Комедия-детектив в трех актах
СЕМЬЯ
Габи, мать. 45 лет, замечательно хороша собой, элегантна, породиста, воплощение мещанского самодовольства. Жизненный уют любит больше, чем дочерей… еще меньше — мужа…
Сюзон, ее старшая дочь, 20 лет, хорошенькая, свежая, обаятельная. Есть в ней этакий особый шик английской студентки.
Катрин, младшая дочь Габи, 17 лет, типичный трудный подросток, погруженный в детективы, которые читает ночами напролет… Семейный паяц! Враг «приличий».
Башка (бабушка-баушка-башка), их бабка, в силу обстоятельств, связанных с тяготами жизни в провинции, переехала сюда; обожает родных (по крайней мере, она это утверждает!).
Огюстина, сестра Габи, с вечно кислой миной, вечно всем и на все жалуется. Всю жизнь безуспешно пыталась выйти замуж, но так и осталась старой девой и винит в этом родню. Вожделенно предвкушает наступающее Рождество, а именно — связанный с ним праздничный стол.
ПРИСЛУГА
Шанель, приятная женщина 50 лет. Девочки выросли под ее опекой. Почти член семейства. Хранительница семейных секретов, никогда это не показывающая. Дама с характером (а может, это одна видимость?).
Луиза, новая горничная, 25 лет, хорошенькая девушка, весьма наглая и циничная… но держит себя в руках… Мина замедленного действия.
(Как назвать?..) ТА, КОТОРУЮ НЕ ЖДАЛИ
Пьеретта, 35 лет. Замечательно хороша собой, шикарная фигура, способна показать зубы, мгновенная реакция. Про нее здесь говорят: «стареющая стриптизерша»… «Невинная жертва мужского внимания», — мнение Шанель.
ЕДИНАЯ
ВЫГОРОДКА
Библиотека в красивом, элегантном и приятном загородном доме. Должен
ощущаться определенный вкус (возможно, слегка провинциальный, но богатый).
В красивом камине горит огонь; перед камином большой диван. Большое
глубокое кресло, столы, кресла, бюро, общий стол, много книг…
На заднем плате в широком проеме мы видим террасу, за окнами которой —
зимний сад с заснеженными деревьями. По центру проема дверь с цветными
витражами — главный вход в дом.
Небольшое пространство у этой двери представляет собой «холл»;
красивая, широкая и удобная навощенная деревянная лестница, ведущая из холла на
второй этаж, занимает весь задний план, поскольку делает поворот в сторону
авансцены и проходит мимо входа в коридор. На втором этаже — посреди портала
сцены по высоте — на нас смотрит дверь. (За ней апартаменты отца.)
Из этого небольшого помещения через три двери (с красивой обивкой)
можно попасть в разные части дома: левая дверь ведет в столовую, прямо можно
попасть в курительную комнату и направо — на кухню и в прочие служебные
помещения: буфетная, бельевая, гараж и т. п.; там же комната Луизы над гаражом.
Зимнее утро, бледные солнечные лучи играют в стеклах витражей. Теплая
загородная атмосфера. Потрескивают дрова в камине. Где-то в глубине дома часы
бьют десять.
В помещение вплывает Башка, приближается к книжному шкафу. Она
передвигается в инвалидном кресле. (Примечание автора: если таковое
имеется; можно без него обойтись.)
Оглядывается по сторонам, затем задействует скрывающуюся среди книжек тайную
защелку, открывающую тайник. Заслышав шум, закрывает его и прячется сама.
Это по лестнице спускается Шанель, она
останавливается и подслушивает у двери в апартаменты отца.
Внезапно на улице раздается автомобильный клаксон. Шанель, вытирая на
ходу руки фартуком, устремляется вниз и далее — в проем, к окну террасы.
Шанель, Луиза.
Шанель (в радостном возбуждении). Это она! Она! (Приветственно машет руками за окно, кричит, чтобы услышали в доме.) Сюзон приехала! Это Сюзон! Поезд пришел вовремя, несмотря на непогоду!
Наверху появляется горничная Луиза с подносом.
Вот и мадемуазель!
Луиза. Да-да, слышу.
Шанель. Ах, вы не представляете, как я рада, что моя Сюзон вернулась… Это же я с ней нянчилась… Десять лет мы были неразлучны…
Луиза. Знаю…
Шанель. Но время неостановимо — и вот Сюзон уже минуло двадцать! И как она уехала в этот английский колледж, мы видимся всего два раза в год. Ах, какое прекрасное Рождество!
Луиза (с иронией). Да-да, конечно…
Шанель. Это почти мой собственный ребеночек… Так! Елка! (Берется развязывать веревку на большом свертке).
Луиза. Вы мне талдычите эту историю все два месяца, что я живу в этом доме. (Лениво принимается освобождать стол, загроможденный посудой.)
Шанель. Когда живешь в доме пятнадцать лет, мало-помалу начинаешь ощущать его как свой родной, и дети тоже становятся родными!.. Вам это еще предстоит!..
Луиза. Если вы считаете, что я всю жизнь проведу в горничных…
Шанель. Вы не любите свою работу?
Луиза. Не особо.
Шанель. А что не бросите?
Луиза (не сразу найдя ответ). На жизнь хватает, почему нет…
Шанель. И вы попали в хороший дом, сюда…
Луиза. Вы находите?
Шанель. Ах, в мое время!.. — в смысле, когда мадемуазель Сюзон была здесь, — вот было веселье!
Луиза. Мне не повезло. Что и требовалось доказать.
Шанель. Рождество будет превосходным, обязательно!
Луиза (грызя оставшийся сахар). Ага! Ночное бдение при свечах! Что еще остается! Пять километров до ближайшей деревни, а этой ночью все вокруг завалило снегом, даже до танцплощадки не добраться. Хороши праздники! Даже телевизора нет!
Шанель. Телевизора? Ба! Вы ничего не теряете, от него портится зрение.
Луиза
пожимает плечами.
Вы подали завтрак мсье?
Луиза. Нет, малявке.
Шанель. Вы сообщили мсье, что мадам поехала на станцию встречать Сюзон? На машине…
Луиза. Мсье вчера просил, чтобы его не будили.
Шанель. Не будить, когда дочь приезжает на рождественские каникулы! Отнесите ему завтрак. (Нашла ножницы и принимается резать веревку, которой перевязан большой сверток.) Предупредите также Башку и мадемуазель Огюстину.
Луиза (насмешливо). О! Уверяю, мадемуазель Огюстина полностью в курсе! Что не трудно для человека, постоянно подслушивающего у дверей.
Шанель. Прекратите дерзить, мне это совсем не нравится.
Луиза. А мне не нравится, когда мне читают морали! Поскольку мораль!.. (Уходит на кухню.)
Шанель (одна). Не выйдет из нее толку. То ли дело была Жизель! Словом…
Справившись с веревками, высвобождает из
свертка новогоднюю елку. Устанавливает ее.
Шанель, Башка
Появляется Башка
на своем транспорте.
Башка. Шанель, милочка, она уже здесь?
Шанель. Да, мадам, ваша внучка приехала… Красивая елка, правда? Будем наряжать!
Башка. Похоже, вам это нравится.
Шанель. О да!..
Башка. Какая же вы милая!
Шанель. Я — как все. Всё — для вас.
Башка. Да, конечно! Это счастье, что Марсель дал приют нам с Огюстиной… Но, знаете ли, как-то не ощущаешь себя — у себя…
С
улицы доносится девичий голос.
А вот и она! А собаки не лают, видно, узнали.
Шанель. Для наших горлопанов — что-то небывалое.
Шанель, Башка,
Сюзон
Из глубины проема приближается Сюзон, входит, ставит чемодан и
бросается обниматься с Башкой.
Сюзон. Башка!
Башка. Сюзон! Девочка моя.
Сюзон (повернувшись к Шанель). Шанель! Красотка Шанель!
Шанель (смеется). Та еще красотка!
Сюзон. Дай, я тебя обниму.
Шанель. Конечно, Сюзон!.. С позволения мадам!
Башка. Что за вопрос!
Шанель и Сюзон обнимаются и целуются.
Шанель, Башка,
Сюзон, Габи
Входит Габи. Красивая женщина в длинном до пят меховом манто.
Габи. Хороша, а?
Башка. Хоть сейчас под венец.
Сюзон (смеется). Точно! Причем срочно, Башка…
Башка. Как папа обрадуется. Он так переживает за тебя. Ему сказали, Шанель?
Шанель. Он сказал, чтобы его не будили!
Сюзон. Как это? Он еще не встал? Уже одиннадцать!
Башка. Наверное, у него было много работы, засиделся допоздна.
Шанель. Да, он устает, просто убивает себя работой!
Габи. Убивает работой! Наверняка просто читал всю ночь напролет. (Скидывает с себя манто и уходит.)
Башка и Шанель молча переглядываются.
Шанель, Башка,
Сюзон
Сюзон. Как это «наверняка»? Они что, спят в разных комнатах?
Шанель (чтобы что-то сказать). А-а… как там Англия?
Сюзон. Вери интрестин виз мэни пипл. [Very interesting with
many people.]
Шанель. Что?!
Сюзон. Это английский.
Шанель. О! Со мной по-английски! Все, что я знаю по-английски: «гудбай», «год сэйв зэ куин» и «кис ми».
Сюзон. Кис ми? И какому англичанину ты это говорила?
Шанель. Каждому встречному. Это было после Освобождения. За жвачку. Так все делали.
Смеются. Но, увидев, что Габи возвращается,
Шанель спохватывается.
Вот ударилась в воспоминания и забыла про завтрак!.. (Быстро уходит на кухню.)
Башка, Сюзон,
Габи, затем Луиза.
Сюзон. Ах! Как это прекрасно вновь оказаться дома! Милый старый дом!
Габи. Ха! Милый старый дом! Не помешало бы его хорошенько подкрасить! Но папе, видишь ли, нравится и так!
Входит
Луиза, чтобы отнести вещи Сюзон.
А вот и Луиза, наша новая горничная.
Сюзон. Добрый день, Луиза.
Луиза. Здравствуйте, мадемуазель. Надеюсь, мадемуазель хорошо доехали…
Сюзон. Великолепно, несмотря на ненастье. Ехали через лес, снег сыпался с деревьев от ветра. Кругом безлюдно и пусто, ты словно растворяешься в небесах!
Габи. В небесах? Скорей, в пустыне! На многие километры ни одного живого лица! Если бы не было телефона и машины, что бы мы делали в этих стенах, окружающих поместье? Просто женский монастырь, буквально. Но папе здесь нравится, а наше мнение его не интересует… Здесь он получает отдохновение после трудов праведных! А на деле — он на целый день уезжает, а мы тут остаемся и подыхаем со скуки! Вот так вот! (Усаживается, закуривая белую сигарету, пролистывает газеты и разбирает почту.)
Луиза. Позвольте ваше пальто, мадемуазель. (Габи.) Когда прикажете разбудить мсье?
Габи. Чуть позже.
Сюзон. Может, сама сейчас схожу?
Габи. Нет, пусть еще немного поспит. Просил же не будить… Спасибо, Луиза.
Луиза уходит, унося чемодан и пальто Сюзон.
Башка, Сюзон,
Габи
Сюзон. Эта девушка, она как?
Габи. Великолепная… Я просто счастлива!
Башка (двусмысленно). Да, великолепная.
Габи. Кто бы еще согласился на здешнее затворничество! Нам повезло.
Башка (та же игра). Именно!
Сюзон (укладываясь на диван). Как же на нем удобно!
Башка. Только устраивай из него спортивный тренажер, как Катрин. Знала бы ты, какой трудный подросток твоя сестра!..
Габи. С возрастом это проходит, мама. (Громко, в сторону третьего этажа.) Катрин, вставай!
Башка, Сюзон,
Габи, Огюстина
Наверху лестницы появляется, спускается и присоединяется к обществу
Огюстина, старая дева без возраста, волосы стянуты, в безликой одежде.
Габи. А, это ты… А Катрин встала?
Огюстина. А я знаю?
Сюзон (Идет к ней навстречу). Привет, тетя
Огюстина. Как ты?
Огюстина. Как обычно… По возможности… Почки, сердце… А если снег, разыгрывается ревматизм. Словом!.. (Обнимает и целует Сюзон.) Ну что, уже назад?
Сюзон. В смысле, «уже»?
Огюстина. В смысле, тебя уже выгнали из колледжа?
Сюзон. Да нет, наоборот, я отличница!
Огюстина. Знаю-знаю… Твоя мама показывала твою зачетку… Правда, зачетку можно подправить!
Башка. Огюстина, что за шутки? Это плохой юмор.
Огюстина. Приехала моя племянница. Я что, не могу узнать, как она себя вела?
Сюзон. Докладываю: у меня все отлично!
Габи (насмешливо). Вот, нашелся наконец человек, довольный своей судьбой.
Огюстина. Это ты мне?
Габи. Что ты, что ты! Я просто говорю, что моя дочь счастлива, больше ничего. И для меня важно именно это.
Огюстина (раздраженно). Вот так! Ну, если для тебя только это имеет значение!..
Сюзон (ласково). Тетя Огюстина, что тебе досаждает?
Габи (колко). Да она сама себе досаждает…
Огюстина. Что? Сама себе? Я — сама себе?..
Башка (пытается вмешаться). Малышки… умоляю… Не начинайте!
Огюстина. …У меня все хорошо, да? Вот так новость!
Башка. Огюстина… нам грех жаловаться. Успокойся… Габи нас приняла у себя, приветила… Благодаря ей…
Огюстина. Вовсе не благодаря ей! Благодаря твоему отцу, Сюзон, который отнесся с должным уважением к пожилой даме-инвалиду, моей маме, и ко мне, женщине прямой и добродетельной! Благодаря — Марселю!
Башка. Конечно же благодаря обоим.
Сюзон (ласково берет Огюстину за руки). Не грусти, тетя, мы любим тебя, все без исключения. Не огорчай нас.
Огюстина (растроганно). Прости… У меня была бессонная ночь… Прости, Габи, дорогая, ты меня осчастливила и не даешь умереть с голоду…
Башка, Сюзон,
Габи, Огюстина, Шанель
Все замолкают в невыносимом замешательстве. Появляется Шанель и подает
кофе.
Шанель. А вот и завтрак!..
Сюзон. Кофе Шанель можно узнать издалека… (Принимается за еду.)
Огюстина (приближается). О! бриоши с пылу с жару!.. Впрочем, я могу рассчитывать только на сухари!
Шанель. Как и все остальные, мадемуазель Огюстина… А бриоши — мой личный подарок к приезду Сюзон. (Уходит, вполне довольная собой.)
Сюзон (протягивает тарелку). Тетя, если это доставит тебе удовольствие…
Огюстина. О да! (Набрасывается на бриоши.) Обожаю бриоши, спасибо. У меня в комнате есть шоколад, пойду… Бриошь с шоколадкой гораздо вкусней… (Ликуя, исчезает.)
Башка, Сюзон,
Габи
Башка (растроганно-растроганно, Сюзон). Надо быть снисходительными, это же такой ребенок! Твоя мама очень добра, и терпима, и не сердится на ее маленькие капризы.
Габи. Это что, маленькие капризы?.. Да это просто хамство. Она меня просто изводит, мама! (Сюзон.) Если бы не папа…
Сюзон. Да, папа — мужик что надо…
Башка (вяжет). Да, всегда весел, всегда в духе! А между прочим, дела у него идут далеко не лучшим образом!
Сюзон. Ах!
Габи. Я смотрю, мама, ты знаешь о проблемах Марселя больше, чем я! Я — так даже не знала, что они есть!..
Башка (мямлит). Просто… тут случайно…
Габи. …Хорошенькие дела! У меня свои проблемы, у него — свои, но он со мной ими никогда не делится! Не мое дело!
Башка. …Просто я тут советовалась с ним по поводу продажи моих акций… и он проговорился…
Габи. А ты их продала, акции?
Башка (помедлив). Н-нет… Марсель сказал, нужно подождать…
Габи (насмешливо). Ну и правильно, держись за них. Мало ли что! (Встает, идет к лестнице и кричит.) Катрин!
Голос Катрин. Йоу!..
Габи. Эй, вставай!.. Сестра приехала!..
Сюзон. Как она?
Габи. Нормально.
Сюзон. А школа?
Габи. Да все в порядке. Главное, растет и здорова как бык.
Башка. Все время на взводе. Впрочем, они все такие.
Габи. Тебе бы хотелось, чтобы она была неврастеничкой, как Огюстина? Ей шестнадцать.
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин
Появляется Катрин в пижаме, этакий дикий котенок с косичками.
Катрин. Привет, живородящие! Привет, систер! (Съезжает по перилам и набрасывается на Сюзон, начинает с ней бороться.)
Башка. Осторожно, посуду побьете!
Габи (смеясь). Да оставь ты их!..
Катрин. Где рождественский подарок?
Сюзон. Есть. Шоколад.
Катрин. Вот это да! Я так не играю! Ты чем думала?
Сюзон. Я подумала, что пятнадцатилетние девочки любят шоколадки.
Катрин. Пятнадцать? Нет, я пас! И вообще в феврале мне шестнадцать.
Сюзон. На вид и не скажешь.
Катрин. «И газ, и сцепление, и разгон…»
Сюзон. Ты забыла: «…и — бабах!»
Катрин. Скажи-ка лучше, Англия тебя чему-то прикольному научила?
Сюзон. Постучись-ка лучше к папе…
Катрин. Еще не проснулся? Вот соня! Ну, он у нас повертится!
Габи (корчась от смеха). «Повертится!»
Башка (шокирована). Катрин! (Увидев, что Габи смеется, закрыв лицо ладонями.) В конце концов, если это забавляет твою мать! Похоже, никто в этом доме не способен уважать окружающих.
Катрин. Что ты! Уж кого-кого, а папу я уважаю! Просто я делаю это так, как могу, вот и все! Но главное — я его обожаю. «Как денди лондонский одет», весел, машину водит как гонщик, ворочает целыми состояниями, как золотоискатель… Нам повезло, Сюзон… У нас папа — герой бестселлера… Знаешь, он обещал меня научить вождению?.. Мы с ним понимаем друг друга… Мы — напарники… И вообще он здесь единственный мужик среди кучи баб!
Все хохочут. Появляется Огюстина.
О! Вот и первая красавица!
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина
Огюстина. Ах! Прошу тебя, я очень недовольна…
Катрин (паясничает). На что же «госпожа баронесса» изволит гневаться?
Огюстина. У тебя бог знает до скольки горел свет, а двери стеклянные, я не могла спать! Конечно, опять читала свои мерзкие книжки!
Сюзон. Что за мерзкие книжки?
Катрин (смеется). У тети Огюстины мерзкие — это детективы, шпионаж и приключения…
Огюстина. Уж никак не для твоего возраста.
Катрин. Ох-ох! Возраст!
Габи (пряча за журналом озорную улыбку). Чтение никому не повредит… А вот что точно не дает людям спать — это когда по пять раз за ночь шастают в ванну и обратно.
Огюстина (подходит к сестре, опускает журнал, за которым та прячется, всматривается в ее лицо). Ну хорошо, это я ходила. Что дальше?
Габи. Ничего.
Тебе нездоровилось?
Огюстина. Не спалось… Ходила попить. Извини.
Замерли,
уставившись друг на дружку.
Башка, Сюзон, Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, позже Шанель.
Луиза (пересекает помещение с завтраком для хозяина). Мсье можно будить?
Габи. Да.
Луиза поднимается по лестнице и стучится к
Марселю.
Огюстина. Куплю тебе абажур, Катрин. Может тогда мне удастся поспать.
Катрин. Вот уж
спасибо, там наверняка будет Красная Шапочка или спящая красавица. Лучше
позолоти ручку, сама выберу.
Огюстина. Договорились.
Луиза (у двери в комнату Марселя). Мадам… Мсье
не отвечает.
Габи. Так
войдите, Луиза.
Луиза. Слушаю, мадам. (Последний раз постучав, входит, оставив дверь приоткрытой.) Вот у кого получается выспаться… при том гвалте, что мы тут устраиваем. Я всегда вскакиваю, лишь заслышав бой часов в другом конце дома... Вот, мужчины… у них совсем другие нервы, чем у нас!..
Сверху, из комнаты Марселя, слышен вскрик и
звук бьющейся посуды.
Огюстина. О! руки дырявые! Это была удачная идея — нанять эту девицу! Интересно, где ее учили!
Появляется Луиза с искаженным лицом, ее
трясет… В опущенной руке пустой поднос.
Луиза (неожиданно вопит как сумасшедшая). Мадам!.. Мадам!..
Габи. Что такое!
Луиза (в бреду). Мсье… Мсье…
Какой кошмар…
Переглядываются.
Луиза (спускаясь). Мсье в постели, убитый… Нож в спине… Кровь…
Луиза теряет равновесие, к ней бросаются, подхватывают, усаживают, окружают ее, а Катрин тем временем срывается с места и скрывается в комнате Марселя.
Габи. Вы спятили… Что вы несете?
Луиза. Мсье
мертв… и все в крови…
Наверху появляется Катрин и захлопывает за
собой дверь. Габи поворачивается на звук. Катрин с безумным воплем сбегает вниз
и бросается в объятия матери.
Габи. Что? Ты там была?.. Малышка… Милая…
Башка. Ужас! Ребенок это видел!..
Габи,
трясясь, медленно движется к лестнице. Все застыли, провожая ее взглядами.
Дойдя до лестницы, Габи, покачнувшись, хватается за перила, окаменев от страха.
Сюзон (подходит к матери, тянет ее за руку). Не ходи, мама… Погоди-ка.
Габи пытается взять себя в руки и двинуться
дальше.
Катрин (неожиданно). Мама!.. Никто не должен туда входить!
Габи. Что ты
сказала?
Катрин. Я
сказала то, о чем все молчат… Никто ни к чему не должен
там прикасаться до прихода полиции…
Габи. Но
малышка…
Сюзон. А она
права, мама! Это серьезно… Не ходи…
Огюстина.
Полиция?
Габи. Не
хочешь ли и ты сказать, что я не должна туда идти… увидеть Марселя?.. (Пауза.) В конце концов…
Что вы молчите!..
Переглядываются.
Башка. Не знаю, Габи… Похоже, ребенок прав…
Огюстина. В
газетах пишут об этом… Ничего не трогать… Отпечатки пальцев…
Сюзон (не отпуская мать). Мама… пойдем!.. (Тянет ее за руку.)
Габи.
Нет-нет… Я должна увидеть. (Решительно
поднимается к двери, но та заперта.) Как? Дверь заперта? Катрин, что ты
наделала? Ты же ее захлопнула… Ключ у тебя?
Все
поворачиваются к Катрин.
Катрин (показывает
ключ). Я отдам его следователю. Никто туда не войдет. И точка! (Но продолжать ей уже не хватает сил, и она
разражается рыданиями, звучащими в полной тишине.)
Сюзон (обеспокоенно приближается к сестре). Катрин… ты что-нибудь видела… что-нибудь, что может оказаться уликой?
Катрин
замолкает. Все переглядываются с нарастающей тревогой.
Катрин, дай ключ. Мне. И успокойся!
Катрин. Держи!.. Делай с ним что хочешь… (Отдает ключ Сюзон, бросается в объятия Шанель, плачет, словно зверек-подранок.)
Сюзон поднимается к комнате Марселя.
Габи. Сюзон, ты же сама говорила, что…
Сюзон. Только посмотреть, мама. Это можно и нужно.
Вслед за Сюзон поднимаются Габи и Огюстина.
Когда они оказываются на площадке перед дверью, Сюзон открывает ее. Все
застывают в ужасе.
Катрин (в истерике взлетает по лестнице, и вцепляется в них, и вопит). Берегитесь! А если убийца еще там!
Огюстина. Она права! Да! Закрываем! Закрываем быстрее!
Все три женщины набрасываются на дверь и
запирают ее. Габи обмякает и сползает на пол.
Ох! Ей дурно! Габи! Габи!
Шанель. Мадам, бедняжка!
Сюзон. Скорее! Положим на диван!
Огюстина. Тише-тише…
Пока Габи спускают, Катрин уносится в кухню.
Шанель. Луиза! Не стой! Пойдем! Нужна нюхательная соль, она должна быть в ванной!
Служанки поднимаются и скрываются на втором
этаже.
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина
Огюстина. Потише! Надо вытянуть ноги! Габи! Габи!
Катрин (возвращается с мокрым полотенцем). Вот это на голову!
Огюстина. Нет! Надо смочить виски!
Молчание.
Башка. Дела у него шли слишком плохо. Вот он и покончил с собой!
Сюзон. Какое покончил! Я хорошо рассмотрела. В спине — нож.
Башка. Ой!
Башка, Сюзон, Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель.
Возвращаются Шанель с подушкой и Луиза с флаконом нюхательной соли.
Шанель. И… что за нож?
Луиза. В виде кинжала.
Шанель. А, такой, с костяной ручкой?
Луиза. Да.
Шанель. Мсье просил, ему нужно было резать картон.
Огюстина. Картон? А что он собирался из него делать?
Служанки устраивают Габи, подложив подушку,
дают понюхать соль.
Габи (приходит в себя). Надо звонить в полицию.
Сюзон. Прямо сейчас?
Шанель. Мы и так с этим затянули.
Катрин приносит Сюзон телефонный аппарат. Та
снимает трубку.
Сюзон (несколько раз нажав на рычаг). Нет гудка. Не отвечают!
Взгляд Катрин внезапно останавливается на
телефонном проводе. Она вытягивает его, пока в руках не оказывается обрезанный
конец. Эффект разорвавшейся бомбы.
Катрин. Обрезали.
Габи. Как?
Сюзон. Это кто-то… (Осекается.)
В тишине слышно, как ветер хлопает ставнями.
Китайские шторы шевелятся.
Огюстина (с придыханием). Думаешь… этот «кто-то» еще в доме?
Башка. Слышите! Я что-то там слышу…
Тревожное ожидание.
Луиза (неожиданно распахивает дверь, у которой стояла, вскрикивает, ничего не обнаруживает и сообщает). Нет! Ничего!
Башка. О-хо-хо! Да это ветер!.. И ваши страхи!..
Катрин. А что теперь делать? Сама полиция не появится.
Габи (поднимается). Появится! Я съезжу…
Сюзон. Да, мама…
Габи. Луиза, манто.
Луиза (пошла было, но вдруг остановилась). Мадам!.. Собаки!
Сюзон. В смысле, «собаки»?..
Луиза. Они не лаяли ночью!
Огюстина. И?..
Луиза. Очень злые псы, они бы такое устроили, если… (Осекается.)
Габи. Если — что?!
Сюзон. В смысле, если бы чужак проник на территорию…
Луиза. Да. Именно!
Огюстина. Но если чужак не проник извне… это значит… — что?
В наступившей тишине ветер внезапно срывает
китайскую занавеску, которая с треском падает. Крик. На мгновение всех
охватывает безумие. Затем все вздыхают с облегчением… Шанель
воет от страха, бабушка успокаивает ее, взяв за руку.
Башка. Это становится невыносимым! Надо сходить посмотреть!
Шанель. Э-э…
да, надо, чтобы… мадам… сходила посмотрела.
Габи (обескураженно переводит взгляд на Сюзон).
Да, кто-то должен решиться…
Сюзон. Да…
надо. (Уставилась на Огюстину.)
Огюстина (взвыв). У меня не выдержит сердце!
Башка. А я вообще калека.
Все
поворачиваются к Луизе, та начинает рыдать.
Габи. Па-а-нятно… никто не решается даже пошевелиться!!!
Шанель
испуганным жестом показывает, мол, кто хотите, только не я.
Сюзон (четко). Что происходило вечером?
Габи. Да
ничего особенного. Папа вернулся около восьми. Поужинали… Затем
он пошел к себе работать…
Сюзон. К нему кто-нибудь приходил?
Габи. Нет.
Остальные
подтверждают ее слова.
В такое ненастье! Нужно обладать недюжинной отвагой, чтобы совершить восхождение к нашему замку на холме.
Сюзон. Телефонные звонки?
Габи. А я знаю?
Шанель. Звонок услышали бы…
Башка. Это залез бродяга, вор. Залез… и…
Огюстина. Мама, ты слушаешь или нет? Комната Луизы прямо над гаражом, в этом случае она бы услышала собак.
Луиза. Они не шелохнулись, смею вас заверить.
Башка. И что? Значит, это кто-то, кого они узнали… Кто-то из нас?
Молчание.
Сюзон. Кто последний звонил? (Не получив ответа, повторяет.) Кто звонил последним?
Шанель. Я!
Сюзон. А почему молчишь?
Шанель. Да вот, говорю! Утром в полвосьмого звонила мяснику, сделала заказ! (В ответ на подозрительный взгляд бабули.) Баранью ногу хотела приготовить. Что?!
Сюзон. Значит, в полвосьмого утра убийца еще был здесь. Перерезать провод он мог только после этого звонка.
Жуткая тишина.
Нужно смотреть в лицо фактам… Как шли дела у папы? Хорошо?
Габи. Да!.. Ты же знаешь папу. Финансовый воротила, человек дела! Редкого ума! Проворачивал тысячу и одну сделку, с каждой имея прибыль. В любом случае, если у него и были какие-то проблемы, мне об этом ничего не известно. Вдобавок у него замечательный компаньон, мсье Фарну.
Сюзон. Мсье Фарну?
Габи. Да,
новый компаньон по заводу.
Сюзон. А, да… Он здесь бывал?
Габи (торопливо). Нет. (Осекается.) Да.
Шанель.
Как-то он пришел к мсье и собаки на него набросились, чуть не повалили… Оказалось, у мсье Фарну тоже есть собака и наши учуяли…
Сюзон. Что ж,
значит, подозрения в отношении этого мсье можно отбросить… так?
Габи.
Разумеется! Как-то неправдоподобно!
Сюзон. У папы
были враги?
Шанель. Никого.
Огюстина. Это
слишком смело сказано! Мы не знаем, с
кем он мог столкнуться в Париже…
Габи. Что ты
выдумываешь?.. Но вообще представьте. Чужак в восемь утра — здесь, в доме
выводит из строя телефон?.. И никто его не заметил!
Башка. Габи, а ты соображаешь, какой из этого вывод?..
Сюзон (помолчав) Кто наследует папе?
Габи. (сразу). Я!.. В смысле, мы… (Ее несет.) В общем, в таких случаях
предприятие продают и полученные деньги делятся между
детьми и супругой… Последняя получает половину и… (Замолкает.) В общем, пусть разбираются нотариусы, им виднее… Я
ничего не знаю. Мы еще получим какие-то наличные… В
конце концов!.. (Смешавшись, начинает
плакать.) Катрин, принеси платок!
Катрин (убегая наверх). Надо сообщить папиной
сестре!
Башка, Сюзон, Габи, Огюстина, Луиза, Шанель.
Габи (подскакивает). Папиной сестре? Что за чушь! Подобной!..
Сюзон. Кстати, ты писала, что она недавно поселилась тут недалеко, в соседнем селе. А зачем?
Габи. Скорей всего, в надежде примириться с Марселем… После распутной жизни в Париже она рассчитывала найти прибежище подле богатого брата… Я не собиралась давить на папу, он был вправе принимать эту… Пьеретту, в конце концов, она его сестра… Но и он прекрасно понимал, что это не совсем пристойно, так что в семью он ее не ввел! Слава богу, нога этой девицы не ступала в наш дом!
Шанель и Луиза украдкой переглядываются.
Возвращается Катрин и подает матери платок.
Башка, Сюзон, Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель.
Сюзон. Значит, папа встречался с ней в городе?
Габи. Нет, разумеется!
Сюзон. А она какая?
Габи. Не имею понятия! Никогда ее не видела.
Башка. Мне показывали ее издали… Красавица… и… интересная!
Сюзон. А на что она живет?.. Я хочу поговорить с ней…
Габи. Я не могу запретить тебе разговаривать с ней, только не здесь…
Сюзон. Я встречусь с ней.
Габи. …и предоставь это полиции, это их дело задавать вопросы. И уж никак не твое. Луиза, манто!
Сюзон (волнуясь). Год меня здесь не было. И вот гляжу своими собственными глазами — все совершенно новое. Это невероятно, как всего лишь за год способны измениться лица.
Габи. Хочешь сказать, я постарела?.. (Скривив рот.) И эта катастрофа наверняка прибавит мне годков! Марсель… мы понимали друг друга, нас соединяло взаимное чувство…
Огюстина (негромко, но внятно). Настолько сильное, что спали порознь…
Габи (прямо в лицо Огюстине). Марсель порой возвращался поздно, часто работал ночами, он попросил меня временно занять комнату на третьем этаже. Хочешь что-то добавить?
Огюстина (не отводя взгляд). Не сейчас.
Башка. Малютки… успокойтесь. И нужно искать выход из этой безвыходной ситуации. Габи, ты ведь хотела ехать… Что ж ты мешкаешь!
Шанель (останавливает Габи). Мадам, нельзя, чтобы бедный мсье оставался один. Я поднимусь с позволения мадам…
Катрин (страшным голосом). А если убийца еще там?
Шанель. Малышка, это не роман, это жизнь. Он не станет нас дожидаться, он давно скрылся.
Луиза. Да, пожалуй, там можно вылезти через окно и перепрыгнуть на крышу гаража…
Шанель (устало). Да нет! Он попросту вышел через ту же дверь, через которую вошел… Убийца гораздо опасней, чем может показаться… Гораздо ближе… гораздо… (Осекается.)
Молчание.
Габи. Гораздо — что?.. Вы недоговариваете…
Шанель. …Что мне все ясно! (Поднимается к Марселю.) В замке нет ключа… Кто взял ключ, вы, мадам?
Габи. Нет! У кого ключ? Огюстина, у тебя?
Огюстина. Нет!.. У меня нет. Это Сюзон.
Сюзон. Нет!..
Габи. Да у кого же он? Это что-то невозможное! Кто мог его взять?
Начинают метаться в поисках.
Шанель. Например вы, мадам!
Габи. Я?.. Я же была в обмороке!
Огюстина (испуганно). Я тебя приводила в чувство.
Сюзон. Да. И я… Смотрите, мы все побывали у этой двери. Затем Луиза пошла за нюхательной солью, Шанель — за подушкой, Катрин — за платком…
Башка. Ну а я сидела… Ой! (Вынимает руку из своего вязанья и раскрывает ладонь, в ней ключ.) Его подбросили мне в вязание!
Габи (забирает ключ). К чему эти подробности! Шанель, я вам полностью доверяю. Вы в доме, возможно, единственная, кому я доверю ключ без задней мысли…
Огюстина. А как приятно это слышать остальным!
Габи. Шанель, похоже, вы смелей прочих, вот ключ. (Отдает ключ.)
Шанель. Благодарю, мадам. (Поднимается по лестнице.)
Огюстина (Габи.) Могла бы спросить остальных, а?
Габи. Я делаю то, что считаю нужным.
Огюстина. То, что считаешь нужным!
Габи. И никого туда не впускайте, Шанель.
Огюстина (протестующе вскакивает). Ах так! Ну нет! Уж если туда войдет Шанель, остальные тоже должны войти.
Луиза. Совершенно верно. Либо никто, либо все.
Башка. Только ничего там не трогайте!
Луиза. Чтобы не уничтожить отпечатки…
Шанель (поворачивается к ним, застыв на месте у двери). Уж не намекаете ли вы, милостивые государыни, что я завладела ключом именно для этого?
Напряженное молчание.
Замечательно. Раз так… (Спускается.)
Башка. О, Шанель, не обижайтесь…
Шанель (с недобрым взглядом). Меня невозможно обидеть. Иначе я не прослужила бы в этом доме пятнадцать лет… Брань на вороту не виснет, мне плевать. Это моя работа, она дает мне средства к существованию и только… Короче, меня как-то не тянет туда идти… Честно говоря… мне так же страшно, как и вам… (Поднимает руку с ключом.) Словом, вот ключ, кто возьмет? Нет желающих? Прекрасно! Вот, кладу его сюда! (В бешенстве кладет ключ на столик и садится.)
Секундное молчание, после которого все
шарахаются от проклятого ключа.
Луиза (внезапно). А ведь он, возможно, бродит где-то рядом…
Шанель. Он?
Почему — он?..
Башка. А кто еще?..
Шанель. Ну… она!
На
секунду все онемели, затем переглядываются.
Огюстина (скрипя зубами). Как не стыдно. Вы что, нас подозреваете?!
Габи (насмешливо). Говорят, на воре шапка
горит.
Огюстина (холодно). Ненавидишь меня, а?
Габи. Много
чести. Мне на тебя наплевать.
Огюстина. Все слышали?!
Башка. Огюстина, милая, помолчи-ка!.. Габи, не обижайся!..
Габи. Ну
конечно, она любимица, ты всегда ее поддерживала.
Огюстина (вспыхнув). Да, мама, защищай ее… Она
теперь богата… очень богата и теперь выкинет нас на улицу… Давай,
обхаживай ее, мама, чтобы заработать свой бифштекс… С ней никто не осмеливается
спорить, потому что тут все трусят… Но я поведаю кое-что полиции… Кое-что мне
известно…
Габи.
Интересно, что?
Огюстина. Не твое дело.
Сюзон.
Бездоказательное обвинение — штука опасная…
Другие
ее шумно поддерживают.
Огюстина. Видишь, все против меня! А во главе — твоя мамаша, нападает прямо лицом к лицу!
Габи. А ты,
видно, предпочитаешь нападать со спины?
Все умолкают. Жутко.
Огюстина (не выдерживает и ударяется в слезы). Как же я несчастна… Все держат меня за идиотку, я никому не нужная неудачница… Скажите, что может утешить меня в этом мире? Ну скажите… Какой смысл в такой жизни: ни молодости, ни красоты…
Луиза (веселясь). Это точно!
Огюстина (повернувшись к Луизе). …ни ума!..
Луиза (в тон Огюстине). Не плачьте! У вас есть
стихи.
Огюстина. Стихи?
Луиза. Ага, я
часто вижу вас по ночам из своего окна: вы расхаживаете по саду взад-вперед и
декламируете стихи. (Остальным.)
Клянусь!
Башка. Вы бы последили за языком, Луиза.
Луиза. В этой забытой богом дыре там мало развлечений! И вот представьте: мадемуазель Огюстина декламирует стихи в вечернем саду… Не хуже телепередачи!
Огюстина заходится в припадке.
Башка. Успокойся. Может тебе выпить что-нибудь, чтобы отпустило?
Огюстина.
Ненавижу пить на ходу. Пить нужно, сидя за столом.
Габи. Вот как? А это мне показалось, что ты этой ночью пять раз ходила пить?
Огюстина. Ночью — это другое дело… Я же серьезно больна… Сердце.
Башка. Пойди прими таблетку и успокоишься!
Огюстина (встает). Да, таблетки! Хорошо, пойду
приму сразу всю упаковку, и вы наконец избавитесь от
меня… (Уходит, завывая.)
Башка. Не обижайтесь на нее!.. Бедная малышка… (Внезапно встает из кресла.)
Все
в растерянности, а Башка делает несколько шагов.
Все:
— Она ходит!
— Вот это да!
— Ходит!
Габи. Мама!
Что это значит? А твои ноги?
Башка (рявкает в ответ). Нормально! (Бросается вдогонку за Огюстиной.)
Растерянность
и тревога. Часы бьют половину двенадцатого.
Сюзон. Так она ходит?
Габи. Приходится признать! Сколько хлопот было, когда покупали это кресло! Дурачили нас: она и Огюстина. Отвратительно!
Наконец все замолкают.
Шанель (напоминает). Мадам, нужно что-то делать.
Габи. Я уезжаю. Луиза, где мое манто, почему нужно сто раз просить…
Луиза
уходит.
Шанель. …Пойду подброшу дров… Уходит.
Сюзон, Габи, Катрин
Габи (садится). Кошмар…
Сюзон (подходит к ней, ласково). Мама, расскажи про папу, как он жил после моего отъезда, как здесь появились Башка и тетя Огюстина, как…
Габи. Папа был воплощением доброты, но… Ты же его знала лучше, чем я… да-да, именно так, ты все рассказывала ему, я узнавала потом!
Сюзон. А Башка и тетя Огюстина с ним ладили?
Габи. Уж я надеюсь! Учитывая, сколько они съедают, думаю, хотя бы их желудки должны быть признательны. (Неискренне.) Порой они вредничали, но это ерунда.
Сюзон.
Вредничали? Насчет чего?..
Габи. Да глупости… Огюстина постоянно делала из мухи слона, а Башки в башке были только ее акции в подушке, на которой эта башка покоилась…
Сюзон. Бабушка держала акции в подушке?
Габи. Ага,
прямо собака на сене. Я ей тысячу раз говорила, чтобы она передала их Марселю,
а тот — вложил их в дело. Это было бы лучше всего! Но она жмется!
Сюзон. А эти
акции помогли бы папе?
Габи. Да, две недели назад у него подходил срок платежа.
Катрин (обеспокоенно). Так у папы были проблемы?
Габи (непринужденно). Милая, платеж есть
платеж, это обычная история!
Сюзон. Но разве это не коснулось бы тебя, если бы Башка отдала эти деньги? Там же была и твоя доля.
Габи. А я уже отдала свою долю Марселю, перед тем буквально вырвав ее у бабушки. Ну а доля Огюстины — конечно! Последний раз битва вновь разгорелась, когда…
Сюзон. Ты говоришь об этом, словно это пустяки. Это же важно.
Габи. Ничего подобного. Но они так злятся…
Сюзон (жестко). Не знаю. Ведь ты мне только что сказала…
Габи. Короче, все это ерунда! Просто Башка и Огюстина разрываются между благодарностью, которой они нам обязаны, и своей жадностью.
Сюзон. Что ты хочешь, им не повезло встретить богатого мужа…
Габи. А я тут при чем?.. Я же все сделала, чтобы Марсель их принял! Папа видеть их не хотел… Папу всегда тянуло… к юности!
Сюзон, Габи, Катрин, Луиза
Входит Луиза с манто и подает Габи.
Сюзон. Луиза, как долго вы здесь работаете?
Луиза. Почему вы об этом спрашиваете?
Габи. С октября…
Луиза. У меня
все документы в порядке. Два года я служила у отставного
нотариуса… Можете проверить.
Сюзон. Да
нет, я вам верю…
Луиза
собирается уходить, но Сюзон ее останавливает.
Луиза, вы уверены, что не слышали собак?
Луиза. Абсолютно! Этой ночью мне не спалось! У меня вчера было какое-то предчувствие… Когда я носила мсье отвар, он плохо выглядел.
Габи (заинтересовалась). Он попросил вас
принести отвар?
Луиза. Да.
Было около полуночи.
Габи. Во сколько?
Луиза. В
полночь.
Сюзон. Это
нормально?
Габи. Совсем
не нормально. С чего это ему понадобился отвар?
Луиза. Он
работал, наверное, захотел пить; может, живот заболел. Увидел, что в кухне
горит свет — и позвонил. Я поднялась. Он попросил принести настой. Я вернулась
на кухню, заварила и отнесла ему…
Сюзон. Сколько вы пробыли у отца? Долго?
Луиза. Да нет, тут же ушла.
Катрин. Скажите-ка, а как так случилось, что я сейчас не увидела поднос с настоем?
Луиза. Я
унесла его еще вечером.
Сюзон. Вы же сказали, что тут же ушли.
Луиза. Так
и было! Он выпил залпом — и все.
Слышно
как где-то вопит Огюстина.
Сюзон, Габи, Катрин, Луиза, Башка
Башка (появляется, подходит к Габи и тащит за собой). Габи, пойдем-ка! Никак не могу успокоить Огюстину. Собирается проглотить все свои таблетки!
Габи. Мама,
это же шантаж, как всегда! Твоя любимица!
Сюзон, Катрин, Луиза
Луиза. Я еще нужна?
Сюзон. А
скажите, когда вы готовили настой, Шанель была еще в доме?
Луиза. Как раз только ушла. Она живет в охотничьем домике в глубине сада… Говорит, там ей вольготней.
Сюзон. Знаю,
милая нянюшка с множеством давних привычек.
Луиза. Имеет
право. По окончании рабочего дня человек имеет право делать все, что ему
заблагорассудится. (Коварно.) Кому
может помешать, если кто-то любит перекинуться в картишки!
(Краем глаза наблюдает за сестрами,
ожидая их реакции.)
Сюзон (изумленно). Как? Шанель пристрастилась к картам?
Луиза. Ой!
Мадемуазель не знала? Черт, проболталась.
Сюзон (импровизирует). Да ничего страшного… Я знаю, что Шанель любит карты… Только с кем она может играть?..
Луиза не отвечает.
Катрин. С кем-то из наших?
Луиза (поколебавшись). Не хотелось бы оказаться
наушницей…
Катрин.
Колитесь, мы никому не скажем.
Луиза (подогревая интригу). Она играет с… Она играет с Пьереттой, сестрой вашего отца.
Катрин. Вот так так!
Сюзон. А вы откуда знаете?
Луиза. А Башка их видела! А затем как-то проболталась мне по пьяни. У нее в комнате всегда припасена бутылочка.
Луиза
и Катрин заговорщически хихикают.
Сюзон (под впечатлением все новых и новых сюрпризов). А какая она, тетя Пьеретта?
Луиза. Не знаю, она здесь не появлялась. Про нее здесь говорят: «Стареющая стриптизерша», — а Шанель: «Талантливая артистка, невинная, как ангел»!.. Но я-то знаю… В молодости она промышляла шантажом! Впрочем, я не вижу в этом ничего дурного…
Сюзон. Но как
же Пьеретте удается попасть в охотничий домик Шанель?
Луиза.
Автостопом до перекрестка с национальной дорогой.
Сюзон. Но дорога вон где, до нее километра два.
Луиза.
Пешком. Ей не впервой дефилировать туда-сюда.
Сюзон, Катрин, Шанель, Луиза, затем Луиза уходит.
Шанель (вносит поднос с чайником и чашкой). Где мадемуазель Огюстина?
Сюзон. Там…
Шанель (Луизе). Отнесите это ей. (Передает поднос Луизе и отсылает ее.) Ваша
тетя Огюстина настоящая артистка! Ее причитания слышны из кухни. Но я все же
заварила ей липу!
Сюзон.
Говоришь, артистка. Почему?
Шанель. Да
никогда она не болела. Выкидывает очередное коленце…
Сюзон. Ты немного узнала бабулю и Огюстину, что ты о них скажешь?
Шанель. На
самом деле обе милые, но их слишком много! Твоя несчастная мать больше не
чувствует себя у себя. Они постоянно читают ей мораль… Хотя
в одном они правы — насчет воспитания Катрин.
Катрин. И что
не так с моим воспитанием?
Шанель. А я
тебе скажу. Ты сквернословишь, жуешь жвачку за столом, куришь тайком, читаешь
эти немыслимые книжки с жуткими обложками…
Катрин.
О-ля-ля! Ты ничего не понимаешь в современной жизни! (Погружается в книгу с какими-то чудовищами на обложке.)
Шанель (Сюзон.) Ты была гораздо более примерной
девочкой…
Сюзон.
Различный темперамент, только и всего!
Шанель. Мои бедняжки…
Удрученное молчание.
Катрин (отрывается от книжки; провокационно). Шанель! А во сколько ты вчера вечером ушла к себе?
Шанель. Около
полуночи.
Катрин. Гуляла,
наверное?
Шанель. Издеваешься? В такую погоду!
Катрин. А,
наверное, гостей принимала!
Шанель (в замешательстве). Гостей? У меня лет
десять не было гостей!
Сестры
переглядываются.
(Заметив это, вспыхивает.) Катрин, там в бельевой я тебе погладила штаны, иди оденься по-людски.
Катрин. Хорошо! Иду! (Расхохотавшись, уходит в кухню.)
Сюзон. Шанель, а Луиза хорошо работает?
Шанель. Что я могу сказать об этом? Луиза — перекати-поле. Меняет места службы, везде норовя нырнуть к хозяину в постель!.. Ну а насчет всего прочего…
Крадучись вошедшая Башка
слышит только последние слова, сказанные Шанель.
Башка. Ну а насчет всего прочего расскажу я!
На
это Шанель, уходит с подчеркнутым достоинством. Бабушка, приложив палец к
губам, шепчет: «Т-с-с!..» — и интригующе увлекает Сюзон в сторону.
Мне необходимо кое-что рассказать тебе по секрету. Могу это доверить только тебе… Так вот… Твой папа разорен! Никто кроме меня об этом не знает!
Сюзон. Это серьезно. А что случилось?!
Башка (быстро, негромко). Я хотела отдать Марселю, в знак благодарности за то, что он нас здесь приютил, акции, доставшиеся мне от отца-полковника. Но он отказался, объяснив: «Оставьте себе ваши средства! Они не помогут мне спастись от разорения…» И вот, чтобы остальные не узнали об этом, я сделала вид, что отказываюсь отдавать ему эти акции…
Сюзон. И что
было дальше?
Башка. Да ничего. Акции остались при мне. Недолго, поскольку…
Сюзон. Что?
Башка (трепеща). Поскольку позавчера их у меня украли…
Сюзон.
Украли?
Башка. Что-то подмешали в портвейн!.. Видишь ли, глоточек портвейна после завтрака снижает боли! Меня усыпили, пробрались в комнату и обокрали. Кто-то, кто знал, где я их прячу!
Сюзон. В
подушке!
Башка (всхлипнув). В по… А ты откуда знаешь?
Сюзон. Да мне
кажется, об этом всему свету известно…
Башка (в истерике). Всему свету! А,
грабители! Воры! (Визжит.) Убивают!
Грабят!
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель.
Заслышав вопли, одна за другой появляются остальные женщины.
Габи Что с тобой, мама? Голову потеряла?
Башка. Не голову. Но потеряла!
Сюзон.
Бабушка поведала мне, что позавчерашней ночью украли ее акции.
Огюстина (набрасывается на мать). Ах ты лгунья! Ты их тайком продала и зажала мою долю! Моя доля! Отдай!
Габи
ее удерживает.
Башка. Их украли!
Габи. Да кто
мог их взять?
Башка. Я никогда не выхожу из своей комнаты.
Огюстина. Вот именно. Ты не спала той ночью, ты всю ночь ходила по комнате. Я слышала скрип половиц!
Башка. А ты никогда не спишь?
Огюстина. Никогда!..
Я слушаю! Всю ночь я слушала! И слышала… но это не для
детских ушей!
Габи (пренебрежительно). Огюстина-бедняжка!
Огюстина. Да, бедняжка! Это ты украла акции у мамы, верни! (Бросается на сестру.)
Драка.
Все:
— Огюстина!
— Успокойся!
— Что ты несешь! — и т. п.
Дерущихся разнимают. Все замолкают, только
слышен смех Луизы, любовавшейся баталией.
Габи. Это что такое!
Луиза. О, пардон!
Габи. Так,
все остаются на своих местах. А я поехала… (Стремительно
скрывается через террасу.)
Луиза. Мадам!
Сумочка! Ключи от машины! (Уносится,
схватив означенные предметы, и скрывается в свою очередь за входной дверью.)
Башка, Сюзон,
Катрин, Огюстина, Шанель.
Сюзон (с укоризною). Тетя Огюстина, как так можно?
Огюстина (огрызается). Всю жизнь я была несчастна. А потом мы с мамой приехали сюда! Несчастна!
Башка. Это ты несчастна? Когда умер папа и я одна
вынуждена была растить твою сестру и тебя… мне пришлось работать!.. Ужасна
участь одинокой женщины… Габи еще предстоит понять, каково это… В жизни всегда происходит одно и то же, ничего нового не
изобрели.
Огюстина.
Хотелось бы верить, что Габи хотя бы отличает своих дочерей друг от дружки.
Хотя одна строит из себя даму, а вторая — несется в пропасть.
Катрин (катаясь в кресле бабули). Да что со мной
случится, я лишь закомплексованная девочка.
Огюстина. А
ты не спеши. Все еще будет. Вот я начала тогда ходить на танцы — так меня никто
не приглашал!
Катрин. Танцы — это отвратительно!
Огюстина. Я тоже их ненавидела. Но ходила. Чтобы не отличаться от остальных. Повод «вступить в отношения»! Но ни разу это не произошло… И в один прекрасный день я решила: ноги моей там больше не будет. Конец. И осталась в моей жизни только мама. Мы старались не ссориться…
Башка. Огюстина…
Огюстина. …Я люблю тебя, мама, больше, чем ты можешь себе представить! Я всех люблю по-своему; но люди этого не понимают и принимают мою любовь за ненависть.
Катрин. Даже
самое лучшее вино, если его не пить… превращается в уксус!
Сюзон. Катрин… Помолчи-ка! У каждого из нас есть как достоинства, так и
недостатки… (Огюстине.) В данный
момент нужно забыть о мелочах и сосредоточиться на главном… А
главное…
Огюстина (возбужденно). Господи! В день твоего
приезда! Убит! Ножом в спину!
Сюзон.
Слушай, ты тоже держи себя в руках!
Огюстина. Я
называю вещи своими именами… И ты права, убийца сейчас
здесь…
Катрин,
хныча, прячется в объятиях Шанель.
Шанель. Смотрите, напугали ребенка!
Огюстина (на ухо Сюзон быстрым шепотом). У
девчонки обнаженные нервы, а все из-за матери. Позволяет ей читать что угодно
до рассвета, а свет не дает мне уснуть! В конце концов…
не хотелось бы огорчать мою несчастную сестру, тем не менее…
Сюзон. Тем не
менее?..
Огюстина. Знаешь, это не мое дело! И я ничего не скажу! Нет… ничего не скажу о том, что… (Тараторит.) Габи со скандалами тянула из Марселя деньги, просто стены тряслись… Конечно, меня не касается, и я ничего не скажу о том, как она их тратила без разбора бог знает с кем! Твой папа — воплощенная доброта! Что за человек! Все что он сделал для меня… для нас! Никогда не забывал покупать мне шоколад, конфеты… Мы нашли здесь прибежище, несмотря на недовольство твоей матери, это… (Плачет.)
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель.
Внезапно появляется Габи, следом — Луиза.
Луиза. Ну уж нет! Раз так, думаю, мадам прекрасно поймет, что я даже свою неделю не стану отрабатывать!
Габи. Думаете, сейчас для этого удачный момент?
Луиза. Вы все меня уже давно достали!
Сюзон. А что, собственно, случилось?
Габи. Машину не завести, кто-то вырвал все провода!
Смятение.
Луиза (насмешливо) «Кто-то» вырвал. И у «кто-то» должно быть имя!
Габи. Что за
наглость!
Луиза. Это не наглость, а констатация.
Габи. Мой
долг — на первом же допросе в полиции сообщить о том, как вы то и дело куда-то
ходите по вечерам, деточка, любой это подтвердит.
Луиза. А мой
долг — на первом же допросе в полиции сообщить о том, как вы то и дело куда-то
ходите по вечерам, мадам, и так, чтобы никто об этом не узнал.
Габи. Существует закон о лжесвидетельстве.
Луиза. А
также — закон о наследовании!
Габи. При чем тут?..
Луиза. При том, что следует оповестить нотариат.
Габи. При чем тут нотариат?
Луиза. Там занимаются
наследственными делами. Знаете, есть такое понятие: наличие мотива.
Габи. Не
понимаю.
Катрин. Да очень просто. Тот, кто наследует убитому — главный подозреваемый. Читайте детективы!
Габи. Лучше бы ты читала географию! (Дает Катрин оплеуху.)
Огюстина. Наконец ты занялась воспитанием дочери.
Сюзон. Мама…
остается единственная возможность, пойти пешком… Я пойду.
Габи. Пойдем
вместе…
Сюзон. Не стоит мама, я добегу до перекрестка…
Габи. Тогда
поторопись, пока мне тут все хамят!
Сюзон
было бросилась бежать, но тут все услышали подозрительный шум.
Луиза. Слушайте!.. Внимание! Шаги… В саду…
Габи. Тсс!
Луиза. Убийца возвращается…
Шанель. Замолчите!
Огюстина. Мне дурно… Мне дурно!
Габи. Смотрите…
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель, Пьеретта.
Позади шторы, которую видно через проем, появляется тень. Затем мы
видим, что это женщина в длинном манто; она смотрит через проем. Все женщины,
сжавшись, замерли. Пьеретта (это она) толкает дверь и входит. Ей лет 35. Хороша собой. Оглядывается, осторожно идет дальше и вдруг
обнаруживает неподвижную группу. Испуганно вскрикивает.
Пьеретта (сильно волнуясь.). Я извиняюсь, сударыни… Никогда бы не решилась явиться сюда, к брату без приглашения… тем более, такое ненастье, но… обстоятельства… Понимаю, это может показаться глупо, но… с час назад мне позвонили… это, конечно, глупая шутка… Короче, мне сказали: «Поторопитесь, ваш брат убит», — и повесили трубку. Я перезвонила сюда… Но ваш номер уже не отвечал. Вроде, глупость, но мне вдруг стало страшно… Я помчалась, поймала там на дороге хлебовозку, подъехала и…
Тем
временем женщины взяли ее в кольцо.
А почему вы все так на меня смотрите? Это ведь шутка, да? Отвечайте! (Прочитав на их лицах, что, похоже, все так и есть, отчаянно вскрикивает, поднимается по лестнице и тщетно пытается открыть дверь в комнату Марселя. Поворачивается с побелевшим лицом.) А почему комната брата заперта?
Габи. Вы же здесь впервые. Так откуда вы знаете, что это его дверь?
Пьеретта. Вы
ее заперли. (Дергает ручку двери, затем
стучится.) Марсель! Марсель! Открой! Это Пьеретта! Что происходит? Марсель!
Габи. Умоляю, не орите… Марсель мертв.
Пьеретта. Мертв? Так это правда… Правда?..
Луиза. Убит. Ножом в спину.
Пьеретта,
бледная, сломленная спускается на несколько ступенек и, повисши на перилах,
рыдает.
Габи (подходит к ней). Думаю, вы согласитесь, что в свете вашего вторжения я вправе задать вам несколько вопросов.
Пьеретта.
Пожалуйста, оставьте меня в покое…
Габи. Вы узнали голос в телефоне?
Пьеретта. Нет, разговор был очень короткий…
Голос. Это был мужчина?
Пьеретта. Нет. Женский голос.
Молчание.
Габи. Что-то я не верю в этот звонок.
Пьеретта. Зачем мне его придумывать?
Габи. Чтобы получить повод явиться сюда. Утром. Верней, вернуться, я бы сказала! Вы ведь здесь бывали, не так ли?
Пьеретта.
Никогда!
Габи. А почему вас не облаяли собаки? Видимо, они вас узнали.
Пьеретта. Откуда мне знать почему?
Пауза.
А дверь почему заперта?
Габи. Чтобы никто ни к чему не прикасался.
Пьеретта. А ключ где?
Габи. У нас.
Пьеретта. Я хочу видеть Марселя. Дайте ключ. Я хочу туда войти.
Габи. Разумеется, чтобы забрать что-то, что вы там оставили?
Пьеретта (кричит). Дайте мне этот ключ, или я сломаю дверь!
Габи (кивает на ключ). Да возьмите…
Поколебавшись,
Пьеретта идет к столику, на который Шанель положила ключ. Остальные
расступаются у нее на пути. Пьеретта хватает ключ и бросается к двери, пытается
вставить ключ… но тщетно.
Пьеретта. Но… он не открывает!
Габи. Как?!
Пьеретта. Сами попробуйте!
Габи (пробует в свою очередь с тем же результатом).
Это другой ключ… Его подменили.
Все озадаченно переглядываются.
Катрин. Ни телефона, ни машины, ни ключа…
Огюстина. Одна из нас действует против остальных. Сомневаться невозможно.
Башка. Ах, прошу вас! Умоляю, давайте думать, прежде чем что-то утверждать… Все слишком серьезно… Тут никакие нервы не выдержат!
Сюзон. А что ты хочешь, чтобы она сказала, бабушка? Я тоже предполагаю худшее… Мы тут все крутились возле этого ключа. Каждая имела возможность его подменить. Чтобы лишить нас возможности войти к папе. Даже тетя Пьеретта в тот момент, когда была к нам спиной и мы не видели замок, могла совершить подмену.
Это
уж слишком. Пьеретта бросается прочь. Три женщины загораживают ей отход.
Пьеретта. Однако! Что за дела! Вы собираетесь меня удерживать?
Габи. Называйте как хотите.
Подумав,
Пьеретта не глядя освобождается от манто и выходит на середину комнаты.
Пьеретта. Что ж… А сами-то вы кто такие, вы все?
Сюзон. Я ваша племянница Сюзон.
Катрин. А я Катрин.
Башка. Меня все зовут Башка, я…
Габи (агрессивно). Когда вы в последний раз
виделись с моим мужем?
Пьеретта. Мы
были в ссоре, и это вам хорошо известно…
Габи. Вот
только не говорите, что вы с ним вообще не встречались, все равно не поверю…
Пьеретта. Да!.. Разок-другой мы сталкивались случайно в городе!.. Он меня очень любил и страдал от того, что вы отказались принимать меня здесь…
Габи. Что поделать, существуют условности!
Сюзон. Как бы то ни было, вот вы здесь!
Пьеретта. Да… такое ощущение, что целью этого звонка было заманить меня сюда. Да что я! — это именно так.
Сюзон. Зачем преступнику предупреждать вас?
Габи. Действительно. Что-то несуразное…
Пьеретта (злобно кричит). Как бы то ни было, мой брат мертв, и я намерена априори и из принципа подозревать вас всех!
Габи. Да на
вас саму ложится подозрение, сильнее, чем на всех нас вместе взятых.
Пьеретта. Да? Вы находите?
Габи. Разумеется. То, как после неудачной попытки замести следы вы пытались сбежать…
Пьеретта. Я просто хотела позвать полицию. Смерть Марселя отобрала все, что у меня было в жизни. Без него я теперь одна-одинешенька на белом свете… Тогда как вы… — у вас свобода, богатство!
Габи. Это вы что, обвиняете меня в убийстве?
Пьеретта. Почему нет?
Стоят
лицом к лицу.
Башка (встревает). Мы теряем головы… Я теща Марселя, а это тоже моя дочь, Огюстина. Зять принял нас под свой кров. Нет, у меня есть средства, мадемуазель, но, представьте себе, их у меня украли позапрошлой ночью…
Огюстина.
Мама! Ты что!
Башка. Чтобы ввести мадемуазель в курс всех наших дел.
Пьеретта (с любопытством глядя на Огюстину). Так
это вы Огюстина? Весьма интересно с вами познакомиться.
Огюстина (возмущенно). Вот еще! Зачем?
Пьеретта.
Просто мы записаны в одну библиотеку…
Башка. Ты записалась в библиотеку? Почему я ничего об этом не знаю?
Пьеретта. Прошу простить, не знала, что это секрет.
Огюстина (побледнев). Не стоит. Я действительно записалась, но ничего не брала.
Башка. Дочка ненавидит книжки.
Пьеретта. О, правда? Так вот, я тоже там записана. И библиотекарша — такая болтушка! — рассказала, что вы берете по пять книжек в неделю. И всё любовные романы!!!
Огюстина. Вы лжете!
Пьеретта. Со мной такое случается. Но в любом случае на прошлой неделе вы читали… «Гондола влюбленных». А?
Огюстина (у нее словно земля уходит из-под ног). «Гондола влюбленных»? Не припоминаю…
Пьеретта. Когда вы сдали эту книгу, ее взяла я. Может, совпадение, может — нет! И я получила истинное удовольствие! В книге вы кое-что оставили. И тут-то у меня вспыхнул к вам интерес.
Сюзон. И что же вы нашли в этой книге?
Башка. Если дочка что-то оставила в книге, — отдайте ей, и дело с концом.
Пьеретта. Это был черновик письма моему брату.
Габи. Марселю? Ты переписывалась с Марселем? Вы же с ним виделись каждый день.
Огюстина. Это измышления этой женщины.
Пьеретта. Измышления? Никак не получается. Я ничего не выбрасываю, это очень-очень давняя привычка! (Достает из сумочки листок бумаги, демонстрирует его присутствующим и принимается выразительно зачитывать.) «Дорогой Марсель, не стоит сердиться на меня из-за сцены, которую я закатила маме в твоем присутствии по поводу акций! Мне пришлось потребовать свою долю, чтобы она не заподозрила меня в излишнем интересе к тебе. Если бы это зависело от меня, я бы передала их тебе…» — и так далее, и тому подобное, и прочее… Так, здесь что-то неразборчивое… Ага! «Знай, я готова на все, чтобы избавить тебя от неприятностей, но почему вы с Габи все время надо мной подтруниваете? Я подсовываю это послание тебе под дверь и крепко тебя целую. — Подпись: Огюстина».
Огюстина (выхватывает письмо у Пьеретты и рвет его в клочья). Неправда! Я его всегда недолюбливала! Ненавидела! Этого ходока! Который ухлестывал за всем, что шевелится!.. И я отдам ему свои акции, чтобы он раздал их своим девкам? Взгляните на его сестру, на ее улыбочку — одна семейка!
Башка. Вы ее не слушайте, сама не знает, что говорит.
Огюстина (Пьеретте). Вы мне за это заплатите.
Пьеретта.
Угрозы? Подозрение в убийстве плюс склонность к угрозам — неплохая
доказательная база.
Огюстина. Неправда, я не способна на убийство! Да я всю ту ночь просидела у себя в комнате.
Габи. Пардон! Ты же пять раз ходила в ванную.
Огюстина. В ванную? В какую еще ванную? (Когда не знают, что сказать, лучше всего заплакать, что она и делает.)
Сюзон (забирает бразды правления в свои руки).
Браво, тетя Пьеретта, отлично приложили Огюстину. Великая победа. Однако у нас
остались к вам вопросы.
Пьеретта (садится, закуривает сигарету, чтобы
успокоиться). Слушаю.
Сюзон. Вы
здесь уже бывали?
Пьеретта. Никогда.
Сюзон. Лжете: легко доказать.
Пьеретта (резко поворачивается к Шанель). Ну спасибо, Шанель!
Шанель (в смятении). Пьеретта, это не я!
Пьеретта кусает себе губы.
Габи. Мне кто-нибудь объяснит?
Сюзон. Да. Я знаю, что они знакомы и встречаются. Две картежницы.
Габи. И где же вы встречались?
Пьеретта (помолчав). У меня. В поселке! По вечерам! Имеем право… Или нет?
Габи. И вы
хотите, чтобы кто-то поверил, что Шанель отмахает девять километров на ночь
глядя ради партии в карты?
Сюзон. Да нет… Вы опять лжете! Я не спрашиваю вас о том, как вы приходите сюда тайком, а затем сворачиваете к Шанель! Вы же и сюда заходите, и Шанель об этом знает! Более того, она вас сопровождала, пока собаки к вам не привыкли. Отвечайте.
Огюстина
молчит.
Шанель. Ах, лучше рассказать, Пьеретта. (Остальным.) Я принимала ее в моем домике, частенько она оставалась на ночь…
Габи. Вот! А от домика недалеко и до дома, тут всего-то два шага!
Пьеретта. Ну да, я однажды приходила встретиться с братом. Но! Это было необходимо, мне нужно было сказать ему кое-что важное.
Сюзон. Настолько важное? Нельзя было передать с Шанель?
Теперь
уже молчат и Пьеретта, и Шанель.
Послушайте, дело очень серьезное. Рано или поздно здесь появится полиция!
Огюстина. Интересно, когда! Ведь никто не собирается за ней отправиться!
Сюзон. Да… Полиция будет допрашивать гораздо жестче, чем мы, и докопается до всех секретов, что скрываются в этом доме. Так что сделайте же над собой усилие и расскажите.
Габи (едко).
Очевидно, она приходила выпрашивать у Марселя денег.
Пьеретта (вскакивает). Я никогда не просила у
Марселя денег.
Габи. Но он
же их сам вам давал, разве не так?
Пьеретта.
Совершенно верно. Он видел, что у меня проблемы, и пару раз выручал.
Габи (тоже вскакивает). Это просто немыслимо!
Сюзон. Помолчи, мама! Это папино право… И этот вопрос не подлежит обсуждению.
Габи (вспыхнув) Как! Эта дамочка тянет деньги
из моего мужа, а я и слова не скажи? Но это мои деньги, законные…
Пьеретта (резко). Уж теперь-то они точно ваши!
Габи. Да. Именно так!
Пьеретта. Ваша любовь к деньгам вас погубит, дорогая невестка.
Габи. Слышите? Она смеет утверждать, что…
Сюзон (внятно и жестко). Я, мама, советовала тебе помолчать!
Габи. Ужасная
женщина! (Сдается.) Все, меня нет. (Плачет в свой платок.)
Катрин (Сюзон). Ну что, инспектор, как продвигается допрос?
Башка одергивает ее.
Сюзон. Послушайте!.. Поговорим о том, что, где и когда в точности мы все делали в течение этой ночи. Мама, ты где была.
Габи. У себя, где еще?
Сюзон. И
никуда не выходила?
Габи (неуверенно). Н-нет… Да,
один раз! Ходила проверить, как себя чувствует Катрин, мне еще показалось, что стукнула дверь… Катрин спокойно читала, так что я вернулась
к себе и легла.
Сюзон. И
никого в коридоре не встретила?
Габи. Да… Нет… Уже не помню!
Сюзон. А ты, Катрин, вставала?
Катрин. Да, сходила кое-куда, тогда мама, наверное, и услышала дверь. Никого не видела.
Сюзон. Ну, может, слышала?
Катрин. Ты же знаешь, когда я читаю, я ничего не вижу и ничего не слышу. Только один раз заглянула тетя Огюстина, просила выключить свет.
Сюзон. Ты ответила?
Катрин. Да.
Огюстина. Да. Выругалась… Мерзавка! (Пытается ущипнуть Катрин.)
Катрин (рычит). Ну ты
мне заплатишь! Не хотела говорить, но… теперь я тебе задам. (К остальным.) Так вот: когда я
возвращалась к себе и проходила мимо ее комнаты, я услышала за дверью странный
шум. Я подглядела через замочную скважину… и увидела ее перед зеркалом. В руке
у нее было что-то блестящее. Тогда я этому как-то не придала значения. А теперь
я уверена, это был нож. И она его точила!
Все
вскрикивают.
Огюстина. Ты с ума сошла, от этих книжек у нее мозги набекрень.
Катрин. Ты их прочла больше меня. «Гондола влюбленных»!
Огюстина. В руках у меня был белый гребень, я выбирала из него волосы…
Габи. В три утра.
Огюстина (вопит). А что для этого установлено какое-то время?!
Сюзон. Тетя
Огюстина, да мы тебе верим. (Жестом
приказывает остальным молчать.) Вот ты всем нам рассказывала, что пять раз
ходила в ванну, помнишь?
Огюстина: Да.
Сюзон. Кого-нибудь встретила?
Огюстина. Никого.
Сюзон. И не слышала ни шагов, ни хлопанья двери?
Огюстина. Я не прислушивалась.
Габи. Пардон! Ты же не могла спать! При бессоннице нервы шалят и вскакиваешь от малейшего шума. А еще ты говорила, что слышала, как вставала мама.
Огюстина. Да, точно.
Габи. Мама,
ты вставала?
Башка. Нет!
Огюстина. Что-о?!
Башка (нервно). Да, вставала около
часа. Лежала в кровати, увлеклась вязанием и увидела, что клубок кончается. Тут
я вспомнила, что оставила шерсть в зале и пошла за ней, чтобы вязать дальше.
Габи.
Кого-нибудь встретила?
Башка. У Катрин и у Огюстины горел свет… Мне послышалось, что в комнате Марселя кто-то ругается… Но кто, я не разобрала, и в тот момент это меня не обеспокоило. Я подумала, это ты…
Габи. Ты услышала крики и подумала, что это я? Мерси!
Башка. Прости, Габи, я не хотела…
Габи. Все может
быть! Это ведь так приятно услышать от любящей мамы, что ты на ножах со своим
мужем… (Осекается.)
Все
осознают двусмысленность сказанного. Молчание, которое прерывает Сюзон.
Сюзон. Луиза, у вас есть что сказать по поводу этих криков в папиной комнате?
Луиза. Нет, в полночь, когда я носила ему настой, мсье был один.
Сюзон. Кого-нибудь встретили?
Луиза. Встретила. Мадемуазель Огюстину. (Кивает на Огюстину.)
Сюзон. Серьезно? Тетя Огюстина, ты сказала, что никого не встретила.
Огюстина. Я не помню… Ходила попить…
Габи. Она пила всю ночь напролет!!!
Сюзон. Луиза, а где вы видели тетю?
Луиза. Э-э… У старинных часов.
Сюзон. У старинных часов! Но, тетя Огюстина, если мне не изменяет память, эти часы не находятся между твоей комнатой и ванной.
Огюстина. Да? Ну… А, наверное, это было, когда я ходила к Катрин насчет света.
Габи (вскакивает). Ты ошивалась у комнаты Марселя!.. Что ты там делала?
Сюзон. Ты бы
это знала, мама, если бы вы не спали поврозь!
Эти
слова выстрелили, словно пастуший кнут.
Габи (задыхаясь). Это ненормально, когда дети осмеливаются делать замечания своим родителям.
Пьеретта (насмешливо). Вот по этой причине, моя
дорогая, я никогда не собиралась их заводить!
Габи (выискала новую цель — Шанель). Шанель, а
вы во сколько ушли?
Шанель (теряясь от неожиданности). Я не
смотрела, около полуночи.
Габи. До или
после истории с настойкой?
Шанель. Да примерно в одно время. Я еще слышала, как мсье ее попросил. И почти сразу ушла.
Габи.
Насколько позже? На пять минут?
Шанель. Побольше. Ведь Луиза была на кухне, готовила настойку, и я ждала, когда она уйдет, чтобы там прибраться. Ну и главное… она хотела сама приготовить настойку!
Габи. Та-ак… Луиза, а почему это вам так нужно было самой приготовить эту настойку?
Луиза. Ну, мсье попросил именно меня, вот я и сделала, что тут такого!
Габи. Вам так хотелось самой отнести ее?
Луиза. На что вы намекаете, мадам?
Габи. Я уже давно совершенно ясно вижу вашу игру, моя девочка.
Луиза. Как мадам будет угодно. Пусть лучше меня посчитают безнравственной, чем обвинят в убийстве.
Габи (задыхаясь от бешенства) Ах так? Отлично! (Ищет, на ком еще сорвать злость. Выбирает Пьеретту.) Я так и не получила ответ, где были вы, Пьеретта. Где вы были вчера вечером?
Пьеретта. У
меня был совершенно частный визит, до которого кроме меня никому не должно быть
дела и который не имеет никакого отношения к происходящему.
Габи. И вы не виделись вчера вечером с моим мужем? Так?
Пьеретта. Да, совершенно определенно.
Габи. Что ж. Ведя доказательство от противного, получаем, что последней, кто видел Марселя в живых, были вы, Луиза!
Луизу
вздрагивает от страха.
Луиза. Это не шутки. Вы обвиняете меня в убийстве?
Габи. Почему я должна в этом сомневаться?
Луиза бормочет.
Что?
Луиза (в полный голос). Мне не нужны неприятности… (Колеблется, а затем словно бросается в воду.) Я все скажу… Простите, мадемуазель Пьеретта, но у меня нет другого выхода.
Пьеретта. Я и не сомневалась, что так будет.
Луиза (остальным). Ладно! Короче, когда я
принесла мсье настойку, он был не один, с ним была его сестра.
Габи (помолчав, глухо). Пьеретта! С какой
целью вчера вечером вы приходили к моему мужу?
Пьеретта (понурившись). Просто поболтать, хандра
напала.
Сюзон. А из-за
чего мирная беседа приобрела столь шумный характер?
Луиза. Что привело к разговору на повышенных тонах?
Огюстина. Вы поссорились?
Пьеретта. Наоборот, мы веселились!
Габи. А мама сказала, что узнала мой голос! Вот так свидетельство! (Кивает на Башку.)
Сюзон. Но есть реальный свидетель. Луиза, вы же присутствовали при их разговоре.
Луиза. Нет-нет, я сразу же ушла… И унесла поднос.
Габи. Ну а вы, Пьеретта. Что делали вы после ухода Луизы?
Пьеретта. Да ничего. Поговорили с братом еще несколько минут, и я ушла.
Луиза. Да-да, это так, могу подтвердить, я видела, как мадемуазель прошла под окном кухни.
Сюзон. И она ничего вам не сказала в этот момент?
Луиза (чуть помедлив). … Н-нет.
Габи. А откуда
такая неуверенность? Слушайте внимательно, Луиза. Если вы солжете, вы рискуете
быть арестованной за соучастие. И это вполне возможно.
Пьеретта (нервничая). Да оставьте вы девчонку в покое! Это бессмысленно!
Габи. Вот вы
и прокололись, Пьеретта! Вы явно что-то сказали Луизе, проходя мимо, а теперь
боитесь, мы узнаем, что.
Луиза. Послушайте, я все вам расскажу, если меня оставят в покое!.. Мадемуазель Пьеретта, спустившись, от мсье, попросила меня не рассказывать о ее визите и дала мне десять тысяч франков.
Пьеретта. И весьма об этом сожалею, шлюха дешевая…
Луиза. Как?.. Скажите на милость…
Пьеретта. Ах!
Будьте любезны! Тоже мне секрет! Вы же спите со всеми подряд!!!
Луиза. А вы с другими? С теми же самыми!.. Но если из-за вашего обмана мне грозят неприятности, то я расскажу вдобавок, за что я получила от вас десять тысяч франков: потому что, когда я входила в комнату, вы как раз говорили мсье: «Если ты не дашь мне денег, я убью тебя!»
Пьеретта. Это не так! Я сказала: «Я убью себя!»
Луиза. Нет! Я убью тебя!
Продолжая
ругаться, начинают драться. Внезапно хлопает ставень, и все вскрикивают, после
чего воцаряется тишина.
Габи. Сидеть! Никому не двигаться…
Они
нехотя садятся.
Башка. До чего же мы докатились! Мир сошел с ума!
Катрин. Во всех детективах все происходит именно так, уж я-то знаю.
Луиза (направляется на выход). С меня хватит! (На ходу.) Я — к перекрестку ловить тачку!
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Шанель, Пьеретта.
Сюзон. Что ж, одно несомненно: убийца среди нас. Вот и все.
Часы
бьют полдень.
Катрин (идет к сестре). Да? А знаешь, Сюзон… Мы ведь еще кое-кого не допросили.
Сюзон. Кого?
Катрин. Тебя.
Сюзон. Меня?
Катрин. Да, Ты проверила, чем занимались со вчерашнего вечера мы семеро, но
сама как-то забыла рассказать… что делала сама.
Габи. Что за глупости, Катрин, твоя сестра утром сошла с поезда у меня на
глазах.
Катрин. Ошибка, мамуля, ошибка!
Габи. Но я сама ее видела
Катрин (интригует). Конечно. Я тоже ее видела. Этой ночью. Здесь.
Все
остолбенели.
Сюзон (сипло). Когда это ты меня видела?
Катрин. Этой
ночью… Через приоткрытую дверь я наблюдала, как ты
входишь к папе. В четыре утра.
Женщины
ошеломленно уставились на Сюзон.
Сюзон. Я не убивала папу! Клянусь!
Габи. Что это
значит? Объясни!.. С ума сойти!
Сюзон. Да, я приезжала накануне. На рассвете. Прошла через гараж и кухню. Я приехала к папе, чтобы рассказать ему нечто важное, что я могла доверить только ему. Если бы он меня отверг, я бы уехала и больше никогда сюда не вернулась… Но я не зря надеялась на его доброту, он чудный. Бедный папа! Он обещал поддержать меня и сказал, чтобы я так же скрытно вернулась и уехала обратно, утром приехала еще раз — открыто. Я так и сделала… уехала и вернулась утром!
Габи. И что нам теперь думать?!
Сюзон. Я… Я… (Не выдержав, разражается рыданиями.) Я беременна!
Внезапно
возвращается Луиза.
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель, Пьеретта.
Луиза …Мадам! Мадам!
Габи. Что
такое? Почему вы не уехали?
Луиза (кричит). Кто-то навесил на ворота замок. Из сада не выбраться. Мы взаперти.
Время близится к двум пополудни. Небо хмурится. На сцене — все
персонажи, подавленные и молчаливые.
Башка, Сюзон,
Габи, Катрин, Огюстина, Луиза, Шанель, Пьеретта
Габи крутит настройку радиоприемника. Он какое-то время трещит, затем ловит какую-то станцию: «…И о погоде… Снегопад не прекращается. Вдоль побережья бушует шторм, многие дороги непроходимы. Имеются многочисленные жертвы: замерзшие и заблудившиеся в метели…»
Габи (выключает приемник, вздыхает). Ну вот!.. Никак не уляжется!
В
наступившей тишине слышно, как бьют часы.
Шанель (встает). Два часа!.. Пора подкрепиться… Я накрыла в столовой холодную закуску…
Огюстина (с вожделением вскакивает). Да? Можно покушать?
Башка. Огюстина!
Огюстина. Что! То, что мы отрезаны от мира, еще не значит, что надо умирать с голоду! (Осекается под осуждающим взглядом Башки и садится.)
Шанель обескураженно удаляется на террасу.
Сюзон (встает и с умоляющим взглядом подходит к Габи). Мама!
Габи. Ты еще смеешь глядеть мне в глаза? Или хочешь мне еще что-нибудь сообщить?
Сюзон. Нет, мама, больше нет ничего.
Габи (распаляясь). Шлюха,
вот ты кто! Шлюха!
Пьеретта (не отрываясь от газеты). Бывает!..
Габи. У вас —
бывает! У нас же сперва женятся!
Пьеретта. Да вы все проспали! Сейчас уже нет ни наших, ни ваших… Посмотрите, как все изменилось!
Габи. Ага, и я должна быть счастлива, что стану бабушкой?
Пьеретта. Да вы ее-то оставьте в покое! Вы бы лучше…
Габи. Обойдемся без ваших советов!
Пьеретта. Ну
и пожалуйста!
Шанель (кричит с террасы, глядя в окно). Скорей! Идите сюда! Собаки умирают. Я пошла проверить, почему их не слышно, а одна уже не шевелится, а другая еще в агонии. Я чуть не упала. Сюда! (Исчезает с террасы.)
Габи, Огюстина и Луиза кидаются вслед за Шанель.
Башка. Ничего не трогайте.
Луиза (ее осенило). Крысиные
яд! (Уходит на кухню,)
Башка, Сюзон,
Катрин и Пьеретта
Сюзон. Господи! Что же со мной будет?
Пьеретта (ласково). Что бы с нами ни произошло, это всегда лучше, чем могло случиться. А время все лечит…
Башка (уткнувшись в свое вязание, сквозь
зубы.) Пока оно толкает ее в вашу сторону. Хорошенькая перспектива.
Пьеретта (брезгливо). Вы бы вязали себе, а моя перспектива она и есть моя! Уяснила или как?!. (Погружается в газету.)
Взгляд Сюзон падает на Катрин, которая сидит, обхватив голову руками, бросается к ней и
заключает в объятия.
Сюзон. Катрин!
Катрин (плачет). Ужасно! Я о таком читала, но никак не могла представить, каково это в жизни!
Сюзон. А это
невозможно представить. (Помолчав)
Знаешь, Катрин, я тебя очень люблю. Много о тебе думала…
Катрин. Я тоже, но… ты ждешь ребеночка?
Сюзон. Да, а что?..
Катрин. Я не должна была говорить, что ты уже приезжала…
Сюзон. Нет-нет, ты все сделала правильно…
Катрин. А твой жених, он какой?
Сюзон. Высокий блондин с зелеными глазами…
Катрин. Тебе повезло. А он кто?
Сюзон. Работает в банке.
Катрин. Владелец банка?
Сюзон. Нет.
Катрин. А какая у него тачка.
Сюзон. У него нет тачки!
Катрин (озадаченно). Он что, голодранец?
Сюзон. Ты тоже считаешь, что счастье только в деньгах?
Катрин. А у него есть брат?
Сюзон. Нет.
Катрин (досадливо). Жаль!..
Сюзон. Дурочка, зачем тебе в твоем-то возрасте забивать этим голову!
Катрин. Мой возраст, вечно одно и то же! Это не читай, на тротуар не харкай, камнями не кидайся, не кури… Не! Не! Не! — В жопу!
Сюзон. Катрин!
Башка, Сюзон,
Катрин, Пьеретта, Габи
Габи возвращается с террасы.
Пьеретта (вставая). Ну?
Габи. Собаки
издохли! Кошмар! Бедные твари…
Мами. Зачем их убили?
Габи. Я тоже не понимаю.
Пьеретта. Вот что я вам скажу: убийца хотел проверить, убивает ли крысиный яд кого-нибудь покрупней крысы. Вот зачем. Скоро им накормят кого-то из нас.
Габи (взрывается). Вы что, не понимаете, в какой ситуации мы оказались?
Башка, Сюзон,
Катрин, Пьеретта, Габи, Луиза, затем Огюстина и Шанель.
Луиза (возвращается из кухни). Пропала коробка с крысиным ядом!
Габи. Кто это
сделал? Кто нас запугивает?
Луиза. Что до меня, я скоро тут просто задохнусь. Я складываю чемодан! (Собирается уходить.)
Пьеретта. Ну нет, погодите! С этой минуты никто не имеет права покидать эту комнату.
Возвращаются
с террасы Огюстина и Шанель.
Огюстина (которая слышала последние слова.) Я согласна: если мы разойдемся, убийца нанесет новый удар.
Габи. А ведь это все какой-то кошмар! Телефон оборван, автомобиль сломан, ворота закрыты, собаки отравлены… Ну скажите, что все это простое совпадение! И что прикажете со всем этим делать!
Башка. Может быть, покричать, и кто-то на улице услышит!..
Габи. За ворота? И кто там может оказаться в такую погоду?
Башка. Только какой-нибудь бродяга, детки… Да, тот самый бродяга!
Шанель. Какой еще бродяга! Тут дело ясное: это одна из нас восьмерых!
Сюзон. Полагаю, все должны оставаться здесь до тех пор… (Осекается.)
Пьеретта. До тех пор пока — что?..
Катрин. Пока убийца себя не выдаст!
Башка. В смысле — не убьет еще кого-нибудь?
Сюзон. Ну что ты говоришь! Если хорошенько напряжем мозги, мы что-нибудь поймем.
Габи. Что-то ты, моя бедная девочка, и так только и делаешь, что напрягаешь мозги — и никакого результата.
Сюзон. Почему никакого. Мы точно установили, когда папа был убит.
Башка. И во сколько?
Сюзон. Не позже четырех утра! Когда я ушла от него.
Пьеретта. Ха-ха! Очередная очаровательная попытка снять с себя подозрение.
Сюзон. Когда я уходила, папа был жив, можете мне поверить.
Пьеретта.
Можете мне поверить! Да тут каждая утверждает, что невиновна, вот только
незадача: виновная — среди нас.
Сюзон (обескураженно). Вы правы. Это замкнутый
круг…
Катрин. Для
профессионального следствия не существует замкнутого круга! Кто-то из нас лжет
— это и есть убийца, так?!. А помогает ему оставаться
нераскрытым то, что каждая из нас также лжет. Не из-за того что она убийца,
нет, а каждая из-за своего собственного скелета в шкафу! И поверьте, чтобы
выявить убийцу, вы должны выложить все это начистоту…
Тягостное
молчание.
Огюстина (угрожающе). В любом случае я смогу сама себя защитить. Я вооружена.
Габи. И я
вооружена, я тоже!
Габи и Огюстина (внезапно, одновременно). В
том ящике револьвер! (Словно обезумевшие,
обе бросаются наперегонки к бюро, вступая по дороге в перепалку.)
Огюстина. Чур я первая, он мой!
Габи. Это револьвер мужа! Не трожь! (Выдвинув ящик и склонившись, роется в нем. И тут мы видим, как она от страха неожиданно меняется в лице.)
Огюстина. Что? (Обнаруживает то же, что и сестра; констатирует.) Револьвер украли!
Габи. Мы пропали!!!
Катрин. Говорю вам еще раз: то, что мы заперты — большая удача! А вы не хотите ею воспользоваться! Убийца окружен семерыми свидетелями — у него связаны руки! Нас семеро против одного. Вот если мы разойдемся — все, мы спеклись… Послушайте, помните историю Горация, который, оказавшись один против троих Куриациев, чтобы уравнять шансы, бросился бежать, они не могли напасть на него одновременно, а он уже без особых трудностей прикончил их поодиночке. (Видишь, мама, что-то полезное я все же извлекла из уроков!) Ну вот! Так что сейчас не самый удачный момент уподобляться Куриациям, чтобы нас убирали по очереди… Как только одна из нас покинет эту комнату… — и дело швах! Хватит и четверти часа — и дай бог, чтобы нас осталось хотя бы трое!
Огюстина. Слушайте все! Вот что я вам скажу… (И — бац! — падает во весь рост.)
Башка. Огюстина!.. Ей плохо!..
Все
бросаются Огюстине на помощь.
Сюзон (Катрин). Смотри, что ты наделала!
Катрин.
О-ля-ля! Бедняжечка!
Огюстину
укладывают на диван.
Башка. Это сердце. Нужно сделать укол. Шанель, кипяток. (Шанель уходит. Обращается к Сюзон.) Принеси коробку с ампулами.
Сюзон. Где?
Башка. У нее в комнате, в выдвижном ящике стола.
Сюзон
направляется к лестнице, но вдруг останавливается и замирает в испуге.
Габи (указывая на Огюстину). Вот только этого не хватало! (Посмотрев на остановившуюся Сюзон.) Сюзон, принеси лекарство. Не мешкай! Смелей!
Сюзон
исчезает наверху.
Башка, Катрин,
Пьеретта, Габи, Луиза, Огюстина.
Башка. Укол поможет! Луиза, тащите ваш медицинский чемоданчик.
Луиза. Что? Ну нет! Я не стану колоть. Я исчерпала дневной запас добрых дел. Особенно когда в ответ — черная неблагодарность…
Башка. Луиза, вы не имеете права отказывать в…
Луиза. Сами выкручивайтесь! Я нанималась в прислуги, а не в медсестры. Да, я это делала, но только и исключительно по собственному желанию. А сейчас это желание у меня пропало.
Башка. Но кроме вас никто не умеет делать уколы. Вы не можете отказать, это преступно.
Луиза. А мне плевать, преступно или нет. Ах как все просто! Мною тут помыкают как рабыней! На меня навешивают статью! Оскорбляют! Потому что с горничной можно делать что угодно… И вот вдруг — трах-бах! — как ничего и не было! И я должна раскрыть свое сердце и броситься оживлять мертвых? Делать мне больше нечего! Я от мадемуазель Огюстины видела только гадости. Вот и выкручивайтесь сами!
Габи. «Оставление в опасности, повлекшее за собой смерть» — прямой путь в тюрьму. Вы не знали?
Луиза. Я уволилась.
Пьеретта. Не горячитесь, Луиза. Тут вы сильно рискуете. Мой вам добрый совет: сделайте вы им этот укол.
Луиза. Ну ладно, так и быть… (Направляется к себе.)
Башка. Спасибо, Луиза, спасибо…
Луи (уходя). Ох-ох! Еще и спасибо!..
Башка, Катрин,
Пьеретта, Габи, Огюстина, Сюзон.
Сюзон (появляется наверху). Я ничего не нашла в комнате Огюстины!
Башка (поднимается по лестнице.)
Вечно она ничего не кладет на место… Я иду к тебе.
Обе
скрываются наверху.
Катрин, Пьеретта, Габи, Огюстина.
Катрин. Тетя Огюстина совсем бледная…
Габи. Ничего страшного, сейчас придет в себя… Укол должен помочь…
Катрин. А это не симуляция? Она действительно в обмороке?
Габи. Слушай, отстань.
Слышно, как Луиза возвращается.
Луиза …и теперь кусаю себе локти, что, поступая сюда на службу, протрепалась, что у меня есть диплом медсестры… А если мадемуазель Огюстина по дороге откинется? Скажут, это я плохо сделала укол… Мало мне своих проблем. Оторвать эти ноги, что привели меня сюда… (Входит с медицинским чемоданчиком на середину.) Ну, где эти ампулы?
Габи. Ну что
они там застряли?
Катрин. Я сбегаю?
Габи. Не ходи никуда.
Катрин, Пьеретта, Габи, Огюстина,
Луиза, Башка, Сюзон.
Наверху появляются Башка и Сюзон. Вид у них обеспокоенный.
Сюзон. Мы ничего не нашли!
Башка. Не понимаю. Из комнаты Огюстины пропали все медикаменты. (Спускается.)
Пьеретта. Что бы это значило? Кто-то забрал лекарства… зачем?
Башка (Огюстине). Бедная девочка…
Огюстина…
Габи. Может,
сама выбросила…
Башка. Не выбросила! Выбросили! Желая убить Огюстину отсутствием лечения.
Сюзон. Пойду поищу еще. (Скрывается.)
Катрин, Пьеретта, Габи, Огюстина, Луиза, Башка.
Пьеретта. Делайте же что-нибудь! Может, компресс на голову?
Габи. Мокрую тряпку! Нахлестать по щекам!
Огюстина (открыв глаза). Я все слышу, Габи: ты собираешься дать мне пощечину!
Габи. Ну,
если ты все слышишь, значит ты еще жива. Это же
хорошо!
Башка. Малышка, как ты себя чувствуешь?
Огюстина. Ужасно. Сердце останавливается.
Башка. Не двигайся — и оно снова заработает.
Огюстина. Мне бы… мне нужен укол…
Все переглядываются, не смея сказать правду.
Габи. Сейчас принесут.
Башка. Ампулы на столе или где?
Огюстина. На столе, где все таблетки и еще в шкафу, там тоже лекарства…
Башка. Ты их не перекладывала
Огюстина. Да нет… Чего ради!
Все переглядываются.
Так что с уколом?
Башка (фальшиво). Не уверена, что это пойдет тебе на пользу…
Огюстина. Мама, я умираю!
Габи. Да нет, ты не умираешь! Ты падаешь в обморок по два раза на дню!
Башка (бессильно смотрит на
присутствующих). Малышка…
Пауза.
Огюстина. Что? Никто ничего не делает? Все молчат? А-а!.. Поняла! Вы пришли полюбоваться, как я умираю… Сговорились… Дадите мне подохнуть, как бездомной дворняжке. А-а! Да нет же… Не трогайте меня, мама. Я еще вас всех похороню… Луиза, укол!
Пьеретта. Да мы бы с удовольствием, красотуля моя, но все ваши лекарства пропали!
Огюстина. Пропали?
Башка. Не хотели тебя огорчать…
Огюстина (падает на руки матери; вдруг, трагическим
тоном). Превосходно! Я перестану быть здесь обузой! Ухожу как жила: без
помощи, без поддержки… Одна-одинешенька! Вечно одна! Наедине со своим сердцем,
смертельно больным и опустошенным… Только Марсель
здесь был настоящий… И вы, погрязшие в своей мерзости, его убили! И такой же
конец ожидает меня…
Катрин.
«Гондола влюбленных», глава восьмая!
Катрин, Пьеретта, Габи, Огюстина, Луиза, Башка, Сюзон.
Сюзон (входит с огромным кульком из газеты, наполненным разноцветными упаковками с таблетками). Нашла лекарства…
Огюстина (восторженно аплодируя) Спасена!..
Спасена!..
Башка (бросается к кульку и начинает в
нем рыться; находит). Вот они, ампулы…
Быстрее, Луиза, ваш чемоданчик… Шанель, кипяток!
Торопливо
покидают комнату.
В зал, на диван.
Огюстина. Да, мама, помогите мне!
Башка поддерживает Огюстину и уводит ее влево.
Катрин следует за ними.
Габи. Катрин, не ходи никуда.
Катрин. Я хочу посмотреть на укол… (Удирает.)
Шанель
с кастрюлей и полотенцем пересекает комнату и направляется туда же.
Луиза. Ну и денек!.. Запомнится на всю жизнь! (Следует
за всеми, надавив на поршень и брызнув из шприца, чтобы стравить из него
воздух, а из себя — злость.)
Пьеретта, Габи, Сюзон.
Пьеретта (поворачивается к Сюзон). И как же вы их нашли?
Сюзон (тоном Шерлока Холмса). Пропажа произошла час назад, не раньше, поскольку иначе Огюстина обнаружила бы ее, вернувшись к себе. Таким образом у вора… — что я говорю! — у воровки было всего две–три минуты на всё про всё. Поэтому она сунула пакет куда попало, а именно под кровать.
Габи. Чью?
Сюзон. Твою, мама.
Габи (задохнувшись) Мою?? Невероятно. Это подстава.
Сюзон (с сомнением). Ну конечно.
Габи. Кому
это понадобилось? Тут действует какой-то враг нашей семьи. Я не вижу другого
объяснения… «Кто не принадлежит семье?» Вопрос, конечно, интересный.
Пьеретта. Как приятно это слышать!
Габи. Уж слишком большую заинтересованность вы проявляете к нашему дому. Что-то вам нужно от нас.
Пьеретта.
Заинтересованность? Не наблюдаю.
Габи. Невинная овечка. Вы прекрасно знали, что Марсель упомянул вас в завещании!
Пьеретта. Он вам сам сообщил или это просто догадки?
Габи. Он. Неделю назад. Сказал, что оставляет вам два миллиона.
Сюзон. Но это очень важно, мама! И ты ничего не сказала!
Габи. Да я как-то… сразу об этом забыла…
Пьеретта. Представляю, как это вас взбесило!
Габи. О! не настолько, как вы думаете. Не слишком большая цена за то, чтобы отделаться от вас.
Пьеретта (растроганно, скажем так). Надо же!
Марсель это сделал…
Габи. Он
собирался встретиться со своим нотариусом где-то на днях… и вы, узнав о
содержании его завещания…
Пьеретта. А я могу предложить другую версию. Марсель еще не завещал мне ничего, только собирался. Поэтому нужно было действовать срочно… Что вы и сделали!
Габи. Какой ужас!
Пьеретта. Так завещание было заверено? Да или нет? Если да, подозрение падает на меня, но… если нет, под подозрением уже вы.
Сюзон. А вот этот пункт могу разъяснить я. Завещание заверено не было.
Пьеретта удаляется с победным смехом.
(Объясняет матери.) Когда я вчера была у папы… он заговорил о завещании. Он сказал: «Ты рассказала мне все это очень вовремя… Я как раз завтра встречаюсь с нотариусом и внесу тебя в завещание. Обещаю».
Габи (вспыхивает). Ловко придумано! «Я не убивала папу, поскольку он должен был на следующий день включить меня в завещание». Гнусный трюк — ты обвиняешь меня, твою мать! Это чудовищно, Сюзон!
Сюзон. Да ни
в чем я тебя не обвиняю мама. Я рассказала всё, как было.
Габи. И ты смеешь — такая! — учить меня! Ну-ка посмотри мне в глаза… (Берет Сюзон за руки.) Ну-ка посмотри на меня, посмотри в глаза матери и посмей повторить то, что ты сказала.
Сюзон (глотая слезы) Мама… (Бросается к ней.)
Габи. Никак
не приду в себя после всего этого кошмара.
Пьеретта (посмеиваясь в стороне). Отличная игра в
жанре мелодрамы!
Габи. А! Вы!
Молчите!.. Или нет, лучше поведайте нам, где вы были прошлой ночью?
Пьеретта. Не собираюсь перед вами отчитываться. Я все расскажу полиции. И у меня есть свидетель, который подтвердит мои слова.
Габи (презрительно). И конечно же, свидетель, с которым вы ночевали — мужчина.
Пьеретта (в последний момент удерживается от ответа;
помолчав). Вы уже спрашивали, и я отказалась отвечать. (Направляется к проему, прикуривая сигарету.)
Габи. Это вы
подложили лекарства мне под кровать, чтобы подставить меня. Вы меня ненавидите!
Это же видно!
Пьеретта
молча пускает в ее сторону струйку дыма и уходит на задний план, в курительную
комнату. Молчание.
Сюзон… Значит, ты заглядывала мне под кровать?..
Сюзон (не сразу). Да, мама. Я видела.
Габи. Видела?
Сюзон. Да. Видела чемоданы. Собранные, набитые битком, перевязанные. Ты куда-то собралась?
Габи. Ну…
Молча смотрят друг на друга.
Пьеретта, Габи, Сюзон, Луиза.
Луиза (выходит из зала). Готово! Есть укольчик! (Уходит к себе через кухню.)
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка.
Габи (спешно меняя тему разговора). Что ты о ней думаешь? Ее наглость опасна?
Катрин (возвращается).
О! Укол — это что-то восхитительное. Бац!.. — и сразу
тебе становится лучше.
Следом
появляется Башка.
Габи. Ты знаешь, мама, где оказались лекарства? Под моей кроватью.
Башка. Да что ты! Кто это мог сделать?
Катрин. Да кто угодно. Мы же все шастаем по дому как заблагорассудится.
Башка (завидев Луизу, возвращающуюся из
кухни). А то, что Луиза отказывалась делать укол? Вам это кажется
нормальным?
Катрин. Вот
именно! Почему? Ее еще пришлось упрашивать… Подозрительная личность, скажу я
вам… (Бросается к Луизе.)
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза.
Луиза (отшатывается). Что еще я натворила?
Катрин.
Луиза, скажите-ка, а кто эти молодые люди, с которыми вы отсюда
переписываетесь? Ящик стола у вас забит доверху письмами.
Луиза. Лгунья!..
Катрин. Как-то вечером я проследила за вами…
Луиза (готова расплакаться). Вы все лжете… Раз так, я расскажу все про вас!
Катрин.
Вперед! «В споре рождается истина».
Луиза. Я нашла у вас под матрасом непристойные книжки. С картинками.
Габи (вскакивает). А почему вы мне не сказали?
Луиза. Это не
входит в мои обязанности. Я ограничилась тем, что забрала их себе.
Катрин. Ага! Так это вы!
Габи. Катрин, где ты их взяла?
Катрин. Сперла в газетном киоске рядом со школой. Ай-яй-яй, как не стыдно! Оп! А не пойман — не вор.
Башка (бросается на Луизу с палкой). Так это Луиза роется в постелях. Мои деньги! Деньги! Воровка!..
Луиза (уворачиваясь). Потише!..
Башка. Луиза роется в постелях… Сейчас мы из нее
вытащим… обо всем, что она видела под кроватями…
Луиза. Под кроватями? (Поворачивается к Габи.)
Все
замолкают и переглядываются. На крики прибегает Шанель.
Катрин. Скажите, Луиза! Скажите! Никто вас не упрекнет! А! Если бы вас сейчас видел профсоюз прислуги, его бы разрывало от восторга!
Башка (вновь идет в атаку). У меня
есть что ей предъявить… Не говоря уже о том, что она
отказывалась делать укол Огюстине… как-то я застукала эту девицу, когда она
вскрывала мое письмо!
Луиза. Это
перепутали адресаты!
Башка. Ха! Перепутали!
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза, Шанель.
Шанель (входя). Да-да, перепутали! Я могу засвидетельствовать. Обычно я забираю почту из ящика, уже два года… И Луизу к этом не подпускала. Так что это я однажды перепутала и отдала Луизе письмо, предназначенное мадам. И все дела! Каждый может ошибиться!
Башка. В письме был денежный перевод!
Шанель. Ну и что? Каждый может ошибиться и отдать конверт не тому человеку! Все совершают ошибки… Я часто ошибаюсь. Или вот! Однажды я застала такую сцену: ваша бабушка хлещет портвейн из горла!.. Так оказалось, что мне показалось! Она объяснила: оказывается, она просто пыталась разглядеть через стекло, осталось ли что-нибудь в бутылке!.. Я же не стала повсюду рассказывать, что вы пьянчуга!
Луиза. Спасибо, Шанель.
Башка (пускается в контратаку).
Шанель, а объясните нам, если вы такая честная, почему — если правда, что вы
покинули дом около полуночи, — я видела ваши пальто и шаль, они висели у входа
на кухню, где-то в полвторого, когда спускалась в зал за шерстью… Судя по всему, вы вернулись! Отвечайте!
Шанель
не отвечает.
(Торжествуя.) Отвечайте же!
Шанель (ничего не придумав). Верно, я вернулась в полвторого!
Сюзон. А почему ты это скрыла?
Шанель. Я не могла предположить, что все так повернется! Я думала, что виновный сразу же будет найден.
Сюзон. А что за такая необходимость возвращаться ночью?
Шанель. Выйдя из дома, я прямиком пошла к себе, там меня ждала Пьеретта, она пришла еще в девять. Мы собирались сыграть партейку… Но в домике никого не было и я испугалась…
Сюзон. Испугалась?
Шанель. Нет не так… я хочу сказать, кто-то мог попасться навстречу… что Пьеретта пошла к мсье! Я беспокоилась, как бы они опять не поссорились!
Пьеретта (врывается в комнату, словно демон). А-а!
Браво, Шанель! Отличная работа! Только признайтесь, что вас привела обратно
ваша маниакальная страсть! Игромания! Вот что вами владеет: страсть к покеру.
А?
Шанель. Если
вы намекаете, что…
Сюзон (разводит их, берет Шанель за руки).
Шанель, ты поднялась к папе около часа ночи?
Шанель. Да.
Сюзон. И там обнаружила Пьеретту?
Шанель. Да.
Сюзон. О чем они говорили?
Шанель. Ни о чем не говорили.
Сюзон. Как ни о чем. Они не разговаривали? А чем же они занимались?
Шанель. Как чем! Играли в карты!
Габи (в изумлении вскакивает). Что вы такое
говорите? Муж тоже играл?
Шанель. Да,
мадам…
Габи. Когда же это началось?
Шанель. (Переводит взгляд на Пьеретту.) Началось…
Пьеретта. Еще скажите, с тех пор как я здесь поселилась, да?
Шанель. Да.
Пьеретта. Неправда! Марсель, когда был в Париже, не вылезал из игорных заведений. Говорю вам об этом не понаслышке. Я сопровождала его… Вот только не нужно сваливать на меня чужие грехи. Разве только после моего появления здесь в вас вспыхнула страсть к картам, к игре, к тотализатору и т. д., а? А вы с Марселем, разумеется, — две невинные овечки, совращенные мной? Так, что ли?
Шанель. Да нет! Я всегда играла. Вот только после того, как вы здесь появились, я стала все чаще проигрывать… Вот и все.
Пьеретта. Вы сами продули все свои сбережения, а теперь будете говорить, что я мухлевала и объегорила вас?
Шанель. Я такого не говорила. Потому что…
Пьеретта. Потому что — что?..
Шанель. Потому что не могу это доказать!
Пьеретта. А не можешь доказать — помалкивай в тряпочку!
Отходит
с ухмылкой.
Шанель (призывает остальных в свидетели). Поставьте себя на мое место: у меня на руках оказалось два туза червей!!! (Вдруг понимает, что проговорилась и начинает плакать, закрыв лицо руками.)
Сюзон. Моя
Шанель! Ты!..
Шанель. Сюзон… Клянусь тебе, я не делала ничего предосудительного! Не думай так обо мне, моя девочка…
Башка. Я так и не поняла. Марсель, Пьеретта и Шанель — играли в покер?
Катрин. Жалеешь, что не присоединилась к ним, чтобы поставить свои акции? (Уворачивается от бабкиной палки.)
Габи. Шанель! Я вам так верила! Доверила вам воспитание дочерей…
Шанель. А мне ничего другого не оставалось, как воспитывать ваших дочерей. Если бы о них заботились только вы, они бы вовсе росли неухоженными.
Габи. Ого! Ну что ж, это первый и последний раз я слушаю подобное заявление. Когда появится полиция, я вас не пощажу, Шанель.
Шанель. Как будет угодно мадам. Мне, по крайней мере, скрывать нечего!
Сюзон (хватает Шанель за руки). Шанель, как
долго вы с папой и Пьереттой играли в покер этой ночью? Отвечай!
Шанель.
Сейчас соображу… Больше часа…
Сюзон. Ты выиграла? Проиграла?
Шанель. Проиграла. Разумеется!
Сюзон. Сколько? Не думаю, что вы играли на спички! Сколько?
Пьеретта. …Триста штук!
Сюзон. Ты расплатилась?
Шанель. Нет. Я заняла.
Сюзон. У кого.
Шанель. У мсье…
Общее возбуждение.
Он был жив, когда я ушла! Да я на такое вообще не способна! Я ушла, а мсье и Пьеретта продолжали играть. Клянусь вам!
Сюзон. Пьеретта что вы и папа делали, когда ушла Шанель?
Пьеретта. Да ничего особенного. Болтали.
Шанель (возбужденно). Неправда! Вы смеялись! Я
слышала вас. Смеялись надо мной. Смеялись, поскольку играли против меня на одну
руку. Смеялись, потому что нагрели меня на триста тысяч франков!
Пьеретта (вскакивает, побледнев). Оп-ля! Вот вы и прокололись. Железный мотив. Это вы убили Марселя…
Шанель. Моя совесть чиста… Я не для того уехала из столицы, чтобы лечь на дно после рискованной аферы… Я!..
Испепеляют
друг дружку взглядами.
Сюзон. Шанель, значит, ты услышала смех? И что? Что ты делала дальше.
Шанель. Ничего. Плакала. (Закрывает лицо руками.) А сейчас отстаньте от меня все! Мне больше нечего сказать. (Рыдая, удаляется вверх по лестнице.)
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза.
Сюзон. Теперь получается, Пьеретта, что это вы последняя видели моего отца живым!
Пьеретта. О, нет! Луиза видела его позже и… ближе!
Луиза. О! Зачем вы утверждаете, что у меня было свидание с мсье? Это клевета!
Пьеретта. Марсель пять лет встречался с этой девицей.
Габи. Что?!
Пьеретта. То!.. Тайно, на съемной квартире, по выходным… А этой зимой, поскольку здесь было вакантно место горничной, Луиза сюда устроилась… У спецслужб это называется внедрение.
Луиза. Вы бы
лучше подумали о своих делах. Они у вас оставляют желать лучшего!
Габи (впивается в Луизу). Луиза… И что нам думать в свете услышанного?
Луиза. Не
знаю…
Габи. Вы были знакомы с мсье до того как попали сюда?
Луиза. Да.
Габи. И устроились сюда, чтобы быть к нему ближе?
Луиза. Да.
Габи. Несмотря на эту неблагодарную работу?
Луиза. Да.
Габи. Почему?
Луиза. Почему?.. Потому что… Да просто для удовольствия! (Не выдержав, расплакалась.)
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза, Огюстина.
Открывается дверь, и в ней возникает пышущая здоровьем Огюстина,
довольно потирающая ладони.
Огюстина. Хорошенькие дела! Что я слышу! Вы так орете, что даже не нужно подслушивать под дверью.
Башка. Как самочувствие, Огюстина?
Огюстина. Не дождетесь… Эх, какая незадача тут у вас, а! Бедный Марсель! Ему так нравилось опекать вас всех… А вы…
Габи. А ты, я гляжу, не померла. Что случилось?
Огюстина. Жива, как видишь! Можешь сорвать на мне досаду. Какой сюрприз! Оказывается у Марселя ночью было свидание с Луизой. Но ты чуть позже отомстила… Бац!
Габи (изображая возмущение). Не смей! Здесь же
девочки!
Огюстина. А!
твои дочки! Очаровашки!
Катрин. Очень приятно!
Огюстина.
Катрин — злобная лентяйка. Да еще и головой поехала из-за этих книжек. Так что
меня совершенно не удивляет, когда она возводит на меня напраслину… А Сюзон — так вообще обрюхатили! Браво!
Габи. Не тебе меня судить.
Огюстина. Почему, если мое суждение здраво! Сюзон — беременна! А ведь это она тут нас всех допрашивала, словно сама непорочная Фемида, сошедшая с постамента. В мое время девушек уважали. Потому что они сами уважали себя. А в наше время их можно увидеть в кино, в кафе, они курят, носят брюки, ночуют в гостиницах, а потом удивляются, когда оказываются беременными… Хорошего мало! Это твое наплевательское отношение к воспитанию детей приносит свои плоды…
Габи. Слушай, если ты так хорошо разбираешься в детском воспитании, что же ты не нарожала их хотя бы дюжину?
Огюстина (чопорно). Меня уважали!
Габи. Ага!
Вот в чем секрет!
Общий
смех. Огюстине нечем ответить.
Башка (вспыхивает гневом). Чем она перед вами провинилась, что вы на ней издеваетесь! Она одинока, я стара, но предупреждаю всех: первая, кто тронет Огюстину, будет иметь дело со мной!
Молчание.
Габи (медленно встает и подходит к матери). Видела бы ты свои глаза! В них одна только злобная неблагодарность. Надо было оставить тебя подыхать в твоем захолустье.
Башка. Как ты сказала?..
Вдруг, охваченная стыдом, Башка падает в кресло. Катрин бросается к ней и обнимает..
Сюзон. Вот настоящее оружие убийцы. Оно — в наших пороках, нашей слабости, нашей лжи…
Долгое
молчание.
Катрин. Очаровательный семейный портрет в интерьере!
Габи. Катрин, малышка, я бы все на свете отдала, чтобы тебя здесь не было здесь и сегодня…
Катрин. Увы, видать, таков мой жребий… Предлагаю вернуться к разговору, которому помешала тетя Огюстина при помощи обморока. Напоминаю, я говорила, что если мы разойдемся, убийца сможет, подобно Горацию, начать действовать. Но мы разошлись…
Сюзон. И — пока никто не убит!
Катрин: И пока никто не убит! Хотя ему ничто не мешало!
Пьеретта. А девочка не столь уж и не права… Что-то же помешало. Видимо… одна из нас, что еще?
Сюзон. Но это же невозможно — все время опасаться кого-то рядом. Мы так долго не протянем.
Катрин (с намеком) Тетя Огюстина, а ты напрасно
столь безмятежна. Я бы на твоем месте беспокоилась. Убийца перепрятал твои
лекарства как-то не слишком убедительно! Так, чтобы их побыстрей нашли… И тут же тебе сделали укол! И храбрая же ты женщина…
Луиза. Ампула
была неповрежденная.
Катрин. А я и не утверждала, что вы добавили яд прямо в шприц.
Габи (Катрин) Ты можешь замолчать, а? Просто
помолчать? Или ты хочешь всех свести с ума? Замолчишь или нет?
Огюстина (позеленев от испуга). Правда… То-то я не чувствую действия укола… Ампулу вскрыли…
Габи. Ну теперь еще ты! Замолчи…
Вдруг
раздается мощный взрыв. Все, обезумев, вскрикивают.
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза, Огюстина, Шанель.
Шанель (показывается на втором этаже.). В ванной взорвалась колонка! Погас запальный фитиль. Я стала его зажигать — и как жахнет! Вытекает вода, не знаю, что делать. Дайте какие-нибудь тряпки… Любые… Газеты!
Общий
переполох, все в поисках.
Габи (протягивает Шанель подушку с кресла). Держите!
Башка (выхватывает подушку). О нет!
не эта… Эту нельзя!
Габи. Мама, отдай подушку!
Башка. Жалко, она новенькая!
Габи
и Башка бьются за подушку, тянут ее в разные стороны, и наконец
она рвется на части и из нее вылетает облако голубых и розовых листков бумаги,
которые разлетаются по всему помещению. Башка, не
издав ни единого звука, бросается на колени собирать свое состояние.
Катрин. О! Бабкины бабки!
Габи. Твои акции! Я слышала, их у тебя украли! А на самом деле ты спрятала их в подушку! Забыла, что ли?
Пьеретта. Этот сейф оказался не слишком надежным!
Огюстина (набрасывается на Башку).
А моя доля? Скряга, лгунья, убийца, воровка!
Башка (отталкивая Огюстину). Это мои
деньги. Вдруг я проживу лет двадцать, кто меня прокормит? А я проживу эти
двадцать лет… (Вдруг.) Здесь не все!
Огюстина (разглядывает акции, которые оказались у нее в руках). Но… они уже ничего не стоят!.. Можно выбросить!
Башка (вопит). Если нужно
выбросить что-то, что ничего не стоит, я знаю кое-кого, кто совершенно
бесполезен в этой жизни!..
Огюстина. А
куда ты подевала золото? Папины луидоры, а?
Габи. У вас ни стыда ни совести, какой кошмар!.. И за последние два часа я не услышала ни одной толковой идеи, что нам делать…
Шанель (бросается по лестнице наверх, поскольку у
нее появилась такая идея, о чем она и сообщает остальным). Мадам! Мадам! Я
поняла! Все поняла!
Все
озадаченно смотрят ей вслед.
Габи (кричит вслед Шанель). Что вы поняли?
Шанель (обернувшись). Я упустила главное. Оставайтесь на местах… никуда не уходите! Мне надо выйти на террасу удостовериться. Пара минут — и я рассказу, что на самом деле произошло с мсье… Господи! Это что-то невозможное! О боже! (Стремительно скрывается на террасе.)
Пьеретта, Габи, Сюзон, Катрин, Башка, Луиза, Огюстина.
Башка (после паузы). Что она собирается рассказать?
Пьеретта.
Очевидно, ей что-то известно.
Огюстина. Она пошла… Куда?
Луиза. Маленькая ремарка. Вы помните? Никто не должен покидать это помещение. А только что вы позволили ей это сделать!
Габи. И правда…
Огюстина. Сбежала!..
Сюзон. Так это она!
Пьеретта. Да. Я уже с полчаса в этом уверенна. А сейчас она пытается сбежать… Делайте же что-нибудь.
Огюстина. Говорит, знает, кто убийца. Разумеется, знает, если убийца — она!
Габи. Она попытается подставить кого-нибудь! Спрячемся за дверями и проследим за ней…
Разбегаются
в разные стороны, оставляя двери приоткрытыми.
Шанель, затем остальные.
Сцена пуста. Затем с террасы
появляется Шанель.
Шанель. Так и есть! Мне все ясно… все… (Обнаруживает, что никого нет.) Где вы? Я же просила не уходить! Ну где же вы? Где?
Делает
несколько шагов и выходит на середину. Звук выстрела разрывает воздух.
Схватившись руками за сердце, пошатнувшись, Шанель падает замертво. Со всех
сторон с воплями сбегаются остальные и застывают вокруг Шанель в живописной
мизансцене.
Габи. Шанель!
Башка. Господи боже мой!
Луиза. Готова?
Сюзон. Чтобы не смогла рассказать…
Неподвижность и безмолвие.
Габи. Как бы то ни было, в одном теперь можно не сомневаться.
Пьеретта (затаив дыхание). В чем?..
Габи. Что
убийца — это… не она.
За окнами уже темно. Сочетание сполохов из камина и искусственного освещения
создают особую атмосферу. Сюзон проходит к окну, чтобы задернуть шторы, из-за
которых веет ужасом. А где-то в доме старинные часы бьют семь. И в довершение
возникающей атмосферы гаснет свет. А за окнами — завывает ветер. Сюзон
поднимается по лестнице и, когда оказывается на втором этаже, слышит шум.
Луиза, Огюстина
Огюстина входит, умирая от страха. Вдруг свет мигает, а затем все снова
погружается во тьму… Только тусклый фон ночного неба и
отблески огня из камина.
Огюстина. Вот черт! Пробки выбило! (Направляется в сторону столовой.)
За окном в свете вдруг загоревшейся спички
мы видим фигуру в мужской шляпе, прикуривающую сигару. Человек входит,
останавливается, собирается двигаться дальше, но, увидев выходящую
из столовой Габи с электрическим фонариком в руке, быстро скрывается за
диваном. А Габи поднимается на второй этаж. Из кухни появляется Луиза с
подносом с чашками, в руке свеча. Это видит возвращающаяся
из столовой Огюстина и вскрикивает.
Огюстина. Это вы, Луиза?
Луиза. Да. Мадемуазель Огюстина?
Огюстина. Да. Что происходит?
Луиза. Наверное, провода от ветра соприкоснулись. Короткое замыкание!
Огюстина. Вот! Я так и знала!
Зажигается
свет. «Уф!» — вздыхают обе.
Огюстина. Это что?
Луиза. Мадам сказала сделать кофе для всех и… (Видит сигарный дым, подымающийся из-за дивана.)
Огюстина (проследив взгляд Луизы). Вы видите то
же, что и я?
Луиза. Да.
Луиза, Огюстина, Катрин
Из-за дивана появляется мужская шляпа, затем — рука в перчатке с
сигарой… Раздается: «Ку-ку!» — прятавшийся
выпрямляется. Это являет себя Катрин. На ней просторное мужское пальто. Дамы,
узнав ее, приходят в ярость. Исполненная решимости,
Катрин предстает перед ними, затягивается сигарой и приступает к допросу.
Катрин. Кто чем занят?
Огюстина. Собрались у постели Шанель.
Катрин. В себя пришла?
Огюстина. Пришла. Но молчит! Никак не придет в себя от испуга! Но стрелявший промахнулся!
Луиза. Повезло!
Огюстина. Как это, он же промахнулся! А, ну да… Конечно, повезло!
Луиза. Если бы в вас стреляли, вы бы так не шутили!
Катрин. Убийца не собирался убивать Шанель, дети мои… Если, конечно, он не слеп… Промазать было невозможно! Это была только угроза, мол, ты будешь молчать или… Убедительней не придумаешь, вот Шанель и молчит.
Огюстина. Согласна. Если бы я что-то знала, то тоже молчала бы! Несмотря на то, что такую жизнь, как моя, не жаль и потерять…
Луиза. Да ладно вам!
Огюстина. Согласна: лучше такая, чем никакая!..
Катрин. Нет худа без добра, может, хоть это научит вас жизни!
Луиза. Не знаю, меня все это просто убивает. А вас?
Огюстина: О! Да!
Катрин. А меня побуждает к анализу. (Рассудительно.) Если Шанель заговорит, то будет убита. Таковы законы…
Луиза (перебивает). Но это ужасно…
Катрин. Да
вы что, газеты не читаете?
Луиза. Читаю!
Катрин. Если свидетель мешает, его просто разгрызают, как кусок сахара!
Луиза. Вы говорите об этом как о само собой разумеющемся!
Катрин. Понимаю, это кажется необычным. Да, я самая циничная из всех… но у меня в отличие от вас, включены мозги… Мне надо — знать.
Луиза. У вас есть версия?
Катрин. Есть. Но не одна, а штук двадцать, к сожалению.
Луиза. Но ведь вы подозреваете одну из… (Показывает наверх.)
Катрин (без паузы). Да… (После томительной паузы.) И еще вас обеих!
Огюстина
и Луиза в ужасе отшатываются.
Луиза. Мадемуазель изволит пугать нас?
Огюстина (злобно). Конечно! Что за гадкий ребенок!.. (Помолчав, топая ногой.) Да что же делать?!.
Катрин (снимая пальто). Да никто не знает, что
делать… особенно убийца! Как же ему, наверное, страшно! Ему нужно придумать шок
покруче револьверного выстрела. Кстати, вы умеете
стрелять?..
Луиза. Нет.
Катрин. Тетя Огюстина, а ты?
Огюстина. Ты
еще спрашиваешь! Никогда! Ты можешь представить, чтобы я…
Катрин. Я тоже. Как-то был шанс. На ярмарке папа стрелял в тире, я попросила, чтобы он и мне дал пострелять. Но он запретил. Папа не всегда был покладистым. Тоже все повторял: «Ты еще маленькая, слишком маленькая». Ах, где же мои двадцать лет!
Луиза. Я, помнится, тоже твердила: где же мои двадцать лет. И вот я выросла, могу делать что захочу… но это совсем не то, на что я надеялась. (Облокотившись на книжный шкаф, случайно нажимает на запор от тайника Башки, который открывается.)
Огюстина. Тайник?
Катрин. Гляньте-ка, бабушкин портвейн! (Достает из тайника бутылку и стаканы.) Сообразим на троих?
Садятся за стол, выпивают.
Катрин (захмелев). А вы отличная девчонка, Луиза!
Луиза. Я бываю резка с мадемуазель, хотя, наверное, зря так на вас
сержусь.
Катрин. Нет, это мне не следует сердиться на вас, ведь вы имеете полное право обижаться на меня, я же настоящее чудовище.
Луиза. Ну, чудовище, это…
Катрин. Да-да, чудовище. Прирожденный убийца.
Огюстина (поперхнувшись портвейном). Замолчи,
Катрин, замолчи. Я чувствую приближение еще какого-нибудь несчастья. Я чувствую
смерть, хотя она и прячется… Мне страшно.
Катрин. Да, и
мне!
Луиза. Вам тоже страшно?
Катрин. Разумеется! А почему, вы думаете, я тут ношусь и всех ставлю на уши? От страха. Но послушайте хорошенько: через четверть часа, может, чуть позже, я буду знать убийцу по имени. И как только это произойдет, я с ним покончу. Сама, без чьей либо помощи.
Луиза. Не говорите так!
Катрин. Ну уж нет, я говорю то, что говорю. Мне не нужна полиция, я сама вершу свой суд, без посредников…
Луиза. Вы подозреваете кого-то конкретно?
Катрин. Да…
Луиза. Может, все же, нужна какая-то помощь?
Катрин. Да. Принесите мне… кусочек сахара… погрызть…
Луиза,
не зная, бояться или смеяться, скрывается на кухне, а за окном, словно
спугнутые выстрелом, гомонят вороны.
(Огюстине). О! твои подружки! Вороны!
Грымза проглатывает остатки кофе и удаляется в зал. Катрин провожает ее сатанинским хохотом.
Катрин, Сюзон
По лестнице спускается Сюзон.
Сюзон. Что ты ей наговорила?
Катрин. А, неважно. Хотелось ее немного встряхнуть. (Отпивает кофе.)
Сюзон (падает в кресло). Ощущение, что за сутки постарела на десять лет.
Катрин. У меня такое же чувство. Здорово.
Сюзон. Чем это?
Катрин. Лучше быть женщиной, чем девочкой, которую никто не принимает всерьез. К вам прислушиваются, даже опасаются ваших слов… И уже никто не осмелится повторить: «Оставайся здесь, тебе туда еще рано!»
Сюзон. Что же ты не присоединилось к нам, когда укладывали Шанель?
Катрин подает Сюзон кофе; та пьет.
Катрин. В маминой комнате?
Сюзон. Да! Пялится на нас огромными круглыми глазами и ни звука. Почему она молчит?
Катрин. Одно из двух: либо не может, либо не хочет! Ее заставили заткнуться…
Сюзон. Это что-то невозможное!
Катрин (с намеком). Скажи-ка, Сюзон, ты стреляла
когда-нибудь из револьвера?
Сюзон. Оставь
свои шуточки.
Катрин. Такое ощущение, что тебе не хочется об этом говорить. Но иногда стоит сказать правду. Ты что, боишься правды?
Сюзон. Катрин, что ты?..
Луиза, Катрин, Сюзон, Огюстина,
затем — Габи.
Огюстина (возвращается). Хочу еще кофе… И не могу оставаться одна…
Катрин
наливает и подает ей кофе… Луиза приносит и ставит на стол кусковой
сахар.
Катрин (грызет сахар). Вы пили кофе, Луиза?
Луиза. Я уже на кухне выпила, мадемуазель. (Поворачивается уходить.) Пойду к себе, забаррикадирую окно шкафом.
Катрин. Убийца может сидеть и в шкафу, кто знает!
Луиза
останавливается и замирает на месте. В наступившей тишине сверху спускается
Габи.
Габи. Я оставила Шанель одну. Из нее и слова не вытащишь, ее словно громом поразило…
Огюстина (плачет, хлюпая кофе). Смерть, кругом
смерть!
Габи. Не ори,
Огюстина!..
Огюстина. Я
не ору!..
Молчание.
Габи. Где Пьеретта?
Луиза. А ее с вами не было?
Габи (медленно). Нет… Она оставалась внизу… Если только не сбежала!
Сюзон.
Сбежала?
Огюстина. Улизнула!
Габи. Я же сто раз говорила: эта женщина опасна, — но меня никто не слушает! А она не ответила ни на один вопрос… Что она делала ночью? Неизвестно! И пожалуйста! Теперь бегай за ней.
Луиза, Катрин, Сюзон, Огюстина,
Габи, Башка.
Башка (толкает перед собой кресло). Меня достала эта инвалидная телега, купили нарочно, чтобы меня унизить! Ну? Что происходит? Вы что-нибудь придумали?
Катрин. Тетя
Пьеретта сделала ноги.
Башка. Как это?
Сюзон. Сбежала…
Башка. Она не могла это сделать: ворота заперты. А если попробовать перелезть через стену — свернешь себе шею. (Все-таки усаживается в свое кресло.)
Катрин. А ведь мы договорились, что никто не должен уходить…
Сюзон. И это принесло свои плоды!
Габи. Ее сумочка еще здесь?
Луиза (приносит сумочку Пьеретты и кладет на стол).
Вот ее сумочка!
Сюзон
тянется к сумочке, но вдруг отдергивает руку.
Огюстина. Давай! Посмотри, что там у нее!
Сюзон
открывает сумочку, роется в ней и достает револьвер.
Сюзон. О! Револьвер!
Все
приходят в возбуждение.
Габи. Ну! Кто был прав? Как подумаю обо всех обвинениях, которым подверглась! А вы еще ее поддержали! Но, слава богу, истина восторжествовала… А то я все боялась, что это одна из нас.
Огюстина. Ну, ты же знаешь, я все время говорю то, чего на самом деле не думаю. Возьми кофе! (Наливает и подает сестре чашку кофе.)
Габи (отхлебнув кофе, уверенно). Думаю вот что
было: когда Пьеретта была у Марселя вчера вечером, они повздорили
и она ушла в домик Шанель. Там она переночевала, а на рассвете
пробралась к Марселю, убила его, ушла к себе домой, а теперь рассказывает нам,
как она терпеливо выжидала момента сюда вернуться под предлогом загадочного
телефонного звонка!
Сюзон.
Думаешь, так?
Габи. Все сходится, она подложила крысиный яд в собачью кормушку, стащила револьвер, он ей понадобился, чтобы прикончить свою подругу Шанель или заткнуть ей рот — та, между прочим, до сих пор молчит. Уж поверьте, все сходится, все ясно… Все. Луиза, уносите чашки — и начинаем ее искать.
Луиза
забирает поднос, но вдруг застывает на месте.
Луиза. Мадам… О! Мадам… (Ее трясет, посуда дребезжит.) Кофе!
Габи. Что — кофе?
Луиза. Я… Я сейчас вспомнила… Я застала мадемуазель Пьеретту на кухне… она тогда еще никуда не сбегала… рядом с кофеваркой!
Огюстина (схватившись руками за горло). Мы
отравлены! А я выпила аж две чашки!
Луиза. Мадам,
вы думаете?..
Башка. Молоко… Скорей!
Луиза
убегает.
Катрин, Сюзон, Огюстина, Габи, Башка.
Огюстина. Сердце колотится, это яд.
Башка. Не волнуйся, успокойся.
Катрин (воет). Умираю…
Габи.
Прекрати, ты всех сводишь с ума!
Катрин. Не хочу сдохнуть, как собака!
Луиза, Катрин, Сюзон, Огюстина,
Габи, Башка.
Луиза (возвращается с бутылкой). Молоко…
Все
набрасываются на молоко, пытаются отобрать друг у друга. Неожиданно слышно, как
громко хлопнула дверь. Прислушиваются. Дальше говорят шепотом.
Габи. Что это было?
Огюстина. Хлопнула дверь… Там где-то… (Указывает на второй этаж.)
Катрин. Это она. Пьеретта идет нас убивать! (Выхватывает револьвер из сумки Пьеретты и целится в сторону лестницы.)
Сюзон (кидается на нее). Прекрати…
Огюстина.
Оставь ее, мы должны защитить себя. Давай, Катрин, пристрели ее!
Сюзон
удается отобрать револьвер.)
Сюзон. Не стоит делать глупости… Пока против Пьеретты было только то, что она сбежала. А если она не сбежала, то против нее ничего нет.
Габи. Как, после всего, что я тут сказала, ты еще считаешь ее невиновной?
Сюзон. Сказать по правде, ты тут наговорила много лишнего.
Габи. Что?!.
Огюстина. А револьвер в ее сумочке?
Сюзон. Тот, кто стрелял в Шанель, вполне мог его и подкинуть.
Луиза. А кофе?
Сюзон. А что,
кто-то уже умер? А?
Пауза.
Башка. Но что же делать?
Сюзон (подумав, решительно). Короче, револьвер
убираем. (Прячет револьвер под газетой.)
Дальше, спокойно рассаживаемся и, когда она появится, предложим ей кофе. Ее
отказ — будет ее разоблачением.
Габи. Я не
сдержусь, лучше я уйду.
Сюзон. Лучше бы тебе, мама, остаться.
Башка. Останься Габи, а то можно подумать, что…
Габи. Что это я? Ты опять?!.
Огюстина. Слушайте, вы не заткнетесь, вы обе!
Габи. Ты готова с ней говорить, Сюзон?
Сюзон. Попробую.
Снова
хлопает дверь.
Спокойно! Все сидят!
Все рассаживаются. Сверху спускается
Пьеретта. Затем она неспешно движется в сторону проема.
Сюзон. Где вы были, Пьеретта.
Пьеретта (оборачивается). В ванной. Было нехорошо… Что с Шанель? Где она?
Сюзон. У
мамы.
Пьеретта. Она… убита?
Габи. Да нет, убийца промазал, к счастью! Просто слабость! Приходит в себя.
Пьеретта. Что-нибудь сказала?
Габи. Да нет. Молчит.
Сюзон (Пьеретте). Кофе?
Пьеретта.
Спасибо, чуть позже, мне надо успокоиться!
Габи (театральным жестом успокаивает остальных,
берет чашку и протягивает Пьеретте). Пьеретта, выпейте-ка этот кофе.
Пьеретта. Вы
очень любезны, но спасибо, не нужно.
Габи (наступает). Пейте!
Пьеретта (внимательно глядит на Габи, заинтригованно).
Что? Да я вообще не пью кофе.
Габи. Пейте!
Ну-ка выпейте этот кофе!
Пьеретта. А зачем это вам, чтобы я его выпила?
Габи. А что вам стоит его выпить?
Пьеретта (побледнев). Поняла, вы сговорились! Убили брата, а теперь хотите избавиться и от меня, раз не удалось разделаться с Шанель! (Отступает в ужасе.) А зачем? Зачем меня убивать?
Габи. Никто
не желает вам смерти. Просто в какой-то момент вас видели рядом с кофеваркой… Смотрите, все чашки пусты. И мы хотим убедиться, что кофе
не было отравлено.
Пьеретта. Кем, мной?!
Габи. Докажите обратное. Кофе, пожалуй ста… (Протягивает ей чашку.)
Пьеретта. Ну, если все пили, могу и я, ничего страшного, пожалуйста. (Протягивает руку взять чашку.)
Катрин. Стоп!
Смотрят
на нее.
Еще Луиза не пила.
Луиза. Выпила, на кухне.
Катрин. Этого никто не видел… Выпейте вот сейчас, в нашем присутствии. (Протягивает ей наполненную чашку.)
Пьеретта. Почему же вы мне сказали, что пили все?!
Башка. Ну, про Луизу забыли…
Пьеретта. Это называется «забыли». Отправили меня на смерть по забывчивости. (Луизе, «поднимая тост».) Ваше здоровье!
Луиза
и Пьеретта с чашками в руках скрещиваются взглядами.
Габи (не выдерживает). Луиза, ну, пейте. Чего ждем?
Луиза. Я
выпью только после нее.
Пауза
А я боюсь. Я кофе не отравляла, это я сама знаю. Но вот умирать как-то не хочется… Нет, не хочу. (Ставит чашку и отходит.)
Пьеретта. Я была в ванной.
Луиза. А перед тем, в кухне, вы были около кофеварки…
Пьеретта. А вы этот кофе вообще варили!
Катрин. А давайте, их обеих силком заставим выпить этот кофе!
Башка. Прекрати, что за глупости…
Катрин. Короче, не будете пить?
Луиза
и Пьеретта смотрят друг на дружку.
Луиза. Я пас!
Катрин. Ладно. Пьеретта, а со мной выпьете? (Берет чашку, которую поставила Луиза и подносит ко рту. Пьеретта в ответ отхлебывает из своей чашки.)
Габи. Катрин! Катрин! Зачем, пусть бы она сама выпила!
Катрин. Так она и выпила сама! (Показывает полную чашку,
которую демонстративно выливает обратно в кофейник и отходит в сторону, зловеще
хохоча.
Пьеретта.
А-а-а! Умоляю! Что ты сделала!.. (Схватившись
за горло, падает на диван.)
Башка (у нее истерика.) Это невыносимо! Я сейчас сойду с ума! Не хочу, чтобы при мне кто-то умирал.
Огюстина. Мама, никто не умирает. Это просто Пьеретта.
Башка. Даже ее — не хочу! Нет!
Спорят.
Огюстина (Габи). Я не справляюсь.
Габи. Да убери ее куда-нибудь!
Огюстина,
невзирая на ее протесты, укатывает мать в столовую, захлопывает дверь, запирает
и вынимает ключ.
Огюстина. Все, порядок.
Голос Башки. Огюстина! Я тебя проклинаю!
Огюстина
замирает в суеверном ужасе.
Луиза, Катрин, Сюзон, Огюстина,
Габи, Пьеретта.
Сюзон (Пьеретте). Вы как?
Пьеретта. Вы
знаете? — нормально! И очень хотела бы знать, с чего вы так все ополчились на
меня.
Габи. С вот этого. (Достает и показывает револьвер.) Вот этот револьвер найден в вашей сумочке!
Пьеретта. Так его подбросили! Клянусь!
Огюстина. Ну разумеется!
Пьеретта. Это легко доказать! Когда снимут отпечатки пальцев, моих там не окажется! А между прочим, сами вы его весь захватали!
Габи (глядя на револьвер у себя в руке). Дьявол! Я об этом и не подумала (Быстро кладет револьвер на стол и отшатывается.)
Сюзон (энергично). Убийца изолировал нас, чтобы мы не могли связаться с полицией. Но следующим шагом — ему самому надо отсюда как-то уйти… Вопрос жизни и смерти.
Огюстина. А
ворота заперты!
Луиза (внезапно). Так надо перелезть! Возьмем у
садовника лестницу… Я не знаю. Давайте попробуем…
Часть
персонажей, оглядываясь, чтобы запомнить, кто ушел, а кто остался, удаляется в
сад.
Катрин (прежде чем уйти, на ухо Габи). Не своди с нее (указывает на Пьеретту) глаз.
Габи
и Пьеретта остаются наедине.
Габи, Пьеретта.
Габи. Ах! Меня все это убивает. Главное — что это затронуло моих девочек.
Пьеретта (с улыбкой). Девочки очаровательны!
Габи. Вам
смешно?
Пьеретта. Нисколько.
Габи. Вас выдает улыбка.
Пьеретта. Про мою улыбку много чего можно сказать, но она никогда меня не выдавала! И, раз уж мы оказались вдвоем, у вас появилась возможность поблагодарить меня. И на этом завершить наш разговор.
Габи. Поблагодарить? За что?
Пьеретта. За то, что я держу язык за зубами.
Габи. Насчет?..
Пьеретта. Насчет… Я вот все гляжу на вас — и завидую.
Габи. Чему?
Пьеретта. Вашему умению усидеть на двух стульях.
Габи. Знаете, у меня всегда было туго с чувством юмора…
Пьеретта (подходит к Габи, приближает свое лицо).
У вас — любовник!
Габи. У меня
— любовник? Это ваше последнее открытие?
Пьеретта. Первое. Мне давно это известно.
Габи (побледнев, встает). То есть, я убила мужа
из-за любовника?
Пьеретта. О
нет! Я этого не сказала… Это было бы банально. Если бы
женщины, у которых есть любовники, убивали своих мужей, на Земле не осталось бы
мужей! Да и любовников — тоже, поскольку это одни и те же мужчины.
Габи. Предположим, у меня есть любовник — и что это меняет? Вы это не сможете доказать.
Пьеретта. А я и не собиралась выдавать вас.
Габи. А что же вам нужно?
Пьеретта. Да ничего. Просто я знаю, что у вас есть любовник. И все.
Габи. Шантаж, что ли?
Пьеретта. Да вы что! Просто мне забавно.
Габи. Если я
убийца, как бы ваша забава не подвела вас, как это уже случилось с Шанель.
Пьеретта. Готова рискнуть.
Габи. Любите риск?
Пьеретта. Что вы! Я вообще трусиха!. (Хохотнув.) И что мужики в вас находят?
Габи. А вы себя считаете более привлекательной?
Пьеретта. О! У мужчин похоть — лишь излюбленная прихоть. Разве не так?
Габи. А как
же любовь?
Пьеретта (насмешливо). Ах! Если бы женщины мира могли объединиться! Вместе мы бы сделали этот мир лучше! Ведь в глубине души мы верим, что уже стоим во главе его. А мужчины, такие, как они есть, эту веру в нас только укрепляют. Более того, им нравится такой расклад, уж поверьте!
Габи. Ну и
досталось же вам от мужчин!
Пьеретта. Да уж.
Габи. А как же Марсель?
Пьеретта (глухо). Главным образом именно от Марселя!
То, что делали со мной другие мужчины — на это плевать! Я сама давала к этому
повод… Но меня в какой-то момент такая жизнь достала,
меня потянуло к обычной семейной жизни. А из родных у меня к тому времени
остался только брат. Я пришла к нему, а он попросту струсил. Я его страшила.
Слишком о многом ему напоминала! И он захлопнул дверь у меня перед носом:
ступай-ка, мол, обратно на улицу. Но со мной так нельзя. И я не оставляла его в
покое, заставляла принимать меня по ночам, просила у него денег. Луиза
совершенно правильно расслышала: «Если ты мне не дашь денег, я ТЕБЯ убью!» Если
ты отказываешься помочь родной сестре, когда она в беде, ты рано или поздно
должен будешь за это расплатиться!
Габи. Это вы
что, признаетесь?
Пьеретта (парирует). Да что вы! Кто же убивает дойную
корову? Это — не вы и не я!
Габи. Вы
говорите, что я невиновна?
Пьеретта. Я так считаю. Уверена в этом…
Габи (на глаза у нее наворачиваются слезы; она
усаживается напротив Пьеретты). Я благодарю вас за молчание. Не столько
из-за меня, сколько из-за дочерей…
Пьеретта (ухмыляясь). О! Ваши дочери!..
Габи. Я вам
больше скажу…
Пьеретта. Валяйте!
Габи. Сейчас
я должна быть далеко отсюда. Этим вечером я должна была уйти от мужа… Собрала чемоданы…
Пьеретта. Вы решили бросить Марселя?
Габи. Да… Никто не поверит! Я собираюсь бросить мужа, и именно в эту ночь он убит. Кошмар!
Пьеретта. А Марсель что-нибудь подозревал?
Габи. Нет, конечно…
Пьеретта. Бедный Марсель… (Смеется.) Он всегда был доверчив… (Молчание.) Ну а мне-то что теперь делать?
Габи. Пьеретта, эти деньги, в которых Марсель вам отказал, я вам отдам.
Пьеретта. Я соврала. Он мне не отказал.
Габи. Он вам
их дал? Почему вы умолчали?
Пьеретта. Не хотела поднимать эту тему. Их у меня уже нет.
Габи. А что случилось?
Пьеретта. Я их отдала… любимому человеку.
Габи. Отдали?
Пьеретта. Да… Мне тоже порой приходится платить! Вот это был один из таких случаев! Ему были нужны деньги для поездки…
Габи (у нее в лице ни кровинки). Для поездки??. Сколько Марсель вам дал?
Пьеретта.
500000 старых франков.
Габи. 500000 франков? И вы их отдали? (Поднимается.)
Пьеретта. Да… А что с вами? Вы так побледнели.
Габи. Пьеретта, признавайтесь, кому вы отдали 500000 франков. Признавайтесь!
Пьеретта. Да что с вами? Что вас так напугало?
Габи. Эти 500000
франков были в конверте?
Пьеретта. Да, большой голубой конверт.
Габи кидается к своей сумочке.
Пьеретта (пораженная догадкой). Нет! Не хотите ли вы сказать, что?.. Это невозможно! Имя вашего любовника?
Габи. Как? Вы
разве не знаете?
Пьеретта. Нет.
Габи. Компаньон мужа!
Пьеретта (растерянно). Жак!
Габи. Жак Фарну.
Пьеретта. Ваш любовник — Жак! (Увидев конверт, который Габи достала из сумочки.) Да! Это мой конверт! Это мои деньги! Это деньги Марселя, которые вам передал Жак…
Габи. Можете забрать их! (Внимательно всматривается в конверт, резко его вскрывает.) Конверт пуст!.. Деньги пропали!.. (Помолчав.) То есть кто-то еще знал!
Пьеретта (как разъяренная тигрица). Жак! Вы
сманили его у меня, прельстив своей… чистотой! Своим безмятежным обликом
откормленной, ухоженной дамы… не думающей о завтрашнем дне… Благополучная жизнь… А как сейчас? Сейчас можно сказать такое, а? Да, мне не
удалось стать приличной женщиной, ну а вам не удалось стать шлюхой…
(Двигается к Габи.) Как мне хочется
вырвать ваши глаза, задушить вас. Что меня от этого удерживает?
Габи (в панике). Помогите! (Хватает
револьвер и нацеливает его на Пьеретту.)
Пьеретта. Уберите оружие! (Подходит к Габи вплотную.) Отлично, вперед! Стреляйте!.. Секундное дело. Страшновато, правда… Стреляйте!.. Прикончите меня так же, как вы убрали всех, кто вам мешал… (Бросается на Габи.)
Борьба.
Схватились, обхватив друг дружку. Внезапно звучит
выстрел. Габи замертво падает в кресло. Пьеретта отшатывается, револьвер падает
на пол. Воительницы, ошеломленные, уставились друг на дружку.
Пьеретта. Вы как, ничего?
Габи. Нет… Ничего… А вы?
Пьеретта. Нет… Отделались легким испугом! Господь уберег.
Габи. А ведь мы не заслужили этой милости.
Пьеретта. Возможно. Ему там наверху видней… Красиво же мы себя показали… (Тоже падает — на диван.)
На
звук выстрела начинают сбегаться остальные.
Луиза, Катрин, Сюзон, Огюстина,
Габи, Башка, Пьеретта.
Сюзон. Кто стрелял?
Габи. Случайность. А что там с лестницей? Удалось перелезть?
Огюстина. Через стену не перелезть.
Сюзон. Слишком высокая, снег налип, скользко, можно свалиться на ту сторону…
Луиза. Я не рискнула испытывать судьбу…
Внезапно
Огюстина распахивает дверь в зал; оттуда в бешенстве врывается Башка.
Башка. Кто-нибудь что-нибудь будет делать? Вызовите же полицию! (Усаживается в кресло.)
Огюстина (смеется). Полиция-полиция! Все говорят о полиции, но, похоже, никто не хочет ее вызывать! А убийца довольно посмеивается…
Сюзон (вдруг, глухо). А если убийца — одна из
нас?
Огюстина.
Что?
Катрин. А если ни одна из нас не является убийцей? Как вы думаете? Если среди нас нет убийцы папы?
Луиза. Никто не мог ни прийти, ни уйти… Тогда это… Шанель!
Сюзон. Шанель? А кто же тогда в нее стрелял?
Катрин. Никто. Сама… Вот смотрите. (Комментирует дальнейшую пантомиму.) Мы разбежались по углам… Она входит и видит, что одна в комнате. «Где вы? Где вы?»… Это она прихватила папин револьвер, вот и выстрелила из него куда попало… Бац! — она роняет пушку в сумочку тети Пьеретты, где он впоследствии был обнаружен, а сама укладывается на пол и притворяется мертвой. И может так лежать, пока не появится возможность замочить еще кого-нибудь…
Огюстина. Это безумие, сюжет из какого-нибудь детектива!.. Дочиталась!
Катрин. Да послушайте! Вот она встает, вот открывает дверь, неслышно движется по коридору. И вот предстает пред нами, чтобы до смерти нас напугать… (Убедившись, что у нее получилось собрать общее внимание, резко поворачивается в сторону лестницы.) Глядите… Вот и она!
Все
в страхе поднимают головы в ту же сторону. Никого. Катрин хохочет.
Пьеретта (толкает ее). Психичка, ты прекратишь когда-нибудь?
Катрин. А у
вас есть лучшее объяснение происходящему? А?
Пьеретта. Мы здесь заперты, словно в психушке… ужасно.
Габи. Если бы кому-то из нас удалось выбраться!
Сюзон. Я посмотрю, мама. Попытаюсь выбраться! (Быстро уходит через террасу.)
Башка. Если у нее получится выбраться, мы спасены!
Огюстина. Если она пошла, чтобы выбраться, а не еще куда-нибудь. Я считаю подозрительной любую инициативу, от кого бы здесь она ни исходила…
Катрин. Прослежу за ней скрытно, прячась в темноте, а вы — никуда не уходите. (Уходит.)
Габи (беспокойно; вслед). Катрин, не ходи в
парк, там темно… (Тоже исчезает;
слышен удаляющийся голос.) Ты где? Катрин! Пойдем обратно?
Луиза (охваченная страхом). Я запрусь на кухне.
(Стремительно удаляется.)
Огюстина.
Прослежу за ней, пошпионю… Это же она, она… (Уходит.)
Башка,
Пьеретта.
Башка. Огюстина, эй… Что ты вытворяешь?.. Без паники…
Пьеретта (окликает Башку.) Не оставляйте меня здесь одну… Пожалуйста… Останьтесь со мной.
Башка. Вы опасаетесь, что…
Пьеретта.
Лучше не расходиться.
Башка. Мне остается только надеяться, что это не вы?..
Пьеретта. Боитесь меня?
Башка. Вас легко заподозрить… Но это скорей успокаивает! Как сказала бы Катрин, по-любому!
Пьеретта. Эта Катрин ужасна. Но, похоже, именно она в конце концов разоблачит убийцу… Вот увидите…
Внезапно
по комнате стрелой проносится Катрин и вновь исчезает — в парке. Следом за ней,
пытаясь догнать ее, появляется Огюстина.
Башка, Пьеретта,
Огюстина.
Огюстина. Куда пошла Катрин? Стрелой промчалась мимо меня и выглядела так, словно поняла что-то очень важное… Впрочем, она та еще актриса! Возможно, это очередная дурацкая шутка.
Башка. А что за важное она поняла?
Огюстина. Прокричала, что поняла, кто виноват…
Пьеретта (вскакивает) Вы тут все бестолочи, а эта пацанка просто идиотка! Если Шанель выберется, Катрин в опасности.
Нужно ее остановить… Катрин! (Уходит
через террасу.)
Башка. Господи! Боже!
Огюстина. Но что же она поняла?
Башка. Чувствую грядет несчастье! Катрин, маленькая моя девочка! (Тоже исчезает.)
Огюстина, Габи
Огюстина неожиданно понимает, что осталась одна и вздрагивает от
страха. Вдруг, увидев сумочку Габи, оглядывается, хватает сумочку и принимается
в ней рыться. И тут появляется Габи, видит сестру. Огюстина, застигнутая,
оборачивается.
Габи. Воровка!
Огюстина (негромко). Наслаждайся последними
мгновениями свободной жизни! Катрин готова назвать имя убийцы…
Так что ты пропала! Остатки жизни ты проведешь за решеткой. (Еще тише.) И уже никогда не встретишься
со своим любовником. Ты не забыла, что я обожаю подслушивать под дверьми?..
Габи. А теперь верни мне деньги, которые ты взяла из конверта…
Огюстина. Какого еще конверта?
Габи. Грязная воровка… Ненавидишь меня. Мстишь мне за свою пропащую жизнь, неудачница.
Огюстина. Убийца! (Бросается в драку.)
Башка, Луиза,
Катрин, Огюстина, Габи, Пьеретта
Башка (входит) Не видели Катрин?
Габи
резко вырывает у Огюстины из рук свою сумочку.
Вы опять, что ли? Дрались?.. Тут Катрин в опасности, а вы… Сейчас не время ссориться…
Луиза (входит). Нашли девчонку!
Голос Пьеретты
(крик снаружи). На помощь! Быстрей
сюда! Быстрей! Ко мне!
Все
бросаются наружу, за исключением Башки, которая
остается, причитая.
Башка. Господи! Сделай что-нибудь! Господи, сделай что-нибудь! Господи!..
Со
щелчком открывается тайник с вином.
О нет! только не это! (Бросается к тайнику и закрывает его.)
Пьеретта и Луиза вносят бесчувственную
Катрин и укладывают ее на диван.
Огюстина. Мертва?
Габи. Без сознания! Вот что лежало рядом с ней…
Пьеретта (Показывает бронзовый подсвечник, передает его
Габи). Видимо, тот, кого Катрин выслеживала, подкрался сзади и ударил…
Катрин (неожиданно пошевелившись). А-а… Мама, голова болит… А-а!
Габи. Кто
тебя ударил? Ты видела?
Картин. А-а!.. Все здесь?
Габи. Да.
Катрин. …А Сюзон?
Башка. Должно быть, все еще ищет проход из сада наружу…
Габи. Ну? Скажи… Расскажи, что ты поняла… И кто тебя ударил?
Катрин (впадает в полубессознательное состояние,
стонет). Сюзон… Сюзон… Сюзон… Сюзон…
Все
переглядываются.
Габи. Сюзон? Ты хочешь сказать, что?..
Молчание.
Огюстина. Мать-одиночка способна на все…
Пьеретта. Послушайте! Согласитесь, в том, как был убит Марсель, есть нечто, бросающееся в глаза… Почему такой жуткий способ убийства, ножом? Его можно было преспокойно отравить, ничем не рискуя и ничего не опасаясь… У убийцы была возможность хорошо подготовиться к убийству… Но нет! Убийца появился у Марселя случайно, он действовал торопясь, насколько ему позволяло время! У всех нас целыми днями была возможность приблизиться к Марселю, у всех, кроме одной! Посетительница, явившаяся без предупреждения… Сюзон!
Габи. Сюзон? Это невозможно… Внезапный приступ ярости против родного отца?
Огюстина (помогая Катрин, которой стало лучше, сесть). Уж не думаешь ли ты, что он мог ее проклясть?
Габи. Почему
нет?
Башка. Так это все-таки Сюзон? Моя маленькая Сюзон?.. А может, она действительно направилась в полицию?
Огюстина. Нет… Она придет и сообщит… да что угодно… что собачий лаз заделан! Вот и все! Не пройти — и все.
Вдруг
возникает Сюзон.
Башка, Луиза,
Катрин, Огюстина, Габи, Пьеретта, Сюзон
Все. Что скажешь?
Сюзон. Не пройти. Собачий лаз заделан колючей проволокой…
Все
от нее шарахаются.
Габи (сокрушенно). Моя девочка…
Башка. Сюзон… Как ты могла?
Сюзон. Что-то нашли?
Катрин. Да, упаковку с крысиным ядом. Я нашла ее у тебя под шкафом.
Сюзон (какое-то время стоит неподвижно, затем
подходит к сестре вплотную). Ее нашла именно ты!
Катрин. Да. А
что?
Сюзон. Да вот смотрю я на тебя… И не вижу лица, которое так хорошо знала… Ужасно. Я вижу, что теряю тебя, тебя тоже.
Катрин (вопит). Да, ты
только чуть меня не потеряла! В следующий раз бей сильнее…
Сюзон.
Чудовище… Ну уж коли ты меня обвиняешь, мне тоже есть,
что предъявить. Я зацепилась за колючую проволоку и нашла обрывок ткани. Когда
убийца заделывал собачий лаз, он тоже зацепился и оставил на проволоке клок.
Вот он. (Достает кусок ткани.) Это от
твоей пижамы, Катрин. Как тебе моя улика?
Катрин. Она весит столько же, сколько моя.
Сюзон. Подумай хорошенько! Между прочим, полиция скоро приедет! Там проезжала машина, я кричала, она остановилась. Обещали сообщить в жандармерию. Так что ждать осталось недолго.
Катрин. Ну, это когда будет. А вот сейчас, в данную минуту жребий брошен… Это одна из нас…
Неожиданно
в наступившей тишине с улицы доносится собачий лай.
Габи. Собаки! Так они не умерли?
Все. Собаки живы! Собаки!
Габи. Я схожу с ума. …А-а! Глядите!
Башка, Луиза,
Катрин, Огюстина, Габи, Пьеретта, Сюзон, Шанель
На
верху лестницы, на третьем этаже стоит Шанель, бледная, она опирается о стену.
Ее появление производит сильное впечатление… Пьеретта
несется к ней вверх по лестнице.
Пьеретта. Что же вы встали. Это опрометчиво с вашей стороны.
Шанель (слабым голосом). Мне нужно было спуститься сюда… Мне нужно сказать…
Пьеретта.
Сюда… Осторожно… Садитесь.
Наконец
Шанель усаживается и оглядывает присутствующих… Пауза.
Габи (не вытерпев). Ну, слушаем…
Шанель.
Курьезная история… Катрин… девочка моя… Поди сюда…
Катрин. Ты обо всем догадалась, Шанель, да?
Шанель. Да.
Габи. Мы наконец можем узнать, что означает вся эта таинственность?
Шанель (делает поощряющий знак Катрин). Давай,
Катрин!
Катрин. Что
ж, слушайте! Слушайте прекрасную рождественскую сказочку! Жил да был человек.
Жил он в окружении восьми женщин. Они постоянно вели наступление, он оборонялся… Но они оказались сильней. Вчерашним вечером, когда этот
несчастный человек уже ложился… еще более усталый, более надломленный, более
разочарованный, чем накануне… тем временем эти восемь
женщин уже сужали круг. А его дочь Катрин из-за двери все видела и слышала! (Выпрямившись во весь рост.) И вот
действие началось. Первая картина началась в десять вечера: постоянно следившая
за ним теща пришла отказать ему в передаче своих акций. Эта помощь могла спасти
человека, но старуха оказалась скрягой… Пол-одиннадцатого, картина вторая,
Огюстина, очередная гадюка, пришла строить куры и сообщать последние сплетни…
Тетя не убивала папу, хотя была столь мерзка, что от этого и впрямь можно сдохнуть. Но это все были цветочки.
Башка и Огюстина удаляются.
Главное на театре военных действий началось в одиннадцать… Его жена, мама — сообщила ему, что уходит от него! К человеку, разорившему ее мужа. И сделала это в столь свойственной ей непринужденной манере!..
Жуткая тишина, в которой Габи, смертельно
бледная, садится.
(Продолжает повествование.) А в полдвенадцатого вступает Луиза со своим антре дамочки-вамп, ничтожная дурочка, вульгарная и расчетливая! Далее — явление Пьеретты. Пришла подоить свою корову: пол-лимона, хороший куш! Правда, денежки далеко не ушли… Но это уже другая история. И наконец, венцом всего — Сюзон, дочь, тайком явившаяся аж из Лондона обрадовать папочку тем, что она залетела… Ну вот, а теперь можно пожелать человеку спокойной ночи! Или нет, должен появиться кто-то еще? И вы еще спрашиваете? Или вы меня не слушали? Никто из вас уже не мог прийти? Вы же все закончились… Осталась только я!
Сюзон. Молчи… Молчи…
Катрин. Папочка! Я появилась у него в шесть утра… И увидела, что он плачет! Это же такой ужас, когда плачет отец. Никогда такого не вдели? Огромную слезу, повисшую на кончике носа!.. Он произнес: «Милая малышка. Ты читаешь всякую ерунду, забываешь мыть руки, но больше у меня нет никого…» Я бы отдала все на свете, чтобы он был счастлив. Но слезы все текли по его лицу, а он сказал: «Когда ж я наконец сдохну!..» Меня пронзило от жалости. (Не выдерживает и уже сквозь слезы продолжает говорить все громче и громче.) Жалость! Жалость! Широко открытые глаза, совершенно круглые, наполненные слезами… И мне пришло в голову… как ему помочь…
Все
в ужасе отшатываются на нее. Катрин, осекшись, смотрит на них в недоумении,
даже слезы просохли.
Габи (задыхаясь). Ты не… хочешь ли сказать, что… ты… это…
Катрин …убила
папа? Кто здесь говорит об убийстве? (Торжествующе.)
ПАПА ВОВСЕ НЕ МЕРТВ! (Заливисто хохочет.)
Это я придумала, чтобы выставить вас всех на посмешище! Папа вовсе не мертв… ОН ЖИВ! Вон там, за дверью! (Разыгрывает сцену, происходившую прошедшей ночью.) «А! Папочка!
Нет! Не плачь. Эти бабы из нашего семейства того не стоят. Слушай, давай, я
устрою спектакль, а ты выступишь в главной роли… Ты же знаешь
«Мнимого больного»? Нет? Ну, в двух словах, там один типчик притворился
мертвым, чтобы узнать, как это воспримет его жена, дочь и все остальное
семейство… Представь себе: твоя постель. Нож-кинжал
для разрезания бумаги вонзен в спину твоей пижамы… Я разлила
повсюду красные чернила… Папочка! Теперь он смотрел на меня с улыбкой! Как
будто увидел меня впервые! А затем расхохотался. Он теперь смеялся! И оживал от
этого смеха! А я говорю: «Да это они все сдохнут от
страха, каждая. Клянусь тебе… И я приготовила для вас
грандиозную комедию-ужастик. Я вызвала по телефону Пьеретту, после чего вырвала
телефонный провод, дала собакам снотворное, вывела из строя машину, утащила
револьвер и мамины пол-лимона… И стянула ключ от
папиной комнаты, чтобы до него никто не мог добраться и все оставили его в
покое! Короче, я все организовала и все предусмотрела… Включая
покушение на меня! А вы купились! Только у Шанель
почему- то возникло подозрение. Наверное, ты заметила папу в окне, да?
Шанель
подтверждает.
Ну, мне пришлось тебя припугнуть. Прости, моя хорошая, но требовалось твое молчание, чтобы все довести до конца… Нужно было вытащить на свет божий все тайны, а дом одним махом не построить! (В безумном ликовании.) Да, с самого утра папа, живой и здоровый находится за этой дверью и слышит каждое произнесенное вами слово, папа освободился от вас ото всех, он ждет, когда его малышка Катрин позовет — и мы отправимся далеко отсюда… совсем далеко… только мы! (Кричит в сторону комнаты Марселя.) Слышишь, папа? Убедился? Теперь я иду к тебе! (Вытаскивает из кармана ключ.) Вот он, ключ к свободе!
Неожиданно из-за двери раздается звук выстрела.
(Издает душераздирающий вопль.) Папа! Нет, нет!.. Это же розыгрыш! (Поднявшись к двери, открывает ее ключом и застывает, окаменев от зрелища, представшего ее глазам… Сломленная, поворачивается к остальным, тоже застывшим в ужасе.) На сей раз вы действительно убили его!
Вдруг раздаются звуки
сирен, за окнами слышны хлопки автомобильных дверей, свистки — приехала
полиция.