Двустворчатая дверь в стиле луи кенз, у которой собралась, шушукаясь
прислуга дома Рено. Кухарка стоит раком и подглядывает в замочную скважину;
остальные сгрудились вокруг нее.
Кухарка (остальным). Подождите-подождите… Они как один уставились на него, как на диковинного зверя. Бедняга не знает, куда деваться.
Шофер. Дай, гляну…
Кухарка. Да погоди ты! Вскочил. Видно, его достали их расспросы… Вот мсье Жорж уводит его к окну, тянет его за руку, ласково, как ни в чем не бывало…
Шофер. И?..
Жюльетта. Эх, слышали бы вы мсье Жоржа, когда после войны он обнаружил их переписку!.. Не смотри, что он сейчас похож на теленка. Тогда, скажу вам, было жарко!
Лакей. Как мужчину его можно понять, скажу я тебе.
Жюльетта (злобно). Что?! Можно понять? Ты что, собираешься порочить мертвых? По-твоему, можно говорить плохо о мертвых?
Лакей. Ну да, они всего лишь мило наставляли нам рога.
Жюльетта. Слушай, стоило нам пожениться, от тебя больше ничего не услышишь. Рога вам наставляют не мертвые. Их мертвость не дает им, беднягам, это делать: это дело живых. А к делам живых мертвые не имеют никакого отношения.
Лакей. Ха! Крайне удобно. Наставляешь рога и — опля! — не пойман, не вор! Достаточно быть мертвым, чтобы все сошло с рук.
Жюльетта. Ну нет! Быть мертвым — это серьезная вещь.
Лакей. Такая же как быть рогоносцем!..
Жюльетта. О! что-то ты разговорился, смотри допросишься!..
Кухарка (ее оттесняет шофер, она сопротивляется). Да погоди ты! Встали и разошлись по комнате. Смотрят фотографии. (Уступает место.) Эх! Когда-то вот были скважины так скважины — все видно как на ладони, а эти современные замки… просто глаза сломаешь.
Шофер (заняв ее место). Это он! Он! Узнаю твою гнусную рожу, гаденыш!
Жюльетта. Да как ты смеешь так говорить, ты! У тебя самого гнусная рожа, захлопни свою грязную пасть!
Лакей. А что ты его защищаешь, а? У тебя все получаются неправы, одна ты права.
Жюльетта. А то, что я очень любила мсье Жака. И что ты лезешь? Ты ж его не знал. А я его очень любила.
Лакей. Ну и что? Он был твоим хозяином. А ты ему жопу лижешь.
Жюльетта. При чем тут жопа? Я просто его любила.
Лакей. Неужели? Да он такая же сволочь, как и его брат.
Шофер (уступает место Жюльетте). Да нет, дружище, гораздо хуже. Эх, как он заставлял торчать в ожидании до четырех утра у бистро… К утру весь продрогнешь, приваливает с красной рожей, от него несет перегаром за километр — и блюет прямо на сидения, гад! А?!
Кухарка. Да-да… Сколько раз вот этими руками возилась в этом говне, право слово! Восемнадцатилетний балбес.
Шофер. Еще и обругает вместо чаевых!
Кухарка. А его злобные выходки! Помнишь, тогда был поваренок при кухне? Каждый раз, когда бедняжка подворачивался ему под руку, либо надерет уши, либо наподдаст пендаля.
Шофер. Помню. Причем ни с того ни с чего. Настоящий гаденыш, иначе не скажешь. И, когда в 18-м году стало известно, что он склеил ласты, хоть мы и не звери, ну тут согласились, что это к лучшему.
Метрдотель. Эй, эй, хватит, расходитесь.
Шофер. А что!.. Что то я сказал не так, а? Вы думаете иначе, мсье Жюль?
Метрдотель. Да я мог бы порассказать и почище вашего, ха-ха!.. Я же их все время обслуживаю за столом. Как-то видел: он поднял руку на мадам…
Кухарка. На мать!.. В восемнадцать!..
Метрдотель. А анекдот с мадам Валентиной, здесь я знаю все в деталях…
Шофер. Ага, и позвольте заметить, что вы прекрасно на все это закрывали глаза, мсье Жюль…
Метрдотель. У хозяев свои дела.
Шофер. Ну да, особенно связанные с этим пусиком. Дай-ка, еще гляну.
Жюльетта (уступает место). Ах, это он, он, я уверена… это мсье Жак! Ах, какой же он был красавец! Реальный красавец! Такой видный!
Лакей. Оставь ты, тут есть и другие красавцы, только помоложе.
Жюльетта. Да… почти двадцать лет прошло, это не фунт изюма. Думаешь, он сочтет, что я состарилась?
Лакей. И что тебе с этого?
Жюльетта. Да ладно, это я так…
Слуги строят рожи за спиной лакея.
Лакей (поразмыслив). Скажи-ка… А почему ты стала так вздыхать, как только стало известно, что он, возможно, вернется?
Жюльетта. Я? Потому что.
Остальные посмеиваются.
Лакей. А что ты все пялишься в зеркало и спрашиваешь меня, как ты выглядишь?
Лакей. Сколько тебе было, когда он ушел на войну.
Жюльетта. Пятнадцать.
Лакей. И первым у тебя был почтальон?
Жюльетта. Я же тебе говорила, он заткнул мне рот и опоил снотворным…
Все смеются.
Лакей. И ты уверена, что он действительно был у тебя первым?
Жюльетта. Ха! Что за вопрос! Уж это-то девушка запоминает. Он даже не дал себе времени снять сумку, скотина, и письма разлетелись по кухне.
Шофер (глядя в скважину). Валентина не сводит с него глаз… Могу поспорить, если он останется, считай, папаша Жорж прикупил вторую пару рогов от своего собственного братишки!
Метрдотель (сменяя его у скважины). Это гадко.
Шофер. Ну, мсье Жюль, может, ему это нравится…
Смех.
Лакей. Я просто укатываюсь с этой его мнезии! Подумай, если бы этот пацан был из этой семейки, он бы уже сейчас, прямо с утра их всех узнал. У него такая же мнезия, как у тебя.
Кухарка. Не уверена, малыш, не уверена. Скажу тебе, я порой забываю, посолила ли соус, надо пробовать.
Лакей. Но… семья — это не соус!
Кухарка. Ох! Чтоб он так был интересен своей семье, этот гуляка!
Метрдотель (глядя в скважину). Но чтобы быть им, он должен им быть! Голову прозакладываю!
Шофер. А хотите, я скажу вам главное? Ни мы, ни кто бы то ни было еще не хотел бы, чтобы эта гнусная мразь оказалась жива.
Кухарка. Ну
конечно не хотели бы!
Жюльетта. Посмотрела бы я, что вы скажете, когда сами станете покойниками…
Метрдотель. Такого, конечно, не пожелаешь даже ему, действительно! А почему? Потому что если жизнь началась так, как началась у него, ни к чему доброму она никогда не приведет.
Шофер. А еще… Может его вполне устраивала спокойная, ничем не отягощенная жизнь в своей психушке. Сколько нового, брат, ему предстоит узнать!.. История с Граншаном-сыном, история с Валентиной, история с полумиллионом монет и все те истории, о которых мы не знаем…
Метрдотель. Уж конечно. Я-то точно не хотел бы поменяться с ним местами.
Лакей (его очередь подглядывать). Внимание, они собираются! Идут сюда.
Прислуга разбегается.
Жюльетта (на ходу). Это точно мсье Жак…
Лакей (идет следом, недоверчиво) Что точно? Что мсье Жак?
Жюльетта. Да нет, ничего.
ЗАНАВЕС
[Прислуга
разбегается, двери распахиваются, выходят персонажи 1-й картины, которые
расходятся по сторонам, все кроме Гастона, мадам Рено и Жоржа, которые выходят
на авансцену. Третья картина начинается.]