П. П. Гнедич
Комедия в одном действии
(Мотив заимствован)
С.-Петербург
—
1901
П. П. ГНЕДИЧ
ГОРЯЩИЕ ПИСЬМА
КОМЕДИЯ В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ
(Мотив заимствован)
Издание Спб. Товарищества Печатн. и Издат. Дела «Труд»
С.-ПЕТЕРБУРГ
1901
Дозволено цензурою. Спб. 27 февраля 1901 года
Типография Спб. Т-ва Печ. и Издат. Дела «Труд». Фонтанка, 86
ГОРЯЩИЕ ПИСЬМА
КОМЕДИЯ В ОДНОМ ДЕЙСТВИИ.
(Мотив заимствован).
Играна в первый раз на сцне Александринского театра 13 января 1886 года.
Горящие письма. 1
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.
Зинаида Сергеевна Висильчикова[1].
Орест Александрович Ольховской, ее дядя.
Юрий Николаевич Краснокутский.
Слуга.
Действие — у Васильчиковой.
3[2]
I.
Зинаида. Кофе нам сюда дадут. Вы, дядя, любите полумрак?
Ольховской. Уменье составлять menu. О, это совсем особый талант! Ты думаешь, это просто: взяла, заказала что
4
в голову пришло, и дело с концом? А нет — тут надо известного рода дарование.
Зинаида. В таком случае — все ваши комплименты относятся к повару: я выдаю ему деньги, и остальное — его дело.
Ольховской. Очень жаль: одним талантом в тебе, значит, меньше.
Зинаида. А разве во мне много талантов?
Ольховской. В тебе? Целый океан!
Зинаида (смеется). Дядя! Вы сегодня себя как-то странно ведете. Сами назвались ко мне обедать…
Ольховской. Что ж тебе противно это?
Зинаида. Не то. Вы весь день точно хотите мне что-то сказать — и не решаетесь. Вы мне насказали за обедом так много хороших вещей, — что и умна-то я, и красива, и образованна, — ну, словом, совершенство всех творений… я чувствую, что это к чему-то клонится. Вы, дядя, плохой дипломат; все ваши хитрости белыми нитками шиты. Ну нечего: сознавайтесь, в чем дело.
Ольховской. То есть что это за порода — женщины! Черт вас знает, откуда у вас этот нюх, это уменье схватить все на лету.
5
Зинаида. Ага, дядя! Значит, я угадала… Ну-с, итак…
Ольховской. Ты думаешь, это очень легко?..
Зинаида. Разве вы мне хотите сообщить нечто ужасное?
Ольховской. Ты думаешь, это очень легко?..
Зинаида. Разве вы мне хотите сообщить нечто ужасное?
Ольховской. Не то что ужасное, — а только взял я на себя роль, которая мне совсем не к физиономии… Ну, я приступлю к делу прямо и откровенно.
Зинаида. И прекрасно.
Ольховской. Видишь ли… (Останавливается). — У тебя к кофе подают ликеры?
Зинаида. Если хотите.
Ольховской. Я привык рюмочку джинджера… Ну-с, так вот что… Скажи, пожалуйста: ты… Почему ты постоянно в темных платьях?
Зинаида (удивленно). Потому что это траур, — со дня смерти мужа
не прошло еще года.
Ольховской. Гм… так… Ну да, — это понятно, не прошло года. — Ну и скажи: ты так до могилы не снимешь этих печальных цветов?
Зинаида. Отчего же?
6
Ольховской. То есть другими словами — ты способна забыть своего первого мужа?
Зинаида. Не то чтобы забыть, — а… темные платья мне не к лицу.
Ольховской. Гм… Это совсем по-женски!.. Ну-с, мы теперь на прямой дороге. Твой покойник был совсем не по тебе. Что общего было между тобой и им?
Зинаида. Дядя, не вы ль мне его так усердно сватали?
Ольховской. А боже мой, — я тебе сватал недаром, — какое теперь у тебя состояние! Но он был стар для тебя, — он тебя заморозил. Ты ведь эти три года выжила, как на полюсе. Теперь тебе нужно нечто совершенно противоположное…
Зинаида. То есть — африканскую страсть? Ой, дядя, не хотите ли вы сватать мне какого-нибудь венецианского мавра?
Ольховской. Ты угадала — я именно явился к тебе свахой, — простой московской свахой, замоскворецкой просвирней… Я хочу посватать тебе твоего неизменного и старого поклонника…
Зинаида. Дядя, в числе моих поклонников нет африканцев.
Ользовской. Африканцев! Заладила: африканцев! Ты думаешь, что это очень остро? Я тебе хочу посватать не африканца, а немца. Прекрасного немца — барона фон Бока. Чего ты отворачиваешься? Прекрасный немец?
7
Красивый, богатый, — в министерстве на чудесном счету, влюблен в тебя до чертиков! Ты знаешь ли за ним кто бегает? Сама графиня Трувиль: спит и видит выдать за него племянницу, — он все бросает, он ни на что не хочет смотреть кроме тебя… Я знаю многое, он мне признался.
Зинаида. Он сказал?
Ольховской. Он сказал, что врезался в тебя — и зарыдал, — да ведь как: точно фонтан открыл, так, знаешь, сразу, внезапно. Я его, конечно, утешать, — он меня и просит быть посредником. Ради бога, говорит, — устройте это… Я, знаешь, в первый раз видел, как бароны плачут…
Зинаида. Что же, особенно как-нибудь?
Ольховской. У, какими духами платок у него надушен! что-то такое не то восточное…
Зинаида. …не то африканское?
Ольховской. Так, знаешь, в нос и бьет. Но влюблен, я тебе скажу, до глупости, до безобразия…
Ольховской. Я, говорит…
8
Зинаида. Что же он говорит?
Ользовской (слуге). Больше ничего. (Смотрит, как тот уходит). Не могу же я при нем… Я, говорит, лишен рассудка настолько, что с трудом составляю одну докладную в день, когда прежде составлял их в день целых четыре… Можешь вообразить его положение! Я, говорит, даром получаю жалованье. Я чувствую, что его недостоин. До чего ты его довела! Ай, до чего ты его довела!
Зинаида. Я думаю, он сам себя довел до этого…
Ольховской. Я бы мог сказать, что он накануне самоубийства, если бы их раса была способна на самоубийство, — но, кажется, это у них строго воспрещается. Но можешь себе вообразить, до чего дошло дело. Он, при всей его… ну, не скажу скупости… при всей его расчетливости, угостил меня вчера ужином, да ведь с какими стерлядями! Выпили мы с ним четыре бутылки помери…
Зинаида. Оно после ужина плакал?..
Ольховской. Представь, — до ужина! После ужина он мне сказал знаешь что: если, говорит, все это устроится, — я вам подарю такого рысака! на призы бегал!
Зинаида. Вот вы из-за чего стараетесь! (Встает.)
Ольховской. Ты думаешь из-за этого? Ей-богу, не из-за лошади, а из-за тебя: мне хочется тебя пристроить… Нет, ты сядь, я не могу говорить, когда хотят: у меня делается мельканье перед глазами… Сядь, пожалуйста.
9
Зинаида (садясь). Ну-с?
Ольховской. Положенье твое как молодой вдовы без родных, согласись, двусмысленное. Ведь за тобой будут ухаживать, пойдут сплетни. У тебя в доме нет даже какой-нибудь старушки для приличия, так — для мебели, чтобы сидела где-нибудь в углу и дышала… Тебе необходимо обзавестись мужем…
Зинаида. Ну да́, — я это слышала. Видите, дядя, — я буду откровенна: я ни одной минуты не собираюсь остаться вдовой и замуж выйти думаю.
Ольховской. Превосходно.
Зинаида. Но барон этот… Знаю я его очень мало. Я вам не могу теперь ничего обещать — я должна с ним познакомиться поближе.
Ольховской. Превосходно, — все к этому и велось. Он меня умолял, чтобы я пристроил как-нибудь его у тебя в доме, чтоб ты его по вечерам принимала. А то говорит, эти утренние визиты отнимают у него время по службе, да и официальны очень. А он, всеконечно, мечтает об интимном уголке. Он теперь в ажитации: ждет меня: я отсюда прямо к нему.
Зинаида. Пусть приходит вечером, бог с ним.
Ольховской. Сегодня?
Зинаида. Да хоть сегодня.
10
Ольховской. Чудесно! Я поеду в клуб, а к тебе пришлю его. И так, — ты будешь баронесса…
Зинаида. Может быть… только, чего доброго, он еще больше заморозит меня своими докладными записками…
Ольховской. О нет, это прекрасный, добрый человек…
Зинаида. Рысака вам обещал.
Ольховской. Экий язык у тебя… (Встает.) Ну-с, так я к нему. (Надевает перчатки.) Мой тебе совет — бери, партия приличная, — и пригласи его бывать у тебя. Впрочем, постой, постой! сегодня вам, чего доброго, еще помешают: знаешь, у тебя будет гость.
Зинаида. Кто?
Ольховской. Поднимаюсь к тебе, встречаю на лестнице, идет к тетке обедать, а тетка живет как раз ниже тебя… Знаешь кто? Краснокутский!
Зинаида (быстро вскакивая). Краснокутский! Разве он вернулся?
Ольховской. Они только что пришли из плавания. Спрашивает, к кому я иду; я говорю — к тебе. Разве она здесь живет? Здесь. Я, говорит, если она позволит, зайду после обеда непременно; мы были прежде друзьями, она простит мне вечерний визит.
Зинаида (ходя по комнате). Он здесь, он здесь!
11
Ольховской. Что ты, что с тобой?.. Вели его не принимать, если это тебя беспокоит.
Зинаида (подходит к нему). Дядя, дядя, он здесь!..
Ольховской (берет ее за руки). Да что ты, успокойся… Что он тебе?
Зинаида (вырывая руки, отходит в глубину). Ах, если б вы знали…
Ольховской. Да говори толком…
Зинаида. Положите, дядя, шляпу и сядьте, мне вам несколько слов сказать надо.
Ольховской (беспокойно). Ну-ну! (Садится у фортепиано на табурет, спиной к публике.)
Зинаида (опершись на рояль, стоит перед ним.)
Вы помните, как Краснокутский был принят в нашем
доме, как его все любили?
Ольховской. И ты в том числе?
Зинаида. Помните, он был у нас как свой, с утра до ночи… Вы знаете, что он мне почти сделал предложение.
Ольховской. Ну да, — ты не приняла и умно поступила…
Зинаида. Я говорю: почти. Мамаша и вы настаивали, чтоб я вышла за Васильчикова. — Краснокутский отправился в
12
плавание, между нами все было кончено. Но эти три года, что его здесь не было — составили для меня муку… У него остались мои письма.
Ольховской. Письма?
Зинаида. Мы переписывались. Ничего такого особенного в моих письмах не было, но мне неприятно, что они остались у него. Теперь тем более я хочу, чтоб он их возвратил мне, — я собираюсь замуж и существование этой переписки — совершенно лишнее.
Ольховской. Согласен.
Зинаида. Я хотела у вас спросить: имею ли я право потребовать эти письма обратно?
Ольховской. Гм… Как тебе сказать… Вопрос это щекотливый. Меня во время о́но просила одна барынька возвратить ее письмецо, — я говорю: «А можно снять копию?» — «Это можете», говорит. — Я письмо возвратил, но предварительно засвидетельствовал у нотариуса…
Зинаида. Вы все шутите!
Ольховской. Да ты просто попроси его, чтоб он уничтожил их, дал бы слово… Он человек порядочный — положиться на него ты можешь.
Зинаида. Значит, так и сделать?..
II.
Слуга. Господин Краснокутский!
13
Ольховской. Легок на помине… Примешь?
Зинаида. Да… Вы его встретьте, дядя, я сейчас приду.
Ольховской. Да полно, чего ты смущаешься: он, может быть, давно забросил твои письма где-нибудь в Индийском океане.
Зинаида (слуге). Просите. (Он уходит.) Так вы, значит, устроите, дядя?
Ольховской. Что? насчет барона? Устрою, устрою!
Зинаида. Я сейчас выйду (уходит в дверь, которая правее).
Ольховской (смотрит на часы). Пора: барон ждет. Жеребчик-то, кажется, наклевывается.
Краснокутский (он в морской форме). Еще раз, Орест Александрович (здоровается). Ничего, я во время? можно видеть?
Ольховской. Можно, можно, подождите минутку. — Эге! как вы поправились, — поздоровели, похорошели, возмужали…
Краснокутский. Три года, Орест Александрович.. у вас сколько перемен! Зинаида Сергеевна овдовела!..
Ольховской. Овдовела, овдовела, — и даже опять замуж собралась…
Краснокутский (внезапно вспыхнув). Уже? За кого?
14
Ольховской. То есть, видите, — это еще пока не решено, но, кажется, за Бока…
Краснокутский (морщась). Неужели? Я его знаю: ведь он из папье-маше сделан.
Ольховской. Прекрасный немец, превосходный немец. На хорошей дороге.
Краснокутский. Удивляюсь выбору Зинаиды Сергеевны…
Ольховской. Напрасно удивляетесь: это мой вкус…
III.
Краснокутский (быстро подходит к ней, берет за руку и остается в нерешимости: целовать или нет). Зинаида Сергеевна, — давно, давно не видались.
Зинаида. Три года…
Краснокутский. А вы и не переменились, — все такая же…
Ольховской. Ту, пора, пора мне. (Целует у племянницы руку и говорит ей тихо.) Так я его пришлю сейчас, — ты этого выпроводи скорее… (Вскоре.) До свидания, дорогой мой! Я говорю, Зина, — как он похорошел-то, а? Прелесть! Сколько, я думаю, морских побед одержано…
Краснокутский. Морских побед?
15
Ольховской. Да, — только не в открытом море, а в приморских местностях… Десант был, я думаю, недурной!.. Ха-ха!.. До свидания! (Уходит).
IV.
Зинаида. Садитесь… (Садится у камина.) В самом деле, побед за вами много числится? Правду дядя сказал?
Краснокутский. Увы! ни одной!
Зинаида. О!
Краснокутский. Вот за вами, кажется, победы есть.
Зинаида. За мной?
Краснокутский. Замуж выходите?
Зинаида. А что? вы думаете, что я стара?
Краснокутский. Напротив! Эти три года вас не изменили: такая же вы свежая, прелестная, — теми же духами пахнет от вас. Как вы вошли, — на меня вдруг повеяло прежним, таким милым, хорошим, счастливым временем…
Зинаида. А разве вы теперь несчастны?
16
Краснокутский. Не то что несчастен, а… Скажите, вы в самом деле выходите замуж?
Зинаида. Непременно.
Краснокутский. Это дело решенное?
Зинаида. Решенное.
Краснокутский. За барона?
Зинаида (смеется). Вам дядя сказал?
Краснокутский. Он.
Зинаида. Я очень рада вас видеть. У меня ведь есть до вас дело и серьезное.
Краснокутский. А именно?
Зинаида. Вы сами сразу заговорили о моем замужестве… Это мне облегчило разговор… У меня к вам просьба. У вас есть мои письма?
Краснокутский. Есть.
Зинаида. Вы их не уничтожили?
Краснокутский. Зачем?
Зинаида. К чему они вам! Но если они целы, тем лучше: вы возвратите их мне.
Краснокутский. Какая цель этого возвращения?
Зинаида. Они меня могут компрометировать.
Краснокутский. То есть, вы думаете, что я способен воспользоваться ими для каких-нибудь целей?
Зинаида. О нет, — но мало ли что может случиться. Они могут попасть кому-нибудь в руки. Это совершенно лишнее.
Краснокутский. Они ни к кому никогда не попадут.
Зинаида. Но если я вас прошу? Неужели же вам так трудно с ними расстаться?
Краснокутский. Говорить правду? Трудно.
Зинаида. Вы бы мне этим оказали болшое одолжение.
Краснокутский (после некоторого колебания). Извольте.
Зинаида. И чем скорее, тем лучше.
Краснокутский. Если хотите — сейчас. (Вынимает из бокового кармана пачку писем).
18
Зинаида (с легким вскриком). Как, они с вами?
Краснокутский (несколько небрежно). У меня все документы со мной. Я только вчера из Кронштадта, все сундуки еще заперты?
Зинаида. Вы мои письма причисляете к документам?
Краснокутский. Отчасти. Это протоколы давно минувших событий, удостоверенные подписями действующих лиц. (Развязывает пачку.) Любопытно знать, что же вы будете делать с ними?
Зинаида. Уничтожу. Самое лучшее, чтобы нам обоим успокоиться…
Краснокутский. Да я совершенно спокоен…
Зинаида (не слушая). Самое лучшее бросить теперь же все это в огонь, благо камин топится. Я вам препоручаю устроить это аутодафе.
Зинаида. Что вы смотрите? — у меня сегодня немного нервы ходят.
Краснокутский (после паузы). Так жечь?
Зинаида. Жечь!
19
Краснокутский. Мне это крайне неприятно, а надо повиноваться. Я делаю это для вас. Но услуга за услугу. Окажите мне маленькое удовольствие: преступнику пред казнью оказывают разные льготы.
Зинаида. Что именно?
Краснокутский. Позвольте мне перед этим сожжением прочесть письма.
Зинаида. Сделайте одолжение.
Краснокутский. Только вслух.
Зинаида. Зачем это?
Краснокутский. Я этого прошу.
Зинаида (холодно). Извольте… Хотите кофе?
Краснокутский. Merci, — я пил.
Зинаида. Вам не темно?
Краснокутский. Нет, видно. (Пододвигает к себе свечу под колпачком, что стояла на столе). Зинаида Сергеевна, — говорят, вы были несчастны замужем?
Зинаида. Нет.
20
Краснокутский. Ведь Васильчиков ничем не подходил к вам, вы и молоды были для него, да и…
Зинаида. Оставимте этот разговор — он к делу не относится.
Краснокутский. В таком случае я буду читать…
Зинаида. Пожалуяста.
Краснокутский (читает). «Любезный Юрий Николаевич, мамаша вас просит завтра обедать к нам. Надеюсь, вы не откажете. Зина».
Зинаида. Только?
Краснокутский. Только.
Зинаида. Не много.
Краснокутский. Там далее будет больше.
Зинаида. Можете это письмо сохранить — ничего не имею против.
Краснокутский. Нет, зачем же, — уж коли жечь, так все… (Бросает записку в огонь). Смотрите, не хочет гореть… (Поправляет щипцами.) Ага, загорелось… Прекрасно,
21
свернулось в трубку, скрутилось, — один пепел — и тот кверху улетел…
Зинаида. К небесам?
Краснокутский. Да!.. А знаете, — это была первая ваша записка ко мне, — оттого я ее и хранил.
Зинаида. Отчего же вы не хотели ее сохранить?
Краснокутский (резко). Зачем?
Зинаида. Читайте далее.
Краснокутский (читает). «Ва нас совсем забыли; приходите, мне очень скучно. Приносите книг. Посидим, поболтаем…» Кидать? (Зинаида кивает головой. Он кидает и развертывает новое письмо). «Я вас ненавижу…»
Зинаида. Ого!
Краснокутский. Сильно сказано!.. «Я вас ненавижу: какое право вы имели вчера так внезапно схватить мои руки и целовать их. вы воспользовались тем, что никого не было в комнате. Это бесчестно и низко. Я вас ненавижу. Мамаша вас просит прийти сегодня к обеду и велела мне написать вам. Знайте: я скажу, что у меня болит голова, и к обеду не выйду…» Однако вы вышли.
Зинаида. Да?
22
Краснокутский. Да. — А на следующий день я получил вот эту записку. «Если вчера…» Ах, виноват, я не бросил этого письма в огонь (бросает). «Если вчера я не сдержала обещания и вышла к столу, то надеялась, что вы по крайней мере найдете случай тихонько от других извиниться за третьего дня. И что же: вы хоть бы слово. Я вас не только ненавижу, — я вас презираю». (Бросает письмо.)
Зинаида. Какие все короткие записки…
Краснокутский (развертывает еще письмо). «Милый мой, дорогой?..»
Зинаида. Что-о?
Краснокутский (очень спокойно). «Милый мой, дорогой!..»
Зинаида. Это когда же писано?
Краснокутский. Через день. — Немножко резкий переход, но это ничего. «Милый мой, дорогой!..»
Зинаида. Вы уж это читали два раза…
Краснокутский. «…дорогой! Как я счастлива. Вчерашний день решил все. Ты не можешь вообразить, какой восторг, какое счастье охватило меня. Я полна, полна тобою…
23
…Только бы ты меня не разлюбил, а я никогда, никогда не разлюблю тебя…»
Зинаида. Там еще много, в этом письме?
Краснокутский. Много. Продолжать?
Зинаида. Продолжайте.
Краснокутский. «…я никогда не разлюблю тебя. Противный! Можно ли было так прямо подойти, схватить меня и поцеловать…» Вы, Зинаида Сергеевна, помните, это было в угольной гостиной, вы сидели у фортепьяно и играли…
Зинаида (все ходит). Да-да, помню…
Краснокутский. Я смотрел на вашу головку, на вашу милую фигурку, — и вдруг меня охватил такой прилив страсти… Я подошел к вам… Это даже для меня неожиданно вышло, запрокинул вашу головку.
Зинаида (нетерпеливо). Я помню… Там дальше в письме ничего нет?
Краснокутский. Я до сих пор слышу, чувствую этот мотив, — и как вы хорошо тогда играли…
Зинаида. Дочитывайте письмо.
Краснокутский. «Какое счастье, что ты мой. Приходи, приходи непременно к нам каждый день, — я не могу жить без тебя. Прощай, милый, дорогой, хороший. Твоя Зина…» Туда же его?
Зинаида. Туда же.
Краснокутский (кидает и берет новое). «Дорогой мой Юрий, — неужели же нельзя избежать этого противного плавания? Сейчас дядя говорил, что ты назначен…»
Краснокутский (останавливается и смотрит на нее). Зинаида… Сергеевна — зачем вы… зачем вы этот мотив?..
Зинаида. (захлопывая крышку, отходит на авансцену). Я вспоминала, думала, что забыла… Продолжайте. (Садится.)
Краснокутский. «…дядя говорил, что ты назначен в плавание. Неужели, неужели ты уедешь и нам суждено расстаться? Разве это плавание нельзя как-нибудь отложить или заменить чем-нибудь. Дорогой мой, милый, прелестный! на кого ты оставишь свою Зину…»
Зинаида (скрывая волнение). Вот это хорошо написано…
Краснокутский. Хорошо. Слог не совсем литературный… Бросать?
Зинаида. Это даже жалко. Ну да уж все равно — всем туда дорога.
25
Краснокутский. Да. — я помню, что я ответил на это письмо: «Зинок мой, — все, что ты только хочешь…»
Зинаида. Неправда, неправда, — на ты вы никогда не смели мне писать.
Краснокутский. Нет, я именно писал на ты…
Зинаида. Да нет же, говорю вам…
Краснокутский. Вы забыли?
Зинаида. Я забыла… Да вы с ума сошли! (Быстро подходит к серебряному баулу и выхватив пачку писем, находит одно). Я вам докажу, я вам сейчас докажу, как вы заблуждаетесь. (Читает.) «Зинок мой, — все, что вы желаете: ваше желание закон, — скажите одно слово — я выйду в отставку, всю службу пошлю к черту…»
Краснокутский (вкрадчиво). А у вас все мои письма целы?..
Зинаида (несколько смутившись). Вы видите — я права…
Краснокутский. Виду, — я извиняюсь…
Краснокутский. Позвольте, — а разве вы мои письма жечь не будете?
26
Зинаида (после минутного колебания). Конечно, буду, и даже не перечитывая…
Краснокутский. Вот как!
Зинаида (кидает в камин всю пачку). Смотрите, как весело они горят, — куда веселее моих… Должно быть у вас было больше жара… А теперь — осталась только зола…
Краснокутский (задумчиво). Стоило хранить три года, — для того, чтобы бросить в огонь…
Зинаида. Я, признаться, совсем забыла, что они лежат тут, в бауле…
Краснокутский. Вот как!
Зинаида. Да. (Нервно захлопывает ящик и небрежно швыряет его на стол).
Краснокутский. Продолжать?
Зинаида. Продолжайте.
Краснокутский. Я пропускаю несколько писем. Небрежно швыряет пять или шесть писем в огонь). Вот ваше письмо, первое письмо, полученное мною во время плавания. Сколько в нем чувства, сколько милой живой поэзии. «Мой дорогой, мой милый друг, — мне с каждым днем все грустнее и грустнее, — все сознательнее делается эта пустота вокруг. Зачем мы встретились и зачем расстались! Тоска, тоска страшная…
27
Самое ужасное — это то, что я не предвижу, когда судьба столкнет нас снова — когда и где встретимся мы…»
Краснокутский. «…Оттого и рыдала-то я так горько, расставаясь с тобою: я чувствовала, что теряю тебя, теряю, быть может, навсегда… Не сердись, моя радость, за эти мрачные предсказания, сам же ты просил писать только то, что диктует сердце. Я верю в предчувствия и оплакиваю наш чудный поэтический сон… Любить, любить хочу тебя, и верь — никому кроме тебя принадлежать не буду…» (Торопливо.) Прикажете кидать?
Зинаида. Как хотите…
Краснокутский. Вы полгода спустя вышли замуж?
Зинаида (останавливаясь, вызывающе смотрит на него). Вышла. Ну и что же?
Краснокутский (читает). «…никому кроме тебя принадлежать не буду…»
Зинаида (с жаром). Да поймите вы, поймите, что мне выхода не было. Мать была чуть не при смерти, она с ужасом думала, как я останусь одна, совсем одна на руках взбалмошного дяди. Она заклинала меня идти за Васильчикова. Я плакала, я молилась, я видела как она таяла день ото дня, — вы были где-то за десятки тысяч верст, — ни писем, ни слухов… Что же мне оставалось делать, — что делать!.. Она же меня уговорила, чтоб я не портила вашей карьеры, отправила в плавание, и она же умолила меня выйти за другого. Вы спроси́те — мне-то, мне что пришлось вытерпеть и вынести… (Опускается в слезах у стола).
28
Краснокутский. Но однако вы примирились с этой жизнью?
Зинаида. Я примирилась!? Кто вам сказал?.. Да разве это жизнь была? Это был болезненный бред.
Краснокутский. Но ведь теперь это прошло… Успокойтесь, успокойтесь… Послушайте, да неужели… Неужели теперь не сбудутся наши мечты, — неужели же после всех этих бурь, после этих ураганов мы не подойдем к мирной, спокойной пристани? Еще вся жизнь впереди, — и сильны мы, и молоды, и независимы: что же еще нам надо для счастья?.. Зина, рассвет впереди — смотрите, каким блаженством наделит нас судьба…
V.
Слуга. Барон фон Бокк.
Краснокутский (внезапно остановившись). А!.. он!..
Зинаида (слуге). Скажите, что я больна и принять не могу.
Краснокутский (с изумлением). Больны?
Зинаида. Да, мне нездоровится… Я не могу никого видеть…
Краснокутский. Прикажете уйти?
29
Зинаида (после паузы). Останьтесь… (Берется за голову). Мне в самом деле нездоровится…