесь!

Я на него руки не наложу.

Иль вы не видите: клеймом пылает

Чело его. Сам Бог его отметил.

Король (быстро отворачиваясь, грандам).

Пойдемте!

Карлос.

Как? Ни с места, государь!

(Насильно удерживает его обеими руками,
схватывая в то же время одною из них меч,
принесенный королем.
При сильном движении мечь обнажается).

Король.

Меч поднят на отца?

Все гранды (вынимая мечи).

Цареубийство!

Карлос (удерживая одной рукою короля и держа обнаженный меч в другой).

Мечи в ножны! Чего хотите вы?

Иль думаете — я сошел с ума?

Я не сошел с ума. Иначе дурно

Вы поступили бы, напомнив мне,

Что на конце вот этого меча

Жизнь короля висит. Прошу вас, станьте

Поодаль. Я теперь не так настроен,

Чтоб безопасно можно было мне

Перечить. Потому посторонитесь.

Что королю имею я сказать,

То не касается присяги вашей,

Смотрите, сколько крови y него

На пальцах! О, смотрите на него!

Вы видите ль? Сюда, сюда смотрите:

Вот что сделал, лживый комедьянт.

Король (грандам, которые-было его окружии).

Посторонитесь все. Чего боитесь?

Иль мы не сын с отцом? Хочу я видеть,

К какому злодеянию природа.

Карлос.

Природа? Я не знаю никакой:

Теперь убийство лозунг. Узы крови

Теперь расторгнуты. Ты сам расторг их

Во всех своих державах, государь.

Мне ль уважать, над чем ты сам глумишься?

Сюда, сюда взгляните. Никогда

Такого преступленья, как сегодня,

Еще не совершалось. Иль нет Бога?

Иль могут сильные в его созданьях

Самоуправствовать так дерзко? Разве —

Я спрашиваю — нету Бога? С той поры,

Как матери рожают — ни один,

О, ни один еще не умирал

Безвинно так. Но знаешь ли ты, полно,

Что сделал ты? Нет, он того не знает,

Не знает он, что он украл из мира

Такую жизнь, что лучше, благородней

И драгоценнее была, чем он

Со всем своим столетьем.

Король (смягченным голосом).

Если я

Был слишком скор, то для тебя же, сын мой!

И не тебе меня в том упрекать.

Карлос.

Ужели вы не знали до сих пор,

Чем был он для меня. Так поспешите

Его всеведенью притти на помощь,

Покойник был мне другом. A хотите ль

Вы знать, зачем он умер? За меня

Он умер.

Король.

О, предчувствие мое!

Карлос.

Прости, окровавленнный прах! прости,

Что подвиг твой пред этими ушами

Разоблачаю я! Но пусть от срама

Поникнет этот гордый сердцеведец

При мысли, что его седую мудрость

Перехитрил ум юноши. Да, братья

Мы были, братья, государь, по узам,

Которыя священней уз природы.

Вся жизнь его была — любовь. Любовь,

Любовь ко мне была его кончина.

Моим он был, когда вы уваженьем

Его гордились и когда шутила

Насмешка остроумная его

С величественным вашим духом,

Им управлять вы думали — и были

Орудием его великих планов.

Что арестован я, то было дружбы

Его глубоко сознанным поступком.

Чтобы спасти — он написал письмо

К Оранскому... О, Боже, это было

Его прекрасной жизни первой ложью!

Чтобы спасти — он бросился на смерть...

Вы милостью своей его взыскали —

Он умер за меня. Вы дружбу, сердце

Свое ему навязчиво вручили:

Ваш скипетр был в руках его игрушкой.

Он бросил все и умер за меня!

(Король стоит без движенья, поникнув головою. Гранды находятся в страхе и нерешительности).

И что ж? Возможно ль? Вы могли поверить

Такой невероятной, грубой лжи?

И за кого считал он вас, как вздумал

Вас обмануть такою балаганной,

Такою площадною шуткой! Дружбы

Его искать дерзали вы — и пали

При этом легком испытаньи. Нет!

О, нет! То было не для вас! Не мог

Он вашим быть. Он хорошо то понял,

Как бросил вас и ваши все короны.

Рукой железной вы разбили эту

Прелестную гармонью нежных струн,

Убить его могли вы только, и —

Убили!

Альба (все это время не спускавший глаз с короля и следивший за его движениями с явным беспокойством, боязливо подходит к нему).

Государь, что вы молчите?

Взгляните хоть на нас! Скажите слово!

Карлос.

И к вам он был неравнодушен. К вам

Питал он с давних пор участье. Мог бы

И вас он счастьем оделить. Богата

Была душа его, и даже вас

Могла своим избытком осчастливить.

Он богом мог вас сделать. Сами

Себя вы обокрали, государь,

Да и меня с собою. Что теперь

Дадите вы, чтоб к жизни воскресить

Такую душу?

(Глубокое молчание. Многие гранды
отворачиваются или закрывают лицо плащами).

О вы, что здесь стоите, и от страха

Немеете — не осуждайте сына

За эту речь с отцом и королем.

Сюда взгляните. Для меня он умер.

Когда y вас есть слезы, если в жилах

У вас не раскаленное железо,

A кровь течет — сюда, сюда взгляните.

И будьте снисходительны ко мне.

(С большим спокойствием
обращается к королю).

Теперь вы ждете, может быть, чем эта

Вся сцена кончится? Вот меч мой. Вы,

Вы снова мой король. Я не боюсь

Ни гнева вашего, ни вашей мести.

Убейте и меня, как вы убили

Великаго из человеков. Жизнь

Моя уж не долга. Я это знаю.

И что мне жизнь? Вот здесь слагаю

Я все, чем свет меня прельщал. Ищите

Из чуждых вам себе другого сына —

Вот здесь мои державы!

(Склоняется над трупом и не принимает более
никакого участья в окружающем. Между тем,
издали слышится громкий говор и шум
приближающейся толпы. Вокруг короля
глубокое молчание Его глаза
обегают всех присутствующих,
но не встречают ничьих взоров).

Король.

Ну? Никто

Не отвечает. Смотрят в землю все —

И лица все закрыты. Приговор,

Как видно, мне прочтен. Он ясен в этих

Немых глазах. Я вами осужден?

(Прежнее молчание. Шум становится ближе
и слышнее. В рядах грандов возникает шопот,
они делают друг другу знаки).

Лерма (тихо герцогу Альбе).

Но, право, это бунт!

Альба (тихо).

Боюсь и я

Того же.

Лерма.

Герцог, чу! идут сюда.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Прежние. Офицер лейб-гвардии.

Офицер (запыхавшись).

Бунт! Где король?

(Проталкивается сквозь толпу; королю).

Мадрид в волненьи! Чернь,

Вооруженные солдаты окружили

Дворец. Принц Карлос, говорят, посажен

И жизнь его в опасности. Народ

Его живого хочет видеть, или

Мадрид зажечь.

Все гранды (в волнении).

Спасайте короля!

Альба (королю, стоящему спокойно и неподвижно).

Бегите, государь. Опасно здесь.

Еще не знаем мы, кто чернью правит.

Король (вдруг пробуждается, как-будто вырастает, и величественно к ним подходит).

Стоит престол мой, или нет? Король

Я в этом государстве, или нет?

Нет, не король я больше! Эти трусы

Расплакались, как бабы, от речей

Мальчишки. Ждут уж, может быть, лишь знака,

Чтобы меня оставить. Предан я

Преступною изменой.

Альба.

Государь,

Какая мысль!

Король.

Вон там, пред ним склоняйтесь!

Пред молодым, цветущим королем

Сгибайте спины! Я уже ничто —

Старик безпомощный и хилый.

Альба.

Как!

Уж до того дошло? Испанцы!

(Все теснятся около короля и с обнаженными мечами преклоняют пред ним колена. Карлос, один, оставленный всеми, остается y mpyna).

Король (срывает с себя мантию и бросает ее).

Вот его

Оденьте королевскою одеждой:

Его через поруганный мой труп

Несите.

(В обмороке падает на руки Альбы и Лермы).

Лерма.

Помогите! Боже! Боже!

Фериа.

Что за ужасный случай!

Лерма.

Боже, он

В безпамятстве!

Альба (сдает короля на руки Лерме и Фериа).

Снесите короля

В опочивальню! Я же, между тем,

Мир водворю в Мадриде.

(Уходит. Короля уносят; гранды сопровождают его).

ШЕСТОЙ ВЫХОД.

Карлос один остается y трупа.
Несколько минут спустя входит
Людовико Меркадо, боязливо оглядывается
и стоит молча несколько времени за принцем,
который не замечает его.

Меркадо.

Я прислан к вам от королевы.

(Карлос по-прежнему
смотрит в сторону и не отвечает).

Имя

Мое Меркадо! Я лейб-медик

Ее величества... и вот мое,

Принц, полномочье.

(Показывает принцу перстень.
Принц все еще не отвечает).

Королева хочет

Вас видеть нынче... Важные дела...

Карлос.

На этом свете ничего мне больше

Не важно.

Меркадо.

Порученье, говорила,

От кавалера Позы..

Карлос (быстро встает).

Что? Сейчас.

(Хочет идти с ним).

Меркадо.

Нет, не теперь, светлейший принц. Вам должно

До ночи подождать. Все входы в замке

Затворены, удвоена вкруг стража.

Решительно нельзя в то отделенье

Дворца, не быв замеченным, войти,

Безумством это было бы...

Карлос.

Но...

Меркадо.

Только

Одно еще есть средство... королева

Сама нашла его и предлагает

Теперь на разсмотренье ваше, принц;

Но средство это смело и опасно.

Карлос.

Скажите.

Меркадо.

Уж давно идет преданье,

Как сами знаете, что ровно в полночь

Под сводами дворцовых галлерей

Усопший дух покойнаго монарха

В одежде мрачной инока блуждает.

Чернь верит этим слухам; часовые

Со страхом занимают этот пост.

Когда б решились вы переодеться,

То вам бы можно было безопасно

Дойти до комнат королевы; их

Вам этот ключ отворит. Вид священный

Вас оградит от всяких нападений.

Итак, решайтесь, принц, сейчас решайтесь.

Одежду, маску у себя найдете,

A я меж тем ответ ваш королеве

Пойду снесу.

Карлос.

A время?

Меркадо.

Время — полночь.

Карлос.

Скажите ж королеве, чтоб она

Меня ждала.

(Меркадо уходит).

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Карлос. Граф Лерма.

Лерма.

Спасайтесь, принц. Король

На вас разгневан и свобода ваша

В опасности, a, может быть, и жизнь.

Не спрашивайте более меня.

Я скрылся, чтобы вас предостеречь.

Не медлите, бегите!

Карлос.

Я в руках

Всевышнего.

Лерма.

Как королева мне

Дала заметить, вы еще сегодня

Должны Мадрид оставить и бежать

В Голландию. Светлейший принц, прошу вас —

Не медлите. Вам возмущенье черни

Благоприятствует. Вот потому

И королева так распорядилась.

Теперь едва ль осмелятся насилье

Противу вас употреблять. Вас ждут

В монастыре картезианском кони;

A вот вам и оружие на случай,

Когда б принудили...

(Подает ему кинжал и пистолеты).

Карлос.

Благодарю,

Благодарю, граф Лерма!

Лерма.

Ваш рассказ

Меня до глубины души растрогал.

Так более не любят! Патриоты

До одного все с вами вместе плачут.

Но больше вам сказать теперь не смею.

Карлос.

Граф Лерма, вас покойник называл

Прямым и благородным человеком.

Лерма.

Еще раз, добрый принц, счастливый путь вам!

Я знаю: время лучшее настанет,

Когда меня на свете уж не будет.

Примите же теперь мою присягу.

(Преклоняет пред ним колени).

Карлос (хочет удержать его, в сильном волнении).

Не так, не так, граф Лерма... Вы меня

Растрогали. Мне б не хотелось быть

Растроганным.

Лермa (целует ему руку с чувством).

Король моих детей!

Мои лишь дети будут в состояньи

За вас, дон Карлос, умереть. A я

Того не смею. Вспомните меня

В детях моих. Счастливо возвращайтесь

Назад в Испанию. Будьте человеком

На троне короля Филиппа. Вы

Страдали сами. Не предпринимайте

Против родителя вы ничего

Кровавого, — о, ничего, мой принц!

Филипп Второй, принудил отказаться

От трона деда вашего — и вот

Филипп Второй теперь трепещет сам

Перед своим единородным сыном.

Подумайте о том — и Бог храни вас!

(Он поспешно уходит. Карлос хочет идти
в противоположную сторону, но возвращается,
преклоняется перед телом маркиза
и заключает его в обятия, потом встает
и быстро оставляет комнату).

Приемная короля.

ВОСЬМОЙ ВЫХОД.

Герцог Альба и герцог Фериа входят разговаривая.

Aльба.

Мадрид спокоен. Как вы короля

Оставили?

Фepиa.

В ужасном раздраженьи.

Он заперся. Что б ни случилось, он

К себе впускать души не приказал.

Измена Позы всю его натуру

Внезапно изменила. Мы его

Не узнаем.

Альба.

Мне надобно к нему.

На этот раз нельзя щадить его.

Открытье важное, что лишь сейчас...

Фериа.

Опять открытие?

Альба.

Картезианский

Монах, прокравшийся тайком к инфанту

И очень подозрительно внимавший

Рассказу о кончине кавалера,

Попался в руки караула. Тут же

Его остановили. Ужас смерти

Его признаться, наконец, заставил,

Что y него есть важныя бумаги,

Которыя покойник поручил

Ему отдать инфанту в руки, если

Он до заката солнечного сам

С ним не увидится.

Фериа.

Ну что ж?

Aльба.

Из писем

Увидел я что Карлос нынче в полночь

Мадрид оставить должен.

Фериа.

Что?

Альба.

Что судно

Его ждет в Кадиксе для перевоза

Во Флисинген; что штаты Нидерландов

Его лишь только ждут, чтобы сорваться

С испанской цепи.

Фериа.

Это что еще?

Альба.

Другия письма извещают, что

Флот Солимана вышел из Родоса,

Чтоб в Средиземном море на наш флот

Напасть...

Фериа.

Возможно ли?

Альба.

Вот эти письма

Мне и дают понятье о поездках,

Предпринятых мальтийцем по Европе.

Не о безделице какой шло дело,

Но о восстаньи северных монархов

За независимость фламандцев.

Фериа.

Это

Он сделал?

Альба.

Наконец, из этих писем

Весь виден план войны кровопролитной,

Что от испанскаго владычества навеки

Должна была освободить голландцев.

Там ничего не выпущено. Все

Исчислено: сопротивленье, силы.

Все средства, все источники даны;

С подробностью неимоверно-ясной

Показано, как все устроить должно,

Какие с кем союзы заключить.

Фериа.

Ах, Боже мой! какой опасный, страшный

Предатель!

Альба.

 Упомянуто еще

В его письме о тайном совещаньи —

В ночь пред отездом — принца с королевой.

Фериа.

Как? нынче, герцог?

Альба.

Нынче, в полночь. Я

На всякий случай уж распорядился.

Вы сами видите — необходимость...

Нельзя терять минуты. Отворите

Мне дверь к его величеству.

Фериа.

Не смею,

Вход запрещен.

Альба.

Так отворю я сам.

Опасность оправдает эту смелость.

(Только что подходит к дверям, как они отворяются, и входит король).

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Прежние. Король.

При взгляде на него все ужасаются,
отступают и почтительно дают ему дорогу.
Он идет будто погруженный в сон,
как в лунатизме. Его одежда и вид
свидетельствуют еще о недавнем обмороке.
Медленными шагами проходит он
мимо присутствующих грандов,
пристально взглядывая на каждого
и ни одного не замечая.
Он останавливается, погруженный в думы,
потупив взор, пока, наконец,
не проявляется его внутреннее движение.

Коpoль.

Покойника мне этого отдайте!

Он нужен мне.

Доминго (тихо к Альбе).

Начните говорить с ним.

Король.

Он умер, но он нужен мне. Я должен,

Хочу опять иметь его. Он должен

Иначе думать обо мне.

Альба (со страхом приближается).

Монарх!...

Король.

Кто смеет говорить здесь?

(Он долго осматривает всех грандов).

Иль забыли,

Кто я? Зачем не на коленях вы?

Еще король я ваш. Хочу я видеть

Покорность в вас. Или уж все меня

Не ставят ни во-что, за то, что презрел

Меня один?

Альба.

Нет, не о нем, король!

Другой, опаснее чем этот, — враг

Проникнул уж в державы вашей недра.

Фериа.

Принц Карлос...

Король.

У него был друг, который

Пошел на смерть для друга — для него!

Со мной он разделил бы королевство!

Как гордо на меня смотрел он! С тронов

Не смотрят так надменно. Ясно было,

Что он своей победою гордился.

О том, что потерял он — плакал он.

О пустяках ведь так не плачут. Если б

Он жил! — за это б Индию я отдал.

Что в власти мне, когда она не может

В гробах рукой порыться и поправить

Свою ошибку жизнью человека!

Покойники не воскресают. Кто же

Осмелится сказать мне, что я счастлив?

В гробу лежит теперь меня презревший.

Какое ж дело до живых мне? Ум

Великий, человек свободный встал

Во все столетье раз — и тот презрел

Меня и умер.

Альба.

Стало быть напрасно

Мы жили все! Что ж — ляжем в гроб, испанцы!

И даже мертвый этот человек

У нас монарха сердце похищает.

Король (садится подперши голову рукою).

О, если б так он умер для меня?

Я полюбил его, как сын родной,

Он был мне дорог. В этом человеке

Всходило для меня другое утро,

Прекрасней, чище прежнего. Кто знает,

Что мог бы я сберечь здесь для него!

Он был моею первою любовью.

Пускай Европа вся клянет меня —

Что мне за дело до ее проклятий —

Но от него я ждал благодарений.

Доминго.

Какой волшебной силой...

Король.

И кому,

Кому принес он эту жертву, Боже!

Мальчишке, сыну моему? О, нет!

Для мальчиков не умирают Позы.

Нет! бедный пламень дружбы переполнить

Не в силах сердца Позы. Это сердце

Для человечества лишь только билось.

Его единственной любовью был

Весь мир со всем грядущим поколеньем.

Чтоб утолить любовь свою — он трон

Умел найти... и вдруг проходит мимо.

Неужли Поза может быть виновен

Пред человечеством в такой измене?

Его я лучше знаю. Не Филиппом

Он жертвует Карлосу — старика лишь

Меняет он на юношу. Отца

Потухнувшее солнце новой жизни

Не оживляет. Сыну берегут

Труды и силы. Это ясно. Ждут

Моей лишь только смерти.

Альба.

В этих письмах

Прочтите подтвержденье этой мысли.

Король (встает).

A мог ведь он и ошибаться. Я —

Еще я жив. Благодарю, природа!

Я в мышцах свежей юношеской силы

Биенье слышу. Я над ним потешусь,

На перекор ему пойду — и пусть

Его все идеалы будут бредом

Мечтателя пустого. Как глупец —

Пусть скажут — умер он, и смерть его

Задавит пусть и век его, и друга.

На вечер мир еще в моих руках;

И этот вечер так употреблю я,

Что ни один оратай и зерна

Не возрастит на этом пепелище.

Меня принес он в жертву своему

Кумиру — человеку. Человек

Мне за него пускай и отвечает.

Итак, начну покамест с этой куклы!

(Герцогу Альбе).

Что вы мне про инфанта говорили?

Что в этих письмах, герцог?

Альба.

Эти письма

Содержат завещание маркиза

Дон Карлосу.

Король (пересматривает бумаги, причем все окружающиe следят за малейшим его движением. Перечитав, он откладывает их в строну и молча ходит по комнате).

Пусть явится ко мне

Великий инквизитор-кардинал!

Сказать, что я прошу его прийти,

(Один из грандов выходит. Король берет бумаги, читает опять и снова кладет их в сторону).

Так в полночь это будет?

Таксис.

Ровно в два.

Когда он должен быть в картезианском

Монастыре.

Альба.

A посланные мною

Мне донесли, что видели, как много

Дорожной клади за гербом казенным

К монастырю носили нынче.

Фериa.

Также

Большия суммы нынче собирали

На имя королевы с мавританских

Меркантов, с переводом на Брюссель.

Король.

Где вы оставили инфанта, герцог?

Альба.

У тела кавалера Позы.

Король.

Есть ли

Свет в комнатах y королевы?

Альба.

Там

Тоже тихо. Также дам своих она

Гораздо раньше нынче отослала,

Графиня Арнос уж в глубоком сне

Ее оставила.

(Офицер лейб-гвардии входит, отводит герцога Фериа в сторону и тихо говорит обоим. Этот в смущении обращается
к герцогу Альбе, другие теснятся к ним
и между ними слышен шопот).

Фериа, Таксис и Доминго (вместе).

Не может быть!

Король.

Что там такое?

Фериа.

Новость, государь,

Какой едва поверить можно.

Доминго.

Два

Швейцарца, только что с своих постов

Смененные, рассказывают... Но

Смешно и повторять...

Король.

Ну, что же, герцог?

Aльба.

Что нынче в левом флигеле дворца

Дух императора им появился

И твердым, мерным шагом мимо них

Прошел. И эту новость подтверждают

Все часовые в этом павильоне,

И говорят, что дух исчез в покоях

Ее величества.

Король.

В каком же виде

Явился он?

Офицер.

В одежде той же самой,

Какую он носил в монастыре

Святого Юста.

Король.

Как монах? Так стало

Его при жизни знали часовые?

Иначе как они могли подумать,

Что это император?

Офицер.

Видно было

По скипетру, что был в его руках.

Доминго.

Но утверждают, что и прежде он

Являлся, как идет сказанье, в этой

Одежде.

Король.

С ним никто не говорил?

Офицер.

Кто ж бы осмелился? Одни молитвы

Читали часовые и впустили

Его с подобострастьем.

Король.

И в покоях

Ее величества исчезло привиденье?

Офицер.

В приемной королевы.

(Общее молчание).

Король (быстро оборачиаается).

Ваше мненье?

Альба.

Мы немы, государь.

Король (после некотораго молчания к офицеру).

Удвоить стражу,

И приказать стеречь ей каждый выход.

Мне хочется словечко перемолвить

С незванным этим привиденьем.

(Офицер удаляется. Паж входит).

Пaж.

Великий инквизитор.

Король (присутствующим).

Удалитесь.

(Кардинал — великий инквизитор, старец девяноста лет и слепец, входит, опираясь
на посох и ведомый двумя доминиканцами.
В то время, как он проходит мимо грандов,
они бросаются ниц перед ним
и дотрогиваются до полы его платья.
Он раздает им благословение.
Затем все удаляются).

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Король. Великий инквизитор.

Долгое молчание.

Великий инквизитор.

Стою ли я перед монархом?

Король.

Да.

Великий инквизитор.

Я этого не ожидал уж больше.

Король.

Я повторяю сцену лет прошедших:

Филипп-инфант совета снова просит

У своего учителя.

Великий инквизитор.

В совете,

Мой ученик, великий ваш родитель

Ни разу не нуждался.

Король.

Он был счастлив.

Я учинил убийство, кардинал,

И нет покою...

Великий инквизитор.

Для чего ж убийство

Вы учинили?

Король.

Я вдался в обман

Ужасный, беспримерный...

Великий инквизитор.

Да, я знаю.

Король.

Как! что вы не знаете?

Великий инквизитор.

Уж много лет

Я знаю то, что узнаете вы

Лишь с захожденья солнца.

Король (с отчаянием).

Так вы знали

Об этом человеке?

Великий инквизитор.

Жизнь его

Уже давно в регистрах Санта-Казы

Начертана с начала до конца.

Король.

И он свободен был?

Великий инквизитор.

Нить, на которой

Он был привязан здесь, была длинна,

Но неразрывна.

Король.

 Но он был за гранью

Моих владений.

Великий инквизитор.

Где бы ни был он,

Я был при нем.

Король (с негодованием ходит взад и вперед).

Вы знали, в чьих руках

Я находился — и ни словом даже

Об этом мне не намекнули?

Великий инквизитор.

Этот

Вопрос назад примите. Почему же

Вы не спросили нас, когда в обятья

Вы бросились к такому человеку?

Его вы знали. Взгляд единый вам

Изобличал еретика. Что ж вас

Могло заставить скрыть такую жертву

От инквизиции.

Король.

Он также в жертву

Был принесен.

Великий инквизитор.

Нет, он убит... бесславно,

Кощунственно. Та кровь, что нам во славу

Должна бы течь обильными ручьями,

Убийц лишь подлых руки обагрила.

Он нашим был. Что вас могло заставить

Чужим добром, как тать, распоряжаться?

Он жил, чтоб умереть чрез нас. Его

На бедность веку нашему Господь

Сам подарил, чтоб мудрствующий ум

Во всех его постыдных заблужденьях

Торжественно открыто обличить.

То был обдуманный мой план. И вот

Что сталося с работой стольких лет!

Мы обокрадены, a вы остались

Лишь с кровью на руках.

Король.

Увы! я страстью

Был увлечен. Прости мне!

Великий инквизитор.

Страстью?

Филипп-инфант мне разве отвечает?

И разве постарел один я? — страстью!

(Качает головой).

Даруй же после этого свободу

Своим народам, если сам еще

В цепях.

Король.

В таких делах я новичек

Еще. Имей со мной терпенье.

Великий инквизитор.

Нет,

Я вами недоволен. Где же был

Тогда Филипп, чья твердая душа,

Как та звезда на небе, неизменно

И вечно вкруг себя одной вертится?

Иль прошлое исчезло все за вами?

Или в тот миг, когда ему обятья

Свои открыли вы, свет стал не светом?

Яд более не ядом? Иль стена

Меж злом и благом, истиной и ложью

Разрушилась? Что значит цель, что твердость,

Мужское слово, если в слабый миг

Шестидесятилетние принципы

Колеблются, как женские капризы?

Король.

Ему в глаза глядел я. Снизойди

Ты к недостаткам смертности моей.

Одною дверью к сердцу твоему

Беднее мир. Твои глаза потухли.

Великий инквизитор.

И что вам было в этом человеке?

Что нового он мог вам показать,

Чего бы вы еще не знали? Разве

Так мало вам известен фанатизм

Нововведенья? Иль вам непривычны

Еще хвастливые, пустые фразы

Всех этих гениев всемирных? Если

Уже от слов одних распалось зданье

Всех наших правил, то с каким лицом,

Я спрашиваю вас, стам тысяч слабым

Душам вы подписали приговоры?

За что ж они-то на костер всходили?

Король.

Я в человеке нужду ощутил.

Доминги эти...

Великий инквизитор.

Что вам в человеке?

Для вас он цифра — больше ничего.

Иль мне с седым своим учеником

Под старость лет начать твердить зады?

Земной владыка разучись нуждаться,

В чем претерпеть отказ он может. Если

Сочувствия вы станете искать,

То сделаете свет своею ровней.

A ставши равным всем, какое право

Вы можете иметь над всеми ими?

Король (бросается в кресло).

Я слабый человек. Не жди от твари

Того, что лишь Творец исполнить может.

Великий инквизитор.

Нет, государь, меня не проведешь.

Я разгадал вас; нас вы не уйдете.

Вас Орден тяготит тяжелой цепью:

Свободы, государь, вам захотелось!

Вам одному, без нас быть захотелось!

(Останавливается. Король молчит).

Но мы отомщены. Благодарите

Святую церковь, что так благосклонно,

Так матерински наказует вас.

Тот выбор, что так слепо допустили

Вас сделать, есть уж ваше наказанье.

Вперед наука. Вы теперь опять

К нам возвращаетесь. Когда б теперь

Я не стоял пред вами, то — клянуся —

Вы завтра ж так стояли б предо мною.

Король.

Не говори так дерзко, поп! Язык

Свой удержи! Не слишком терпелив я.

Таких речей я не люблю.

Великий инквизитор.

Зачем же

Вам было вызвать тень Самуила?

Двух королей Испании я дал,

И полагал, что труд мой уж незыблем.

И вот плод жизни всей моей потерян:

Сам дон Филипп потряс мое все зданье.

Так что ж, монарх?.. Зачем сюда я позван?

Что здесь мне делать? Я не повторю

В другой раз своего прихода.

Король.

Есть

Еще одна, последняя работа —

A там отыди с миром в вечность.

Забудем прошлое; пусть мир меж нами,

Как прежде водворится. Мир иль нет?

Великий инквизитор.

Мир, если вы раскаялись.

Король (после минутнаго молчания).

Мой сын

Мне изменил.

Великий инквизитор.

Чего же вы хотите?

Король.

Всего иль ничего.

Великий инквизитор.

Что значит все?

Король.

Я помогу уйти ему, коль смертью

Его нельзя мне будет наказать.

Великий инквизитор.

Итак?

Король.

Создашь ли ты такую веру,

Что защищала бы детоубийство?

Великий инквизитор.

Чтоб усмирить святую справедливость,

На древе Божий Сын был распят.

Король.

И эту мысль по всей Европе станешь

Ты проповедывать?

Великий инквизитор.

Доколе крест

Народы чтут.

Король.

Я согрешаю против

Природы: этот мощный голос ты

Молчать заставишь ли во мне?

Великий инквизитор.

Пред верой

Нет голоса природы.

Король.

Я даю

Тебе мои права судьи. Мне можно ль

Совсем отсторониться будет?

Великий инквизитор.

Дайте

Мне их.

Король.

Он мой единый сын. Кому же

Я все оставлю?

Великий инквизитор.

Лучше тленью, чем

Свободе.

Король (встает).

Мы согласны. В путь теперь.

Великий инквизитор.

Куда?

Король.

Принять обещанную жертву.

(Уводит его).

Комната королевы.

ПОСЛЕДНИЙ ВЫХОД.

Карлос. Королева. Потом король со свитой. Карлос в монашеской одежде с маскою на лице, которую он тут же снимает; под мышкой обнаженный меч.
Совершенно темно. Карлос подходит к двери, которая отворяется. Королева входит в ночном платье с зажженною свечою.

Карлос (преклоняет колено).

Елисавета!

Королева(смотря на него с тихой грустью).

Вот как свиделися мы!

Карлос.

Вот как мы свиделись!

(Молчание).

Королева (стараясь успокоиться).

Но встаньте, принц!

Не будем мы разстраивать друг друга.

Не немощной слезой должны мы тризну

По друге нашем править, Карлос. Слезы

Годятся лишь для мелкой скорби: он же

Пожертвовал собою вам; он жизнью

Своею вашу искупил. И кровь

Свою не попусту ж он пролил! Карлос,

За вас дала ему свое я слово,

Сама за вас ему я поручилась —

И он спокойней с жизнию расстался.

Вы, верно, не допустите, чтоб ложью

Себя я запятнала, Карлос.

Карлос (вдохновепно).

Я

Ему надгробный памятник поставлю,

Какого не бывало y монархов —

И рай над прахом друга зацветет!

Королева.

От вас ждала я этого — и в этом

Вся мысль его прекрасной, славной смерти.

Меня в душеприказчики свои

Он избрал. Я напомню вам:

Обетов этих я держаться буду.

Еще другое завещанье мне

Оставил наш покойник... Я ему

Дала в том слово... и — зачем же мне

Умалчивать? — он Карла предал мне.

Наперекор пойду я свету... я

Пред ним не стану больше трепетать:

Как друг, хочу быть смелой. Сердце

Пусть говорит во мне. Он нашу страсть

Великой добродетелью назвал.

Я верю — и не стану больше сердца...

Карлос.

Довольно, королева! Я лежал

Все это время в долгом, тяжком сне.

Я вас любил. Теперь я пробудился.

Забудем прошлое! Вот ваши письма.

Мои вы уничтожьте и не бойтесь

Уж больше никаких моих волнений.

Все кончено. Чистительным огнем

Все существо мое воспламенилось.

Отныне лишь в могилах y усопших

Живет любовь моя. Желанья смертных

Не распаляют больше этой груди.

(После некотораго молчания, схватывая ее руку).

Проститься с вами я пришел сюда.

О, королева, лишь теперь я вижу,

Что есть другое, высшее блаженство,

Чем обладать тобой. Одна лишь ночь

Моих годов ленивое теченье

Внезапно окрылила; из меня

Вдруг мужа сделала. Мне в этой жизни

Не остается больше ничего,

Как только память об усопшем. Жатвы

Мои пропали.

(Он приближается к королеве, которая закрывает лицо).

Вы не говорите

Мне ничего?

Королева.

На эти слезы, Карлос,

Вниманья вы не обращайте. Я

Не в силах удержать их. Но, поверьте,

Я удивляюсь вам.

Карлос.

Вы нашей дружбы

Единственной поверенною были:

Под этим именем вы для меня

Дороже будете всего на свете.

Свою я дружбу так же мало в силах

Вам подарить, как и любовь вчера

Мог подарить я женщине другой.

Но царственной вдовы покой мне будет

Всегда священен, если Провиденье

Меня на трон испанский возведет.

(Король в сопровождении великаго инквизитора и грандов является в углублении сцены, не замеченный ими).

Теперь Испанию я оставляю

И не увижусь более с отцом...

По крайней мере в этой жизни. В сердце

Моем природа вымерла. Вы будьте

Опять ему супругой. Он лишился

Навеки сына. Вы же своему

Святому долгу снова будьте верны.

Итак, в последний раз прощайте!

(Целует ее).

Королева.

Карлос!

Что из меня вы сделали? Не смею

Возвыситься до этого величья,

Но понимать и удивляться вам

Могу я, верьте.

Кaрлос.

Разве я не силен,

Елисавета? Я держу в обятьях

Своих тебя — держу и не колеблюсь.

Еще вчера меня от этих мест

Не оторвал бы ужас близкой смерти.

(Оставляет ее).

Но все прошло. Теперь наперекор я

Готов итти враждующей судьбе.

Я вас в обятиях сейчас держал

И сам не колебался. Тише, чу!

Вы ничего не слышите?

(Бьют часы).

Королева.

Лишь только

Один ужасный колокол, который

Разлуку возвещает.

Карлос.

Так прощайте ж!

Из Гента ждите первого письма,

Что гласной сделает всю тайну наших

Сношений. Все, все будет ясно. Это

Пусть мой обман последний будет.

(Хочет взять маску. Король становится между ними).

Король.

Он твой последний!

(Королева падает в обморок).

Карлос (бежит к ней и принимает ее в обятия).

Умерла?

О, небо и земля!

Король. (холодно и спокойно великому инквизитору).

Свое я сделал дело;

Теперь черед за вами, кардинал.

(Уходит).

Перевод Мих. Достоевского.

Дон-Карлос.

Историческия сведения о действующих лицах см. в т. III — в Словаре и в «Истории отпадения Нидерландов».

ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Стр. 87. Доминго: Наш гордый Карл присягу принимал. В 1560 году, вскоре после вступления своего во второй брак, Филипп II заставил своего семнадцатилетняго сына присягнуть пред кортесами и сановниками государства. И шесть держав (по Брантому: Испания, Иерусалим, Сицилия, Майорка, Минорка, Индия) к стопам его священным приникли.

Стр. 88. Карлос: Первым делом моим... было убийство матери; в «Истории Филиппа II» Ватсона (Любек, 1778), которою пользовался Шиллер, говорится: «Шестнадцати лет он (Филипп) вступил в брак с португальской принцессой Марией, которая, после двухлетнего супружества, умерла от родов, разрешившись от бремени Дон-Карлосом.

Карлос: Ей Бог дал дочь. По Сен-Реалю двух. Старшая, инфанта Клара-Евгения, родилась в 1556 г.

Карлос: Не обещал ли мой отец вам мантии. Католические государи имели право представлять папе в известном порядке кандидатов в кардиналы.

Стр. 89. Карлос: В Альказе некогда расстался ты. Здесь они учились в университете.

Ст. 90. Карлос: Что ты еще в матросском платье сделал, обычная одежда мальчиков.

Стр. 94. Оливарец: От королевы —матери — от Екатерины Медичи, регентши Франции во время малолетства ее сына, Карла IX.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 94. Королева: На реймсских играх с моим отцом сломал копье. Брак Елизаветы был отпраздновать большим трехдневным турниром в Реймсе, где, благодаря несчастному случаю, нашел гибель ее отец Генрих II.

Стр. 95. Маркиз: Которое завет священной дружбы моею собственностью сделал: умирающий друг сообщил ему эту историю.

Стр. 96. Ремарка: королева распечатывает письмо... и читает с изумлением. Очевидно, потому, что получила письма не только от королевы-матери, но и из мятежной Голландии (ср. последний стих пятого выхода. И эти слезы ваших Нидерландов, причем королева отдает Карлосу несколько писем).

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 97. Королева: Если обдуманное выражение старца. По пьесе Филиппу 60 лет; в действительности ему в это время шел всего 42-й год.

Стр. 98. Королева: (Он) может учрежденья покойника огнем искоренить. В подлиннике распоряжения: намек на то, что Филипп, при вступлении на престол, сжег духовное завещание своего отца, Карла V. Развеять прах его: так делал палач после аутодафе (см. в Словаре).

ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 107. Карлос: Я почерка ее еще не знаю: отмеченное критиками противоречие с действием IV, выход V (стр. 150), где Карлос перечитывает старое письмо королевы к нему.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр: 110. Карлос: В Германии то было: там вас знают. Намек на ужасы, которыми отличились в Германии войска Альбы во время Шмалькальденских войн. Ср. в т. III статью «Герцог Альба за завтраком и т. д.».

Стр. 112. Принцесса: Он знает все, т. е. о предложении Филиппа, переданном ей при посредстве патера Доминго.

Стр. 116. Принцесса: И ленты красть y дам. Она принимает ленточку, хранимую Карлосом за свою, тогда как эта ленточка, очевидно, взята y королевы.

Стр. 117. Карлос: Продана?.. Барышником известным всем на юге. Намек на корыстную женитьбу Филиппа II на Елизавете.

Стр. 117. Рассказ принцессы о купце, бросившем жемчужину в море, почерпнут Шиллером из примечаний Эшенбурга к переводу «Отелло», где сообщена следующая история: один богатый еврей, привезя в Венецию на продажу жемчуг, продал весь свой товар, кроме одной громадной жемчужины, за которую он просил очень дорого. Не найдя на нее покупателя, он созвал всех городских купцов на Риальто, вновь тщетно предложил им жемчужину, вознес пышную хвалу ее красоте и ценности — и вдруг на глазах всех бросил ее в море.

Стр. 122. Доминго: И лилии дома Валуа; лилии — герб дома Валуа.

ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 125. Карлос: Что мы скрываем, то не оскорбит Творца: великодушные планы друзей, освобождение Фландрии и т. п.

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 125. Маркиз: Всходило дважды солнце. Стало быть, между 13 и 14 выходом прошел день.

Стр. 128. Маркиз: Тебе Филипп опасен, что-ль? Не Филипп препятствует любви Карлоса к королеве, но долг. Счастливой мыслью ум мой просветлел: отправить Карлоса во Фландрию тайно от отца.

ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ.

ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Стр. 130. Ремарка: Пред ним (королем) лежит медальон и бумаги — письма Карлоса, украденныя из шкатулки y королевы принцессой Эболи и переданные ею королю.

ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Стр. 132. Альба читает и с испугом обращается к королю. Альба притворяется испуганным, потому что хорошо знает наперед, что король покажет ему это письмо.

Стр. 133. Король: Страшиться преступленья заставляли, что против вас одних учинено. Пропущено могло быть (учинено). Смысл этих слов возбуждает споры; Келерман усматривает в них намек на то, что и Альба может быть обманут своей женой. Дюнцер видит здесь горький упрек короля, что Альбой руководит здесь только ненависть к Карлосу.

ЧЕТВЕРТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 133. Доминго: На исповеди мне сознались в том. Это ложь.

ПЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 135. Сцена эта вполне соответствует следующему месту y Ватсона, которым пользовался Шиллер: «согласно испанским историкам, он (Филипп) выбирал своих министров и наместников с чрезвычайной осторожностью и умом; в подтверждение этого один историк указывает, что он, независимо от тщательнейшего изучения характера кандидатов на различные должности, имел еще особый список, куда вносил все пороки и недостатки, равно как достоинства и дарования каждого кандидата».

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Стр. 136. Фериа: Великий комтур калатравский — глава ордена Калатравы, стариннаго папскаго знака отличия, учрежденнаго Альфонсом II в 1158 г.

Стр. 136. Король: Я вас против людей послал, не против бурь: знаменитый исторический ответ Филиппа; в оригинале не вас, a ее, т. е. армаду (объяснение этого слова см. в Словаре Медина Сидониа, a также т. II, стр. 354). Ватсон сообщает также: «Король повелел позаботиться о больных и раненых, переживших печальное событие. Вместо того, чтобы воспретить герцогу Медине Сидонии приезд ко двору, он написал ему в милостивейших выражениях, благодарил за ревность к службе» и т. д.

Стр. 137. Альба: Из сорока тех рыцарей. Неизвестно, откуда поэт взял это число, приводимое им и в предисловии к «Истории мальтийскаго ордена» Берто.

ДЕВЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 138. Король: Мы с вами виделися прежде? Вопрос короля и его удивление вызваны непривычным для него спокойствием Позы. В оригинале вопроса еще выразительнее: Значит, вы говорили уже со мной.

Стр. 139. Маркиз: Я человечество люблю, y вас же я люблю себя лишь одного. В оригинале: В монархии же можно любить только себя.

Стр. 139. Маркиз: Вы истину чеканите в медалях. В оригинале: в монетах. Маркиз хочет сказать: монархия допускает свободное обращение лишь тех истин, которыя ею признаны, снабжены клеймом доброкачественности и пущены в оборот.

Стр. 141. Маркиз: И сделайтесь монархом из монархов. В оригинале: королем над миллионами королей. Поза хочет сказать, что свобода сделает королями всех многочисленных рабов, над которыми властвует Филипп.

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 152. Королева: Пусть хоть невинность избавится от лишних подозрений. Королева боится заподозрить в воровстве невиннаго.

Стр. 152. Королева: Мне кажется тут большая (честь) была в опасности. Сен-Реаль передает, будто однажды королева сказала, что она происходит из более знатнаго дома, чем тот, в который она вошла. Чем та (честь), какую мне Кастилия дала в приданое. В оригинале не приданое, которое жена приносит с собой и которое Елизавета не могла получить от испанской провинции Кастилии, a Morgen gobe подарок, который получила новобрачная от своего супруга на утро после свадьбы.

Стр. 153. Король: Состраданье преступницы. В оригинале распутницы.

ТРИНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 153. Лерма: У принца Рюи Гомеца печать отобрана. Это тот самый, который ищет руки принцессы Эболи.

Стр. 156. Карлос: Есть друг еще. Он имеет в виду принцессу Эболи.

ПЯТНАДЦАТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 158. Эболи: Так справедлива странная та новость и т. д. Слова эти, малопригодные для монолога, первоначально входили в разговор между принцессой и Доминго.

ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ ВЫХОД.

Стр. 163. Маркиз: Два краткие часа — свою жизнь — я отдал, чтобы спасти день летний — правление Карлоса. Я видел, как она рождалась, эта любовь: противоречие с действ. I, вых. I, где Поза поражен признанием Карлоса.

ДВАДЦАТЬ ТРЕТИЙ ВЫХОД.

Стр. 166. Принц Пармский: Мы сейчас из Сарагоссы. Поэт забыл, что утром этого дня (д. III, вых. 7) принц Пармский был в Мадриде, от которого Сарагосса отстоит на 30 миль. И без вмешательства кортессов — высшаго суда, состоящаго из грандов и короля.

ПЯТОЕ ДЕЙСТВИЕ.

СЕДЬМОЙ ВЫХОД.

Стр. 178. Лерма: Филипп Второй принудил отказаться от трона деда вашего. Отрекшись от власти в Бургундии и Италии, Карл V был принужден сыном отречься и от престола Испании.

Стр. 178. Фериа: Это он сделал? В подлиннике нет вопроса; здесь говорится: да, это он. В величии замысла Позы Фериа узнает его великую личность.

Стр. 179. Король: Покойника мне этого отдайте. В подлиннике: отдай. Король обращается к могиле, поглотившей Позу.

ДЕСЯТЫЙ ВЫХОД.

Стр. 183. Вел. инквизитор: Зачем же вам было вызывать тень Самуила? Саул (И, Самуил., 28) вызвал чрез Эндорскую волшебницу тень Самуила, которая предрекла ему, что Господь лишит его царства.

Вел. инквизитор: Чтоб умирить святую справедливость, на древе Божий Сын был распят. В «Жизни Филиппа II» Грегорио Лети, о которой писал Шиллеру Рейнвальд, говорится о смертном приговоре Карлоса: «Филипп долго колебался, подписать ли приговор. Попы помогли ему с богословской стороны и заставили его решиться. Они приводили ему в пример Авраама, принесшаго в жертву Господу своего сына Исаака, и даже сопоставляли его с Богом-Отцом, пожертвовавшим Сыном Своим ради спасения мира».

Русские переводы.

1. Сцены из трагедии «Дон Карлос». Перев. Софиин. «Благонамер.» 1821, ч. XVI, стр. 144.

2. Отрывок из траг. «Дон Карлос». Пер. N. N. «Москов. Вестн.» 1829, ч. I, стр. 194.

3. Два первых явления из поэмы «Дон Карлос». Перев. Колачевскаго. «Моск. Телегр.» 1829, ч. XXV, стр. 449.

4. Отрывок из трагедии «Дон Карлос». (Действ. IV, явл. 11). Перев. М. Лихонина. «Сын Отеч.» 1829, т. VI, стр. 51.

5. Отрывок из поэмы «Дон-Карлос». Пер. Н. Колачевскаго. «Русс. Зритель». 1829, ч. IV.

6. Отрывок из Шиллеровой трагедии «Дон-Карлос». («Северные Цветы» 1829).

7. Первые пять явлений из первого действия «Дон-Карлоса», Шиллеровой трагедии. Перевод (прозаический) Олина. («Колокольчик» 1831).

8. «Дон Карлос, Инфанть испанский». Трагедия в 5 д. и 12 картин. Перевел М. Лихонин. М. 1833. 12°.

9. Из трагедии «Дон Карлос» Шиллера. («Цветник русск. литер.» 1840).

10. «Дон Карлос». Драматич. стих. Перев. М. Достоевский. «Библ. для Чт.» 1848, т. 86, кн. 2, стр. 111 —202; т. 88, ке. 1, стр. 1; кн. 2, стр. 81 —136; т. 87, кн. 1. стр. 1 —28. Также в изд. Гербеля. В настоящем издании помещено с некоторыми исправлениями и дополнениями Ф. Д. Батюшкова.

11. Отрывок из «Дон Карлоса». Перев. H. C. (Страхова). «Драмат. Сборн.» 1860, кн. V, стр.

12. «Дон-Карлос». Трагедия в 5 д. Перев. И. Н. Грекова. «Артист» 1889, No 1, стр. 11 —42; No 42, стр. 9 —19; No 3, стр. 3 —20; № 4, стр. 1 —15.

13. «Дон-Карлос». Перевод Н. Голованова. М. 1901.

13. В 30-х и 40-х годах «Дон Карлос» ставился на сцене в переводе П. Ободовскаго, но перевод этот, кроме названных отрывков, не был напечатан целиком.

---

[1] St. Real. «Dom. Carlos. Nouvelle historique», 1672 г.

[2] Одноврѳменно вышли две немецкие диссертации, посвященные тому же вопросу: Тишлера (H. Tischler, — Die Doppelboarbeitungen der «Räuber», des «Fiesco» und des «Don Karlos» von Schiller. Lpzg., 1888) и Эрнеста Эльстера (Ernet Elster, Zur Entstehungsgeschichte des Don Karlos, Halle, 1888). Вторая работа содержательнее. Подробный разбор Д. К. и сопоставление различных версий пьесы см. также y Дюнцера в серии Erlänlerungen zu dor Deutschen Klassikern bd. 55—56, Schiller's Don Kurlos, Erläutert von Heиnrich Düntzer, 1886. Изложение обстоятельно, но крайне тяжелое и без рельефных выводов. Прекрасный анализ пьесы, с указанием литературных образцов Шиллера, в обширном и незаконченном еще труде венского профессора Минора: J. Minor, Schiller, Sein Leben u. seine Werke, Bd. II. 1890. Тут же библиографический указатель. Все три редакции «Дон Карлоса» переизданы в собрании сочинений Кюршнера, Deutsche National-litteratur, bd. 121, ed. Boxberger, и в общем собрании сочинений Шиллера, изд. под редакцией К. Гедеке. Название «Дом-Карлос» (вм. Дон), оставленное в прозаической версии, изменено при позднейших изданиях стихотворного текста (впервые в изд. 1801 г.) на более обычную форму дон-Карлоса. Проф. Минор отстаивает форму «Дом» (как известно, из лат. Dominus), стоявшую и в источнике Шиллера, т. е. y Сен-Реаля, заимствовавшого португальскую форму dom. Против нее возразил Виланд и, хотя на ошибочных основаниях, он все же, на наш взгляд, прав, отстояв кастильскую форму. После прозаической переделки Д. К. Шиллер обработал и сокращенную стихотворную, специально для сцены, ибо за преимущества драматич. произвед. в стихах (без рифм) он высказывался с самого начала.

[3] Еще раньше Мерсье во Франции сюжет повести С.-Реаля был переделан в трагедию Кампистронон (1685), a в Англии Томасом Отуэем (Th. Otway), но обе эти обработки не имеют отношения к пьесе Шиллера. Мерсье писал одновременно с Шиллером, a около того же времени, т. е. в 1783 г., появилась итальянская трагедия Альфиери на ту же тему «Filippo». Знакомство Шиллера с драмой Мерсье — предположение Минора.

[4] В письме к Рейнвальду Шиллер писал, что его Карлос обладает душою Гамлета Шекспира, плотью и кровью Юлия Тарентского Лейзевица, и «пульсом» его самого. См: Минора в. ук., 547—50.

[5] См. у Минора, в. ук., стр. 551—56.

[6] В первой редакции двух первых действий ее, обнародованных в «Талии», в одном первом акте свыше четырех тысяч стихов. Действительно, такая пьеса не годилась для сцены. В издании 1785 года Шиллер впервые нашел подходящее определение для своего произведения — «драматическая поэма» (dramatische Dichtung).

[7] Дурно, что мысль сначала должна распасться на сухие слоги, a душа должна высохнуть в скелет, чтобы предстать пред душою.